м учебнике! Приятно, черт возьми! Можно будет при восстановлении в Училище удивить экзаменаторов!
     Мои мысли перекинулись на гнома. Я лежала и думала, почему он альбинос, и тут поняла, что мне очень интересно, а где он, собственно, находится. Пьяный Ванятка уже в постельке, вернее на полу, но чтобы Пан заходил в номер, я не слышала.
     Я поднялась, натянула одежду. Надо срочно его найти. В конце концов, если и он натрескается горячей, что мне тогда делать? Да, дело даже не в опасностях, грозящих Ануку, а в том, что я завтра их не подниму, и мы опять протянем время до обеда, а надо ехать.
     Гном оказался в обеденной на первом этаже. В таком грязном и накуренном помещении лично я бы есть побоялась. Маленькие замызганные столики, залитые чем-то липким, такие же стульчики. На закопченном потолке давно немытые керосиновые лампы с налипшими мухами. Пол покрыт слоем пыли. В углу стойка с бутылками. Картину завершал хозяин сего заведения в грязном фартуке, разливающий в мутные стаканы спиртное. Как ни странно, но свободных столиков здесь не было, а публика уж очень напоминала разбойников с большой дороги. Женщины, не будем озвучивать на кого были похожи, но я себя почувствовала, как минимум розовой овечкой.
     Гном сидел в какой-то странной компании и остервенело играл в карты, ударяя ими со всей силы по столу. При этом он выражался непечатными словами и был явно чем-то доволен.
     - Пан, - позвала я, он не услышал. - Пан, - гном не реагировал. - Пан, твою маму, - выругалась я.
     - О, - обратил он на меня мутный взгляд, и расплылся в широкой улыбке, - моя муза пришла.
     Все сидящие за столом повернули головы в мою сторону. Я почувствовала дурноту, сказать, что компания вызывала не самые радужные эмоции, значило не сказать ничего! Гнилые зубы, недельная щетина и грязная одежда - это было не самое плохое. А вот мечи, свисающие с поясов, очень дорогие и явно у кого-то позаимствованные, мне очень не понравились.
     - Пан, - тоненько пискнула я, - пойдем спать.
     - Киска, моя, волнуется, - обратился он к собутыльникам. - Ну, иди ко мне, моя крошка, Пан тебя согреет.
     - Гном, чертов, - начала я злиться, - ты забываешь, с кем говоришь! Я не твоя подружка!
     - Ох, кисонька гневается, - опять обратился он к приятелям, - но я-то знаю, как ее успокоить.
     Он схватил меня за место чуть пониже талии, от возмущения я охнула, а мужики захохотали.
     - Да иди ты! - отбросила я его руку, а потом увидела в середине грязного стола золотые монеты и шепнула ему на ухо. - Пан, вы, что играете на деньги?
     - Да не переживай ты, Аська, я держу ситуацию под контролем, уже три раза выиграл, вот дам им отыграться и пойду спать! - ответил он, шепот у него получился очень громкий, сидящие за столом все услышали. Один из них криво усмехнулся, и именно это меня насторожило.
     - Слушай, - шепнула я опять, - они тебя надуют. Я слышала, шулеры специально дают выиграть, а потом до трусов раздевают.
     - Да, нет, - махнул рукой гном, - я этих парней давно знаю.
     Я пожала плечами и отправилась обратно в номер. От избытка пережитых эмоций и почти бессонных суток я моментально заснула. Среди ночи мне показались какие-то шорохи в комнате, но так не хотелось открывать глаза, что я решила, что пусть это будет пьяный Ванятка, и снова провалилась в сон.
     Утро выдалось солнечное. Я открыла глаза оттого, что на меня падали лучи. Да, уже чувствовалось, что мы едим на юг. Убегая от зимы в Московии, мы попали в весну в Теории, а именно там мы находились, если верить загадочной карте гнома.
     Иван тоже проснулся, потянулся так, что затрещали все суставы, ударился головой об стену, ругнулся и просиял:
     - Доброе утро, Ася.
     Мне показалось, что я ослышалась, в первый раз за все время нашего знакомства Ванечка сказал мне нормальные человеческие слова.
     - Вань, - уточнила я, - а ты, что сильно башкой сейчас ударился?
     - Почему же? - спросил тот, вскакивая на ноги. От резких движений у него закружилась голова, он оперся рукой о стену.
     - Ну не знаю, - протянула я, - так просто спросила.
