красным подтеком на щеке.
    - Это что, кровь? - с ужасом спросила Катя.
    - Где  кровь?  -  Паша  схватился  за  щеку.  -  Нет, это варенье!.. Тише,
родителей разбудите!
    Открыв  балкон,  ребята прислушались. Из квартиры старика не доносилось ни
единого звук. Свет в комнате, примыкавшей к балкону, тоже не горел.
    - Ладно,  я  полез.  Пожелайте мне ни пуха, ни пера... - шепнул Дон-Жуан и
стал  карабкаться по декоративной решетке. Ловко перебросив ноги через острия,
он  повис  с  другой  стороны и осторожно спустился на соседний балкон. За ним
перебрался Федор и, просунув сквозь решетку руку, забрал у брата энергейзеры и
ловушку.
    Дверь  у  старика  была  приоткрыта,  и Дон-Жуан, прислушиваясь, хотел уже
заглянуть  внутрь,  но тут услышал со стороны решетки шорох, и к ним спрыгнула
Катя.  Дон-Жуан сделал страшное лицо и замахал руками, требуя, чтобы она лезла
обратно,  но Катя упрямо мотнула головой, давая понять, что она пойдет с ними.
Лишь  теперь  Дон-Жуан  запоздало  сообразил, зачем она просила у технического
гения  скафандр:  значит, она еще тогда надумала идти с ними. Видя беспомощные
выражения  лиц  Дон-Жуана  и  Федора, Катя поняла, что выиграла: теперь они не
смогут  вернуть  ее  обратно  -  они  понимают,  что  в  этом случае неминуемо
поднимется возня и старик проснется.
    - Ладно,  пошли!  Только  держись  за  нами!  И  давайте  на всякий случай
герметизируем шлемы, - одними губами шепнул Федор и приоткрыл балконную дверь.
Дверь скрипнула, и вся троица разом насторожилась. Но все как будто было тихо:
лишь из комнаты доносилось тиканье старинных часов.
    Первым  в  комнату  шагнул Дон-Жуан и, включив фонарик, осветил им пыльный
пол  и  шкафы с колбами. Затем, скользнув по стене, луч фонаря уперся в пустое
кожаное  кресло,  на  котором  сегодня днем сидел старик. Только теперь кресло
было  почему-то  откинуто  назад и стояло лишь потому, что упиралось спинкой в
стену.
    Федор,  вошедший  вслед за Дон-Жуаном, негромко присвистнул. Обходя низкий
столик с колбами, он сделал шаг в сторону и внезапно столкнулся с кем-то грудь
к грудью. Он мгновенно отскочил и встал в стойку.
    - Здесь кто-то есть! - шепнул он Дон-Жуану.
    Тот  повел  фонарем,  и  из темноты выплыл скалящийся скелет в мундире, на
лацкане  которого  ярко  горел  золотом  орден. Задетый Федором, скелет слегка
раскачивался, и шарниры, соединяющие его кости, поскрипывали.
    - Нет, вы видели? Вы это видели? - прошептал Дон-Жуан.
    - Я видела. Дн„м, - сказала Катя.
    Дон-Жуан  осторожно  осветил  все углы и ребятам ясно стало, что старика в
здесь нет.
    - А где он? - озвучил Федор возникший у всех вопрос.
    - Не знаю. Наверное, спит в соседней комнате, - тихо сказала Катя.
    - А ты там была?
    - Нет, не была. Он меня туда не проводил...
    - Где  шкаф  с душами? Вот этот? - Дон-Жуан кивнул на небольшой шкафчик из
красного дерева.
    - Да,  этот,  - Катя подошла к шкафчику и, взявшись за ручки, попросила: -
Посвети мне!
    Дон-Жуан  направил на дверцы фонарик. Помня, что они закрыты на ключ, Катя
на всякий случай потянула их на себя, и дверцы вдруг поддались.
    - Стоп! - сказал вдруг Федор. - Ты же говорила, что старик запирал его?
