елай  паузу,  скушай  "Твикс!"  - попросила Катя. - Я кажется, кое-что
поняла.
    - Что ты поняла?
    - Я  вспомнила,  что  крикнул  нам  на прощанье Фесандопулос. Аттила будет
стремиться  к  власти над миром. А что нужно, чтобы захватить власть над миром
одним махом? Вот ты, Егор, что бы сделал, чтобы захватить власть?
    - М-м...  -  задумался  Гений.  -  Вообще-то мне власть ни к чему, но если
чисто теоретически... Я разработал бы какой-нибудь компьютерный вирус, который
подчинил   бы   мне   все   системы  управления  ракетами.  Или  какого-нибудь
здоровенного робота, который был бы один сильнее всех армий.
    - Это  вс„  не  то,  - покачала головой Катя. - У Аттилы сознание устроено
иначе. Вряд ли он пойдет этим путем. А ты что бы сделал, Колбасин?
    - Я  захватил  бы  власть  надо всеми пищевыми складами и вообще надо всем
продовольствием.  Тут  уж  людям  хочешь не хочешь пришлось бы признать, что я
главный.  Кушать-то всем охота, - заявил Паша. - Вот была бы лафа! У меня были
бы  ящики  с мороженым "Фили", с шоколадом "Красный Октябрь", который я больше
всех  люблю, с десертной ветчиной, но не той которая в золотистых упаковках, а
той, которая в ломтиках...
    - С  тобой  вс„ ясно! - прервал Федор размечтавшегося толстяка. - А теперь
спросите меня, что сделал бы я.
    - Ну  и  что  бы  ты  сделал?  -  без  особой надежды на то, что он скажет
что-нибудь умное, спросила Катя.
    - Я  объявил  бы всемирный турнир по карате. Ежегодный. Или даже не только
по карате, а вообще по единоборствам. Абсолютный победитель турнира становился
бы на год главным на Земле.
    - Не   думаю,   что  Аттила  станет  выступать  в  несуществующем  турнире
каратистов,  -  снисходительно  сказал  Дон-Жуан.  -  А  вот  я знаю, что бы я
предпринял  на  месте  Аттилы.  Я попытался бы вселиться в сознание президента
какой-нибудь  страны  и,  находясь  в  его  теле,  развязал бы войну с другими
странами. Я не шел бы ни на какие перемирия и воевал бы до последнего солдата.
На  войне  я  бы  поочередно  вселялся  в сознания главнокомандующих войсками,
заставлял  бы  их  поднимать  армии  в  атаки  и контратаки, принимал бы самые
нелепые и кровавые решения.
    Катя схватила Дон-Жуана за руку.
    - Вот  оно,  вот оно! - воскликнула она. - Именно это и предпримет Аттила.
Он  вселится  в  сознание  нашего  президента,  если, конечно, он этого уже не
сделал.  Как  только  он  подчинит себе его тело, он развяжет войну. Вот о чем
намекал Фесандопулос, когда говорил, что Аттила прорвется к власти!
    "Великолепная  пятерка"  притихла.  Теперь никто не сомневался, что Аттила
так  и  поступит. Вс„ было абсолютно логично и одновременно почти не оставляло
надежды.  Молчание  стало  гнетущим.  Ребята  не  смотрели друг на друга, зато
воображение рисовало им ужасные картины.
    - А  нам-то  что  делать? Могу себе представить, что с нами будет, если мы
попытаемся  пробиться  к  президенту  с нашими энергейзерами и в скафандрах, -
первым подал голос Федор. - Охрана нас сразу перестреляет. Они и с подростками
не церемонятся.
    - Да,  в  теле  президента Аттила будет практически неуязвим, - согласился
Паша  Колбасин.  -  К  нему  и  на километр никто не пробьется, а всю войну он
просидит в подземном бункере.
    Егор решительно встал.
