правой  рукой.  Неожиданно  вновь  прозвучал
фрагмент "Сказания об Орфее",  последние  звуки  которого  стихли  несколько
мгновений  назад.  Из-за  трона  появилась  женская  фигура.  У  Доннерджека
перехватило дыхание.
   - Эйрадис! - выдохнул он.
   - Она видит тебя, но пока ничего не может  ответить,  -  сказал  Танатос,
подводя девушку поближе. - Ты возьмешь ее за  руку  и  поведешь  по  дороге,
выложенной костями. Вам предстоит долгий и трудный путь. Однако вы вернетесь
в Веритэ, если ни при каких обстоятельствах не сойдете с  тропы.  Даже  если
тебе покажется, что вмешались Высшие Силы, иди только вперед.
   Танатос вложил руку Эйрадис в его ладонь.
   - Ну и какова ваша цена?
   - Ваш первенец, естественно.
   - То, о чем вы просите, совершенно невыполнимо. Во-первых, у нас  никогда
не будет потомства. Во-вторых, я не смогу доставить его сюда - физически,  в
целости...
   - Соглашайся на  мои  условия,  а  я  позабочусь  о  деталях.  Доннерджек
взглянул на свою любимую, бледную, с пустыми глазами.
   - Я согласен.
   - Тогда иди к свету по дороге, выложенной костями.
   - Аминь, - сказал Доннерджек, отвернулся и сжал  руку  Эйрадис,  -  и  до
свиданья.
   - Мы еще встретимся, - заявил Танатос.

Глава 2

   Лидии  Хаззард  исполнилось  семнадцать  лет,  а  до  начала  занятий   в
университете оставалось еще несколько месяцев.  Она  была  старшей  из  двух
дочерей и выросла в весьма  состоятельной  семье  -  "Страхование  Хаззард",
третье поколение. Родители, Карла и Абель, сделали Лидии подарок каникулы  в
Вирту, перед тем как ее жизнь станет трудной и  напряженной,  а  все  усилия
будут направлены только на учебу. Узкая талия, высокая грудь,  длинные  ноги
модели, рекламирующей  купальники;  очень  светлые  волосы,  ниспадающие  на
плечи, высокие скулы, ослепительно белые зубы, ярко-зеленые глаза, ресницы и
веки также подкрашены зеленым.  Конечно,  Лидия  обладала  такой  внешностью
только в Вирту, и это стоило дополнительных денег, но Карла и Абель  средств
не пожалели.
   Дома, в Байонне, штат  Нью-Джерси,  на  Веритэ,  темноволосая  худощавая,
сутулая и неуклюжая Лидия обладала ветреным характером и склонностью  грызть
ногти. Однако ее улыбка  -  благодаря  усилиям  стоматолога  -  была  весьма
привлекательной, глаза темно-зелеными, а  голос  низким  и  приятным.  Кроме
того, Лидия не могла пожаловаться на недостаток интеллекта.
   Сначала она путешествовала вместе со  своей  подругой  Гвен,  которой  по
случаю окончания школы подарили неделю на  курортах  Вирту  -  Пляжи,  Горы,
Пустыня, Побережье, Круиз, Казино,  Сафари.  Девушки  провели  по  полдня  в
каждом месте, чтобы выяснить, где же им больше нравится.
   Обе  нашли  Казино  пугающим,  поскольку  после  того,  как  запас  фишек
заканчивался, приходилось играть на собственные деньги (или тратить средства
родителей).  Выигрыш  моментально  переводился  со  счета  Казино  на  твой;
впрочем, гораздо чаше случалось наоборот. Такое развлечение не устраивало ни
Лидию, ни Гвен. Они намеревались получить в Вирту экзотические  впечатления,
научиться вести себя в обществе и позаниматься  любовью  с  привлекательными
молодыми людьми, не рискуя забеременеть или заболеть, - их тела оставались в
Веритэ под зашитой силовых полей, а сознание пребывало  в  уверенности,  что
они вместе со своими партнерами находятся под звездами  на  пляжах  в  южной
части Тихого океана, где  волны  с  шуршанием  набегают  на  берег,  а  бриз
приносит аромат цветов. И не важно, что твой приятель  является  порождением
Вирту или каким-нибудь отдыхающим из  Веритэ,  изменившим  внешность,  чтобы
стать красавчиком с обложки журнала.
   Неизвестность  лишь  усиливала  романтичность   ситуации.   Каждый   имел
возможность лгать и дразнить партнера -  что,  естественно,  все  и  делали.
