и  удивленно  посматривал то на дубину, то на Васю, не понимая,
отчего дубина не сработала и мальчик не рухнул замертво.

    Потом  дикарь  снова  размахнулся  и  снова  дубина  ударилась  о какую-то
невидимую  преграду  в  десятке  сантиметров  от  головы  мальчика.  Вася  так
отрегулировал поле, чтобы оно не отбрасывало нападающего - ему было интересно,
что дикарь будет делать, поняв, что не сможет никак ему повредить.

    Видя,  что  и  после  второго  удара  мальчик  не  упал, дикарь совершенно
озадачился.  Он  некоторое время с сомнением рассматривал свою палицу, видимо,
проверяя  настоящая  ли  она. Потом один за другим он нанес Васе ещ„ с десяток
мощных ударов, которые свалили бы даже быка, но все удары были остановлены ещ„
в  воздухе,  и  мальчик чувствовал только легкие искорки от включения силового
поля.

    Тупое  лицо  первобытного человека после такой неудачи стало ещ„ тупее. Но
потом,  словно  ему  в  голову  пришла  какая-то  утешительная  мысль,  дикарь
размахнулся  дубиной  и,  - шарахнув себя по лбу, и растянулся во весь рост на
земле.

    Вася  догадался,  что дикарь решил, что его палица заколдована и ею теперь
нельзя  оглушить даже муху, но для полной уверенности захотел проверить это на
себе.

    Битва  с  переменным  успехом шла на разных частях поляны и в камышах. И с
той и с другой стороны было много раненых и убитых. Раненые старались отползти
и  спрятаться, а те, кто ещ„ чувствовал в себе силы, снова устремлялись в бой.
Число воинов и с той и с другой сторон было примерно равным и уравновешивалось
ещ„ и тем, что хотя оружие ж„лтых людей и было несколько совершеннее и острее,
а стрелы пропитаны ядом, но зато Камышовые коты лучше знали эти места, руки их
воинов  были  сильнее  и  в  рукопашных  схватках  они  легче  одолевали своих
противников.

    К  тому  же, хотя ж„лтые воины и сражались яростно и храбро, они сражались
на  чужой  земле  и  сражались  не за жизни своих детей, жен и матерей и не за
выживание  своего  племени. Камышовыми же котами руководило сознание того, что
отступать  им  некуда,  они на своей земле, рядом их близкие и если они сейчас
проиграют, то все их роды будут вырезаны под корень от седых стариков до малых
детей.  Это  заставляло  всех, даже тех, кто был трусоват от природы, собирать
вс„ свое мужество и бросаться с палицами на копья и стрелы ж„лтых людей.

    Нередко  случалось,  что  даже  раненый  ядовитой  стрелой воин из племени
Камышовых  котов,  уже  чувствуя  приближающуюся  смерть, прыгал без страха на
врага, уже не чувствуя новых ран и протыкал копьем или разбивал дубиной головы
ж„лтым людям, заставляя остальных обращаться в паническое бегство.

    Даже  женщины  и  старики  из  племени Камышовых котов принимали посильное
участие  в  битве,  стреляя  из луков или собирая брошенные дроты и принося их
своим  воинам.  Можно было даже видеть, как совсем маленький реб„нок, которому
едва  исполнилось шесть весен, уже тащил своему отцу или брату камень или даже
сам  пытался  бросить  им во врага, хотя чаще всего камень этот не улетал и на
метр.

    К  поляне,  оглашаемой боевыми кличами, уже собирались вездесущие шакалы и
гиены.  Пока  они  ещ„  не  решались  высунуться  из  зарослей,  но  уже жадно
поскуливали  в тростнике и молодой поросли. В лесу то там, то здесь зажигались
ж„лтые  глаза  ягуаров и леопардов, и даже ж„лтый гривастый лев, житель саван,
которого  назовут  позднее  царем  зверей,  чувствуя  запах  свежей крови, уже
показался вблизи пещер.

    Страшна  и  ужасна ты, о битва пещерного времени! Страшна и беспощадна как
всякая  война,  которая  год  от года, век от века, тысячелетие от тысячелетия
будет  уносить  все  больше жизней и когда одни народы будут уничтожать другие
народы или когда брат пойдет на брата. Позднее войну научатся облагораживать и
поэтизировать,  о  ней будут слагаться песни и легенды и тот, кто убьет больше
всего врагов, будет назван героем и прославлен.