    - Запирал,  я  хорошо  помню.  Странно,  может  у  него ключ перекосило? -
предположила Катя.
    Радуясь удаче, девочка открыла шкафчик и, щурясь от луча фонарика, который
Дон-Жуан  неудачно  направил  немного  вкось,  стала  в  нем  шарить. Внезапно
раздалось  предостерегающее шипение, и Катя увидела, как ее руку обвило что-то
тонкое  и блестящее. "Веревка, что ли?" - подумала девочка. Ничего не понимая,
она  отдернула  руку.  Тонкое  и  блестящее  соскользнуло  на  пол  и пропало,
укрывшись за батареей.
    - Она  тебя  не  укусила?  -  Дон-Жуан  схватил  ее  за руку и вгляделся в
запястье.  Скафандр  был  цел,  лишь  в одном месте на нем виднелось маленькое
влажное пятнышко.
    - Кто  укусил?  Что  это было? - вс„ ещ„ ничего не понимая, Катя вырвала у
него руку.
    - Это  была  гюрза,  одна  из  самых  ядовитых змей, - тяжело дыша, сказал
Дон-Жуан. - Тебе повезло, что она не сумела его прокусить.
    Только  теперь  Катя поняла, какой опасности она только что избежала. Ноги
ее  вдруг  стали  ватными,  во  рту  разом  пересохло, и, чтобы не упасть, она
ухватилась  за  плечо  Дон-Жуана.  "Может,  она  меня  вс„-таки  укусила? Ведь
достаточно  самой  незаметной  дырочки,"  - подумала она, вытирая шторой каплю
яда.
    Но  тотчас  другая  мысль,  не  менее  страшная,  заставила  ее кинуться к
шкафчику,  выхватив  у  Дон-Жуана  фонарик. Катя вдруг поняла, что не видела в
шкафчике  склянок. Да, так и есть. Шкафчик был пуст. На полках видны были даже
следы от донышек, но самих склянок не было.
    - Так  вот  почему  старик  не  закрыл его! Он догадывался, что мы прид„м.
Оставил  нам  на  память змею, а сам схватил свои склянки и смотался, - сказал
Дон-Жуан.
    - Я  проверю  в  других  комнатах.  Может,  он  еще  не  успел  сбежать, -
перехватив  энергейзер  наизготовку, Федор метнулся в коридор. Послышался звук
распахиваемых   дверей,  что-то  загрохотало,  а  потом  раздалось  пораженное
восклицание Федора: "А чтоб тебя!"
    Решив,  что  в  соседней  комнате  происходит  схватка,  Дон-Жуан  и  Катя
бросились  туда.  На полу сидел Федор и тер ушибленное колено, а рядом валялся
большой  кожаный  чемодан,  о  который  Федор  споткнулся,  не разглядев его в
темноте.
    Дон-Жуан  осмотрелся.  Оттого,  что  в  комнате совсем не было мебели, она
казалась  ещ„  больше.  Ее  углы  утопали  во  мраке.  Посреди  комнаты стояла
громадная старинная кровать с четырьмя резными стойками, на которые, когда-то,
вероятно, был натянул балдахин.
    Разбросанная  по полу одежда, обрывки записей, деревянные шкатулки и книги
-  все говорило о торопливых сборах. Видимо, старик покинул квартиру уже давно
-  через  полчаса  или  через  час  после  разговора  с Катей. И как он только
ухитрился проскочить по площадке незамеченным, ведь ребята были совсем близко,
только через дверь.
    Федор перестал тереть колено и поднялся на ноги.
    - Разбрасывают тут всякий хлам! - проворчал он и раздраженно пнул чемодан,
о который споткнулся, вбегая в комнату.
    Тяжелый  чемодан  от  удара  перевернулся.  Его крышка открылась, и на пол
вывалились  тугие  пачки  денег.  Здесь  были деньги всех народов и всех эпох:
рубли,  марки,  фунты, гульдены, иены. Немало было и денег современных, ещ„ не
вышедших  из употребления. Дон-Жуан приподнял чемодан. Из-под пачек выкатились
тугие  матерчатые  свертки  с  золотыми  монетами  и два килограммовых золотых
слитка с оттиснутым на них двухглавым орлом.
