ько засушенных лапок летучих мышей. Я долго ломала голову, что же делать, такой ингредиент так просто не достанешь и не купишь. Марфа, помнится, за ними охотилась месяцами. Отлавливать мышку тоже не будешь, ну, не могу я убить живое существо, а потом еще и лапки ему отрубить. Я покопалась в своих бутылочках и решила, что если добавлю вполне безобидный лосьон, сделанный на основе этих самых лапок, то ничего не случится. Я подготовила очаг, маленькую железную кастрюльку, разложила в правильном порядке все ингредиенты, и начала ждать темноты.
     В это время пришел хмурый Сергий.
     - Аська, - позвал он меня, - ты зачем напала на Прасковью?
     - Я что сделала? - не поняла я.
     - В доме Властителей переполох, Прасковья Ивановна, диким голосом орет, что ты пыталась ее убить сегодня утром. Для этого посадила под окном адепта, чтобы тот отвлек ее своим ужасным пением, а когда она открыла в окно, ты бросила в нее шаровую молнию. Она даже ожог всем демонстрирует, я тоже видел.
     Я хлопала глазами, вот, нахалка!
     - Чушь какая! - протянула я, чувствуя, как дрожат поджилки. - Я просто за Ваней пошла, он ей решил дифирамбы спеть, а артист, сам знаешь, он никудышный, а она такое... Да, я можно сказать, спасла ее от разрыва барабанных перепонок!
     - Ну, не знаю, - протянул Сергий, - только Фатиа пообещал, что за тобой ночью придут и будут на костре жечь, как опасную ведьму! У них это такая традиция - напала на кого-нибудь, в костер! Сейчас Магистр Леонид переговоры проводит, чтобы тебя живой и здоровой отпустили. Эх, Аська, не видать тебе восстановления!
     - Что? Здесь же цивилизованное государство! - заорала я.
     - Ничего не знаю! Лучше сегодня спрячься, а завтра все успокоятся и забудут!
     - Сергий, да это же смешно, я даже молний-то делать не умею!
     Сергий пожал плечами.
     - Вали, Аська, пока цела из города - тебе мой совет.
     Мысль мне его показалась достаточно разумной. Но я должна сначала спасти Ваню, хотя он этого совсем не хочет, а может быть еще и Арвиля. По мне так лучше, что его заколдовали, потому что ощущение, что я схожу с ума, пытаясь понять, где его чувства, а где мои, сняло как рукой. Дожидаться ночи я не стала, развела костер, выложила все в кастрюлю, и тихо помешивая и бубня под нос волшебные слова, начала подливать лосьон с мышиными лапками, варево странно запенилось, и повалил дым. Что-то не помню, чтобы у Марфы такое было. Зелье сварилось, оно получилось едко оранжевого цвета. Странно, обычно это прозрачные жидкости, может, не надо было лосьон добавлять?
     Я посмотрела на окрашенные стенки кастрюли, все она испорчена и восстановлению не подлежит. Придется расстроить Дарию. А как она хотела? Жизнь Властителя стоит одной маленькой железной кастрюльки!
     - Ваня, - позвала я мечтающего в гамаке адепта. - Иди сюда.
     Ванятка глупо заулыбался и прибежал гордой рысцой.
     - Пей! - запах у отворота получился такой же, как и цвет, то есть ужасный!
     - Что это? - пропел Иван.
     - Волшебный эликсир.
     В другое время адепт, помня мои давние грехи, сначала испробовал бы варево на мне, а потом уж пил сам, но любовь, как известно глуха, слепа, а главное делает людей идиотами. Адепт все с той же улыбкой взял из моих рук кружку и сразу скривился.
     - Фу, ну и запах!
     - Пей, полезное вкусным не бывает!
     Ваня сделал два глотка, глаза его покруглели, он часто задышал, и согнулся пополам. "Нет, что-то не так идет, такого эффекта быть не должно, может, слишком концентрированный получился? Точно, надо бы разбавить чем-нибудь", - размышляла я.
     - Аська, дура, да в нем перец! Дай воды, дышать нечем!
     Он вернулся! От радости я широко улыбнулась.
     - Аська, ну, что стоишь и скалишься?! - рыкнул он, подобно раненому зверю.
     Я быстренько принесла ему водички, напоила его и тут Ваня мне выдал:
     - Слушай, а Прасковья замужем?
     - Не знаю, - насторожилась я. - А что?