    - Возможно,  у  нас  есть  в запасе еще день-другой, - сказал он. - Но нам
нужно  начинать  действовать  прямо сейчас. Разделимся. Я поеду советоваться к
профессору.  Катя  останется  у  телевизора  и будет смотреть "Новости", чтобы
выяснить,  где  сейчас  президент.  Дон-Жуан  попытается  позвонить в приемную
президента  и попросит срочно связать его с самим президентом. Я уверен, у них
там есть прямой телефон. Мы должны попытаться его предупредить.
    - А меня соединят? - усомнился Дон-Жуан.
    - Будем  надеяться.  Хотя  шанс не очень высокий, но попытаться следует, -
сказал Егор.
    Откашлявшись и собравшись с духом, Дон-Жуан набрал по справочнику номер.
    - Приемная   призидента   Российской   Федерации  слушает!  -  откликнулся
мелодичный женский голос.
    - Добрый день, могу я поговорить с президентом по очень срочному делу?
    - К  сожалению,  президент  лично  не говорит с населением. Не могли бы вы
сообщить суть своего дела нам? Мы обязательно, если это важно, известим его, -
немедленно откликнулась девушка.
    - Но  это  действительно  важно,  важнее,  чем  когда-либо!  Речь  ид„т  о
возможной войне.
    - Вот как? Диктуйте, я записываю.
    - Э-э...  Возможно,  в  самое ближайшее время президент почувствует, что с
ним  происходят  резкие  перемены.  Он  даже может подумать, что сходит с ума.
Ночью  ему будут сниться кошмары. Ему может показаться, что одновременно с его
личностью,  в  нем  живет  еще  одна  и вытесняет его собственную. Это призрак
Аттилы,   он  вырвался  из  заточения  и  рвется  к  власти.  Пусть  президент
обязательно  свяжется с нами, мы придем с энергейзерами и схватим Аттилу... Я,
конечно, понимаю, что вам сложно мне поверить, но все это правда.
    - Как тебя зовут? - вдруг спросила девушка.
    - Сергей.
    - А сколько тебе лет?
    - Пятнадцать. Скоро будет, - от неожиданности признался Дон-Жуан.
    Девушка весело хмыкнула:
    - Ну  и  как  же  ты,  Сергей, которому скоро 15 лет, собираешься прогнать
призрака?
    - Клянусь,   это   не  шутки!  Я  охотник  за  привидениями.  У  нас  есть
оборудование: энергейзеры и скафандры. Вы ему передадите?
    - Обязательно,  -  откликнулась  девушка.  - А заодно передам, что до тебя
звонил  какой-то  псих  по поводу нашествия марсиан, а позавчера нам сообщали,
что  президентская  зубная щетка заминирована. Ладно, не занимай больше линию.
Скажи  спасибо,  что  я  не  сообщила  в  ФСБ.  Твой номер засекли бы, и твоим
родителям пришлось бы платить крупный штраф.
    Услышав короткие гудки, Дон-Жуан повесил трубку.
    - Ну что, не поверили? - спросила Катя.
    - Не  поверили,  -  вздохнул  Дон-Жуан.  - Должно быть, я был недостаточно
убедителен.
    - Я  так  и  думал,  что  не  поверят. Вся история звучит неправдоподобно.
Ладно, я помчался к профессору! - сказал Егор и унесся прочь.
    * * *
    Профессор  Фантомов  лежал  на  кровати  и  грустил.  Ему  было тоскливо и
одиноко.  Стараясь  его  развеселить,  полтергейст принимался время от времени
выть и раскачивать подвешенную к блоку загипсованную ногу.
    - Маменька, подержи книгу! Я почитаю! - попросил профессор.
    Полтергейст взял со столика сборник с математическими таблицами и, поднеся
е„ к глазам профессора, стал переворачивать страницы.
