скользила по поляне, повинуясь какому-то шестому чувству. Внезапно, я почувствовала необъяснимую легкость и подпрыгнула над головами у нападающих, застыла в воздухе на несколько бесконечных секунд, повернулась вокруг своей оси и плавно спустилась на землю. Я не слышала криков, не ощущала ответных ударов. Это была идиллия, в первый раз в своей не такой уж долгой жизни, я почувствовала, что занимаюсь своим делом, бой - это моя стихия, что-то пело во мне. Как будто во мне проснулось давно забытое, но бережно хранимое подсознанием умение, как будто руки, ноги, все мышцы неожиданно очнулись от многолетнего забвения. Злоба клокотала где-то далеко, я открыла глаза, передо мной остались только два человека, трое валялись на траве. Я никого не убила, но поранила так, перерезав сухожилии и мышцы, что раны будут заживать долго и тяжело, а человек навсегда останется инвалидом. И как я поняла, куда надо ударить? Данийца не было, но он был жив, я это чувствовала.
     - Она, не может быть, она... - заголосил один из них, второй уставился на меня и вдруг упал на колени:
     - Прости Бабочка...
     И тут раздался крик Анука. Он, даниец, его схватил! Я кинулась на голос, но бой давал о себе знать, он забрал силы. Бежать было тяжело, и я не могла разглядеть фигуру, за которой надо было гнаться. Все было тщетно, мальчика похитили, похитили снова, я упустила его, а должна была сохранить! Упав на колени от отчаянья, я расплакалась.
     - Киса, - вдруг услышала я голос гнома, он все время пытался догнать меня, - ты что?
     - Его, его похитили, - на одном дыхании произнесла я, и, обняв Пана, зарыдала. От слез стало больно глазам и горлу.
     - Ну, тихо, маленькая, тихо, - обнимая, он успокаивал меня как ребенка.
     Через некоторое время я начала осознавать, что слезами горю не поможешь и надо действовать, надо что-то предпринять. Мы обязаны найти мальчика, иначе нам всем конец, потери не простит ни Совет, ни Арвиль Фатия, этого я не прощу сама себе!
     - Где Иван? - отстраняясь и вытирая глаза, спросила я.
     - Он ранен, - гном растирал рукой мокрое от моих слез пятно на рубашке.
     - Пойдем.
     - А эти? - он кивнул в сторону раненных. - Можно что-нибудь узнать у них.
     - Они никуда не денутся, - совершенно спокойно отозвалась я, - у них перерезаны сухожилии на руках и ногах, они даже пошевелиться не могут.
     Гном вытаращился на меня:
     - А кто это сделал?
     - Что?
     - Так их порезал?
     - Я.
     После того, как слезы высохли, на меня навалилось какое-то странное безразличие, и было все равно, что я своими руками покалечила всех этих людей. Что-то непонятное проснулось во мне сегодня и уже вряд ли когда-нибудь заснет, и самое страшное, что мне это нравилось.
     Иван лежал на спине и прижимал руки к животу. На бледном лице светились яркие глаза, все еще охваченные жаждой боя.
     - Они меня ранили, - прошептал он, из уголка рта потекла струйка крови. - Где Анук?
     Я молчала. Адепт все понял и тихо застонал, откидывая голову. Внутренне я очень гордилась им, он был молодец, он не боялся, он защищал нас, меня и мальчика. А я его считала обыкновенным трусом!
     - Иван, дай я посмотрю, что у тебя там.
     Маг скривил губы на подобие улыбки и убрал руку от живота. Оттуда фонтаном брызнула кровь, меня едва не затошнило, у Вани был распорот весь живот.
     - Я мертвец, - прошептал он, - меня распороли.
     - Лежи не шевелись.
     Превозмогая отвращение, я положила руку ему на живот. Адепт, что было силы, сжал синие губы. Я закрыла глаза и почувствовала, как маленькие звездочки оторвались от пальца. Я уже привыкла к этой боли, поэтому она не казалась такой пронизывающей. Я посмотрела: звездочки, горя ярко-зеленым, двигались над разрезом, как будто зашивали его иголкой. Рана начала затягиваться, сначала медленно и неохотно, потом быстрее и быстрее. Через несколько минут от нее не осталось и следа, только кровь и разрез на рубашке напоминали о ней. У меня опять мелко тряслись руки и подкашивались колени, все-таки врачевание забирало много сил.