     Адепт пошел умываться, я быстро вскочила и оделась, пока он не вернулся, потом разбудила Анука. Меня удивляло: когда мальчика не разбуди, он всегда рад этому, улыбается и обнимает за шею. Вот и сегодня, он открыл глаза и счастливо произнес:
     - Мама.
     Мы умылись и вернулись в комнату дожидаться завтрака, наши "апартаменты" подразумевали завтрак в номер, а Ваня отправился будить гнома.
     В дверь постучались и с подносом вошла маленькая быстрая старушка. Увидев улыбающегося Анука, она пропела:
     - Ой, девка, сыночек у тебя красивый. И в кого? Отец так себе...
     Я обиделась, можно подумать, что в меня дети выйдут уродцами с лапами вместо рук.
     - Не родной что ли? - спросила она, расставляя на столе тарелки с кашей для Анука и яичницей для меня, два стакана молока и плетенку с горячими булочками, которые пахли так, что у меня свело желудок.
     - Кто? Сын? - не поняла я.
     - Отец.
     - Да нет, родной, он в деда, - соврала я, усаживая мальчика и присаживаясь рядом.
     - Да, ты, девка, ешь, а ребенка я покормлю. Вон худенькая какая, все вены просвечивают.
     Я с благодарностью передала ребенка заботам бабульки.
     А как тебя звать-то, красавец? - сюсюкала она.
     Я молилась, чтобы тот молчал, но мальчик улыбнулся широкой улыбкой и произнес блаженно:
     - Анук.
     Старушенция посерела и отодвинулась от него.
     - Слышь, девонька, имя у него какое-то данийское.
     - А, это я его в честь крылатого властителя назвала, который моего первого мужа пришлепнул, в благодарность, а то изверг напивался и бил меня зело больно, - нашлась я.
     - Во как, - удивилась та, обратно придвигаясь к мальчику, - а я-то грешным делом подумала... А ты уже два раза замужем была? А кажется, что тебе лет восемнадцать.
     - Была, бабуль, была, - ответила я с набитым ртом, - вся молодежь такая: чуть что, сразу замуж.
     - Ясно, - протянула бабка. - А знаешь, что новый-то муж у тебя тоже пьет?
     - Бывает... С кем сейчас не бывает, время такое...
     - Обманывает он тебя.
     Я едва не поперхнулась: мало того, что Иван за последние сутки стал мне мужем, так еще и неверным.
     - Не глухонемой он, - продолжала бабушка. - Вчера как напился, так песни голосил с местной, - старуха осеклась. - Не при детях сказано с кем.
     Я решила, что, наверное, стоит показать праведный гнев.
     - Ах, он какой! Я ему покажу кузькину мать!
     - Да, вот какой! С мужиками надо ухо держать востро, и далеко не отпускать, а то, видишь, шаг в сторону и что вышло! Все они все такие!
     - Учту, - пообещала я.
     Бабулька, решив, что полностью проинформировала меня и теперь Ванятку ждет огромный скандал, а они все полюбуются сим действом, ретировалась.
     Вернулся адепт, когда мы с Ануком приканчивали еду, вид у него был задумчивый и очень расстроенный.
     - Что-то случилось? - спросила я.
     - У Пана спроси, - буркнул тот.
     Выехали мы, когда солнце совсем разгулялось и разогрелось, я поменяла свой полушубок на куртку и переодела Анука. Гном был чернее тучи и все время молчал, Ваня ему вторил.
     - Что случилось? - не выдержала я. - Быстро отвечайте, алкоголики проклятые!
     Приятели переглянулись и промолчали.
     - Я требую! - настаивала я. - Пан, что ты сделал, что ты натворил?
     Гном откашлялся.
     - Ну, э-э-э, вчера, - промямлил он и замолк.
     - Что?
     - Ну, ты, в общем, права была насчет этих парней, они меня до нитки обобрали.
     - Ты же сказал, что знаешь их давно, - удивилась я.
     - Ну, это, - опять мямлил он, - у меня всегда так, как выпью чего-нибудь, так все сразу приятелями становятся.
     - Вот, - подняла я указательный палец, - это будет тебе наука.
     - Да, это, не все.
     - Что? - насторожилась я.
     - Я проиграл не только свои деньги, но и общие.
     - Что?! - заорала я во всю мощь своих легких, и почувствовала, что в глазах потемнело. - Ты проиграл все наши деньги?!
