дишь новых цыпочек нашему господину.
     Нас провели в комнаты. Дом был обставлен с кричащей роскошью, а оттого казался просто безвкусным. Везде стояли огромные диваны, маленькие подушечки, курильницы с благовониями, на окнах висели темные тяжелые портьеры, совершенно неуместные в таком климате.
     Хозяин дома меня поразил еще больше. Это был очень толстый (таких я даже не видела в справочнике медицинских болезней в лавке у Марфы), с густой черной бородой, с редкой проседью мужчина. Он полулежал на подушках, через странное устройство вдыхал дым, пахнущий розой, а четыре молодых красивых девушки почти обнаженные массировали ему ступни и плечи. Данная картина повергла меня в уныние, да уж, я, что тоже буду тереть его ноги и махать в лицо веером? Они с интересом смотрели на меня, понимающе переглядывались и хихикали, вот этот смех мне не понравился больше всего.
     - Здравствуй, Граф, я привел к тебе новую наложницу.
     Так значит, меня привели к самому хозяину Петенок. Очень интересно, никогда бы не подумала, что он так похож на поросенка. Граф окинул меня презрительным взглядом.
     - Она не в моем вкусе, Артемий. Больно худа и некрасива.
     Я задохнулась от возмущения, ну надо же! Худа и некрасива, кто бы говорил.
     - Она магичка.
     - Да? - толстяк явно заинтересовался. - А что она может?
     - Ничего я не могу! - встряла я. - Меня из Училища выгнали, я не доучилась, а отчисленным магию опечатывают!
     Врала я как всегда красочно и сама в это верила. Я была уверена, рассудив, что от меня проку, как от козла молока, сей господин отпустит меня на все четыре стороны.
     - Ну, ладно, сколько ты за нее хочешь? - махнул устало рукой толстяк.
     Я почувствовала, что у меня по лицу пошли красные пятна.
     - Тридцать, - заявил Иуда.
     - Двадцать пять и не больше!
     - Да, я ее завтра за пятьдесят продам на рынке!
     - Вот и продавай! Ты посмотри, да она вся в синяках!
     - И все же она магичка, - напомнил Артемий.
     Я почувствовала, что у меня мелко затряслись колени. Вот это я попала! Моя жизнь окончена, впору на себя рученьки наложить.
     - Ну, ладно, - согласился Артемий, - двадцать пять.
     Ему кинули едва ли не в лицо кошель с золотыми, и он удалился, а я осталась стоять посреди комнаты со связанными руками, грязная, потная, со ссадиной над бровью. Это плохо, это очень плохо! Все, что здесь происходит просто ужасно!
     - Так, ну покрутись что ли, - попросил толстяк как-то по-доброму.
     Я повернулась на 360 градусов под внимательным взглядом пяти пар глаз.
     - Эх, переплатил, - протянул тот, - девочки, ну сделайте с ней что-нибудь. Завтра перепродам ее на рынке.
     Это "что-нибудь" мне лично очень не понравилось. Последний раз, когда надо мной работали девочки из "Райского наслаждения" я стала похожа на чучело.
     Девушки, смеясь, за руки потащили меня через весь дом на женскую половину. Меня раздели, погрузили в прохладную ванну с каким-то свежим ароматом, вымыли голову, вытерли, накинули простынь и усадили на диван. "Это рай, - подумала я, - только как сбежать из этого рая?" Я высказала свои мысли товаркам.
     - А зачем, - удивились в один голос они, - нас балуют, одевают, как королев, у нас есть все, что мы пожелаем.
     - Ну, вам же приходиться с ним, это..., - я замялась, - ну вы понимаете.
     Дружный смех поставил меня в тупик.
     - И что, это сущая мелочь по сравнению со всем остальным.
     Все приехали, я оказалась в заточении с четырьмя курицами, которым так нравиться их курятник, что они лучше умрут, чем покинут его! Придется действовать в одиночку.
     На меня натянули странный костюм: коротенькая черная маячка и черная обтягивающая юбочка, такой длины, что я покраснела и попыталась оттянуть подол. В сим наряде я должна была ходить прямо, как палка, никуда не сгибаясь. На ноги мне обули сандалии состоящие из двух кожаных ремешков, судя по тому, что материал был очень мягкий, это была кожа незнакомого мне животного или совсем не животного. Я сглотнула: господи, я неизвестно где, одета в какие-то кусочки ткани, в тапочках из кожи, больше всего похожей на человеческую, а гном, Ваня и Анук носятся по местным лесам в поисках моей персоны! Вот, блин.