     - Надо же, - протянул, вставая, Иван, - я не думал, что ты можешь такое. Когда Пан сказал мне, что ты упырей излечила, я не поверил, а теперь поверю во что угодно, даже в то, что земля круглая! А где он, кстати?
     - Пан! - позвала я. - Пан!
     Ответа не последовало.
     - Где он?
     Мы с Иваном кинулись через лес на поляну, где были раненные, но было поздно, на встречу нам шел гном с окровавленным мачете. У него был странный стеклянный взгляд, мы попятились.
     - Пан? Что ты сделал, гном уродский?! Что натворил?! - заорала я.
     Я начала кидаться на него, но тот схватил меня за руки и, глядя прямо в глаза, прошипел:
     - Я убил их, убил всех. Ася, я ни разу не видел таких ран: их как будто и не было, были царапины, но люди, как перебитый скот, не могли встать. Я убил их, чтобы они не мучались!
     - Урод, - уже прошептала я, - ты прикончил всех, кто хотя бы что-то знал. Как мы теперь узнаем, куда этот распроклятый даниец потащил моего мальчика? Нам конец!
     Иван прислонился к дереву и осел на землю:
     - Пан, ты действительно безмозглый кретин!
     Гном поднял глаза:
     - Я спросил у них. Они ничего не знали, это были просто наемники. Один из них сказал, что к ним с утра на Краснодолской ярмарке, подошел даниец и предложил подзаработать. Сказал, что надо будет всего лишь выкрасть ребенка, которого охраняет девушка, гном и маг, от которого никакого толку. Они согласились, но куда повезли мальчишку, и даже кем был наниматель, никто не подозревал.
     - Нет, - я даже не села, а упала на траву, - они что-то знали. Когда я дралась, они, вернее, один из них назвал меня Бабочкой и очень чего-то испугался. Я не понимаю, что происходит. Я не знаю, как поступить и кому верить.
     Гном и маг настороженно переглянулись. Я почувствовала, как слезы вновь подступают к горлу.
     - Мы должны догнать его, - произнес Иван.
     - Интересно, как ты это сделаешь? - гнев опять заглушил все чувства. - Мы даже не знаем, в какую сторону его повезли: обратно в Московию или просто к Краснодолу!
     - Мы можем сотворить заклятие на поиск, - вдруг предложил Иван довольно трезвую мысль, и вдруг осекся. - Только для этого нам нужна вещь, с которой мальчик никогда не расставался и его кровь.
     - Ага, конгениально, - огрызнулась я, - за неимением ни того, ни другого мы пролетаем с этим твоим заклятием.
     - Я вот что нашел, - вдруг подал голос Пан и протянул мне сорванную с шеи мальчика золотую цепочку с кулоном-кругляшком.
     - Где?
     - Там, - он запнулся. - Рядом с одним из трупов.
     - Так, - я посмотрела на Ивана, - с этой вещью он не расставался никогда. Есть какие-нибудь альтернативы его крови.
     - Можно использовать кровь того, с кем он был близок и кого любил, но это не всегда срабатывает...
     Я выхватила из рук гнома мачете и резанула себе ладонь, кровь хлынула ручьем. У меня опять потемнело в глазах, и подступила тошнота. Странно, я сегодня перерезала стольких людей, что вид крови должен был уже перестать пугать.
     - Ваня, колдуй, пока я не упала в обморок, - скомандовала я сквозь зубы.
     Два раза повторять не пришлось. Иван, бормоча под нос заклинания, с быстротой молнии нарисовал мечом круг и воткнул его в середину. Потом повесил цепочку с кулоном и, схватив меня за руку, обмазал его кровью.
     - Да свершиться то, чему суждено произойти, да найдется тот, кого потеряли, - вдруг громко, подняв лицо к небу, произнес он.
     "Высший уровень", - мимолетно оценила я про себя.
     В этот момент из ручки меча появился какой-то шар, больше всего напоминающий мыльный пузырь. Он засветился, и через сияние мы увидели его, Анука, а потом стены города.
     - Его потащили в Краснодол, - прокомментировал гном.
     Потом шар оторвался, подлетел к моей груди и резко ударил, как будто проник в меня. От неожиданности меня отбросило назад. Я почувствовала странный холод и страх, только это был не мой страх, это был страх Малыша.
