генераторами приводились в  движение  способом,  вызывающим
ныне улыбку снисхождения: паром и непрерывным потоком  воды.  В  то  время
научная мысль еще не  нашла  дешевых  путей  генерирования  двухсекундного
импульса мощностью в  восемнадцать  мегаватт,  необходимого  для  придания
грузам орбитальной скорости, а потому  внутри  скал  выстроились  огромные
ряды конденсаторов, тянувшиеся вдоль восемнадцатикилометрового туннеля. На
их подзарядку требовалось время: восемь минут и двадцать две секунды, если
быть точным. Поэтому даже если Наоми и могла складировать  грузы,  запуски
от этого быстрее бы не стали.
     Безусловно, в  прошлом  компания  прорабатывала  несколько  возможных
путей развития. В Джанкшн Медоу был построен новый комплекс,  использующий
клистроны  в  качестве  элементов  слияния  взамен   отживших   свой   век
конденсаторов и индукционных катушек.
     Тем  не  менее,  потребуется  много  времени  и  денег  на   подобную
модернизацию. Чтобы расширить вал элеватора и рабочие помещения,  компании
придется закрыть комплекс, извлечь тридцать тысяч метров скальных пород  и
заново отстроить элеватор, сборочный зал и тамбур.  Понадобится  разобрать
пятьдесят  километров   рельсов   и   жгутиковых   магнитов,   перестроить
индукционную линию и, видимо, усовершенствовать линзы на  входе  эжектора,
иначе пусковой механизм не изменить. И уж во всяком случае при  жизни  они
даже не смогут  надеяться  поприсутствовать  на  возобновленном  полете  с
космодрома.
     Когда-то  Наоми  в  шутку  спросила  главного  инженера:  "Почему  мы
продолжаем копаться в этой дыре чайной ложкой? Не лучше ли пойти  поискать
лопатку?" В ответ ей холодно  заметили,  что  у  нее  нет  времени  искать
лопатку, а есть расписание полетов, которое она должна соблюдать.
     Поэтому на космодроме все оставалось  по-прежнему.  Грузы  спускались
вниз,  где  собирались  и  упаковывались  вручную,  все  также  заряжались
конденсаторы, которые могли работать бесконечно, а ракеты  отправлялись  в
космос тем же  дедовским  способом.  Расписание  запусков,  продиктованное
экономической необходимостью  и  властью  денег,  казалось  высеченным  из
камня.  Оно  довлело   над   всем,   эта   альфа   и   омега,   бесконечно
раскручивавшаяся спираль.
     Через пятнадцать секунд после  того,  как  двери  тамбура  закрылись,
Наоми почувствовала, как завибрировали вакуумные насосы. Следом  вспыхнули
электроды, и облако плазмы с горящим внутри яйцом из пены и груза проплыло
вдоль  линии  индукционных  магнитов.  Двумя  секундами  позже   очередная
грузовая ракета со стальными изделиями, силиконовой сетью,  медикаментами,
канистрами с водой, емкостями с благородными газами отправилась в  далекое
путешествие, к богам небесного купола.
     Космодром работал как хорошо смазанные старинные часы: неторопливо  и
предсказуемо.