    Битва  пещерного  времени была намного проще и откровеннее. Намотать кишки
на  копье  или  размозжить  раненому  камнем  голову  -  к этому пещерные люди
относились  спокойнее,  чем  во  все остальные века. Позднее нейтронную бомбу,
которая  мгновенно убивает миллионы людей, оставляя при этом нетронутыми дома,
назовут  гуманным  оружием,  пока  же  мозги  вышибались с помощью старомодных
топоров, что было хотя и менее эстетично, зато не менее надежно.

    Кто-то бросил факел и загорелся сухой тростник у реки, осветив поле брани.
На  земле  было  не менее полусотни убитых и раненых с той и с другой стороны.
Часто  тела  лежали  вповалку,  когда  оба противника убили друг друга и так и
перешли в Верхний мир, сомкнув руки на горле у врага.

    Агам в своей волшебной шкуре был в центре боя, его видели то там то здесь.
Хотя  ему  было только четырнадцать весен и он не был ещ„ посвящен в воины, но
его  копье не знало промаха, а те из ж„лтых людей, которые налетали на Агама с
близкого  расстояния,  пытаясь поразить его в спину или в бок ядовитой стрелой
или  кинжалом,  подлетали  вверх  на добрых тридцать локтей и падали на камни,
словно подброшенные великаном.

    После  того  как  Медвежий  коготь  погиб  в  бою,  пронзенный сразу двумя
брошенными  из  темноты копьями, а Родрах ранен в голову камнем, Агам стал как
бы  главой  племени.  Он бросался в самые опасные участки битвы, и ж„лтые люди
бежали уже при одном его появлении, как будто Агам был самой смертью.

    Уже через несколько часов, ближе к рассвету, когда небо понемногу начинало
сереть,   ж„лтые   люди   были   оттеснены   к   реке.   Из   десяти   ладоней
воинов-победителей теперь в живых оставалось не более двух ладоней. Они спешно
прыгали  в  воду,  пытаясь спастись вплавь, но им вслед летели стрелы и копья.
Камышовые  коты  с  каменными ножами в руках бросались в воду, преследуя своих
врагов и расправляясь с ними уже в воде.

    Ж„лтые  люди  тоже  были  хорошими  пловцами, но куда им было сравниться с
Камышовыми котами, вся жизнь которых прошла у реки.

    И  вот,  наконец,  наступил  новый  день. Тот, Кто Зажигает Костер Солнца,
разв„л  новый  огонь,  хотя  и  без того долина была освещена горящим камышом.
Впрочем, ветер был к реке, и пламя не должно было перекинуться на лес.

    Боевые  кличи  смолкли, и уступили место стонам раненых и рыданиям женщин,
лишившихся в ту ночь своих близких. У Камышовых котов погиб каждый третий воин
из  каждого  рода и примерно три ладони женщин, детей и стариков, которых тоже
не  щадили  стрелы  и  копья  ж„лтых  людей.  Зато из пятидесяти ж„лтых людей,
хваленого  племени победителей, пришедших на эту землю порабощать ее, никто не
смог  вернуться  назад.  Одних  поглотили  ненасытные  омуты  реки,  другие же
навсегда остались лежать в прибрежном тростнике и на равнине.

    Вскоре  тела  ж„лтых  людей  были  сброшены  в реку на съедение кайманам и
рыбам,  а  для  погребения  убитых  воинов  из  племени  Камышовых котов стали
склыдывать  большой  костер,  как того требовала их вера. Для вождя Медвежьего
Когтя  был  сложен  отдельный  костер  из  сухих  смолистых  бревен, и его дух
отправился  в  Верхний мир первым, чтобы предупредить Того, Кто Правит Верхним
Миром о прибытии остальных воинов.

    А  потом  был  зажжен  и  большой  костер  из  сухих сосновых бревен и под
заунывные  вопли  женщин  совершился обряд сожжения. Племя прощалось со своими
погибшими.  Глядя,  как  в небо поднимается столб дыма, Камышовые коты верили,
что  в  этом  дыму  души  их  воинов  отправляются  в Верхний Мир. Погода была
безветренной,  сухие  бревна  потрескивали, и темный дым поднимался прямиком в
небо, смешиваясь с облАгами.

    Агам  стоял  рядом  с  Рынной  и  Омрой,  то  и  дело  чувствуя на себе то
враждебные,  то сочувственные взгляды своего племени. Недалеко от Агама стояли
мальчик-колдун и Акана. Мальчик-колдун был для Камышовых котов чужаком, но так
как  он  не  был  похож на ж„лтых людей и многие видели, как он ночью сражался
вместе  с  ними,  то  в нем не видели врага. К тому же, находясь рядом с родом
Агама  и  Рынны, он как бы находился под покровительством этого рода, и именно
этот  род  должен был решать, убить ли им чужака или принять его в племя, если
он того захочет.