     Гном опустил голову еще ниже.
     - Так это ты вчера забрался в комнату, нашел кошелек, и все проиграл?
     - Ну, я был уверен, что выиграю, - лепетал Пан.
     - Не оправдывайся! - орала я, - Как можно, Пан! Ладно, ты не подумал о нас, но об Ануке! Чем, по-твоему, мы его будем кормить, где будем спать?! Он же ребенок, он не может спать на голой земле, укрываясь воздухом и питаться душевной пищей! Как можно быть таким безмозглым?!
     - Ну, киса...
     - И не называй меня так, - уже прохрипела я, потеряв от крика и расстройства голос. Собственно, это и спасло гнома от продолжения скандала.
     - Мы заработаем, - предложил он. - Вон, Ванятка чудовище какое-нибудь словит...
     Я промолчала и покосилась на парочку, хотя очень хотелось сказать, что у Ивана уже абстинентный синдром, а в таком состоянии колдовать только время гробить.
     Гном опустил голову и хмурый ехал дальше:
     - Завтра приедем в город Краснодол, - вдруг подал он голос, - у меня возникла гениальная идея! Мы заработаем денег!
     - Держи свои идеи при себе! - рявкнула я, продолжая тягостно думать.
     Иван молчал, боясь, что и ему от меня достанется, а потом вдруг просиял:
     - Вспомнил! У меня еще остались два золотых!
     - Ага, - едва не прошипела я, - как раз хватит на половинку бутерброда! Анук будет счастлив!
     Гном подъехал к нему поближе и спросил громким шепотом:
     - Так ты, каналья, мне вчера не все отдал?
     - Ну, так я забыл, - пролепетал Ваня.
     - Иван, - нахмурилась я, - немедленно отдай мне эти деньги, пока они еще целы.
     Тот очень недовольно протянул тощий кошель, и я спрятала его в своей сумке на поясе.
     - Так-то лучше.
     До самого вечера мы молчали, по всей дороге не попалось ни одной деревни, где бы мы могли попросить ночлег и какую-нибудь работу. Да я бы даже пол помыла в доме, лишь бы денег заплатили, но все было тщетно. Нам встречались одни постоялые дворы, причем с такими расценками, что с нашими финансами туда и соваться не стоило, на карте у Пана они все были отмечены красными кружочками. Перспектива ночевать в открытом поле на природе вырисовывалась все отчетливее. Когда совсем стемнело, мы выбрали маленький лесок и решили там разбить лагерь. По мере приближения к югу, становилось все теплее, и, если мы выезжали утром раннею весной, то сейчас уже на земле появилась кое-где зеленая травка.
     - Слушай, у нас Словения такая маленькая что ли? - спросила я у гнома, озвучивая мысли о погоде.
     - Да, нет, - неохотно ответил тот, - просто я вас веду такими короткими тропками, что и кажется, что теплее с каждой минутой. Завтра вообще, как в мае будет, а послезавтра как летом. Не забывай, мы приближаемся к Долине, а там вечное лето.
     - Как в раю, - буркнул голодный, а оттого злой Ванятка.
     - Не язви, - огрызнулась я, - сами все деньги пропили и проиграли, еще и недовольные!
     Мы с Ануком собрали хворост, Иван развел костер. Горестно все расселись вокруг него. Я дала мальчику булку, купленную на последние золотые. Малыш с довольным видом принялся за простенькую еду. Ему ужасно нравилось ночевать на природе, и тяготы походной жизни совсем не пугали.
     - Почему он такой радостный? - возмутился Иван.
     - А что ему не радоваться, - философски ответил Пан, - он-то покушал, а тут природа, свежий воздух...
     - Хватит, - не выдержала я, - сами виноваты. Вот, Вань, раз хочешь кушать, то вперед в лес, убей какую-нибудь птичку, мы ее зажарим...
     - Я маг, а не охотник, - проворчал тот.
     - Ты в первую очередь добытчик! Как ты семью будешь содержать? - поинтересовалась я.
     - Ну, уж не уток в лесу ловить.
     - В лесу нет уток, - поправил гном.
     - А ты, вообще, молчи, - ответили мы с Иваном ему хором. - Все из-за тебя!
     Мы опять замолчали. Наступала ночь, темнота подкралась из-за деревьев и, испугавшись костра, расступилась вокруг нас кругом. В моем животе заурчало и забурлило. Анук снова проголодался, но старался не хныкать.