     СН4...20-1/8
     СН4...19-3/4
     СН4...19-1/8
     СН4...18-1/2


                ЗАПАДНАЯ ТОРГОВАЯ ПАЛАТА, ЧИКАГО, 17 МАРТА

     Лександр Бартельс мрачно наблюдал, как октябрьские  квоты  кубометров
природного газа продолжали падать. Буквы и цифры,  еще  две  минуты  назад
плавно скользившие по левому дисплею, стремительно понеслись вниз. По мере
увеличения скорости цвет цифр из бледно-голубого превращался в ярко-белый.
     "Черт побери!"
     Даже без графических расшифровок Бартельс мог с уверенностью сказать,
что  ему  предстоит  решить  серьезную  проблему.  Он  научился  читать  и
переосмысливать  первичную  цифровую  информацию  задолго  до  того,   как
виртуальная реальность проникла в сети передачи данных делового мира.
     У Лександра была возможность сообщить "большим дядям"  из  Титанового
Картеля, что их глупые и самодовольные пресс-релизы собьют цену, поскольку
запасы метана в насыщенной  и  почти  полностью  состоящей  из  углеродных
соединений атмосфере Титана были  практически  неисчерпаемы,  чего  нельзя
было сказать ни о глубоких  газоносных  скважинах  в  Колорадо,  Техасе  и
Альберте, ни о метановых полях в окрестностях практически любого  крупного
американского города. Все это придавало  товару,  предлагаемому  Картелем,
повышенную значимость.
     Еще вчера  цены  на  будущие  октябрьские  поставки  держались  около
отметки тридцать пять пунктов за тысячу километров,  а  сегодня  спад  все
набирал и набирал силу. Если дела пойдут так и дальше,  то  к  завтрашнему
дню предлагаемой цены окажется недостаточно даже для  разработки  озера  с
жидким метаном в двух шагах от Чикаго, а что  говорить  об  автоматических
станциях и беспилотных рассеивателях солнечной  радиации,  вращающихся  на
орбитах вблизи Сатурна?
     Бартельсу нужно было срочно что-то делать.
     Может ли он загнать джина  обратно  в  бутылку?  Например,  попросить
Картель опровергнуть релиз?
     Бесполезно, ведь этому никто не  поверит,  а  цена  будет  продолжать
падать.
     Но в таком случае, не могут ли они объявить о задержке?  Какая-нибудь
техническая  неисправность  вроде  утечки  газа  из   цистерны   или   еще
что-нибудь, что угодно, поскольку это может  произойти  далеко  от  Земли,
там,  где  никто  не  сможет  это  увидеть  и  узнать  истинную  подоплеку
событий... В таком случае паника уляжется, и цена на  газ  снова  поползет
вверх.
     Да,  но  ведь  руководители  Торговой   Палаты   потребуют   провести
расследование и предоставить неоспоримые  доказательства,  а  если  их  не
будет, то Бартельс  с  сообщниками  предстанут  перед  судом  за  рыночную
спекуляцию.  Торговцы  уже   давно   искали   подходящий   случай,   чтобы
монополизировать какой-либо товар, а новый источник  полезных  ископаемых,
недоступный для надежных обследований и зависящий от дальнейших разработок
новых технологий явится прекрасным шансом для них.
     Поэтому, если  ничто  не  остановит  падение  цен  на  газ,  то  весь
экономический фундамент Титанового Проекта может рухнуть еще до того,  как
Картель доставит и выставит на торги первую партию газа. Интересно,  будут
ли заправилы Картеля продолжать смеяться дальше?