     Потом последовал обед, а после него я заснула мертвым сном. Когда я проснулась, было темно, остаток ночи я вынашивала планы побега, и даже предприняла отчаянную попытку вылезти в окно, оказалось настолько высоко, что я быстренько убралась обратно. Дверь была заперта на засов и опечатана магической пентаграммой, которую я, как ни старалась, а снять не смогла. Значит, помнил толстяк, что я ведьма, пускай и недоученная. Тогда у меня возникла гениальная идея, спуститься по простыням. Я связала две, привязала к ножке кровати, и перекинула за окно. Ну, кто мог знать, что комната, в которой меня держат, аккурат над спальней Графа. Когда мои стройные ножки с задранной до талии юбкой показались в проеме его окна, судьба отчаянного побега была предрешена. Меня препроводили в чулан, завязали руки, чтобы я, не дай бог, ничего не наколдовала, и закрыли на засов, вернее приперли шкафом дверь. Все! Это конец!

***

     Из-за ночи, проведенной в маленьком захламленном чулане в неудобной позе, я не выспалась, все тело ломило и, вследствие этого, была шибко помята и зла. Завтрака меня лишили за недостойное ночное поведение, правда, воды после долгих уговоров налили, потом привезли на торговую площадь, посадили в клетку на всеобщее обозрение и повесили табличку с ценой 50 золотых. Делалось это для того, чтобы покупатели живого товара могли приглядеть себе жертву, пардон, покупку и прицениться. Клеток было много, в них находились и девушки, и мужчины, и дети, все с таким смиренным выражением лица, что я невольно задумалась о том, что с ними делали до этого. Такой бизнес действительно был доходный (мне даже стало жалко Артемия, его запросто обвели вокруг пальца).
     Так, я смогу убежать только от человека, который меня купит - просчитывала я варианты. И тут услышала его голос:
     - Мама!
     Я подскочила, у клетки стоял Анук.
     - Малыш, ты один, а где дядя Пан.
     - Да, здесь я, - услышала я голос гнома, и едва не задохнулась от радости.
     - Пан!
     - Ну, и напугала ты нас девонька! Мы тебя искали, искали, потом догадались, что тебя похитили. Я ведь предупреждал! Хорошо выглядишь, кто костюмчик подогнал?
     - Ох, не спрашивай. Пан, миленький, лучше скажи, что делать?
     - Что делать, что делать? Выкупать тебя будем! Сейчас начнется аукцион, у нас есть триста золотых, не думаю, что за тебя больше попросят. Не переживай все будет хорошо.
     Я кивнула.
     - А где Ваня?
     - Ваня тебя ищет на другом рынке.
     - Ох, Пан, мне так стыдно, простите меня, это какая-то невезуха: то Анука украдут, то теперь меня. Простите.
     - Ничего.
     - Эй, гном, чего встал, дай на товар посмотреть! - раздался недовольный голос.
     - Ну, все мы пойдем, мы тебя обязательно выкупим! Все будет хорошо, не переживай!
     Гном продолжил свой путь, делая вид, что рассматривает других невольников.
     Начались торги. Всех, кто сидел в клетках, в том числе и меня, поставили шеренгой на высокой сцене. Я пыталась найти глазами Пана или Ваню, господи, только бы они не опоздали, только бы было все хорошо. Меня начало трясти от страха и волнения.
     - И так лот номер один, девушка, 25 лет, светловолосая, начальная ставка 20 золотых....
     Девушку вытащили на середину сцены. Это был действительно настоящий аукцион, людей покупали, как скаковых лошадей. Заставляли открывать рот, показывать зубы, становиться в разные позы, а внизу на площади другие люди поднимали руки и повышали свои ставки. Девушку продали за 50 золотых, она была слишком стара.
     И вот меня грубо схватили за плечо и вытащили на середину. Я чувствовала себя так, словно меня рассматривает стая голодных волков, рассчитывающих, кто первый откусит лакомый кусочек.
     - Девушка, 22 года, начальная ставка 50 золотых.
     - Зело худая, за такие деньги, - я просияла, в первый раз в своей жизни, я была счастлива, что такая щупленькая.
