л е„ над головой, чтобы все видели.
Наконечник  стрелы был из неизвестного Камышовым котам материала - блестящего,
хрупкого,  но  очень острого. Это точно был не камень, но что - этого никто не
знал. Из рядов мужчин племени послышались удивленные восклицания.

    - Теперь  все  верят  Родраху?  -  спросил вождь. - Верят, что лесные люди
хотят напасть?

    - Все  верят!  -  откликнулось  племя.  - Мы готовы отразить их! Камышовых
котов намного больше, чем лесных людей. Они сражались с ними две весны назад и
победили,  и  сейчас  тоже  победят.  Уши и руки лесных станут игрушками наших
детей и прославят доблесть воинов!

    - Хорошо,  -  сказал  вождь.  -  Если  мы не хотим лишних жертв, то теперь
женщины и дети не должны далеко отходить от стойбища. Стойбище будут постоянно
охранять  мужчины  из двух родов, пока остальные будут охотиться за них. Самые
храбрые  воины завтра смогут собраться, и Родрах повед„т их за собой туда, где
видел в последний раз лесных людей.

    Племя  согласно загудело. Нападения соседей в те времена не были редкостью
и  начинались почти каждую весну. Эти нападения были настолько привычными, что
не пугали даже самых робких женщин и детей. Пока племя сильно и едино, и в нем
много воинов, никто не сможет уничтожить его.

    Да  и  сами  Камышовые  коты не были исключением. Время от времени молодые
неженатые  воины  да  и  часть женатых, которые хотели пограбить или захватить
добычу,  собирались группами по три и более ладоней и отправлялись на соседние
племена,  иногда даже спускаясь на плотах вниз по реке до десятка становищ. Их
не  было  порой по нескольку недель и даже месяцев, но потом они возращались с
добычей  и  пленницами,  хотя всякий раз примерно треть из них гибла от копий,
камней и стрел.

    Добыча  всякий  раз была то больше, то меньше. Порой Камышовые коты вообще
возвращались  без добычи, это зависело от того, сумели ли они застать соседние
племена врасплох, когда большинство его взрослых воинов были на охоте. Если же
все  мужчины  из  соседних  племен  были  в  сборе и готовы к сражению, но как
правило  нападавшим  приходилось  с  боем  отступать,  пока  ночь и темнота не
позволяли им скрыться незамеченными.

    Жена  вождя снова что-то назойливо зашептала ему в ухо, и вождь отмахнулся
от  нее как от осы. Но жена, кстати, она была родной сестрой Гырки, продолжала
что-то нашептывать мужу, то и дело показывая то на Гырку, то на Уюка.

    Наконец,  вождь  кивнул,  видимо, соглашаясь с ней и снова встал со своего
каменного кресла.

    - С  лесными  людьми  все  решено и хватит с этим! - заявил Медвежий Клык,
властным движением руки восстанавливая тишину. - В этот совет нам нужно решить
ещ„  один важный вопрос. Один из членов племени поднял оружие на другого члена
племени и ранил его. Это грубое нарушение закона Камышовых котов, и нарушивший
его должен приговариваться к смерти либо к изгнанию.

    - Кто нарушил закон? - загудели голоса племени. - Кто ранен?

    - Ранен Уюк, сын Уа-Аяха и Гырки, а закон нарушил Агам, сын Рынны и Яргле.
Выйди сюда, Агам, и ты выйди, Уюк.

    Агам,   опустив   голову,   шагнул  в  круг  племени  к  костру,  чувствуя
устремленные на него взгляды всего племени.

    - Да  он же совсем подросток, ему ещ„ несколько весен до обряда посвящения
в  мужчины!  -  раздалось  удивленное  и  сочувственное  восклицание  какой-то
женщины.

    - Его  отец  умер  не на охоте, а у костра! - прошипел ещ„ кто-то, кажется
кто-то из родственников Гырки.

    - Яргле  был храбрым воином, он в одиночку убивал зубра! - крикнула Рынна.
- Он умер у костра, потому что сломал ногу, вы все это помните!

    Многие и в самом деле это помнили, но не решались выступить против вождя и
мстительного рода Уа-Аяха, который весь как один стоял за изгнание Агама.

    Гырка  дернула  Уюка за руку и вытащила его в круг. Тот икнул и покачнулся
от обжорства, держась на живот.

    - Ратуйте,  люди  добрые!  Бедный  мальчик,  он  едва жив после ранения! -
запричитала  Гырка.  -  Род  мой  едва  не пресекся сегодня, когда Агам поднял
оружие  на моего сына, серьезно ранив его. Только Дух Реки, которому я приношу
в жертву оленьи кости, не допустил его гибели.