     Лександру нужно было срочно что-то придумать.
     Но что?

     Ниже
     Ниже
     Ниже
     Ниже


                             ФОБОС, 18 МАРТА

     Киффер I, Великий Князь  Главных  Песков  и  Наследный  Лорд  Фобоса,
окинул взглядом свои простиравшиеся  до  горизонта  владения  и  посмотрел
вниз,  на  плывшие  пространства  Марса,  отливавшие   белым,   черным   и
серовато-желтым.
     На  Земле  даже  самый  величайший  из  всех  императоров  в  истории
человечества знал, что его власть имеет естественный  предел.  Пусть  даже
вся территория, подвластная взгляду  человека,  могла  принадлежать  лично
ему, он не мог  знать,  что  где-то  далеко  за  горизонтом  лежат  земли,
неподвластные его законам. И что еще хуже, неподалеку мог катить свои воды
океан, где человек чувствует себя странником,  подвластным  воле  Нептуна,
владыке морских пучин.
     Земля была сильнее человека и смеялась над его притязаниями.
     Но здесь, на Фобосе, все обстояло иначе. Киффер I, урожденный  Джеймс
Ф.Брен из Миссулы, штат Монтана, не разделял свои владения ни с богами, ни
с людьми. Быстрой уверенной походкой властелин Фобоса мог всего за полчаса
обойти Большую Окружность планеты. Еще меньше  времени  занимал  полет  на
одном из скутеров. На Фобосе не было океанов, и имелась лишь одна впадина,
кратер Холл, который Киффер I мог  проверить  всякий  раз,  когда  у  него
возникало желание.
     Конечно же  всегда  оставался  открытым  вопрос,  что  происходит  на
обратной стороне планеты. Глаза человека не могут объять все разом,  пусть
даже он и абсолютный монарх, у которого есть видеомониторы и  анализаторы,
отслеживающие обстановку. Ведь кто-то мог, улучив минуту, приземлиться там
и начать восстание! Вдруг  кто-то  там,  за  горизонтом,  строит  козни  и
злоумышляет против государя!
     Чтобы такого не случилось, Киффер I регулярно облачался в скафандр  и
обходил пешком владения.  Будучи  абсолютным  властелином,  он  не  боялся
показаться в подвластных землях.
     В знак особой любезности и благосклонности ко многим внизу, Киффер  I
давно дал  согласие  следить  за  работой  широкополосного  ретранслятора,
установленного в его чертогах на Фобосе. Прибор координировал посылаемые с
матери-Земли  сигналы  в  те  двенадцатичасовые  марсианские  дни,   когда
Старуха-Ночь отвращала Главные Пески от взора Солнца. Тем самым  Киффер  I
держал в руках основное  звено,  связующее  обитателей  Марса  с  основной
частью человечества.
     За этот акт королевского слова, в ряду многих других,  Киффер  I  был
известен как справедливый и снискавший популярность владетель. Ведь он и в
самом деле являлся признанным благодетелем. Королевский собрат!.. Ах, если
бы только он  был  уверен,  что  никто  на  обратной  стороне  планеты  не
собирается начать  революцию!  Смотреть  вдаль  и  следить  за  мониторами
недостаточно, во всем нужно быть уверенным самому.
     Поэтому в шестой раз за день Киффер I натянул скафандр и выбрался  из
главного тамбура ретрансляционной станции. Князь  собирался  на  очередную
легкую прогулку и был уверен, что успеет  вернуться  обратно  раньше,  чем
кто-либо на обратной стороне планеты сможет его заметить.