     - Беру, - заорал Пан, я торжествовала: вот все и кончилось.
     - Даю 55! - послышался голос где-то со стороны.
     В ужасе я повернула голову и почувствовала его: данийца, парень, среднего роста, худощавый, с широкими плечами, черноволосый, с яркими почти черными глазами, пышная черная нечесаная борода, делала его похожим на бандита с большой дороги. Никогда и не скажешь, кто он на самом деле, если не обладаешь даром ощущать.
     - 55, - повторил он.
     - Девушка - магичка, - выложил последний козырь продавец.
     Толпа загудела.
     - Пусть она чего-нибудь наколдует!
     - Колдуй! - потребовал тот.
     - Не могу с завязанными руками не умею.
     Руки мне немедленно развязали, я потерла затекшие запястья. Взмахнула руками, площадь начала заполняться сначала слабым, а потом совершенно непроглядным гнилостным туманом. Люди закашляли и начали прикрывать лица платками и просто куртками. Это было мое коронное волшебство, заклинание я придумала сама и сорвала сей гадостью в свое время ни одну лекцию.
     Но если рассчитывала, что сие злодеяние сорвет и аукцион, а главное мою покупку, и кого-нибудь испугает, то я ошибалась и очень сильно. Дым рассеялся, началось невообразимое: люди выкрикивали все более и более огромные суммы. Каждый хотел иметь в своем арсенале настоящую ведьму. Когда была произнесена цифра 350, Пан печально покачал головой. У меня упало сердце, все я пропала, вот и поколдовала, блин. Стараясь не заплакать, я уже не замечала, что происходит вокруг.
     - 2500! - услышала я, удивилась и уставилась на того, кто это выкрикнул. Это был тот самый даниец.
     Ну, все, занавес! Тушите свечи, сушите весла, мы никуда сегодня не поедем! От этого товарища мне вовек не убежать.
     - Продано!
     Я почувствовала, как паника перехватывает мне горло. "Пан, ты где?" - едва не орала я. Спасите!
     Меня схватили за руку и по небольшой лестнице просто выволокли со сцены, а потом вручили тому самому парню.
     - Да, издалека ты выглядела лучше, - первое, что он произнес.
     - Ты тоже, - не удержалась я от ответной шпильки.
     Он схватил меня за локоть.
     - Руки!
     - Слушай, я заплатил за тебя, как за двух лучших эльфийских жеребцов, а ты мне тут концерт устраиваешь!
     - В следующий раз будешь осмотрительнее с покупками! - прошипела я.
     Я ему такую жизнь устрою, что она ему сказкой не покажется! Блин! Даниец чертов! Деньги есть, значит, можно ломать мне жизнь?! Я злилась все больше и больше. Как же мне от тебя убежать?
     Парень тащил меня от площади в непонятном направлении.
     - Куда ты меня тащишь?
     - В надежное место.
     - Я не пойду.
     - А я купил тебя, что хочу, то и делаю, хочу - убью, хочу - приласкаю.
     - Ну, уж нет! - я дернулась со всей силой, от неожиданности он отпустил мою руку, и я побежала. Надо сказать, что бежать с завязанными за спиной руками было жуть как неудобно, но я старалась.
     - Стой! - слышала я за спиной его голос. В душе появилось злорадство: попробуй, догони придурок!
     И он догнал, уже на повороте я врезалась в него, как в стену и отлетела на три шага. Парень сделал хитрый маневр, обежав дом и выйдя мне навстречу.
     - Ты, мерзавец! - заорала от отчаянья я.
     - Далеко убежала, милая?
     Он грубо схватил меня и, перекинув через плечо, потащил в прямо противоположном направлении. Я болталась как тряпичная кукла, с ужасом размышляя, какой живописный вид открывается со спины. Ох, попала, так попала.
     - Мы идем искать Наследника! - заявил он.
     - Эй, ты! - я, как смогла, повернула голову, прямо перед нами стоял Пан с оголенным мачете. - Это девочка моя.
     - Мне казалось - я ее купил? - удивился парень.
     - Нет, она под моим присмотром, и я буду защищать ее.
     - Пан, нет, он даниец. Он убьет нас обоих!
     Парень замолчал, поставил меня на землю и внимательно посмотрел, на его лице читалась настороженность.
     - Ты знаешь кто я?