    Уюк снова икнул и глупо улыбнулся. Жирному недорослю было неловко стоять в
центре  круга  перед  всем  племенем,  когда его каждую минуту дергала на руку
мать.

    - А  ну  не улыбайся, осел! Плачь! - зашипела на него Гырка и, плача сама,
толкнула Уюка локтем в живот. - Покажи им свою рану!

    Гырка  подтолкнула  Уюка  к  вождю, развернув его раненым плечом. Царапина
была  пустяковой,  хотя  Гырка и велела Уюку не вытирать засохшую кровь и даже
специально  раздавила  на  ране  несколько  красных  ягод. Но мужчины племени,
неплохо  разбиравшиеся  в ранах, посмеиваясь, переглядывались, понимая, что от
такой  царапины  не  умер бы даже грудной младенец, не говоря уже о мальчике в
шестнадцать весен, который вскоре должен пройти обряд посвящения в воины.

    Но  жена  вождя,  переглянувшись  с Гыркой, опять зашептала что-то мужу, и
вождь сказал важно:

    - Да,  рана  серьезная,  Уюк мог лишиться руки. е„ нужно прижечь. Возьмите
кто-нибудь горящий уголь![3]

    - Прижечь?  Не хочу! - завопил Уюк, вырываясь у матери и под смех убегая в
пещеру.  Уа-Аях  нахмурился, недовольный, что его сын показал перед всеми свою
трусость.  Настоящий  воин  не  должен  бояться  смерти  и боли, если он хочет
оставить после себя славную память.

    - Где  же  шаман?  Почему  он  ещ„ не пришел, если обещал защитить тебя? -
прошептала Рынна Агаму.

    - Агам  не знает, почему его нет. Шаман сказал ему, что придет на совет, -
отвечал Агам.

    Медвежий Клык повернулся к Агаму.

    - Агам,  сын  Рынны,  что  ты  скажешь  в  свою защиту? Это правда, что ты
угрожал Уюку острогой и хотел убить его?

    - Это  неправда,  -  сказал  Агам.  - Агам не хотел убивать Уюка, просто в
руках у Агама была острога. Уюк лжет.

    - Сын  Уа-Аяха  не  может  лгать,  скорее лжешь ты, щенок! - повысил голос
Уа-Аях.  -  Я  требую  изгания для Агама! Он не должен жить вместе с племенем,
пусть ищет себе другое племя.

    Медвежий  Клык задумался, он все ещ„ колебался, чувствуя, с одной стороны,
что  вина Агама не так уж и серьезна, а с другой опасаясь вызвать недовольство
могущего  рода  Уа-Аяха  и  своей  собственной  жены,  сестры  Гырки. Стоит ли
какой-то  жалкий  мальчишка таких последствий? Лучше позволить им изгнать его,
все равно мальчишка бы умер от голода зимой.

    - Пощадите  моего  сына!  Не  изгоняйте его! - крикнула Рынна, бросаясь на
колени перед вождем, но братья Яргле, подчиняясь знаку вождя, оттащили ее.

    - Кто  хочет  сказать  в  защиту  Агама?  -  спросил Медвежий Клык. - Если
кому-нибудь есть, что сказать, пускай говорит сейчас!

    Но все племя молчало, как вдруг...

    - Агам  не виноват! Агам не бил Уюка острогой, а только нечаянно поцарапал
сучком! - крикнул звенящий девичий голосок.

    Агам поднял глаза и увидел Акану, выглядывающую из-за спины у е„ отца.

    - Замолчи, девчонка! - закричала Гырка. - Никто не поверит твоим словам. Я
требую изгнания Агама из племени. Сегодня он едва не убил моего сына, а завтра
убьет ещ„ нескольких детей из племени. Мы должны изгнать его, пока не поздно.

    Агам  видел,  что  Акана, сочувственно глядящая на него, ещ„ хотела что-то
сказать,  но е„ отец, видимо, опасавшийся вражды роды Уа-Аяха, схватил девочку
за руку и утащил ее, гневно шепча ей что-то.

    - Если  Агам  не  будет  изгнан, то мы убьем его сами! - крикнул кто-то из
взрослых братьев Уюка, подогретый матерью и угрожающе зан„с копье.

    Жена  снова  прошептала  что-то  вождю. Вождь отмахнулся, а потом встал на
камень и громко сказал, общаясь ко всему племени:

    - Медвежий  Клык  решил! Агам должен завтра утром уйти и больше никогда не
возвращаться. Если он вернется, его убьют.