Остроту игре придавали упомянутые вскользь адреса  -  как  узнать,  что  они
такое - правда или чистейший вымысел? Кого ты обнимаешь в  данный  момент  -
женщину или мужчину, с кем занимаешься любовью? А может быть, все  это  лишь
сон и в Веритэ такого человека попросту не существует?
   Когда неделя Гвен закончилась и подружка отправилась домой,  Лидия  стала
больше гулять по пляжам. Она всегда уходила к морю, когда ей хотелось побыть
в одиночестве. Лидия искала  в  Вирту  уединения,  ее  вовсе  не  тянуло  на
переполненные туристами знаменитые  курорты.  Дикое,  открытое  всем  ветрам
побережье, песок и галька  почему-то  напоминали  ей  Эгейское  море;  порой
холодные волны, лижущие берег, вызывали в памяти Северное море. А еще  Лидию
завораживали картины жизни и смерти,  которые  она  наблюдала  в  прибрежных
водах после того, как волны откатывались назад. Подводные леса раскачивались
в такт невидимому ветру, куда-то спешили крошечные рачки,  ловко  маневрируя
между камнями, проплывали рыбы, маленькие красные армии сходились в битве  с
синими - каждая сторона пыталась занять наиболее выгодную позицию...
   Изредка она видела алый парус. Судно  порой  приближалось  к  берегу,  но
никогда не бросало якорь, и Лидии ни разу не удалось заметить кого-нибудь из
команды. Когда мусор, плавник, раковины, запахи и звуки достигали  берега  и
начинали отвлекать девушку от созерцания воды, она  поднималась  по  бледным
скалам и уходила подальше  от  моря.  На  каменистых  склонах  росли  чахлые
деревья с тонкими кривыми стволами, розовые и желтые  цветы  усеивали  луга;
над оврагами и расщелинами стлался туман, даже когда солнце стояло в зените.
В долинах можно было найти заросшие лианами  руины;  красноватый  чертополох
упрямо карабкался вверх по отвесным склонам. Однажды вечером Лидия поднялась
на холм, и ей показалось, что откуда-то из-под земли  звучит  музыка.  Найдя
небольшую лощину, девушка смогла укрыться от ветра и решила  провести  здесь
ночь, завернувшись в плащ.
   Она лежала под звездами и слушала музыку - глубокие и одновременно резкие
звуки, - словно пришла на необычный,  редкий  концерт.  Неожиданно  характер
музыки изменился, звуки стали громче и мощнее. Теперь они лились  не  из-под
земли, их источник находился где-то совсем рядом. Неужели она задремала?
   Лидия  встала  и  обошла  вершину  холма.  Звуки,  похоже,  доносились  с
юго-запада, справа от нее.
   Мир  вокруг  посветлел,  когда,  постепенно  поднимаясь  по  склону,  она
зашагала навстречу диковинной песне.., и вдруг на соседнем  холме,  в  свете
недавно взошедшей луны, увидела волынщика. Он стоял совершенно неподвижно, и
пронзительные стоны его инструмента наполняли разделяющее их пространство.
   Лидия уселась на траву. Вскоре луна начала подниматься, и она  разглядела
мужчину, что играл на волынке. Ей вдруг почудилось, будто холмы, на  которых
они находились, сближаются. Позднее, обдумывая  это  странное  происшествие,
она вспомнила, что не отменяла своего пожелания  оставаться  в  одиночестве.
Следующие несколько дней Лидия собиралась провести, гуляя у моря  или  среди
скал, а затем вернуться в Веритэ. Непонятно...
   Лидия не знала, как долго  она  сидела  и  слушала  пение  волынки.  Луна
поднялась еще выше, и волынщик встал так, что  теперь  свет  падал  на  него
слева, одновременно озаряя и погружая в тень. Высокие скулы,  густые  брови,
маленькая бородка. Темные брюки из грубого материала и темно-зеленая,  будто
влажная атласная рубашка. Голову  украшал  берет,  а  у  бедра  поблескивала
рукоять какого-то оружия.
   Он медленно повернулся к Лидии  и  посмотрел  ей  прямо  в  глаза.  Потом
перестал играть, снял берет и поклонился:
   - Добрый вечер, миледи.
   - Добрый вечер, - ответила Лидия, поднимаясь на ноги.
   - Вулфер Мартин Д'Амбри, к вашим услугам.
   - Меня зовут Лидия Хаззард. Вы  очень  хорошо  играете.  Как  вас  обычно
называют - "Вулфер", "Мартин" или "Амбри"?
   - Я откликаюсь на любое их этих имен, мисс Хаззард.  Обращайтесь  ко  мне
как пожелаете.