     - Да, - ответила я просто, - я тебя почувствовала, еще на торгах. И еще я знаю, что ты сделал!
     Я говорила о похищении. Я была уверена, что попалась в руки данийцу, напавшему на нас и спрятавшему мальчика в доме Прасковьи. Зря он думает, что я буду ему помогать!
     - Что я сделал? - осторожно спросил он.
     Я сглотнула, и со всей силы ударила его ногой в нежное место. Такой подлости парень от меня не ожидал и, согнувшись пополам, взвыл от боли и обиды.
     - Ведьма!
     - Урод!
     - Уходим! - заорал Пан.
     Мы кинулись бежать, пока обиженная жертва не могла идти и, вообще, двигаться. Гном петлял по переулкам, по каким-то странным дорогам, в конце концов, мы выбежали обратно на рыночную площадь.
     - Дурак, ты Пан, ты меня обратно привел в это змеиное логово, - ругнулась я.
     - Сама дура! Нас здесь Иван с мальцом ждут.
     Я осеклась, вот называется, и поблагодарила за успешное избавление от рабства! Как только мне развязали-таки руки, я обняла Ваню, прижала к себе Анука.
     - Хороший костюмчик! - поприветствовал меня адепт.
     - Зато не жарко, - огрызнулась я, а потом добавила. - Извини.
     Меня все время мучила совесть за то, что я так подвела друзей. Я молчала, хмуро размышляя над тем, что случится, если этот чертов даниец нас догонит.
     Мы спешно покидали негостеприимный город. Через час пути я поняла, что мои товарищи держаться сзади меня, а все мужчины, проезжающие мимо едва не сворачивали шеи, провожая нас взглядом. Я ничего против не имела, более того мне это нравилось, меня не рассматривали так с того момента, когда я лежала в колыбели. Да, это чертовски приятно, когда на тебя обращают внимание. Я выпрямила спинку и сделала томный взгляд, почувствовав мое настроение, Буренка тоже приосанилась и начала вилять задом. Вот вам всем, какие мы классные, нас только что купили за 2500 золотых, это вам не хухры мухры, значит, и я чего-то стою! Ваня и Пан захохотали.
     - Ребят, вы чего? - не выдержала я.
     - Да, так, - подал голос гном, - ты, Аська, оказывается, ого-го!
     - Чего? - не поняла я, и тут почувствовала, что моя юбка-пояс опять сбилась на талии, открывая великолепный вид всех моих немногочисленных достоинств. - Как можно! Могли бы и сказать, что я тут с голым задом гарцую! - задохнулась от возмущения я, не принимая такое предательство со стороны друзей.
     А я-то, как дура, выделывалась, естественно все заметят девку без юбки!
     Ванятка и Пан дружно загоготали.
     - А мы не хотели окружающим портить возможность наслаждаться женскими прелестями, - произнес адепт, довольно блестя глазами.
     - Идите все, знаете куда, - разозлилась я, пытаясь поправить юбку.
     - Куда?
     - В болото, по вам там плачут русалки!
     - Вот, узнаю нашу Аську! - довольно вздохнул гном.

***

     Мы приближались к границе Словении. Дорога проходила между выжженных солнцем полей, и пейзаж поражал взор своим однообразием и постоянством. Пыль была везде: на губах, на руках, на одежде, забивалась в ноздри и ушные раковины, хрустела во рту. Разморенная зноем и измученная событиями последних дней я дремала в седле, рискуя свалиться с лошади и сломать себе шею.
     Гном вез Анука. Мальчик, привыкший к подобному климату, крутился волчком и все время пытался схватить за уши коня. Пан не выдержал и перепоручил его заботам адепта. Тот, пытаясь отвлечь малыша, начал исполнять заунывную песню.
     - Вань, перестань выть! - проснулась я.
     - Не нравится, забирай мальца к себе! - огрызнулся Иван и продолжал солировать на одной ноте.
     Дорога вильнула и пошла под гору. Внизу показался лес. Мы пришпорили лошадей в надежде отдохнуть в тени. К нашему разочарованию, это был просто пролесок из пожухлых кустов и желтых березок, пригорюнившихся на своих тонких стволах-ножках. Трава, покрытая серой дорожной пылью, производила самое тягостное впечатление.