    - Ну и ну! Я никогда не был таким богачом! - присвистнул Федор.
    Он   поднял   с  пола  тяжелую,  в  казначеской  обертке  пачку  новеньких
пятисотрублевок,  распечатал  ее и, вытащив из середины одну купюру, посмотрел
на свет фонарика.
    - Водяные  знаки  на  месте,  -  сказал  он.  - А я тут подумал, вдруг это
фальшивки? Теперь вс„ ясно. Старика в квартире нет. Он испугался нас и сбежал.
Причем сбежал так быстро, что даже бросил деньги.
    - Ну это еще неизвестно, нас ли он испугался, - сказал Дон-Жуан.
    - Вот  и мне так кажется, - сказала Катя. - Мне показалось, что нас-то как
раз он и не боялся. Его испугал кто-то совсем другой.
    - Думаешь, наш призрак? - спросил Федор.
    Катя кивнула.
    - Старик  смертельно боялся Аттилу. Это был даже не страх, это был ужас. Я
вспоминаю,  как  он  вытолкал меня за дверь и сразу запер ее, словно она могла
испугать Аттилу.
    Девушка  представила,  как  старик  мечется  по комнатам, хватая вс„ самое
необходимое, как он торопливо складывает в сумку склянки с душами, свои записи
и  пергаменты  и,  бросив  даже  деньги,  потому  что  их ему уже не дотащить,
кидается  к  выходу.  Озираясь, он закрывает за собой дверь, зная, что никогда
больше  не  вернется сюда, и торопится по лестнице, подгоняемый ужасом. Старик
спешит,  а  в  сумке  у него бряцают склянки с плененными душами, которые одни
только и составляют для него величайшую ценность.
    - И  где  мы  теперь будем его искать? Город огромный, а мы даже не знаем,
какое у него сейчас имя, - сказала Катя.
    - Даже если бы знали, это бы ничего не изменило. Наверняка у старика много
документов с самыми разными именами, - сказал Федор.
    - А  в  квартиру  он  уже  точно не вернется? Здесь же остались его вещи и
деньги, - спросил Дон-Жуан.
    - Зачем  они  ему?  Наверняка  у  старика  есть  еще  счета  в  банках или
какие-нибудь секретные запасы. Имея такие деньги, как у него, можно купить все
что угодно. Хоть новую квартиру, хоть авиабилет... - сказал Федор.
    - Авиабилет!  -  воскликнул  Дон-Жуан.  -  Вот  оно! Вспомните, как сильно
старик  был  напуган. Он почти наверняка захочет оказаться подальше от Москвы.
Сесть  на  самолет  и  улететь в другой город или на другой континент. Значит,
искать его надо в аэропорту!
    - А вдруг он уже улетел? Тогда мы его не найд„м, - усомнился Федор.
    - Если  его  не  найдем  мы,  тогда его найдет другой. И этим другим будет
Аттила, - уверенно сказал Дон-Жуан.
    Катя вздрогнула. Е„ внутренний голос подсказывал, что Дон-Жуан прав.
    - Бежим!  Чего  ты  стоишь?  - крикнула она, потянув за собой Дон-Жуана за
рукав.
    - Куда бежим? - не понял тот.
    - За колбасинским скутером.
    Федор двинулся было за ними, но вспомнил, что на скутере только два места.
    - Ну и ладно! Катайтесь на своих скутерах сколько вам заблагорассудится. Я
завтра куплю себе "Мерседес", - обиженно заявил он и, присев на корточки, стал
складывать в чемодан выпавшие пачки.
    - Разве  ты  не  собираешься  передать  их  государству?  - поддразнил его
Дон-Жуан.
    - Ага, прям сейчас уже бегу и спотыкаюсь! - хмыкнул Федор.