    В  палату  бодро  вошла медсестра со шприцем. Увидев зависшую над кроватью
безо  всякой  опоры  книгу,  страницы  которой  сами  собой  переворачивались,
медсестра  сделала  укол  сама  себе, повернулась и шатающей походкой вышла из
палаты.
    - Ну  вот,  уже  третья  медсестра  за  вторые  сутки! Распугиваешь ты их,
Маменька! - вздохнул профессор.
    В  окно раздался стук. Профессор кое-как повернул голову и увидел за окном
Егора  Лопатина,  который  одной  рукой  держался за выступавшую ветку липы, а
другой барабанил в стекло, жестами прося, чтобы его впустили.
    - Открой  окно,  Маменька,  а  то  упадет человек. Все-таки третий этаж, -
забеспокоился Фантомов.
    Тумбочка, покачиваясь, оторвалась от пола и со свистом помчалась к стеклу.
    - Стоп!  -  крикнул  профессор. - Заметь стилистическую тонкость: я просил
тебя открыть окно, а не разбить!
    Тумбочка   без  особой  охоты  вернулась  на  прежнее  место.  Ручка  окна
повернулась,   и   подхваченный  за  шиворот  невидимой  силой  Егор  кувырком
прокатился по полу.
    - Ну  вот,  Маменька, опять не расчитала! Сколько раз тебя учить: с людьми
надо  обращаться  бережно.  Это  тебе  не  телеграфные столбы валить, - сделал
замечание профессор. - Егор, ты цел?
    - Цел. Как ваши дела? - спросил Гений, поднимаясь с пола.
    - Так  себе.  Скучно только. Целый день в постели. Только и общаюсь, что с
полтергейстом. Мы с ним уже друзья. Я ему даже имя дал - Маменька.
    - Почему Маменька? - удивился Гений.
    - Видишь  ли, в последнее время я все чаще подозреваю, что мой полтергейст
женского рода.
    - То есть не полтерст, а полтергейстиха? - уточнил Егор.
    - Ага,  именно.  Уж  очень  она цветы любит. Здесь в больницу многим цветы
приносят.  Так Маменька утащит их из палаты и давай по воздуху кружить. Целыми
часами  кружит.  Опять  же  и  характер  женский:  чуть  что  - обида. Дуется,
предметами швыряет.
    В  подтверждении  его слов Маменька швырнула математическим справочником в
стену.
    - Маменька,  я  же  тебя  просил!  -  сказал  профессор,  приподнимаясь на
подушках. - Ну что будешь делать с таким фруктом! Ладно, Егор, выкладывай, что
у вас там новенького.
    Егор   рассказал   о  псах  Аттилы,  о  новых  стычках  с  привидением,  о
Фесандопулосе,  утратившем  бессмертие, о похищенных привидением душах и об их
опасении, что Аттила собирается вселиться в тело президента.
    - Это вс„? - задумчиво спросил профессор.
    - Кажется, вс„, - ответил Егор. - А что мало?
    - Да  нет,  для  двух  дней достаточно, - признал профессор. - Утешительно
сознавать, что в то время как я тут лежу, где-то жизнь кипит и бьет ключом.
    - И что вы об этом думаете? - с беспокойством спросил Егор.
    - Увы,  ваши  опасения  представляются  мне  вполне  обоснованными. Вполне
вероятно, что Аттила постарается завладеть сознанием президента.
    - И что нам делать?
    - Что  нам  делать,  что  нам  делать?  Думать надо. Во-первых, установите
дежурство  у  кувшина.  Пока кувшин у вас, Аттила не сможет надолго вселиться.
Во-вторых,  я  вам  дам  с собой Маменьку. Разумеется, если сумею ее уговорить
одолжиться вам на время.
    - А  зачем нам Маменька? - спросил Егор, опасливо оглядываясь по сторонам,
не полетит ли в него откуда-нибудь стул или табуретка.