     Через несколько километров подобной красоты мы въехали в сосновый бор. Сухая бурая земля без единой травинки, застеленная прошлогодней хвоей, мало располагала на отдых. Зато здесь было прохладно и солнечные лучи не просачивались через густые кроны. Я вытерла пыльным рукавом потный лоб, и сладко потянулась в седле. Рядом с дорогой стоял столб с указателем "до границы 17 миль, до Егорьевского скита 3 мили".
     - А что такое "Егорьевский скит"? - поинтересовалась я.
     - Да, монастырь, - пояснил гном. - Там живет Старец Питрим. Говорят, он знает ответы на все вопросы. К нему люди каждую весну паломничество устраивают.
     Я задумалась. Может быть, монах сможет ответить и на мои? Уж очень интересно, кто такая Бабочка, и почему меня так назвали.
     - Я хочу туда! - заявила я.
     - Куда? - в два голоса переспросили друзья.
     - В этот скит заброшенный.
     - Аська, спешу тебя огорчить, монастырь-то мужской, - попытался съехидничать Ваня.
     - И чего?
     - Да, не примут тебя туда!
     - Глупый ты, Ваня, это я тебе тепленькое местечко присматриваю! - огрызнулась я.
     Адепт надулся, по мне так без видимой причины. Мы доехали до развилки. Путь к святому месту был помечен стрелкой. Приятели, не сговариваясь, повернули в противоположную сторону.
     - Эй, вы куда? - возмутилась я.
     Пан посмотрел на меня умоляющим взглядом.
     - Не понимаю, почему вы так боитесь туда ехать? - поинтересовалась я и повернула лошадь на маленькую едва заметную тропинку.
     - Не люблю я этих святош, - крякнул гном, - как посмотрю на их нимбы, на философию тянет о мировом разврате и грехе.
     - Лучше бы о своей нетленной душе подумал!
     Я пришпорила лошадь.
     Вскоре мы увидели высокий частокол по виду совершенно неприступный. Гостей здесь явно не ждали и не жаловали. Пан подъехал к огромным воротам и, схватившись за ржавый молоток, ударил три раза. Гулкий звук разнесся по всему лесу, где-то закаркал ворон.
     На уровне лошадиных ног открылось оконце, и чей-то тонкий голос грубо спросил:
     - Чего надо?
     Гном свесился, держась за седло, и почти засунул большую башку в квадратный проем:
     - Девица тут одна к Питриму просится.
     - Убери свою страшную харю от моего лица, - прошипел голос, - и передай своей девице, что у нас приемные дни только по средам, а сегодня четверг.
     - Да иди ты со своим расписанием! - рявкнул Пан. - Мы всю Словению проехали, чтобы с вашим святым угодником свидеться!
     - Ничего не знаю! - оконце с глухим стуком захлопнулось и ударило гнома по носу. Тот свалился с коня, вскочил на ноги и начал яростно барабанить по воротам:
     - Открой эту калитку!
     - А вы лагерь здесь разбейте до среды! - съехидничал голос.
     - Тоже мне нашел паломников! - злился гном. - Я тебе тут весь скит разнесу! Открой немедленно!
     Я покусала губу, а потом заорала:
     - Меня Бабочкой назвали, я хочу знать, что это значит!
     Через мгновение послышался скрежет засова. Ворота неслышно отворились и нашему взору предстал огромный чистый двор со множеством построек.
     Напротив стоял большой сруб из цельных стволов с резными наличниками на окнах, с петушком на крыше, покрытой черным дерном. На высоких ступенях сидел откормленный полосатый кот.
     - Аська, чего придурялась-то? Знаешь волшебное слово, сразу говори, - недовольно буркнул гном, потирая ушибленный кулак.
     Нас встретили двое, один настоящий богатырь, другой длинный и худой, очень похожий на Ванятку. Оба в серых свободных балахонах с огромными капюшонами, с жиденькими бородками и таким смирением в глазах, что так и хотелось сказать: "Прости меня отче, я согрешил".
     - Здравствуйте, - поприветствовал нас богатырь, - меня зовут брат Еримей. Добро пожаловать в наш монастырь.
     Второй подошел к коню Пана и попытался взять его под уздцы.
     - Куда потащил моего конягу? - возмутился гном и схватился за удила. Между монахом и им произошла короткая борьба, каждый тянул кожаный ремешок в свою сторону, раня нежные лошадиные губы.
     - Ну, хватит уже! - рявкнула