     - Ты теперь будешь знать, что с ним, ты будешь его чувствовать, пока мы его не найдем, и он не будет рядом с тобой, - ответил Иван на мой немой вопрос. - Когда мы приблизимся к нему, то ты узнаешь это.
     Я кивнула.
     - Ну, вот и ладненько, - едва не пропел гном, - утром и тронемся в Краснодол. А как вы думаете, нашу птичку мы еще сможем скушать?
     - Лучше остановите мне кровь, уроды, - прошипела я и потеряла сознание.

Глава 4.

Поиски.

     Краснодол был одним из крупнейших городов Государства Семи холмов. Славился он самым лучшим во всей Словении вином, питейными заведениями, игорными домами и, конечно, домами терпимости. Сюда приезжали со всей Словении, чтобы развлечься и отдохнуть. Кто приезжал без гроша за душой, а уезжал богачом, кто, наоборот, проигрывал все до последнего медяка. Это был город самых больших ставок, самых страшных боев и самых развратных женщин. Здесь свято верили в Госпожу Удачу, ей молились и даже ставили храмы. Потеряться в таком городе с огромным количеством приезжих, было делом пяти минут, здесь прятались беглые преступники, а пока не отменили рабовладельческое право после войны, то и рабы. В Краснодоле уж точно никто искать не будет. Конечно, в городе были стражи, следящие за порядком, но даже понятие "порядок" в таком месте извращалось. Поэтому тому, кто здесь оказывался в первый, раз все казалось абсолютным хаосом, даже движение на дорогах.
     Даниец, похитивший ребенка, выбрал самое удачное место, чтобы скрыть его.
     Не буду вдаваться в подробности, как мы умывались в ледяном ручье и переодевались, чтобы люди не шарахались от кровавых одежд, но могу сказать, что действительно стало так тепло, что куртку уже одевать не пришлось.
     Все трое, подавленные, голодные и очень усталые, мы подъезжали к городу. По привычке молчали, думали каждый о своем. Я об Ануке, я его чувствовала, его страх, и мне очень хотелось его обнять. Гном и Иван сначала рассуждали о бегах, но и этот разговор затих.
     - Ась, - вдруг произнес Пан, - я вот о чем думаю. Как этот даниец мог нас найти, я же вел такими дорогами, которые просто так и не обнаружишь? Только если ему кто-то подсказал.
     Догадка пришла к нам одновременно:
     - Виль, - произнесли мы в три голоса.
     - В целях безопасности маршрут знали только я и он. Я его разрабатывал, а Виль был главным в нашей группе, - продолжал рассуждать гном. - Он не уехал ловить своего упыря, а встретился с данийцем и указал, где нас искать!
     - Гад, - прошипел Иван.
     - Это мог быть только он, больше некому, - согласилась я. - Вам я, ребята, доверяю.
     - Ага, - поддакнул Пан, - и потом мы же всегда были рядом, у тебя на глазах.
     - И еще, - мне пришла в голову мысль, - ведь это он увидел тот дом с упырями. Виль надеялся, что нас всех сожрут, а косточки обглодают, а он выйдет сухим из воды. После того, как у него это не получилось, он связался с этим данийцем, и они устроили засаду.
     Город вырос из ниоткуда. Величественные стены с огромным мостом, перекинутым через ров. По нему непрекращающейся чередой шли, ехали на лошадях и повозках в обе стороны люди, гномы и вампиры. Стража, уже уставшая от созерцания потока, даже никого не останавливала.
     Мы проехали по мосту и вступили в город. Я подняла голову. Огромные белые здания, небольшие двух и трехэтажные домики, улицы и широкие проспекты, мощенные камнем, залитые солнечным светом. Везде были вывески, они просто поражали своим разнообразием. Одна мне бросилась в глаза: "Развеселая вдова", а внизу приписка: "каждому десятому бесплатное пиво всю ночь".
     Мы ехали по главной улице. Сердце тревожно заныло - Анук был здесь, это ощущение усилилось, когда мы выехали на огромную площадь.
     Я никогда такого не видела даже в Стольном граде: красивые молодые женщины, одетые в умопомрачительные платья, под руку с мужчинами прогуливались по тротуарам, прикрываясь кружевными зонтиками от солнца. Красочные витрины лавок были завалены товарами, поражало разнообразие: готовая одежда, ткани и украшения.