    Пятью  минутами  позже  Катя  и  Дон-Жуан,  едва успевшие снять скафандры,
неслись  на  скутере по пустынным улицам Москвы. Дон-Жуан склонился над рулем,
выжимая  из  скутера  всю скорость, на которую был способен двигатель, а Катя,
чтобы  не  упасть,  крепко  держалась за его спину. Она доверяла Дон-Жуану: из
всей "великолепной пятерки" он знал Москву лучше других.
    Правда,  Катя  удивилась, когда Дон-Жуан свернул с асфальта и, подскакивая
на колдобинах, они понеслись по грунтовой аллее какого-то леса.
    - Где мы? - крикнула она ему на ухо.
    - Я  заблудился?  -  обиделся Дон-Жуан. - Это Тимирязевский парк. Здесь мы
срежем порядочный кусок и выскочим почти к самому аэропорту.
    Они  доехали  до середины аллеи, как вдруг мотор скутера зачихал и заглох.
Дон-Жуан попытался завести его, но у него ничего не вышло. Тогда он наклонился
над приборной панелью, взглянул на датчик горючего и стукнул кулаком по рулю.
    - Поезд дальше не пойдет. Бензин кончился, - сказал он.
    - Но почему?
    - Обычная  история. Егор ездил к своему профессору, а бензина, конечно, не
залил. Тысячу раз ему говорил!
    - Пошли  пешком!  -  Катя  слезла  со  скутера  и  быстро  пошла по аллее.
Дон-Жуан, вынужденный катить ставший обузой скутер, едва за ней успевал.
    - А скутер как же? - крикнул он.
    - Брось  его.  На  обратном пути заберем! - крикнула Катя. - Кто его ночью
найдет?
    - Вот  еще,  не стану я его бросать. Он нам еще пригодится. Сразу за лесом
бензоколонка, там и заправимся, - отказался Дон-Жуан.
    Ребята  шли  довольно  долго.  Впереди  показался уже забор, огораживающий
Тимирязевский  парк,  как  вдруг  продолжавшая  гореть  фара скутера выхватила
человека, лежавшего без движения посреди аллеи. Катя и Дон-Жуан остановились.
    - Почему он тут? - испуганно прошептала Катя. - Пьяный? Мертвый?
    - Подержи  скутер, я посмотрю! - вызвался Дон-Жуан, которому в присутствии
Кати  хотелось  выглядеть  смелым.  Он  осторожно подошел к лежащему человеку,
заглянул ему в лицо и издал изумленный возглас.
    - Что случилось? Ты его знаешь? - крикнула Катя.
    - И ты его тоже знаешь. Это наш старик, - ответил Дон-Жуан.
    Бросив  скутер,  сразу  завалившийся  набок,  Катя подбежала к Дон-Жуану и
присела  на  корточки рядом со стариком. Маг лежал на спине, глаза у него были
закрыты,  а  из  груди  вырывалось хриплое дыхание. Кате вдруг стало жаль его:
теперь она видела перед собой не дряхлого мага, охотившегося за душами, а лишь
больного немощного человека.
    - Его  нужно  отвезти в больницу. Беги вызывай скорую помощь! - велела она
Дон-Жуану.
    - Ты же говорила, что он бессмертный, - удивился Дон-Жуан.
    - Бессмертный он или смертный, но ему нужна помощь. Беги, чего ты стоишь?
    Дон-Жуан хотел уже мчаться к телефонному автомату, но в этот момент старик
открыл глаза и хрипло спросил:
    - Девчонка, это ты?
    - Я! Не волнуйтесь, мы вам поможем, - ответила Катя, наклоняясь к нему.
    - Раз  ты  здесь,  значит ты была у меня. Но почему ты жива? Разве змея не
убила тебя? - спросил он.
    - Нет, - ответила Катя.
    - А  воздушный  яд,  которым я пропитал шторы в комнате? Разве он не попал
вам в легкие и не привел вас к мучительной смерти?