     - Все, Иван, иди на охоту!- заявила я.
     - Нет, - тот затравлено посмотрел по сторонам, - я что дурак, ведь темно! В лесу много диких зверей!
     - Трус, - бросила я ему, - давай свой меч, пойду сама на охоту.
     - Киса, - хохотнул гном, - а ты будешь его что, в птичек кидать?
     - Не твоего ума дело! - огрызнулась я. - Хоть бы и так, а не хочешь, иди сам.
     - Нет, нет, - замахал руками гном, - твоя идея, тебе и воплощать в жизнь.
     От удивления я открыла рот, вот уж не ожидала такой реакции, а я то по наивности решила, что затронула в их душах струну совести. Злобно выхватив протянутый меч, я пошла в темноту, Иван крикнул мне вслед:
     - Меч, не потеряй!
     Вот, блин! Во мне клокотало обиженное женское начало, я несчастная, слабая девушка, которую отправили в лес за едой двоим, пардон, троим мужикам, один из которых маг, а еще один бродяга, а мне хотелось принять ванну и кушать с ножом и вилкой!
     Чтобы было не очень страшно я, хлопнув в ладоши, соорудила бледно голубой шар, который отбрасывал слабый свет. Стало хотя бы что-то видно. Да уж, ситуация. Все мой язык, ну действительно, не кидать же этот меч в животных? Да и убить живое существо я вряд ли сумею, я даже тараканов просто гоняла, а прихлопнуть не могла. "Пацифистка фигова, вот останешься голодная!" - запел внутренний голос. И тут в голову пришла замечательная мысль, если я не могу убить никого, значит, я животных усыплю: это-то я умею, сколько раз так хохлатку обезвреживала.
     Несколько взмахов руками, заветные слова... Идея была не конгениальная, скорее просто отвратительная. Началось невообразимое: отовсюду падали птицы, белки и огромные жуки. Я увидела на тропинке спящего зайца, и пригнулась, закрыв голову руками, чтобы меня, не дай бог, не поранило. Да, уж, наколдовала. Видимо, я усыпила на добрый час всех животных на милю отсюда.
     Подняв непонятного вида крупную птицу, я потащилась назад.
     - Вот, - кинула я ее едва ли не в лицо гному, - готовьте. Я добывала, вам жарить.
     - Ага, - гном встал. - Слушай, а что с ней? Она что, спит?
     - Ну, да, - чувствуя себя полной дурой, пробормотала я, - я их тут всех усыпила, ну не могу я убивать животных. Не слышите что ли птиц не слышно и вообще никого не слышно?
     Гном и адепт переглянулись.
     - А ты за ней на дерево лезла что ли? - едва сдерживая смех, спросил Ваня.
     - Да, - разозлилась я, - по веточкам, прыг скок, прыг скок, как белка. Кстати, о белках. Одна там, на тропинке, тоже валяется. Можно и ее сожрать!
     Приятели понимающе промолчали.
     - Не нравится, сами бы пошли! - неожиданно для самой себя крикнула я, обнимая Анука.
     Да, что-то со всей этой историей у меня расшалились нервишки. Еще бы с этими двумя можно психом стать, что мне и грозит, если мы как можно быстрее не доберемся до Долины.
     Гном быстро ощипал птицу, название ее мы так и не вспомнили, и, соорудив вертел, жарил. От птички шел такой аромат, что в глазах темнело.
     - Хорошо хотя бы соль не пропили и не проиграли, - пробурчала я, уже не от злости, а так для порядка.
     Абсолютная тишина начинала действовать на нервы.
     - Слушай, Ась, разбуди зверье что ли! - не выдержал Иван. - У меня ощущение, что мы на том свете, такая тишина.
     - А ты привыкай, Ванечка, думаешь в гробу как? Так же, - съязвила я.
     И тут я услышала шорох, сердце прыгнуло до горла. Я округлила от страха глаза и еще крепче прижала ребенка. Пан застыл и начал медленно доставать огромный нож, который он называл "мачете". Ваня, ничего не замечая, встал:
     - Пойду в кустики что ли.
     Гном одними глазами показал ему, чтобы тот сидел, но адепт не понял.
     - Чего?
     И тут появились они. Они вышли почти бесшумно, и если бы вся лесная братия не спала без задних ног, мы бы их и не услышали. Их было двенадцать высоких, здоровых мужчин в странных черных масках, среди них был один данииц, я не знала, я это просто почувствовала. Анук напрягся, стараясь его успокоить, я гладила его голову дрожащей рукой.