     - Что, Ась, - спросил гном, хитро прищуриваясь, - нравится?
     - Да, - выдохнула я.
     - Вот заработаем денег, купим тебе платье, - пообещал он.
     Его слова вернули меня на грешную землю:
     - А как ты собираешься их заработать? Ограбить кого-нибудь? Тогда грабь быстрее, а то нам даже негде ночевать. Извини, здесь не деревня - на лавке под кустом спать не будешь, - съязвила я.
     Гном обиделся:
     - Зачем грабить, обманывать будем, но не более.
     - Я вся во внимании.
     Даже Ванятка, который все время ехал с открытым ртом и глазел по сторонам широко отрытыми глазами, прислушался.
     - Значит, так, - начал Пан, - у меня здесь кузина держит, э-э-э, дом терпимости. Сестрица нам на часок комнату даст, ну не забесплатно, процентов за десять, но это лучше, чем ничего.
     - И что? - гневно перебила я его. - Ты хочешь, чтобы я заработала нам денег, продав свое несчастное тельце? Это твой гениальный план?!
     - А что, это мысль, - поддакнул Ваня.
     - Заткнись! - рявкнула я.
     - Да что ж ты будешь с этими бабами делать, - вздохнул гном, - ну, слова не дадут сказать. Торговать по-настоящему не надо!
     - Это как?
     - Ты приоденешься, накрасишься, выйдешь на улицу, снимешь какого-нибудь простака, приведешь его в комнату, а тут я на пороге: ты почем, гад, мою женщину обижаешь, тюк ему по башке, деньги забираем, его на улицу выставляем. Вот. Как тебе план?
     - Никак. Фиговый.
     - Да, - удивился гном, - а что не нравиться?
     - Все, все мне не нравится, - заорала я, - не нравится слово "снимать", слово "приведешь в комнату", и больше всего слово "тюк". Может, ты его так тюкнешь, что мы на улицу будем выставлять не обманутого дурака, а его труп. И что? Мало того, что потеряли Анука, так еще и человека убили?!
     - А девонька правду бачит, - подал голос Иван.
     - Ну, может у тебя есть план лучше, - разозлился гном, - а я только это могу предложить. Не нравится, придумывайте сами!
     Мы замолчали. А ведь это не такой уж и плохой план, вдруг подумала я. В конце концов, меня здесь страхует и Ваня, и Пан, когда мы с Юрчиком людей обманывали, там была одна надежда на быстрые ноги. После того случая свою бессмертную душу я все равно покрыла грехом, а одним больше одним меньше - на Страшном суде рассчитаемся.
     - Хорошо, - сквозь зубы прошипела я, - ну, если кто узнает, что я шлюху из себя строила, убью!
     Гном просиял:
     - Вот и ладненько, поехали к Эллиадочке.
     Дом терпимости назывался весьма поэтично "Райское блаженство" и находился на обшарпанной улице в не менее обшарпанном двухэтажном доме.
     Эллиадочка оказалась толстой косой гномихой, с огромной родинкой над губой. Она осматривала меня, как скаковую лошадь, словно действительно намеревалась продать одному из своих озабоченных клиентов. План ей понравился, а доля особенно.
     - Девочки, - крикнула она, призывая своих работниц, на ее голос вышло несколько девушек, одетых в весьма странные корсеты, высоко поднимающие грудь, чулки и шпильки, - сделайте из этой замухрышки настоящую женщину.
     "Девочки", у меня не повернулся бы язык так назвать этих разукрашенных особ, потащили меня куда-то по лестнице на второй этаж, весело щебеча об одежде, краске для лица и ванне. Последнее слово мне так понравилось, что я расслабилась и отдала себя на растерзание этим чудовищам. Результат не заставил себя ждать, через час на меня в зеркало смотрело совершенно незнакомое лицо. Увидев его, я едва не отшатнулась. Огромные почти черные из-за большого количества туши глаза, мои маленькие узкие губки превратились в пухлый кроваво-красный рот, кожа приобрела странный персиковый оттенок, такого у меня не было, даже когда я загорала. Разрядили меня в чудной корсет, ужасно неудобный надо сказать, поверх него ярко красное очень короткое платье из довольно дорого шелка, завершали картину туфли на высоком каблуке, одев их, я начала покачиваться в такт волнам цветочных ароматов, веющих от красавиц. От туалетной воды я отказалась, решив, что просто задохнусь. На негнущихся в коленях ногах и, держась за перила, я бочком и с огромным трудом спустилась по лестнице.