    - Как  видите, я жива, - сказала Катя, а сама порадовалась, как удачно они
сделали,  задвинув  забрала  скафандров.  Только бы Федор не снял теперь шлем!
Надо срочно сказать ему об этом по передатчику.
    - Судьба  улыбается  тебе, девчонка. Я дважды пытался убить тебя: и дважды
ты  оставалась  в  живых.  Значит,  боги  благосклонны  к  тебе.  Верни своего
спутника!
    - Но он пошел звать вам врача!
    - Никого  не  нужно  звать. Это бесполезно, - прохрипел он. - Приподнимите
мне голову!
    - Так вам удобно? Что с вами случилось? - спросила Катя.
    Старик  закрыл  глаза  и  забормотал что-то невнятное. В его речи мешались
слова древних языков - египетские, греческие, латинские, арабские.
    - Что это? - растерянно спросила Катя.
    - Это бред, - ответил вернувшийся Дон-Жуан.
    Бредил старик долго. Когда Катя и Дон-Жуан уже потеряли надежду что-нибудь
узнать, маг вдруг заговорил по-русски, негромко, но внятно:
    - Аттила. Он настиг меня. Пророчество свершилось. Я знал, что от судьбы не
уйдешь,  но  вс„  же  попытался.  Я  бежал по лесу и вдруг увидел его здесь на
аллее.  Он вдруг возник передо мной - прямой и мрачный. И я услышал его голос,
холодный  как  лезвие  кинжала:  "Ты  предал меня, Сарданапал! Ты отнял у меня
жизнь!  А  я  теперь  отниму  у тебя твою власть, твои силы и твое бессмертие.
Помни тот день!"
    - Какой день?
    - День,  когда  я  отравил  его...  - с трудом ответил старик. - Я был его
лекарем,  он  доверял  мне.  Звали  меня  тогда  Сарданапал.  Я помогал Аттиле
советами.  В его войске я прошел всю Малую Азию. Римляне мне хорошо заплатили,
очень хорошо. И я подмешал Аттиле в кувшин с вином яд. Раб попробовал вино, но
остался  жив.  Наивные  гунны, дикий народ, они не знали, что мой яд действует
только  в  сочетании  с  бараньей кровью. Аттила очень любил баранью кровь. Он
всегда  пил е„ на осеннем празднике. Я не стал дожидаться, пока яд подействует
и  бежал  на  лодке той же ночью. Через два дня я узнал о смерти Аттилы. Перед
смертью он поклялся отомстить мне и сделал это сейчас, через две тысячи лет. И
вот  теперь у меня нет больше ничего: он отнял у меня вс„ - магию, бессмертие,
надежду  стать  молодым.  Я не смог даже помешать ему: все мои заклинания, вся
моя  магия  оказались  бессильными.  Теперь  я просто старик, обычный, древний
старик  и  едва  ли  моя жизнь на этой земле будет долгой. Сбылось пророчество
одной юной цыганки, предрекавшей мне смерть от мертвого врага. Она была ведьма
и е„ сожгли на костре.
    Фесандопулос  застонал:  и  трудно сказать, чего больше было в его стоне -
боли или тоски человека, лишившегося своей вечности.
    - А  где  князь  Багрятинский, где Ольга, где все те души, что вы унесли с
собой? - взволнованно спросила Катя.
    Старый маг взглянул на нее и расхохотался:
    - Ты все еще надеешься? Не надейся напрасно. Единственное, что меня теперь
утешает  -  это мысль, что этим душам, теперь еще хуже, чем мне. Я-то заслужил
свою участь, а они нет.
    - Что с ним? Где склянки? - крикнула девушка.
    - Склянки?  Тебе  нужны  они?  Бери  их,  вон они валяются, - подняв руку,
Фесандопулос  показал  ей  на  забор, возле которого бесполезной грудой стекла
лежали те самые бутылочки.
    Катя бросилась было к забору, но голос старика остановил ее.
    - В  них  больше  ничего  нет. Все души захватил Аттила: унес, вобрал их в
себя. Получилось, что все эти столетия я копил и собирал души для него, будь я
проклят. Сейчас он в двадцать девять раз сильнее, чем был до встречи со мной.