    - Как  зачем  вам  Маменька?  -  возмутился  профессор.  -  Да я ее, можно
сказать,  от сердца отрываю. Во-первых, Маменька способна за три минуты дважды
облететь  вокруг Земли и проникнуть куда угодно от подводных глубин до кратера
вулкана.  Во-вторых,  Маменька  очень  любит  выполнять  поручения.  Правда со
сложными  поручениями  она  не  справляется,  но  если нужно что-то разнюхать,
разведать  или  запустить  в  кого-нибудь  глобусом - это она за милую душу. У
Маменьки  есть  только  один маленький минусик. Она порой бывает самую малость
вспыльчивой.
    - Хорошо,  мы  возьмем  Маменьку.  Большое  спасибо за такой подарок! - со
вздохом  поблагодарил  Егор, сообразив, что отмазаться от Маменьки ему вряд ли
удастся. А если так, то не пришлось бы им всем лежать в соседней с профессором
палате, пострадав от непредсказуемого Маменькиного буйства.
    - Вот  и хорошо, я знал, что ты разумный мальчик! - обрадовался профессор.
-  А  я  тут  пока поразмышляю, как нам выкурить Аттилу из президента, если он
все-таки в него заберется.
    Облизав  губы,  профессор  взялся  за  уламывание  Маменьки. Дело это было
непростое.  Маменька  наотрез  отказывалась  оставлять его, обижалась, дулась,
вздыхала, швыряла в стену тумбочку, громыхала кроватями, даже сорвала с петель
дверь  и  выломала раму, но потом, поддавшись на доводы профессора, постепенно
смирилась  и согласилась. А потом Егор почувствовал, как его вдруг оторвало от
пола и подбросило вверх, едва не свернув шею об потолок.
    - Ну  вот!  Я так и знал, что ты ей понравишься! - воскликнул профессор. -
Теперь  тебе  нет  необходимости  слезать по дереву. Маменька снесет тебя вниз
безо всякого лифта со свойственной ей деликатностью и предупредительностью.
    - Да уж... - проворчал Егор.
    - И  вот еще: я хочу тебя предупредить, - прошептал профессор, поманив его
к  себе  забинтованной  рукой.  -  Ради Бога, не говорите при Маменьке никаких
плохих  слов  и не обижайте ее. Она очень щепетильна и в своем праведном гневе
способна переломать вам все кости. Запомнил?
    - Запомнил, - кивнул Егор.
    - В таком случае всего хорошего! - сказал профессор.
    В  тот же миг невидимая сила оторвала Егора от пола и швырнула его головой
в  выломанную  раму.  Уверенный,  что ему сейчас придет конец, юноша ласточкой
помчался  вниз. И лишь после того, как в трех сантиметрах от земли Егора снова
подхватило  и  мягко  опустило  на  траву,  он  вспомнил  слова  профессора  о
маменькиной деликатности и предупредительности.




    АТТИЛА РВЕТСЯ К ВЛАСТИ


    Когда  возле  своего  дома  Егор слезал со скутера, у него дрожали колени.
Маменька  домчала  его быстрее молнии. Ей наскучило, что скутер не разгоняется
больше  шестидесяти  километров  в  час, она забралась в двигатель, что-то сам
сделала,  увеличив  его мощность раза в три, и заодно сломала тормоза. Поэтому
когда  минутой  спустя  Егор  стал  обгонять  иномарки  и,  не  останавливаясь
проноситься  мимо  светофоров,  его  это уже не удивляло. Его вообще ничего не
удивляло, потому что он уже мысленно прощался с жизнью.
    Дважды он едва не врезался, но оба раза Маменька подхватывала его скутер и
переносила его через препятствие.
    Домой  Егор  вернулся как раз в тот момент, когда его брат Федор от нечего
делать  стал задирать Колбасина, а тот имел неосторожность огрызнуться, назвав
Федора "болваном".
    - Это  что  наезд  или  повод  для  драки,  а  Колбасин?  Ты чего, устроил
восстание толстых козявок? - рассердился Федор и стал толкать Пашу в плечо.