    Но  сейчас,  когда  горел  погребальный костер, все смотрели только на его
дым.

    - Дымная  дорога  прямая и никуда не сворачивает. Это значит, что Тот, Кто
Правит Верхним миром, готов принять наших воинов, - сказала Рынна, и Камышовые
коты закивали, соглашаясь с ней.

    Как  только  костер  прогорел,  Уа-Аях,  которому  что-то  шептала  Гырка,
прошествовал  к  опустевшему камню вождя и резко поднял вверх руку с зажатым в
ней огромным каменным топором.

    - Слушай меня, племя Камышовых котов! - крикнул он. - Нас постигло тяжелое
испытание,  мы  потеряли многих воинов. Медвежий Коготь, наш вождь, убит сразу
двумя копьями и уже в Верхнем мире. Оттуда несмотря на всю свою мудрость он не
сможет  больше  управлять  нами. Племени нужен новый вождь! Нужно прямо сейчас
созвать совет племени и выбрать нового вождя!

    - Уа-Аях  говорит  правду!  Совет  племени  должен быть созван! - крикнули
несколько воинов из его рода.

    Те, кто был поумнее, уже догадывались, куда подует ветер. Наверняка Уа-Аях
предложит  в  вожди  себя,  опираясь на поддержку своего многочисленного рода,
который  даже  после  потери части воинов остался самым сильным и боеспособным
родом в племени.

    Племя  собралось  вокруг  костра,  и  главы  родов,  как это было заведено
исстари, направились к своим двенадцати камням. Четыре камня остались пустыми,
четыре  вождя  из  двенадцати погибли той ночью. Родрах вышел к своему камню с
завязанной  мхом  окровавленной головой, опираясь на палицу. Он был ранен этой
ночью  и  теперь то и дело кривился от боли. Родраху ещ„ повезло, что ранен он
был не стрелой, иначе бы е„ яд давно привел бы его на погребальный костер.

    Род  Уа-Аяха,  поощряемый  и подогреваемый Гыркой, выстроился за плечами у
Уа-Аяха  рядом  с  камнем  убитого  вождя.  Все  понимали, что это значит. Уюк
поигрывал  копьем ж„лтого человека с бронзовым наконечником, которое он где-то
подобрал,  и  у  него был такой торжествующий вид, будто это не он сегодняшней
ночью трусливо прятался за камнем.

    Агам  презрительно  посмотрел  на  него,  и  Уюк  на  всякий случай, будто
нечаянно придвинулся ко взрослым воинам из своего рода.

    - Не  задирайся  с Уюком, помни, что ты ещ„ изганник! - шепнула осторожная
Акана.

    Когда  утром  она  нерешительно  заглянула  в  пещеру своего рода, то отец
Аканы,  раненый палицей в плечо и перевязанный ремнями из кожи олен„нка, почти
не  стал е„ ругать, обрадованный уже тем, что дочь пережила эту страшную ночь.
Глава их рода, требовавший, чтобы Акану отдали замуж за Уюка, умер на рассвете
от глубокой раны, а новый глава рода не был пока определен.

    Теперь, воспользовавшись тем, что е„ род не следит за ней, Акана осторожно
перебралась к роду Агама, чтобы быть рядом с ним.

    - Племени  нужен новый вождь! - вновь возвысил голос Уа-Аях. - Этим вождем
стану  я!  За  мной  стоит  весь  мой род. Если кто-нибудь захочет бросить мне
вызов, я готов принять его!

    И  Уа-Аях  вновь  угрожающе  взмахнул  палицей. В пещерные времена люди не
знали  дипломатии  и  на  языке  у  них  было  то же, что на уме. Позднее люди
научатся  более ловко прятать свои мысли и истинные побуждения, хотя желания и
цели у них при этом останутся теми же.

    Никто в племени не осмелился дать отпор Уа-Аяху, за которым стоял весь его
род   и   несколько   младших  родов.  Остальные  роды  племени  были  не  так
многочисленны  или  же  потеряли слишком много воинов той ночью. К тому же все
знали,  что Уа-Аях сильный и беспощадный к врагам воин, палица которого крушит
с  одинаковой  легкостью  как черепа диких зверей, так и черепа противников, а
брошенное  им  копье  летит  без промаха на сорок локтей, немногим меньше, чем
стрела.

    В  другое время Уа-Аяху мог бы ещ„ бросить вызов Родрах, он и сейчас хотел
это  сделать, но рана, полученная им ночью, была слишком тяжелой, чтобы он мог
сейчас сражаться и победить.