     Кап
     Кап
     Буль
     Плюх


                  ФЕРМА "СТОНИБРУК", ЗОНА Л3, 19 МАРТА

     Главный управляющий Алоиз Давенпорт пристально  смотрел  на  инженера
колонии Питера Камена, но тот не  опускал  глаз.  Давенпорт  отвел  взгляд
первым и посмотрел в окно, на утопавшие в черной грязи капустные грядки.
     - Я не согласен с вашим анализом, - вымолвил, наконец, Давенпорт.
     - Здесь дело не в том, согласны вы или нет... сэр, - Камен указал  на
отображенную  на  дисплее  диаграмму  фильтровальных  труб.  -  Мы  теряем
давление в сифоне, а это означает, что произошла закупорка, а может быть и
несколько. Наиболее вероятная причина - лед.
     - Это только ваша интерпретация?
     - По-вашему, что это может быть?
     - Осадки, влияющие на  естественное  фильтрование,  -  пожал  плечами
Давенпорт. - Это могут быть и новые удобрения, которые сейчас используют в
зоне "Восток-60". Они вполне могут вызвать закупоривание.
     -  Некоторые  закупоривания  могут   происходить   в   фильтровальных
матрицах,   однако   имеющиеся   данные   свидетельствуют,    скорее,    о
широкомасштабном обледенении внутри труб.
     - Лед... - Давенпорт позволил себе на минутку  отнестись  серьезно  к
предложенной  гипотезе.  -  Вы  полагаете,  что  это  может  произойти  до
поступления воды в теплообменники, поскольку тепло  поступает  из  головок
спринклеров, не так ли?
     - Да, согласился Камен, - корка  льда  может  образоваться  в  нижних
путях.
     Термическая модуляция за счет перекрестного соединения труб  с  водой
для ирригации, а также конвекционный поток теплого воздуха  вдоль  главной
оси  служили  основными  внутренними  источниками   тепла   для   колонии.
Естественные  саморегулирующие  циклы  прогоняли  воду  и   ветер   внутри
цилиндра, движимые гравитационными балансами и горячими кармашками. Внутри
системы не было киберов, поскольку в случае сбоя программного обеспечения,
роботы при самоуничтожении могли вывести систему  из  строя.  Такого  рода
происшествия имели место на самых  первых  сельскохозяйственных  колониях,
когда люди слишком увлекались подобного рола техникой.
     Ну  а  если  в  Стонибруке  и  впрямь  появились   наросты   соли   в
фильтровальных матрицах или лед...
     - В любом случае, откуда  лед  может  появиться  на  внешней  стороне
вращающегося цилиндра? - запротестовал  главный  управляющий.  -  Скорость
вращения у нас постоянны, а иначе мы бы с вами летали по  комнате.  Каждые
сорок две минуты один из  теплообменников  попадает  под  прямое  действие
солнечных лучей, и я не понимаю, что может замерзнуть.
     - Алоиз, под этой стеной великое множество мелких трубочек,  -  Камен
указал рукой на пол. - Уверен,  что  некоторые  из  них  попадают  в  тень
гораздо чаще, пока лунные циклы проходят через точку Лагранжа.  Однако  мы
так и не узнаем, какие, пока не соберем группу для обследования с  внешней
стороны. Затем нам  придется  просто  отключить  ирригационную  систему  и
посмотреть, что мы можем предпринять.
     - Я не могу пойти на это, - заговорил  встревоженно  Давенпорт.  -  В
конце концов, у  нас  есть  урожай,  который  надо  собрать,  контракты  и
выплаты, которые необходимо сделать.
     - Ваш урожай погибнет на корню, когда вода  перестанет  поступать,  -
заметил инженер.
     - Однако по вашей  диаграмме  этого  сказать  нельзя,  -  управляющий
выключил экран, - через систему  по-прежнему  поступает  восемьдесят  пять
процентов тепла. Если у вас возникло  желание  рассказать  людям,  что  им
грозит неминуемая опасность, то вас просто поднимут на смех.
     - А разве вы никогда не слышали о малых мерах предосторожности?..
     - У нас будет время подумать о ваших превентивных мерах  после  того,
как мы соберем капусту, а пока  я  попрошу  Управление  Удобрений  сделать
смесь менее густой и провести антисолевую обработку. Скоро вы увидите, что
закупоривания исчезнут.
     - Но это не...
     - Я отвечаю за целостность  системы,  пока  каждый  занимается  своим
делом, - заявил Давенпорт.
     - Тогда я официально прошу поднять эту проблему на ближайшем собрании
города. Наши люди должны знать...
     - Люди хотят собирать урожай и получать деньги  по  закладным,  а  вы
собираетесь произвести переоборудование всей подструктуры. Господин Камен,
я понял ваши замыслы и во сколько обойдется такая  перестройка.  По  вашим
планам нам придется неустанно трудиться, и мы не успеем заняться насущными
делами. Всякий в колонии прекрасно знает это.
     Питер Камен поморщился и прикусил верхнюю губу.
     - Тогда это останется на вашей совести.
     - Это моя работа, она всегда была такой, - вежливо ответил Давенпорт.