    - Агама  хотел  защитить колдун! Сегодня Агам был у колдуна! - вне себя от
горя крикнула Рынна.

    Вождь  насторожился. Ему бы не хотелось портить отношений с могущественным
шаманом.

    - Если  колдун хотел защитить Агама, то где колдун? - спросил он. - Почему
колдуна  нет  на  совете?  Быть  может, Рынна говорит неправду, чтобы защитить
сына?

    В  этот  момент откуда-то издали послышался крик, и в свет костра ворвался
один  из  отсутствовавших  на совете охотников. Следом за ним ещ„ два охотника
несли что-то, завернутое в шкуру.

    - Беда,  вождь,  беда!  - крикнул он. - Торах убит. Мы нашли его в лесу на
полпути сюда. Голова у него была раздроблена палицей, а в сердце стрела.

    Воины  внесли  шкуру в круг костра и все увидели, что из шкуры выглядывает
рука колдуна. Кто-то из женщин завизжал.

    - Около  тела  мы  нашли  вот  это!  -  сказал воин и протянул вождю кусок
оленьей кости с вырезанными на ней оленями и костром.

    Агам узнал этот кусок кости, он сам делал его несколько часов назад, когда
виделся  с  колдуном.  Вождь  тоже  знал, что только Агам по всем племени умел
резать по кости. Он шагнул к мальчику.

    - Это тво„? - спросил он грозно.

    - Агам делал это для колдуна.

    - Тогда  может  быть  Агам  и  убил колдуна? - крикнула Гырка, но это было
слишком и в это никто не верил.

    - Агам  не  мог убить колдуна, Агам слишком слаб и юн, чтобы нанести такой
удар  палицей. Это мог сделать только кто-то из лесных людей, - сказал Родрах,
и все согласно закивали.

    - Тогда  Агам  вместе  с  этой  костью  дал колдуну злого духа! - крикнула
Гырка.  -  Смотрите,  здесь  за кости у костра изображен сам колдун! Возможно,
Агам,  изобразив  колдуна,  заговорил его и тыкал в изображение колдуна ножом,
как сам колдун заговаривал оленей перед охотой. Агам виноват в его смерти!

    Это  показалось  пещерным  людям  более  убедительным.  Все  они  верили в
колдовство  и  в то, что с помощью изображения на кости или деревянной фигурки
можно  заговорить  дух  своего  врага и убить его. Племя с ужасом отступило от
Агама,  и  мальчик  оказался  словно  в кругу отчуждения. Только Рынна, Омра и
Акана,  кажется  верили,  что  он  невиновен,  но  кто  поверит женщине и двум
девочкам?

    - Агам  должен  уйти  завтра  утром  или его убьют! - сказал вождь, швыряя
кость  в  костер,  потому  что  Дух  Огня,  как верили Камышовые коты, очищает
предметы от злых заговоров.

    Потом  Медвежий  Клык  повернулся  и пошел в свою пещеру, не слушая воплей
Рынны и плача Омры.

    Мужчины  племени  этой  ночью  спали только по очереди с оружием наготове.
Утром  они  собирались  отправиться на поиски лесных людей и ж„лтого человека,
убившего  колдуна.  Тело  колдуна  осталось  лежать у костра, утром, с первыми
лучами  солнца, его должны были сжечь на большом костре, чтобы дух колдуна мог
отправиться к Тому, Кто Зажигает Костер Солнца.

    Всю  ночь  Рынна,  плача, готовила Агама в дорогу, она не надеялась больше
увидеть  сына.  Изгнание  в  те  времена,  когда  вокруг было полно хищников и
враждебных племен означало почти верную смерть. Даже если каким-то чудом Агаму
удастся продержаться до осени, то холодная зама все равно убьет его.

    Сама  Рынна  не могла пойти с сыном, потому что понимала, что будет только
стеснять  его,  да  и  Омра  не  выдержит долгой дороги, а оставлять е„ одну в
племени было нельзя. Гырка нашла бы повод отомстить девочке.

    Утром,  с  первыми  лучами  солнца,  когда  пламя  костра унесло вверх дух
колдуна,  Агам  взял  копье, каменный топор, оставшийся от отца тупой нож и, в
последний  раз оглянувшись на пещеры племени, пошел вниз по течению реки вдоль
камышей.



    ГЛАВА 4.

    ПЕЩЕРНЫЙ МЕДВЕДЬ

    - Иногда меня спрашивают, почему я такой храбрый, умный и красивый? А я не
могу ответить, потому что я к тому же ещ„ и скромный.