    Но  Родрах  все же решился. Он с трудом поднялся со своего камня, опираясь
на палицу, и сказал:

    - Воины  племени! Уа-Аях будет плохим вождем! Он силен, но у него мало ума
и  опыта.  Он будет укреплять свой род и злоупотреблять властью, отнимая у вас
вс„, что вы добудете на охоте. Родрах бросает Уа-Аяху вызов!

    Родрах  хотел  поднять палицу, но, оказавшись без опоры, едва удержался на
ногах. Уа-Аях расхохотался.

    - Родрах  едва  двигается,  он  как  новорожденный олененок! Уа-Аях сможет
убить  его  одним  ударом, и он это сделает, если Родрах не возьмет назад свой
вызов!

    Род  Родраха,  тоже  довольно  сильный  и многочисленный, глухо заворчал и
ощетинился копьями. Уа-Аях понимал, что если он сейчас убьет раненого Родраха,
то  чести  ему  как воину это не сделает и сможет вызвать вражду других родов,
которые,  объединившись,  способны противостоять его роду. Но вс„ равно Уа-Аях
собирался  покончить  с  Родрахом, чтобы все видели, что станет со всяким, кто
осмелится бросить вызов его власти.

    - Родрах не бер„т назад вызов! - прохрипел воин. - Он готов сражаться!

    - Так  пусть Родрах сражается, если ему надоело жить, - умехнулся Уа-Аях и
поднял боевой топор. - Сегодня же его дух отправится в Верхний мир.

    И  Уа-Аях  шагнул к Родраху, чтобы разом покончить с ним. За спинами своих
предводителей  оба  рода  приготовились к схватке, слышались угрозы и яростные
выкрики.

    - Постойте!  -  крикнула  Рынна,  выступая вперед. - Люди! Взываю к вашему
разуму! Кто бы не победил сейчас, племя вс„ равно проиграет. Если сейчас будет
новая резня и погибнут новые воины, то когда ж„лтые люди нападут в другой раз,
они найдут легкую добычу и убьют всех ваших детей и жен.

    - С  каких  это пор женщина говорит в совете? - засмеялся Уа-Аях. - К тому
же  женщина, сын которой был изгнан и теперь вернулся? Возможно, это он привел
ж„лтых  людей  этой  ночью!  Агам  должен  быть  убит  по  законам племени как
предатель и вернувшийся изганник.

    - Это  неправда!  -  крикнула Акана. - Это Агам предупредил племя о ж„лтых
людях! Если бы не Агам, вы все были бы перерезаны спящими!

    - Кто  подтвердит  слова  девчонки?  - визгливо крикнула Гымла, надвигаясь
Акану с растопыренными пальцами как будто хотела выцарапать ей глаза. - Кто ей
поверит? Убейте Агама!

    - Стойте! Я ей верю и я подтвержу е„ слова! - хрипло сказал Родрах. - Этот
юноша  разбудил  меня  ночью  и  рассказал о нападении ж„лтых людей! А потом я
видел,  как  Агам  сражался.  Возможно, Агаму помогало волшебство, но он бился
лучше  всех  этой ночью. Ж„лтые люди бежали от него как шакалы бегут от тигра!
Все это видели?

    - Да,  мы  это  видели! - откликнулись несколько голосов. - Агам не должен
быть изгнан! Агам - лучший из юношей племени!

    - Но он пролил кровь моего сына, нарушив закон! - завизжала Гымла.

    - Твой  сын  цел,  о женщина! Ты знаешь, что это была всего лишь царапина,
которую  ты  сама раст„рла брусничным соком! - крикнул какой-то старик из рода
Агама.

    Послышался  смех.  Племя  знало, что старик прав и что изгнание Агама было
всего лишь местью вождя и Уа-Аяха, подогретых визгливыми женщинами.

    - Хватит!  -  взревел  Уа-Аях.  - Я вождь племени и мне решать! Сегодня же
Агам  будет  убит,  а  Акана  станет  женой моего сына! Уа-Аях так решил и так
будет!

    - Только  вначале  тебя придется убить меня! - крикнул Родрах. - Родрах не
позволит, чтобы в племени происходило беззаконие!

    - Это не беззаконие, а закон силы! - крикнул Уа-Аях и перебросил из руки в
руку боевой топор, так что его лезвие описало в воздухе полукруг. - Так будет,
потому что я хочу! Нападай первым, Родрах! Я дам тебе шанс!

    Родрах  хотел  замахнуться  палицей,  но  рухнул  на колени. Голова у него
закружилась, и он едва не потерял сознание.