                    КОМПАНИЯ "МЮРРЕЙ ХИЛЛ ЛАБОРАТРИЗ",
                   ДЖЕРСИБОРО, ШТАТ НЬЮ-ЙОРК, 20 МАРТА

     Харви  Соммерштейн  наблюдал,  как  на  экране  вспыхивали   отметки,
исходящие   от   каскадных   вызовов   станции   непрерывного    небесного
зондирования.
     Несколько раз в секунду, сотни, а то и  тысячи  раз  на  дню  кусочки
внеземной материи входили в верхние слои земной атмосферы  на  высотах  от
восьмидесяти до ста двадцати километров.  Двигаясь  со  скоростью  порядка
сорока двух километров в секунду, эти остатки  старых  комет  и  астероиды
практически всегда сгорали, оставляя за собой недолговечную колонну густых
ионов и вспыхивая яркой зеленой искоркой.
     Во  второй  половине  столетия  человечество  научилось  использовать
ионные следы, отражавшие сгустки радиочастот.  Метеорные  следы  произвели
настоящую революцию в электросвязи,  ведь  они  оказались  дешевле  медных
кабелей и стеклянных волокон, значительно больше числом,  нежели  спутники
на  геосинхронных  орбитах,  а,  главное,  их  отражательная   способность
превосходила ионосферную.
     Трюк был очень прост: навести  на  небо  радиолуч,  сообщить  сигналу
изменяемую траекторию и запрограммировать чувствительный элемент на  поиск
вспышки, и как только  системы  обнаружит  искру,  осуществить  мгновенную
передачу. Угол склонения оказывался  совпадающим  с  углом  возвышения  во
всерасширяющейся  плоскости  и,  как  результат,  соединение   происходило
незамедлительно.
     Все в порядке, успокоил себя Соммерштейн, все давно  об  этом  знают.
Воображение тем не менее подсказывало ему, что если этот принцип с успехом
применяется на Земле, то почему бы не попробовать сделать то  же  самое  в
открытом космосе?
     Проблемы с передачей сигналов по земному шару  в  основном  возникали
из-за линии прямой видимости,  поскольку  свои  ограничения  накладывались
горизонтом и горными цепями. Разве  не  по  этой  причине  связисты  давно
устремили взоры в небо?
     Однако в открытом космосе таких проблем практически не  существовало.
Прямая радиосвязь  от  спутника  на  одной  орбите  к  другой  или  сеансы
радиосвязи Земли с Луной и  другими  колониями  были  скорее  нормой,  чем
исключением.
     Все так, если не принимать во внимание ряд  небесных  уголков,  таких
как обратная сторона Луны или вечно темная половина Марса,  или  любой  из
спутников Юпитера и Сатурна  в  обратной  фазе,  а  также  всякий  объект,
находящийся на дальней стороне  солнечной  короны.  Как  было  бы  здорово
отыскать путь  отражения  сигналов  под  острыми  или  тупыми  углами  вне
солнечной системы. Тогда отпала бы необходимость использовать  вращающиеся
на эксцентрических орбитах  механические  ретрансляторы,  эти  современные
аналоги миллионов километров медной проволоки.
     Подобный трюк с насыщенными ионами треками метеоров легко удавался  в
земной атмосфере, но в межпланетном  пространстве  подобного  феномена  не
существовало.   Соммерштейн   уже   пытался   использовать   в    качестве
ретрансляторов астероиды, но в силу того, что  преобладающую  часть  среди
них составляли  хондриты,  чьи  внешние  слои  состояли  из  кремнистых  и
углеродных соединений, нужного эффекта достичь не удалось, да  и  на  сами
астероиды нельзя было полагаться.
     Хотя, возможно, имеется иное техническое решение.
     Соммерштейн продолжал наблюдать за вспыхивающими на экране искорками,
пытаясь представить себе, как это могло бы выглядеть.




                ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЗА ВОСЕМЬ МИНУТ ДО ВСПЫШКИ


                                 Когда ты склоняешься к западу,
                                 В смертную темноту
                                 Падает сонно земля.
                                 Падает в темень тех,
                                 Кто недвижно покоится ныне в гробницах
                                 Кто бездыханен, чьи вещи крадут в темноте
                                 И не сыщут мертвые вора.
                                 Лев из пещеры идет на охоту,
                                 Неслышно жалит змея
                                 Замер в молчании мир.
                                 Сотворивший живое уходит
                                 За горизонт
                                 Дабы опять обновленным вернуться.
                                        Из "Гимна Солнцу" фараона Эхнатона


                                    8

                               СИЯНИЕ СЛАВЫ

     Рев!
     Рев!
     Рев!
     Рев!

     Подобно излучине одной из  величайших  рек  зеленой  планеты,  плазма
течет, изгибается и низвергается вниз на поверхности солнечной  атмосферы.
Запертому на мосту из сжимаемых газов плазмоту приходится приноравливаться
к  изменениям  потока.  Ему   приходится   сражаться   с   турбулентностью
колышущихся слоев, готовых ежесекундно вытолкнуть в густую горячую пустоту
короны, сомкнувшейся вокруг газовой трубы. И даже сознавая, что его  никто
не услышит, плазмот кричит, но его слова тонут в сверхзвуковом реве бури.

     Поворот!
     В сторону!
     Кручение!
     Вверх!

     Магнитный поток создает колоссальные объемы энергии, пока  плазменная
трубка продолжает оставаться  привязанной  к  одному  месту  в  фотосфере.
Подобно скрученной в невидимые кольца змее, газовая  трубка  лежит  высоко
над  солнечной  поверхностью.  Протуберанец  накапливает  миллиарды  вольт
потенциала вдоль километровой  динамомашины  горячего  газа,  бессмысленно
вращающейся в поверхностном конвекционном слое.
     Каждый новый тераватт энергетического  потенциала  треплет  одежду  и
иссушает  сознание  плазмота,  интенсивный  поток   постепенно   разрушает
последовательность  закодированных   ионов,   да-и-нет,   наружу-и-внутрь,
которые составляют самую суть плазмотной  структуры.  По  мере  увеличения
напряженности плазмот движется все медленнее  и  хаотичн