    (из историй о фон бароне де Капускинде)

    Агам  решил  найти  несколько  бревен, связать из них плот, погрузиться на
него  и  плыть  по  течению  реки  несколько дней, добывая себе пищу с помощью
остроги и лука. Возможно, если он отплывет достаточно далеко от изгнавшего его
становища и от всех соседних племен, враждующих с Камышовыми котами, то сможет
найти  себе  другое  племя,  которое примет его к себе. Возможно, это будет то
племя,  из  которого  произошли  его мать или бабка, а, возможно, какое-нибудь
другое.

    Агам  помнил,  что  Камышовые коты когда-то приютили спускавшегося вниз по
реке  желтолицего  старика,  не  принадлежавшего  ни  к одному из известных им
плем„н, и вполне возможно, что другое племя так же приютит его самого.

    После непродолжительных поисков Агам нашел одно сухое бревно, потом второе
и подтащил их друг к другу. Но для того, чтобы связать устойчивый плот, бревен
должно  было  быть  по  меньшей  мере  ладони,  т.е. десять, и Агам это хорошо
понимал.

    В  поисках  остальных  бревен  Агам  даже заш„л в прибрежный в лес, но все
стволы,  которые  он  там  наш„л, были слишком массивными, и подросток не смог
даже  сдвинуть  их  с  места,  не  то,  чтобы  дотащить до берега. Но наконец,
благодаря  упрямству  Агама,  почти  все  бревна,  необхомые для строительства
плота,  были  найдены  и сведены воедино. Осталось только спустить их на воду,
попожить попер„к палки потоньше и связать их прочно вер„вкой, чтобы все бревна
плота  держались  вместе. Гвозди в ту эпоху изобретены ещ„ не были, но без них
успешно  обходились  иными  способами,  главным образом с помощью сплетеных из
трав вер„вок и длинных полос молодой коры.

    Неожиданно  из  камышей недалеко от того места, где Агам возился с плотом,
послышался  тревожный  утиный крик и взлетела утка. Привыкший к языку природы,
Агам  понял,  что утку кто-то спугнул, а это значило, что поблизости в камышах
ещ„  кто-то  есть.  И скорее это человек, потому что если бы утка спасалась от
ястреба или коршуна, она постаралась бы укрыться от этих маневреных хищников в
камышах.

    Подросток перехватил копье и приготовился к обороне. Ему показалось, что в
камышах  мелькнула,  а потом сразу скрылась чья-то голова. Он не исключал, что
его выследил кто-то из рода Уюка и теперь хочет свести с ним счеты. Или же это
был кто-то из лесных людей, которые вчера убили Тораха.

    Агам  понимал,  что ему не справиться в одиночку со взрослым воином, и так
как  спустить  на воду плот он уже не успевал, он решил метнуть копье, а потом
прыгнуть  в  реку  и  постараться спастись вплавь. Плавал он отлично и неплохо
нырял,  впрочем, как и почти вс„ племя Камышовых котов, жившее у реки. Правда,
ныряя,  Агаму  пришлось  бы бросить каменный топор и все свои припасы, которые
дала ему в дорогу Рынна, и сохранить только каменный нож.

    Камыши  зашевелились,  и  Агам  хотел  метнуть  копье,  но  тут из камышей
показалась  светловолосая  голова Аканы. Девочка, запыхавшись, бежала к нему и
несла  небольшую  плетеную  корзину. Агам опустил копье, дрожа от мысли, какую
глупость он едва не совершил.

    - Агам  возьмет  Акану  с  собой?  -  спросила  девочка. - Акана бежала за
Агамом,  и  едва  нашла его. Хорошо ещ„, Акана догадалась, что Агам может быть
возле реки. Акана взяла с собой ягод и березовой коры для растопки огня. Еще у
Аканы есть иголка из рыбьей кости, чтобы зашивать одежду, и нож.

    - Акана в самом деле хочет идти вместе с Агамом? - не поверил подросток. -
Агам  не  знает,  что  будет с ним завтра. Агам даже не уверен, сумеет ли он в
одиночку защитить Акану, если на них нападет дикий зверь или лесной человек.

    - Акана  все  равно  пойдет вместе с Агамом, - решительно тряхнула головой
девочка.  -  Акане  нравится Агам и не нравится Уюк. Она не хочет оставаться в
племени. Уюк ей отвратителен.

    - Уюк? Почему Уюк?

    - Акану  хотят  отдать  замуж за Уюка, когда он пройдет обряд посвящения в
воины,  - сказала девочка. - Акане сегодня утром сказал об этом глава е„ рода.
Род Аканы дал свое согласие. Но Акане не нравится Уюк, она хочет уйти вместе с
Агамом. Если она останется, е„ заставят стать женой Уюка.