     Один из них заговорил, голос глох под тканевой маской.
     - Отдайте мальчика, и мы вас не тронем. Вы уйдете живыми.
     Я замотала головой.
     - Попробуй, возьми, - крикнул гном.
     Иван вдруг достал свой меч и с диким криком бросился на пришельцев. Началась бойня. Шестеро нападали на Пана, шестеро на адепта. С ловкостью достойной гимнастов тот уходил от ударов. Пан бился и приговаривал: "Так тебе, так тебе. Тебе? Ну, иди ко мне, к папочке". Но противники превосходили в численности, поэтому все понимали, что битва проиграна заранее. Я схватила Анука на руки и кинулась в лес. В голове крутилась лишь одна мысль, что если я его спрячу в лесу, то мальчик останется жив, а здесь недалеко от города, найдя наши останки, найдут и его. Нападающие увидели меня, кто-то крикнул:
     - За девчонкой, не дайте ей уйти!
     Я прибавила ходу, но в темноте по узким тропинкам, да еще и ребенком на руках бежать было трудно. Внезапно я оступилась и упала в яму под куст. Буквально через несколько секунд раздались шаги и голоса:
     - Где она? Я же ее только что видел, найдите ее.
     Я затаила дыхание, если среди них нет мага, то они вряд ли нас найдут в такой темноте... Вряд ли, но заплакал Анук, видимо, падая, он ударился. Я закрыла ему рот рукой, но он продолжал реветь. Внезапно кусты кто-то раздвинул и мягкий мужской баритон произнес:
     - Ну, здравствуй, маленький Наследник.
     Я крепко прижала мальчика к себе. Малыш от ощущения опасности превратился в звереныша и поранил мне руку острыми зубами. Цепкие пальцы схватили меня за куртку и потащили из ямы. Маленькая полянка, возле которой я упала, была освещена таким же шаром, который творила и я. Значит, маг среди них был.
     - Я нашел их! - крикнул один из них, это был человек, я знала точно.
     Вокруг нас собрались шесть человек, значит, шестеро еще воюют с Паном и Иваном, почему-то подумала я. В голове не было ни каких мыслей, даже было не страшно, просто, я знала, что я им придется меня убить, чтобы забрать ребенка.
     - Отдай мальчика, - произнес голос, наверное, в другое время я бы решила, что он приятный, это был даниец.
     - Нет, - я поставила Малыша на ноги, и он непроизвольно прижался ко мне, сверля нападающих черными глазами без белков, - нет, даниец, тебе придется меня убить, но мальчика ты не получишь
     - Откуда ты знаешь, что я... - удивился он.
     - Знаю, - отрезала я, - и если я вдруг останусь жива, то узнаю твой голос среди тысячи других.
     - Отдай мальчишку, и иди своей дорогой.
     Все решил Анук, он поднял на меня уродливое личико и вопросительно произнес:
     - Мама?
     Я вдруг поняла, он спрашивает, почему я еще не защищаю его, почему веду разговоры с этими подонками. Мужчины переглядывались. Не может даниец называть человеческую женщину мамой, я это и сама знала, но ничего не могла поделать.
     Отступив к кустам, я спрятала мальчика за спину.
     - Вы его не получите.
     - Ты уверена? - спросил насмешливо голос. - А кто нам помешает? Ты? Твои друзья?
     Все шестеро тихо начали приближаться. Внезапно во мне разгорелся такой гнев, какого я не испытывала никогда и в голову пришла странная, но очень законченная мысль: "Да, как они посмели, на меня! Это никому не позволено!" Оттолкнув Анука в кусты, и услышав, что тот мягко шлепнулся на землю, я согнула колени и встала в боевую стойку.
     - Что ты нам сделаешь, девочка? - раздался голос.
     - Вам? Тебе! - ответил за меня мой голос, с этого мгновения я как будто смотрела на все со стороны.
     В моих руках вдруг начал сгущаться воздух, образуя меч из расплавленной красной плазмы. Противники отступили на шаг.
     - Ну, подходите, - прошипела я, поднимая его над головой и приготовляясь к нападению. Они кинулись все сразу, вшестером. Я взмахнула мечом, а потом закрыла глаза. Хотя веки и были прикрыты, я видела фигуры, красное биополе пятерых мужчин, и синее данийца, и просто начала двигаться. Я плавно