     - Как ты думаешь, у меня есть шансы?
     От раздражения я плюнула и попала на адептов пыльный сапог. Зелье не помогло, я его час варила, потом едва не отравила лучшего друга, а оно все равно не помогло! Все. Занавес. Меня точно надо сжечь на позорном костре за плохое волшебство, и больше никто не вспомнит про ведьму - неудачницу по имени Асия Вехрова.
     Через некоторое время в воротах показались стражники. Видимо, влюбленный Фатиа не захотел ждать ночи, чтобы учинить расправу над потенциальной для Прасковьи опасностью, то есть мной. Все пора уходить! Я незаметно пробежала в конюшню, схватила лошадку Сергия и поскакала прямо на стражников.
     - Ася, оставь лошадь! Она ни в чем не виновата! - услышала я испуганный крик архимага. Ага, лошадь ему жалко, а меня ему не жалко. Стражи бросились в рассыпную, освобождая мне путь. Я специально дико захохотала, так что несчастное животное испугалось еще сильнее и прибавило ходу.
     За город! Вперед, к Али! Только один человек на этом свете делает самые мощные привороты и отвороты: моя дорогая тетка!
     Я приехала на то же поле и опять истошно заорала:
     - Али! Али!
     - Опять дело жизни и смерти? - любезно поинтересовался дракон.
     - Нет, сейчас только смерти. Полетели в Стольный град, иначе меня сожгут на костре. Остальное по дороге растолкую.
     Али молча подставил спину. Я запрыгнула на него, когда мы уже взлетели, то поняла, что не привязала лошадь. Ничего Сергий сможет ее найти, наверняка, на ней стоит охранное заклинание.
     - Нам лететь не меньше шести часов. Ты готова к этому?
     - Можно подумать у меня есть выбор! - буркнула я и начала рассказывать, что случилось с нашей последней встречи, когда я пыталась лишить его зуба.
     - Да, Ася, ты мастак попадать в ситуации, - протянул дракон, дослушав до конца.
     - Это не ситуация, это катастрофа в мировых масштабах, хуже Моэрто!
     Летели мы долго, кажется, я даже успела поспать, едва не рухнув вниз. К счастью для меня, этого не случилось, иначе это был бы последний полет в моей короткой жизни. С приближением к Словении стало холодать с каждой минутой, по небу гуляли облака и северные ветра. Это в Солнечной Долине вечное лето, а у нас, простых смертных, в родных краях только - только весна началась. У меня задеревенели пальцы, а ноги, затекшие и замерзшие, в летних сандалиях просто не чувствовались.
     - Ась, ты там как? - поинтересовался дракон.
     - Замерзла, как собака, хочу есть и в туалет, а в остальном нормально.
     - Ничего скоро прилетим!
     Через некоторое время мы уже кружили над Стольным градом, пытаясь в сутолоке домов, найти площадку для посадки. Была уже глубокая ночь, людей, кроме одиноких бродяг, уже и не было. После долгих раздумий мы сели перед Домом Совета Магов. С диким лаем на нас набросилась маленькая шавка.
     - Ой, Ася, в этой стране даже собаки агрессивны. И как вы люди еще друг друга не перерезали? Вот понимаю данийцы: не дерутся, не воруют...
     - Али, не говори мне ничего про воровство - я уже неплохо знакома с местными нравами. Тащат все, что плохо лежит, - перебила я его. - Надо найти, где тебе ночевать. Тебя не должен никто видеть.
     - Зато от вас русалки сбежали! - выдвинул контраргумент дракон.
     - Они не сбежали, их выгнали. Около какой деревни поселятся, там рождаемость до нуля падает.
     - Почему?
     - Потому что нахалки всех молодых парней в омутах топили.
     Али не нашел, чем возразить и сдался.
     После долгих размышлений было решено, что огромная конюшня Училища самое подходящее место: пространства там много, спрячется в уголок, глядишь, и не заметят. Конюх спал мертвецким сном, напившись с одноногим сторожем Кузьмой, поэтому мы прошли в широкие двери конюшни без особого шума. При виде откормленных ухоженных лошадок и коней разной масти у дракона загорелись глаза, и началось обильное слюноотделение. Животные учуяли опасность, и принялись все, как один, нервно ржать, перебирать копытами и стричь ушами.
     - Сожрешь, хоть одну все зубы на амулеты повырываю! Понял?