    - Остань, а то я тебя ударю! - пригрозил выведенный из себя Паша.
    - Ну  ударь, ударь! Давай ударь! Я разрешаю, можешь проверить мой пресс! -
стал требовать Федор, гордившийся своими мышцами.
    Паша,  знавший,  что  теперь Федор ни за что не отстанет, пока не добьется
своего, сжал правую руку в кулак и неуверенно ткнул Федора в живот. Удар вышел
совсем  слабеньким.  Каратист приготовился издевательски расхохотаться, но тут
его  подкинуло  в  воздух,  три  раза  перевернуло и со всего размаху вдвинуло
головой  в открытую тумбу письменного стола. Паша с отвисшей челюстью наблюдал
за последствиями своего удара.
    Через  некоторое  время Федор озадаченно высунул голову из тумбы. Он хотел
было броситься на Пашу, но не решился и остался сидеть на полу. Хотя положение
брата было незавидным, Егор улыбнулся.
    - Да, я совсем забыл! - сказал он. - Профессор одолжил нам Маменьку.
    - Какую мамочку, свою? - не понял Дон-Жуан.
    - Маменькой он называет полтергейст.
    - Какой полтергейст, тот самый? - ошарашенно спросил Федор.
    - Угу, - кивнул Егор. - И этот полтергейст терпеть не может ссор и драк.
    - Так это Маменька меня шарахнула?
    - Она самая.
    - Ну  тогда я кое-кого сейчас огрею. Одну наглую толстую козявку! - заявил
Федор и направился к Колбасину.
    Но не успел он размахнуться, как сзади его что-то похлопало по плечу.
    - Остань, Егор, не лезь не в свое дело, - огрызнулся Федор, думая, что это
брат.
    - Это не я, - сказал Гений каким-то странным голосом.
    Федор  обернулся  и  увидел,  что за его спиной в воздухе многозначительно
покачивается  шестнадцатикилограммовая  папина  гиря.  Сообразив,  что если он
ударит Пашу, то его самого долбан„т гирей, Федор опустил руку.
    - То-то  же,  -  Паша  покровительственно  похлопал  Федора по плечу. - Не
советую ко мне лезть. Кажется, я Маменьке нравлюсь.
    - С чего ты взял? - спросила Катя.
    - А  вот  с  чего!  -  сказал Паша и показал большой букет из одуванчиков,
который только что вплыл в окно и прыгнул ему прямо в руки.
    - А почему вы поссорились? - спросил Егор у брата.
    Федор смущенно отвернулся к окну.
    - Да ну, из-за пустяка, - пробурчал он.
    - Как   же   из-за   пустяка!  Он  машину  себе  хотел  купить  на  деньги
Фесандопулоса, - фыркнул Паша.
    - Это правда? - нахмурился Егор.
    - Ну  правда,  -  неохотно  признал Федор. - Взял я сегодня с утра чемодан
денег и поехал покупать себе "Мерседес". Захожу в автосалон и говорю: "Мне вон
тот  спортивный,  белый.  Плачу наличными!" Они хохочут и мне говорят: "Покажи
деньги!"  Я  показал.  Они их под инфракрасной лампой просветили, увидели, что
настоящие  и  сразу  глаза  на лоб выкатили. Решили, наверное, что я их где-то
украл. "Документы, говорят, у тебя есть? Как мы тебе машину будем выписывать?"
Я говорю: "У меня только свидетельство о рождении, и то я его дома забыл." Они
говорят:  "Вот  и  хорошо,  съезди  за ним, а чемоданчик пока у нас оставь." Я
чувствую  подвох  и стал к дверям пятиться, а она за мной. Тут я сделал одному
мужику  подсечку,  чемоданчик  схватил  и  бежать.  Еле  ноги  ун„с. Вернулся,
рассказал обо всем Колбасину, а он меня дундуком назвал!