    Уа-Аях занес было топор, чтобы проломить ему черел, но тут вперед выступил
Норок,   старик   с   длинной   белой  бородой,  доживший  до  седых  волос  и
пользовавшийся всеобщим уважением.

    - Нет  славы  тому,  кто  убьет беззащитного! Родрах - храбрый воин, но он
ранен  и не может сражаться! Ты должен перести бой, пока Родрах не поправится,
Уа-Аях!

    Племя согласно загудело.

    - Я  не  хочу  ждать!  -  прорычал  Уа-Аях,  и  страшный шрам на его лице,
пересекавший  нос и часть щеки - след когтя снежного барса - побагровел. - Мне
брошен вызов и я не стерплю его. Отойди, старик, пока я не убил и тебя!

    - Слушай меня, Уа-Аях! Знаешь ли ты закон племени? - возвысил голос Норок.

    - Уа-Аях  знает  закон.  Если  кто-то  бросает вызов, он должен биться или
взять свой вызов назад, признав поражение!

    - Ты  знаешь  только  половину закона, Уа-Аях. Есть ещ„ и другая половина!
Вызов, брошенный одному, может быть принят другим, если тот, кто бросил вызов,
не может сражаться сам! Только тогда ты сможешь стать вождем, Уа-Аях!

    Огромный  воин, не знавший поражений, расхохотался. Он поднял вверх боевой
топор и крикнул:

    - Я  согласен!  Так  в чем же дело? Кто из вас, мужчины племени, осмелится
сразиться  вместо Родраха? Вы все знаете мою силу! Одним ударом этого топора я
убиваю  черного медведя! Я пронзаю копьем оленя насквозь! Так кто примет вызов
за  Родраха? Пусть этот смельчак шагнет вперед и поплатится головой! Это будет
честная схватка, один на один!

    - А  если  твой  род  будет  помогать  тебе?  - спросил Норок. - Никому не
хочется враждовать со всем родом.

    - Мой род не будет вмешиваться, даю слово! - прорычал Уа-Аях.

    Слово  рода  было  самым важным, чем располагал род. Давать его мог только
глава рода и все обязаны был соблюдать его, чтобы не покрыть тотем своего рода
позором.

    Все  мужчины  племени  молчали.  Они  знали,  что Уа-Аях был самым сильным
воином  в  племени,  и  всегда убивал в поединках своих противников. Около его
пещеры на кольях торчали несколько черепов - головы его врагов.

    - Боитесь?  - крикнул Уа-Аях. - Неужели вы все трусы? Тогда я убью Родраха
и стану вождем! - и оттолкнув старика, он занес топор.

    Но тут все услышали спокойный и решительный голос Агама:

    - Агам принимает вызов Уа-Аяха! Агам встанет на защиту всего племени!

    - Ты?  Ты  мальчишка! - засмеялся Уа-Аях. - Ты даже не прошел посвящения в
мужчины! Я придавлю тебя одной рукой!

    Все  племя  пораженно  смотрело,  как  Агам шагнул в центр круга и взял из
ослабевшей руки Родраха палицу. Лицо у Агама было решительным.

    - Если нет других воинов, которые бы бросили тебе вызов, самец гориллы, то
это  сделаю  я,  Агам! - громко сказал подросток, и все его четырнадцать весен
выстроились за ним сплошной чередой.

    - Тебе жить надоело? - поинтересовался Уа-Аях. - Ты ведь даже не воин!

    - По  законам племени, если я одержу над тобой победу, то стану воином без
посвящения  и смогу жениться на Акане! - крикнул Агам. - Правду ли я говорю, о
Норок?

    - Есть  такой закон, - кивнул седой старик, сочувственно глядя на Агама. -
Но Агам уверен, что сможет бросить вызов Уа-Аяху? Уа-Аях убьет Агама!

    - Так ты боишься, Уа-Аях? - повысил голос Агам. - Боишься меня, мальчишки?
Смотри о племя, Уа-Аях, дрожит как выброшенная на берег рыба!

    - Хватит,  Агам!  Ты  сам  напросился  на  смерть!  -  взревел  Уа-Аях.  -
Защищайся! И не думай, что твое колдовство спасет тебя!

    Оба  противника  вышли на середину круга. Уа-Аях с боевым топором и Агам с
палицей.

    И  тут  Вася увидел, что защитный костюм Агама померк. Это означало, что в
н„м  закончилась  энергия,  и силового поля больше не будет. Костюм пришельцев
тоже нуждался в регулярной подзарядке, иначе ресурсы его исся