     Дракон с сожалением вздохнул, выпустив тонкую струйку пара, поковылял к пустому стойлу.
     - Ась, - пробасил он, - я здесь не помещаюсь.
     - Можешь ночевать на улице на заднем дворе у Марфы, - предложила я вполне дружелюбно.
     - Вот ты какая, Аська, - обиделся дракон.
     - Смотри сарай не сожги и конюха с утра не напугай своими разговорами, а то он решит, что допился до белой горячки, когда вместо лошади обнаружит тебя, - дала я последние наставления и, укутавшись в рваное тонкое одеяло, висевшее здесь же на гвоздике, отправилась к травнице.
     Увидев двери родных пенатов, я едва не расплакалась. Я даже и не подозревала, как соскучилась по этой лавке, по Марфе, по городу, по плохой погоде. От нахлынувших чувств и холода, я, что было силы, начала барабанить в дверь замерзшим кулачком.
     Через некоторое время раздались тяжелые шаги по скрипучей лестнице.
     - Кто там? - услышала я охрипший ото сна голос тетки.
     - Марфа, это я, открывай!
     - Кто я?
     - Аська!
     Незамедлительно начали громыхать замки и цепочки, на которые тетка, боящаяся воров больше смерти, муровала дверь. Она открыла, я посмотрела на нее: с распущенными по плечам длинными волосами с нитками седины, в ночной рубашке, теплой шали, такая же, как всегда, такая же родная и близкая, в сердце защемило.
     - Марфа!
     Я хотела было кинуться ей на шею от переизбытка чувств, но тетка как-то странно посмотрела на меня и вдруг начала креститься и повторять: "Свят, свят, свят, изыдни сатана!" От неожиданности я открыла рот и вошла в дом.
     - Марф, ты чего? Марфуш?
     - Уйди отсюда, чертово отродье! - истошно заорала тетка и кинулась к углу с образами.
     - Марфа, ты, для разнообразия с ума сошла?
     Тетка покосилась на меня:
     - Ась, в правду что ли, ты?
     - Лукинична, я как дура летела столько часов, не для того, чтобы слушать твои концерты.
     - Асенька, золото мое! Не сожрали изверги данийские, ножичком не порезали! - из ее глаз покатились драконьи слезы, и она бросилась ко мне, прижала мое тщедушное тело к своим пышным округлостям, явно намереваясь задушить. - Асенька, вернулась живая здоровая. Как повзрослела, похорошела!
     Она бешено щупала мою голову, руки, даже за уши схватила и плакала, плакала, плакала.
     - Ну, хватит, никто меня не собирался есть. Ты посмотри, я вообще не аппетитная, - бормотала я, чувствую, как комок подкатывает к горлу. В конце концов, чтобы не кинуться в сентиментальности, я все-таки прилетела не в отпуск, а с благородной целью, я вырвалась из ее объятий. - Марфа, это дело жизни и смерти.
     Тетка на секунду замолчала и потом принялась рыдать с удвоенной силой.
     - Все-таки решили слопать мою касатушку!
     - Марфуш, ну, хватит уже, - умоляюще посмотрела я на нее, - это я живая и здоровая, не покусанная, правда голодная и замерзшая.
     Для нее это был призыв к действию, тетка кинулась на кухню ставить чан с водой и разогревать ужин.
     Я подошла к зеркалу и сама ужаснулась. Бледное обветренное лицо, огромные синяки под глазами, горящие глаза, лохматые кудрявые рыжие волосы, да я бы сама себя за призрак приняла! Да уж, похорошела, ничего не скажешь. За едой я вкратце рассказала, что происходило, что получилось из всего этого, и что мне от нее, собственно, нужно.
     - Знаешь, Ась, отворот это дело тонкое, они очень уж индивидуальны, на каждый отдельный яд, делается свое противоядие, также и отвороты. Мне бы посмотреть, это за зелье было, в миг сварила бы.
     - А есть какой-нибудь универсальный рецепт. Ну, скажем с мышиными лапками.
     - Ася, - всплеснула руками тетка, - с мышиными лапками только снотворные готовят!
     Я насторожилась, если я рецептики перепутала, то Ваняшка сейчас спит без задних ног, а не поет серенады под окном у Прашки. Ну, что ж, все, что не делается, все делается к лучшему!
     - Лукинична, а можно ну, хотя бы что-то сделать?
     - Сейчас посмотрим.