    - И правильно сделал, ты и есть дундук! - всердцах сказал Егор.
    К братьям подошла Катя.
    - Гений, у тебя есть какие-нибудь новости? - спросила она.
    - Какие-нибудь  есть,  -  ответил  Егор.  - Профессор советует нам глаз не
сводить  с  кувшина,  а  а  сам  обещал  придумать,  как  вытащить  Аттилу  из
президента, чтобы не поднять на ноги его охрану.
    - А у него получится?
    - Не  уверен.  Времени осталось слишком мало. Ты что-нибудь узнала о самом
президенте?
    - Да,  я  слушала  новости. Президент сейчас на отдыхе в Сочи. Он проходил
там  трехмесячный курс лечения насморка. Но завтра утром он прилетает в Кремль
и будет в своем рабочем кабинете.
    - Как-то  некстати  он  вылечился  от насморка! - поморщился Дон-Жуан. - В
Сочи Аттила бы его не достал.
    Гений приготовил скафандр, ловушку и проверил заряд энергейзера.
    - Аттила  бы  его везде достал, - сказал он. - Будем дежурить у кувшина по
очереди.  Составим расписание. Смена длится по пять часов. Сложнее всего будет
тем,  кто  дежурит ночью. Старайтесь не уснуть! Если увидите Аттилу или просто
заметите любую странность, сразу поднимайте тревогу! Вс„ ясно?
    - Ясно-то ясно! Маменька, ты нам будешь помогать дежурить? - спросил Паша.
    Раньше,  чем Егор успел предупредить, что Маменька не умеет разговаривать,
стул, на котором сидел Паша, вместе с ним самим поднялся над полом и очертив в
воздухе слово "Да", осторожно опустился на пол.
    - М-да-а... Кажется, мы можем положиться на Маменьку, - протянул Гений.
    * * *
    Первый  дежурный,  а  им был сам Егор, заступил на пост немедленно, за ним
отдежурили  Федор  и  Дон-Жуан,  а  под  утро наступила очередь Паши. За Пашей
должна была дежурить Катя, но ее очередь так и не наступила, потому что кувшин
исчез.
    Произошло  это  так.  Часов  в  семь  утра Паша, ведущий неравную борьбу с
побеждающим  его  сном,  в последний раз посмотрел на обнаружитель привидений.
Потусторонняя  активность  была  как  будто  в  норме,  хотя  стрелка слегка и
подпрыгивала.  Но  Пашу  это не насторожило. Он решил, что это из-за Маменьки,
которая от скуки летала по комнате, позванивая люстрой.
    Хотя   Егор   строго-настрого  велел  никуда  не  отлучаться,  Паша  решил
быстренько  сбегать  на  кухню  и сделать себе кофе, а заодно заготовить впрок
штучек пять бутербродов.
    Он  откинул  забрало  скафандра,  прислонил  энергейзер к стулу и попросил
Маменьку  покараулить,  пока  он  не  вернется.  Но бестолковая полтергейстиха
вместо  того,  чтобы караулить, увязалась за Пашей на кухню и стала, дразнясь,
жоглировать  яйцами и подсыпать Паше соль в кофе. Когда же самое большее через
пять  минут Колбасин вернулся на свой пост, то обнаружил, что окно распахнуто,
энергейзер валяется на полу со стволом, завязанным в узел, а кувшин исчез.
    Маменька  устремилась за Аттилой вдогонку, но кувшина вернуть не смогла, а
принесла  назад  лишь  крошечный  его  осколок.  Видимо Аттила, почуяв погоню,
швырнул кувшин с большой высоты, разбив его вдребезги.
    - Разбитый  кувшин  Аттиле  уже  не  страшен. Теперь он уже не вернется, -
сказал срочно разбуженный Егор.
    Удрученного  Пашу  никто не ругал. Положение было слишком серьезным, чтобы
искать виновных.
    Желая хоть