   - Мне нравится "Амбри". А меня, пожалуйста, называйте Лидия.
   -  Прекрасно,  Лидия,  -  кивнул  мужчина,  снова  поднимая  волынку.   -
Присоединяйтесь ко мне, если вам угодно.
   Он  начал  играть  необычно  притягательную  и  легкую,  словно   дыхание
Хранителя, мелодию. Неожиданно для себя Лидия обнаружила, что спускается  по
тропинке в долину. Музыка парила над ней, пока  она  шла  сквозь  тьму,  но,
оказавшись  у  подножия  горы,  на  вершине  которой  стоял   Амбри,   Лидия
сообразила, что теряет волынщика из виду - он уходил на восток.
   Девушка поискала дорогу, почему-то решив, что обязательно должна  догнать
его и продолжить разговор.
   Единственная тропа, которую ей удалось отыскать, вела к вершине. Ладно...
   Она направилась вверх по склону -  из  темноты  к  лунному  свету.  Звуки
волынки удалялись, а когда Лвдия поднялась на вершину, выяснилось, что Амбри
действительно уже далеко. Она нашла тропинку, по  которой  он  скорее  всего
ушел - другой просто не было, - и побежала следом.
   Прошло довольно много времени, прежде чем музыка  стала  громче  и  Лидия
поняла, что расстояние  между  ними  сокращается.  Она  не  заметила,  когда
местность вокруг начала меняться, возможно, они выбрались на плато.
   Ночью все здесь казалось иным: другие запахи, другая  земля.  Почему  она
так  спешит?  Этот  человек  и  его   волынка   прервали   ее   идиллическое
существование в Вирту. Их никто не звал. Она собиралась вернуться в  Веритэ,
выйти из состояния транса, как следует поесть, поиграть в теннис,  навестить
родителей, потом вернуться сюда еще  на  несколько  дней  и  больше  уже  не
бродить в одиночестве. Однако совершенно неожиданно она оказалась на  пороге
какой-то тайны. Необходимо найти Амбри.
   И тут волынка смолкла.
   Лидия  побежала  быстрее.  Может  быть,  он  остановился,  чтобы  немного
передохнуть. Или с ним что-то случилось. Он мог упасть. А если...
   Она споткнулась. Упала, вскочила на ноги и помчалась дальше.  Ночь  вдруг
стала холодной, тени перестали быть обычными сгустками  тьмы.  Казалось,  во
мраке прячутся чудовища, наблюдают за  ней,  шевелятся,  готовятся  напасть.
Тропа углубилась в долину, пересекла ручей - Лидии  пришлось  перейти  через
него по  камушкам,  -  а  потом  снова  начала  подниматься  в  гору.  Сзади
послышался грохот камней, словно кто-то гнался за ней, не особенно  заботясь
об осторожности. Лидия не оглядывалась.
   Вдруг волынка заиграла вновь -  где-то  далеко  слева.  Поспешив  вперед,
девушка поняла, что музыка приближается. Но когда  ей  показалось,  что  она
вот-вот увидит Амбри, среди холмов опять повисла тишина.
   Лидия выругалась про себя и в тот же миг услышала  шум  преследования,  а
легкий бриз донес до нее свежие запахи моря. Неужели  она  сделала  петлю  и
вернулась к воде? Лидия посмотрела на  луну,  пытаясь  сориентироваться,  но
яркий диск завис у нее над головой.
   Тогда она решила, что будет двигаться в прежнем направлении. Впрочем,  ей
пришлось  идти  медленнее,  поскольку  вокруг  оказалось  множество  высоких
камней, расставленных в долине по какому-то необъяснимому принципу.
   Вскоре Лидии почудилось, будто она различает впереди какое-то  шевеление.
Девушка испуганно замерла и начала вглядываться  в  темноту,  но  все  снова
застыло, точно на картине  художника.  Тогда  она  сделала  несколько  шагов
вперед и тут же поняла - справа что-то происходит. На сей раз у нее возникло
ощущение, что один из огромных валунов сдвинулся вперед по меньшей  мере  на
дюйм.  Затем  она  с  изумлением  увидела,  как  другой   громадный   камень
переместился сразу на несколько дюймов. Потом третий. Четвертый...
   Долина ожила. Складывалось впечатление, что камни стоят, а Лидия медленно
плывет мимо них. Валун перед ней начал увеличиваться. Она протянула  руку  и
коснулась его. Камень скользнул мимо. За ним другой...
   Вдруг кто-то схватил ее за локоть и оттащил в сторону. Лидия вскрикнула и
обернулась.