     Тетка одела на нос очки и тяжело ступая, начала ходить вокруг полок с книгами, ища нужную. Я смотрела на нее, как же хорошо дома, как же я по ней соскучилась, не нужна мне никакая Фатия, никакой данийский Властитель, дома лучше всего, здесь я под защитой, здесь меня любят и именно здесь я и центр вселенной, и точка отчета.
     - Вот нашла, это зелье перебьет любой заговор и любой приворот, правда оно имеет некоторые неприятные побочные эффекты.
     - К примеру?
     - Головная боль и тошнота. Еще может быть ощущение похмельного синдрома, с последующей абстиненцией.
     - Да, ладно, пусть уж лучше сопьются, чем по этой дуре сохнут.
     Тетка хитро посмотрела на меня поверх очков.
     - А что хорош собой этот твой данийский Властитель?
     Я дернула плечами.
     - Так себе, а что?
     - А ничего, просто, когда ты о нем говоришь, у тебя глаза с блюдца становятся, а румянец на всю щеку. Нравится он тебе, да?
     - Да, ты что, Лукинична, кому он нужен, никому! - буркнула я, чувствуя раздражение и жуткий стыд.
     - Ладно, иди спать, отдохни с дороги. Сварю зелье тебе, и адепта спасем, и того, кто никому не нужен.
     Она по-доброму заулыбалась, а я вскочила:
     - Ну, нет, я с тобой!
     В коморке, где Лукинична варила свои зелья, было мало места. Посредине стоял огромный чан, на полках сотни бутылочек с ингредиентами, названия которых для меня навсегда останутся загадкой. Я щелкнула пальцами и в очаге, под чаном появился огонь. Марфа довольно кивнула.
     - Так приступим. Настойка боярышника, зверобой, пустырник, - она точными движениями хватала с полочки баночки и на глаз засыпала сколько необходимо. - Так, а теперь самое главное экскременты бешеной лошади.
     Мне подурнело, интересно, как она доставала их? Перед глазами возникла картина: Марфа с совочком бегает за лошадью, которая уже действительно взбесилась и не может понять, что от нее хотят. Варево забурлило, и из него повалил дым, как тогда у меня. Может, я все делала правильно? Я зевнула.
     - Знаешь, что иди-ка ты спать, - я начала упираться, и она вытолкала меня за дверь.

***

     Я открыла глаза и не сразу поняла, где я собственно нахожусь. Дома - мелькнуло в голове. Я дома!
     Я умылась, оделась и спустилась вниз. Был уже полдень.
     - Выспалась, соня? - ласково спросила Марфа.
     - Ага.
     Я увидела на столе, возле кассы бутылек из синего непрозрачного стекла.
     - Это оно?
     Лукинична кивнула. И тут я вспомнила:
     - Ой, Марфа, Али, я про него совсем забыла! Он, наверное, всех лошадей в конюшне пожрал.
     - Кто такой Али? - не поняла тетка.
     - Мой дракон. Я тебе про него вчера не сказала!
     - Кто? - изумилась она, но я ее уже не слышала.
     Я выскочила на улицу и побежала к Училищу. То, что я увидела там, сначала меня напугало, а потом рассмешило. Али стоял посреди двора, вокруг него толпа народа, там я разглядела и адептов, и магов, все вместе они пытались накинуть на дракона веревки, как простые, так и магические, чтобы обезвредить, но тот ловко уворачивался, при этом сзади сбивая с ног людей своим хвостом. Потом ему это надоело, и он выпустил в лицо одному особенно настырному адепту, машущему перед его носом коротким мечом, тонкую струйку дыма. Тот закатил глаза и, как и Ваня в нашу первую встречу с Али, упал в обморок. Дракон не ожидал такой реакции и расстроено произнес:
     - Да, обмельчали в наше время маги.
     На лицах присутствующих написался ужас. Они никак не ожидали, что "змеюка зеленобокая" еще и говорить может вполне человеческим голосом. Тут Али заметил меня, сбил еще двух человек, пыхнул паром, произнес "пардон месье, пардон мадам" и жалостливо попросил:
     - Аська, ну, объясни им, что не хотел я кушать их коняшку, она сама мне в рот лезла. Она и невкусная вовсе была, и копыта в горле застряли.
     Я охнула, вся толпа повернулась ко мне и застыла с изумленными лицами, видимо, даму, отправленную на особо важное задание, они не ожидали обнаружить в городе до приезда делегации.