    - Значит,  их  души  теперь  у Аттилы, вернее в Аттиле? Но как такое может
быть? - пораженно спросил Дон-Жуан.
    - А  как может озеро вбирать в себя ручьи, а океан реки? Как могут кирпичи
становиться  домом,  а  золотые  монеты,  попав в кошелек, обретать власть над
людьми?  Так и души войдя теперь в Аттилу, утратили себя и стали его частью, -
ответил старик.
    - А если мы победим Аттилу, мы сумеем их освободить? - спросила Катя.
    - Аттилу  нельзя победить. Он сеет страдания и смерть, хуже того, он сам и
есть  смерть,  - убежденно сказал Фесандопулос. - А теперь прощайте: больше мы
никогда  не  увидимся.  Вс„,  что есть в той квартире, ваше. Мне уже ничего не
нужно.
    Собравшись  с силами, он встал и, шатаясь, пошел по аллее. Катя и Дон-Жуан
не пытались останавливали его, а лишь смотрели ему вслед.
    Уже отойдя от них шагов на десять, маг обернулся и крикнул:
    - Знайте  же,  жалкие!  Аттилу  теперь  не  остановить.  Он  найдет способ
пробиться к власти. Он не остановится не перед чем. Он зальет этот мир кровью!
Кровь  и страдания людские, вот что ему действительно нужно, чтобы чувствовать
себя живым, даже стоя за дверью гроба...




    МАМЕНЬКА ВНАГРУЗКУ


    - Вс„,  что у нас осталось - этот кувшин. Мы точно знаем, что Аттила время
от времени возвращается к нему как к месту своего долговременного заточения, -
сказал  Егор,  когда  утром  вся  "великолепная  пятерка"  собралась в комнате
братьев Лопатиных.
    - А если он попытается его выкрасть? - спросил Федор.
    - Вс„ возможно. Именно поэтому мы должны быть наготове.
    Дон-Жуан  подошел  к  столу  технического  гения  и  принялся разглядывать
лежащие  на нем чертежи. Чертежи были такой сложности, что Дон-Жуан не понял в
них  абсолютно  ничего, тем более, что гений не был сторонником аккуратности и
чертил часто как попало, чтобы только самому разобраться.
    - Я вс„ думаю, почему Аттила не убил Фесандопулоса? - спросил он.
    - Для  утоления  мести  ему нужна не смерть мага, а его мучения, - сказала
Катя.  -  Он лишил Фесандопулоса бессмертия и собранных им душ, а для того это
куда как мучительнее.
    - Пускай  так, - с некоторым сомнением произнес Дон-Жуан. - Значит, своему
убийце  Аттила  отомстил.  И  что  он  будет  делать теперь, когда уровень его
психоэнергии  возрос  и  он  завладел знаниями и умениями всех двадцати девяти
душ?
    - А  тебе  не  по  барабану, что он будет делать? - поинтересовался Федор,
переходя  с прямого шпагата на поперечный. Каждое утро он по полчаса занимался
растяжкой.
    - Чтобы   победить  противника,  нужно  поставить  себя  на  его  место  и
попытаться  предугадать  все  его  действия,  - сказал Дон-Жуан. - Разве вас в
карате этому не учат?
    - Да ну, не люблю я этой философии, - поморщился Федор. - У меня философия
простая:  если прищурился и плечо поднял - значит, сейчас рукой ударит, а если
колено  поднимает,  то  ногой.  Как-то  был  у  нас  случай  на соревнованиях,
поставили меня против одного парня, а тот тяжелее меня на десять килограммов и
старше на год. Стал он меня теснить. И тут я вижу, что он...
    - Паш,  а  ну-ка  дай  сюда!  -  Катя отняла у Колбасина бутерброд и ловко
вставила его в рот Федору.
    - М-м-тьфу! Эй, ты чего? - возмутился тот.
    - Сд