   - Простите мою грубость, - сказал Амбри, - но в противном случае  они  бы
вас прикончили.
   Лидия кивнула и последовала за ним, как ей показалось, на  запад.  Теперь
камни скользили мимо еще быстрее, хотя  ни  один  из  них  не  раскачивался.
Кавалькада устремилась на юг.
   - Полная луна, - проговорил Амбри. - Они  просыпаются  и  спешат  к  реке
напиться. А к утру возвращаются на свои места. Лучше  не  стоять  у  них  на
дороге, когда они пришли в движение. Масса, момент инерции.
   - Спасибо. - Лидия рассмеялась, но в ее  смехе  послышались  истерические
нотки.
   - Что такое, мисс Лидия? - спросил Амбри.
   - С одной стороны, вы  говорите  о  твердой  материи  так,  как  пишут  в
учебниках, - ответила Лидия,  -  а  с  другой  -  утверждаете,  будто  камни
направились пить. Это больше напоминает галльскую легенду.
   - Ну, все легенды нашли дорогу в Вирту, - отвечал Амбри, увлекая  девушку
за собой подальше от поля камней, - и научные, и фольклор.
   -  Однако  научные  принципы,  законы  и   константы   носят   в   Веритэ
универсальный характер.
   - Как и в Вирту. Только здесь есть наделенные разумом существа, которые в
состоянии манипулировать ими по собственному усмотрению, я уж  не  говорю  о
наших личных установках.
   - Но тут ими можно манипулировать.
   - В соответствии с правилами - некоторые из них довольно  хитрые,  однако
они существуют. Все универсально.  Можно  сделать  так,  чтобы  установилось
полное  соответствие.  Просто  часто  бывает  нелегко  совладать  со  своими
чувствами, да и с разумом тоже.
   Он уводил ее подальше от камней. Сейчас валуны двигались  стремительно  -
черные тени в полнейшей тишине уносились прочь.
   Лидия шла рядом с ним, Амбри обнимал ее за плечи, край его плаща  укрывал
от ветра.
   - Куда мы идем? - спросила она.
   - Туда, где тепло и спокойно, - ответил он, и хотя Лидия рассчитывала  на
виртуальное любовное приключение, она так и не решила, как должен  выглядеть
ее любовник.
   Она посмотрела на него и улыбнулась.

***

   Джон Д'Арси Доннерджек шел по Тропам Огня и Крови, Воды и Пыли,  Ветра  и
Стали. Он был ближе всего к тому, чтобы сойти  с  Пути,  когда  выбрался  на
Тропу Слоновой Кости и Дерева, где Хранитель в  образе  ребенка  с  корзиной
цветов почти сумел убедить его, что он свернул не туда  и  идет  по  дороге,
ведущей  в  Светлое  Царство  Эльфов.  Но  между  ними  промелькнул  муар  -
Доннерджек увидел истинный облик того, кто скрывался под личиной ребенка,  и
зашагал дальше. Тогда Хранитель, обнажив клыки, перешел в  наступление,  его
тяжелый металлический хвост высекал искры из камня. Но Тропа Слоновой  Кости
и Дерева защищала путников даже от духов.
   На Тропе Земли и Пепла обезумевший фант выскочил из  ямы  и  бросился  на
них. Сохранивший присутствие духа Доннерджек заметил вздутие  над  одним  из
передних клыков зверя и поманил врага к краю  тропы,  подальше  от  Эйрадис,
одновременно  пытаясь  вспомнить,  где  находятся  жизненно  важные   центры
существа. Затем под влиянием одного из озарений, которыми он  прославился  в
научных и инженерных кругах, Доннерджек надавил  большими  пальцами  на  две
аку-пунктурные точки на голове зверя - дальше оставалось толь ко ждать. Фант
перебирал ногами, но так и остался стоять на  месте,  словно  понимал,  чего
хочет человек. Дыхание его постепенно успокоилось, он несколько раз негромко
фыркнул и пристально посмотрел на Доннерджека.  Потом  повернулся,  сошел  с
Тропы и удалился.
   За следующим поворотом появился Хранитель - симпатичного голубого  цвета,
внешне похожий на гусеничный  трактор  -  и  с  нечеловеческой  злобой  стал
угрожать путешественникам. Фанта, наблюдавшего за происходящим из  ближайшей
рощи, видимо, переполняло чувство  элементарной  животной  благодарности,  и
потому он поспешил к ним на помощь с твердым  намерением  растоптать  врага.