     - Али, зачем сожрал лошадь? - сурово поинтересовалась я.
     - Не лошадь, а только ма-аленькую лошадку, - виновато опустил он глаза. - Не мог же я там сидеть сирый, голодный и холодный.
     Окружающие напряженно молчали, наверное, прикидывали, каким образом такое недоразумение, как я, смогло свести дружбу с самым опасным существом известным человечеству. В этот момент из школьной конюшни вышел Магистр Ануфрий, с озабоченным лицом. Он увидел меня, и его брови поползли на лоб от удивления.
     - Э-э-э, здрасьте, - пролепетала я. "Да, уж конюшня Училища - это одна из самых гнусных моих идей!" - промелькнуло в мозгу.

***

     Я сидела в уже знакомом мне кабинете главы Совета Магов и чувствовала себя девочкой для битья. За последние двадцать минут мне высказали все, что обо мне думали до этого, что подумали только что, и что будут думать в будущем. Я сложила руки на коленях, опустила глаза, но раскаянья не чувствовала совершенно, хотя пыталась вызвать его от всей души. С его слов, я была виновата со всех сторон, я сама поверила, что являюсь источником всех проблем нашей великой Московии, и если меня уничтожить, то даже реки потекут в другом направлении. Все оказалось проще, как позже выяснилось: Али из всего разнообразия лошадок, представленных ему в конюшне, на ужин выбрал именно ту, которая принадлежала глубокоуважаемому Магистру Ануфрию. Лошадка досталась ему совсем недавно за огромные деньги, которые принадлежали государственной казне. Он на ней еще и поездить-то не успел, а ее уже скушали, вот от обиды и распинался.
     - Ладно, - махнул он рукой, видимо, смирившись с потерей любимицы, - скажи мне, зачем бывший адепт Иван Петушков на корыте с горы съехал и сорвал торжественное приветствие?
     Я округлила глаза, все-то мы знаем!
     - У него была нога сломана, - начала я осторожно, подумав, что если придется еще раз рассказать историю про огород, то я точно свихнусь. Да, я уже сама не верю, что такое могло произойти, как же я эту чушь буду излагать?
     - А что случилось?
     Я сморщилась и выдавила из себя:
     - Он с дерева упал!
     - А что он забыл на дереве?
     Чувствуя приближение приступа истерического хохота, я, едва сдерживаясь, пропищала:
     - За цветами полез, только не спрашивайте, почему он искал их на дереве! Эту историю я уже повторяю четвертый раз и мне хочется смеяться!
     Магистр Ануфрий разозлился, но в подробности не лез.
     - Ладно, Ася, - после продолжительного молчания изрек он, - я и так вижу, что ты уже сделала выбор и вернешься туда, куда тебя зовет твое сердце и твоя клятва.
     Я резко вскинула голову, и посмотрела ему в глаза. Он все знал, он просто все это время читал мои мысли, а я поверженная в собственные переживания, не оставляющие меня ни на минуту, даже не заметила этого, вполне ощутимого вторжения. Я молча встала и, не попрощавшись, вышла, обозвав его про себя некрасивым словом, пусть знает, что я о нем думаю!

***


     Я спряталась за кассой и грустно смотрела в окно. Улицы Стольного града уже высохли, я пропустила всю весеннюю распутицу, но до настоящей весны еще было далеко.
     - Грустишь? - я подняла глаза.
     Марфа стояла рядом и понимающе улыбалась.
     - Нет, почему ты так решила?
     - Не знаю, ты ведь заключила самую неприятную, но отнюдь не смертельную клятву с тем, кто никому не нужен.
     Я передернула плечами.
     - Очень надо!
     Марфа усмехнулась и протянула мне тетрадку в черной потрепанной обложке.
     - Вот, это принадлежало твоему отцу. Он сказал, чтобы я отдала тебе ее, когда ты повзрослеешь, а я и не заметила, как это случилось...
     Я взяла тетрадку без особого интереса. Сердце болезненно сжималось.
     - Я поеду, Марфа, я больше не могу.
     - Езжай, доченька, езжай.
     В этот момент раздался звон колокольчика. На пороге появился гном Як.
     Я радостно заулыбалась:
     - Здравствуйте!
     Як увидел меня и почему-то покраснел. Я недоуменно посмотрела на тетку, та тоже покрылась равномерным румянцем ото лба и до шеи. И только тут я заме