    - Но  Агам  ещ„  молод,  если  Акана  станет  его женой, он не сможет пока
приносить  Акане  добычу  и  обеспечивать  кровом  е„  и детей, - сказал Агам.
Пещерные  люди  чужды всякого лицемерия, они всегда говорят то, о чем думают и
делают то, что обещают.

    - Акана  будет  с  Агамом.  Если Агам не возьм„т Акану, тогда Акана пойдет
одна,  -  и  девочка решительно повернулась, чтобы уйти, но Агам удержал е„ за
плечо.

    - Акана  может  пойти  с  Агамом, - сказал он очень торжественно и пот„рся
своей щекой о щеку Аканы, что всегда делали пещерные люди из племени Камышовых
котов при совершении клятв.

    - Агам  обещает,  что  никогда  не  оставит Акану и никогда не бросит е„ в
беде.  Если  Агам  погибнет,  то  его дух будет защищать Акану и после ухода в
Верхний  мир. Он будет защищать Акану от саблезубых тигров и волков, и добудет
ей мамонта, чтобы у Аканы зимой было много мяса.

    Неожиданно девочка рассмеялась:

    - У  Агама  такой важный вид! Можно подумать, Агам в самом деле верит, что
сможет в одиночку справиться с мамонтом и саблезубым тигром!

    Агам прищурился на солнце, как это делали взрослые мужчины из их племени.

    - Нам  пора  плыть,  -  сказал  он.  - Тот, Кто Зажигает Костер Солнце уже
разв„л большой огонь. Скоро костер солнца будет на середине неба.

    Агам  и  Акана  погрузили  свои  нехитрые  пожитки на плот и стали вдво„м,
раскачивая  массивное  бревенчатое сооружение, сталкивать его на воду. Всего у
них было: два каменных ножа, копье, гарпун, лук и три стрелы, лукошко Аканы со
съедобными  травами  и  несколько вяленых рыбин, которые дала Агаму Рынна. И с
этим они отправлялись в плавание навстречу неизвестности.

    Когда  плот  был  уже  на  воде,  и  Агам собирался оттолкнуться копьем от
берега,  неожиданно  верхушки  камышей  опять заметались. "Погоня! - испуганно
воскликнула Акана. - Я могла привести за собой погоню!"

    - Отталкивайся!  Плыв„м!  - крикнул Агам и, передав девочке копье, схватил
лук и натянул тетиву.

    Но  это  была  не  погоня.  К  ним,  неуклюже  перепрыгивая через камыши и
производя  столько  шума,  сколько  бы  не  произвел на охоте не один пещерный
медведь,  мчался  и  размахивал  руками  незнакомый мальчишка примерно одних с
Агамом лет.

    Мальчишка  был  совершенно  безоружен  и  очень  странно  одет  в какие-то
непонятные многоцветные шкуры (свитер), обтягивающую ноги ткань, перепоясанную
широкой  веревкой  (брюки) и что-то вроде зимных снегоступов неизвестной формы
(обувь).  Волосы у мальчишки были очень короткими, не то что у пещерных людей,
которые  не стриглись всю жизнь и только изредка, если волосы уж очень мешали,
обрубали  их  острым  краем  каменного  топора,  что  получалось  всегда очень
неровно.

    В  руках у мальчишки была непонятная сумка из кожи с рисунком на ней белой
краской, изображавшей дикаря с бумерангом и какими-то тайными знАгами (сумка с
надписью "СПОРТ" и нарисованный хоккеист).

    Беглец  что-то  кричал  на непонятном языке и вс„ время оглядывался назад,
будто  за  ним  кто-то гнался. В лесу и в самом деле трещали сучья, а потом из
леса  выскочили  несколько воинов из племени и среди них Уа-Аях. Уа-Аях бросил
копье,  но мальчишка был слишком далеко и копье вонзилось в землю в нескольких
метрах за его спиной.

    Увидев  Акану  рядом  с  Агамом,  Уа-Аях  гневно  закричал  что-то воинам,
показывая  на  девочку  и Агама. Воины рассыпались на несколько групп, как при
загонной охоте и помчались серез камыши.

    Агам  опустил лук. Кем бы не был этот мальчишка, он был безоружен, и у них
были  общие  враги.  Если  Уа-Аях догонит мальчишку, то убьет его, как убьет и
самого  Агама,  а  Акану  утащит в племя и заставит стать женой своего жирного
недоросля.

    Тем  временем  мальчишка  с  округлившимися  от  страха глазами подбежал к
бер