Через несколько мгновений Хранитель уже истекал жизненными соками, свисая  с
тернового куста. Даже в Вирту иногда полезно делать добрые дела.
   Доннерджек снова двинулся вперед, ему предстояло решительное испытание  -
Бездна Звезд и Мостов. Он уже слышал  стоны  раскачивающейся  конструкции  и
наводящий ужас скрежет зубов истолкования -  путники  приближались  к  месту
возникновения первичного языка, где слова творения создали Вирту.
   Джон медленно, но твердо шагал вперед - он был  одним  из  немногих,  кто
постиг тайную географию мира.  И  потому  осуществление  его  замыслов  было
возможным, но дорога домой отнюдь не стала легче. Когда Доннерджек  поднялся
на последний холм и очутился возле стонущей стены огня, охватившего  пролеты
моста, у него внутри все похолодело и страх смерти прокрался в сердце.
   Поднявшись  с  колен  и  убрав  руки  от  лица,  он  позвал   Эйрадис   и
почувствовал, как ее ладонь легла ему на плечо. Доннерджек расправил  плечи,
вскинул голову и дрожащим голосом, который постепенно  набирал  силу,  запел
песню и сделал первый шаг к пропасти.

***

   Высоко на вершине горы Меру,  в  центре  вселенной,  на  каменных  тронах
неподвижно  сидят  Боги,  наблюдая  за   миром   Вирту.   Они   пожертвовали
способностью двигаться ради всезнания -  любое  действие  ослабляет  остроту
восприятия и, возможно, мудрость, Отослав существенные части  своего  "я"  в
воинствующие воплощения, они значительно замедлили  деятельность  оставшихся
здесь личностей. И посему их разговоры растянуты  во  времени  (обычном  для
прочих). К  счастью,  в  центре  Вирту  преобладает  эквивалент  сингулярной
математики, давая жизнь этим чудесным и одновременно раздражающим аномалиям,
которые младшие Боги именовали "физикой вечности", отчаянно завидуя Великим,
чья жуткая, вызывающая благоговение непостижимость таилась  там,  где  между
мирами дуют суровые ветры.
   Небопа, Морепа и Террама осознают, что от их "я" осталось совсем  немного
- ведь огромное количество воплощений устремилось в  иные  миры.  Бесконечно
долгие беседы - иногда больше напоминающие  монологи  -  необходимы  им  для
того,  чтобы  сохранить  собственную  личность.  Они  боятся,  что  молчание
уничтожит  их  целостность  и  они   превратятся   в   крошечные   частички,
разбросанные по разным царствам Вирту. Конечно, существуют  иерархии  внутри
иерархий, когда кто-то из них спускается с небес, или  посещает  землю,  или
инспектирует моря.
   - ..Так начался новый цикл, - заметил  Морепа,  когда  прошло  безымянное
десятилетие.
   - И как бывает со всеми крупными событиями,  его  происхождение  остается
неясным, - ответила Террама, - если только к нему не приложил руку Небопа.
   - Он уже давно молчит. Возможно, Небопа занят.
   - А может быть, окончательно распался.
   - Интересно...
   - Нет. Небопа ведет какую-то игру. Сейчас он тихонько напевает.
   - Гм-м.
   - Только ты не вздумай что-нибудь устроить.
   - Думаешь, в действительности его здесь нет?
   - Если сами Боги не знают, то кто ответит на твой вопрос?
   -  Мы  можем  воспользоваться  его  отсутствием,   призвать   сюда   наши
воплощения, а потом перенести их в пещеру, где гораздо удобнее и...
   - И мы на некоторое время потеряем связь с нашими слугами.
   - ..Зато наладим связь друг с другом, красавица.
   - Верно, и это будет приятно. Хотя  какими  будут  последствия,  если  мы
займемся любовью, никто не сможет предсказать, не говоря уже  о  поэтических
аспектах.
   - Какого  дьявола!  Пусть  он  развлекается  со  своими  мантрами,  а  мы
отправимся в постель.
   - Подожди немного, я создам иллюзию, чтобы скрыть свое отсутствие.
   - И тогда мы вновь откроем себя и заставим двигаться горы.
   - Такова поэтическая часть.
   Морепа погрузился в размышления. Его представление  о  духовном  развитии
Вирту несколько изменилось, ведь теперь все воплощения  находились  в  одном
месте. Панорама оставалась яркой и многоцветной  -  хотя  рамки  изображения
несколько сузились, - но он увидел тенденции, в то время как раньше созерцал
лишь события.
   - Террама,  я  думаю,  могут  возникнуть  необычные  социальные  тече