     Пан с Иваном вытаращились на меня, и я просто услышала, как их челюсти со звоном ударились об пол.
     - Ну, что уставились? - рявкнула я. - Помогите спуститься!
     - Отлично выглядишь, - выдавил из себя Ваня.
     - Помолчал бы уж, - огрызнулась я, - знала бы, никогда в эту аферу не ввязалась, лучше уж с Юрчиком по улицам бегать!
     - Что? - не понял он.
     - Ничего! Командуй командир! Я в боеготовности! - обратилась я к гному.
     Тот никак не мог прийти в себя:
     - Слушай, Эллиадка, по-моему, твои кошечки перестарались. Они нашу девочку превратили в маленькое чудовище!
     - А, по-моему, ты ничего не понимаешь, - ответила та, - она сейчас выглядит на сто золотых.
     - Ага, на дырки от этих золотых, - разозлилась я, - да, меня мама родная в таком виде не узнает!
     Эллиада фыркнула и удалилась в другую комнату.
     - Ну, что делать-то надо? - спросила я, падая на диван.
     - Значит, так, - объяснял гном, - сейчас мы проводим тебя до соседней улицы. Ванятка будет страховать, если что, но не думаю - здесь конкуренток не бьют. Ты встанешь у какого-нибудь фонаря и начнешь строить глазки проходящим мимо мужчинам, из тех, кто подойдет к тебе, выбери самого приличного и веди сюда, а дальше в комнате по обстановке.
     - Так, "глазки строить" - поняла, "самого приличного выбрать" - тоже поняла, а вот это твое "по обстановке", мне совсем не нравится! - заявила я. - Что это значит?
     - Импровизируй, ну станцуй там, погладь его где-нибудь...
     - Где? - прошипела я. - Может мне еще и платье снять?
     - Не возбраняется, - кивнул гном.
     - Да, пошел ты!
     Я встала и скомандовала:
     - Иван, за мной, пойдем осваивать старейшую профессию! А ты, - я повернулась к гному, - только забудь ввалиться в комнату вовремя! Пришибу!
     Идти на высоких каблуках было совсем неудобно, ноги подгибались, и все время тянуло к земле. Люди, кто не шарахались, смотрели на меня с явным неодобрением, видимо, даже здесь промышлять "этим" средь бела дня было не принято. Радовалась я одному, что если и встречу знакомых (что, конечно, маловероятно), то они меня уж точно не узнают в таком виде. Заметив, несколько "подруг по несчастью", расположившихся на разных концах улицы, я постаралась распрямить плечики и завиляла бедрами, в результате чего подвернула ногу и ругнулась матом. Дорога до соседней улицы казалась настоящим испытанием на устойчивость. Ванечка плелся следом, изредка поскуливая:
     - Ну, Ась, ну стой уже здесь, глянь, какая хорошая подворотня.
     - Мне здесь столб не нравится, - отвечала я, - не принесет он нам денежного клиента.
     - Ну, а этот тебе, чем плох? - опять канючил он.
     Наконец, я поняла, что если сделаю в этих колодках еще хотя бы шаг, то упаду, и остановилась, едва не обнимая дерево.
     - Все, Вань, прячься!
     Я встала, скромно потупив глазки, мимо прошли несколько мужчин, они меня как будто не заметили, и тут раздалось:
     - Девушка, вы кого-то ждете?
     Я подняла взор, передо мной стоял весьма интеллигентного вида старичок.
     - Нет, работаю! - решила я испугать дедушку.
     - А, - протянул он, - тогда Вам надо нахально смотреть на окружающих и зазывать клиентов развратной позой, а то Вы стоите как девица перед первой брачной ночью.
     За сим он откланялся. Я решила, что дедок-то говорит правильно, уперла руки в бока, и начала, что было силы, хлопать ресницами. Эффект получился нулевой. Поза вышла, как у торговки рыбой, приготовившейся к скандалу с соседкой по рынку, а с ресниц осыпалась вся тушь.
     - Сколько? - донеслось до меня. Передо мной возник гном в грязной тельняшке и татуировкой на руке. Он мне явно не нравился, да такой Пана одной рукой пристукнет, и будет "тюк", только уже нам.
     - Вы меня с кем-то перепутали! - я демонстративно отвернула