уть более короткими, на
одном  уровне  и  способным  рвать  мясо  как  ножницами. Красный лев крался к
мамонтам,  прижавшись  брюхом  к  высокой  траве и только его хвост хлестал из
стороны в сторону.

    Его  целью был молодой мамонтенок, отбившийся от стада и вышедший из воды,
когда  его  мать вс„ ещ„ пила и большинство взрослых мамонтов было ещ„ в реке.
Красный  лев  никогда  прежде не сталкивался с мамонтами и не знал их силы, но
вид  упитанного  мамонтенка  привлекал  его.  В  природе принято убивать чужих
дитенышей,  чтобы  прокормить  своих.  Закон  дикой  природы  гласит: "Если ты
хищник, убей, если ты голоден, но не убивай просто так."

    Красному  льву удалось подкрасться незамеченным, а потом он издал короткий
рык  и,  взметнувшись  в  воздух,  пролетел  двадцать  шагов до добычи, ударив
мамонтенка  лапой и прочертив на его спине четыре длинные кровавые борозды. Но
не  успел  красный  лев сомкнуть на горле у мамонтенка свои клыки, убить его и
утащить  добычу,  как  мамонтенок  с громким, почти свинячьим визгом кинулся к
реке,  волоча  за  собой  хищника,  а  из воды ему навстречу уже бежали вожаки
стада, гневно трубя и высоко подняв хоботы. Их бивни были выставлены вперед, а
в  маленьких  заплывших  глазках  горела  ярость.  Мамонты  двигались быстро и
проворно.

    Увидев,  что  на  него  надвигается  несколько  гор, красный лев зарычал и
отпустил  свою жертву. Но он был возбужден запахом крови мамонтенка и не хотел
отказываться от добычи.

    Он  прыгнул  и,  повиснув,  вонзил  свои когти в хобот ближайшего мамонта.
Мамонт  затрубил  от  ярости  и  боли - хобот у мамонтов очень уязвимое место.
Стряхнув с себя красного льва, мамонт поддел его на бивни и легко, как бревно,
отбросил  его  в  сторону.  Потом  мамонты  набросились на красного льва и все
вместе  стали  топтать его, круша его своими бивнями. Красный лев уже давно не
двигался,  а  мамонты  все продолжали его атаковать, наступая на него, пока от
льва не осталась только выдавленная шкура.

    Поблизости,  подвывая и горя желанием поскорее приступить к пиршеству, уже
вертелись  виверры,  шакалы  и гиены. Обычно они сопровождали красного льва на
охоте,  надеясь,  когда  он  насытится,  полакомиться остатками его добычи, но
теперь  когда лев погиб, они ждали только, когда отойдут мамонты, чтобы начать
разрывать ещ„ теплое мясо своего недавнего хозяина.

    Тем  временем  мать  бережно  ощупывала хоботом спину раненого мамонтенка,
который  вс„ ещ„ продолжал с перепугу повизгивать и смывала речной водой кровь
с  его  спины. Насколько мог видеть Агам, рана не была очень серьезной и через
несколько лун должна была полностью зарубцеваться.

    - Если  бы  красный  лев  не промахнулся в прыжке, он убил бы мамонтенка и
утащил бы его в заросли, - сказала Акана. - Красному льву не повезло на охоте.

    После  нападения  мамонты были не на шутку возбуждены и разгеваны и готовы
были  наброситься  на  любое  животное, которое окажется рядом. Мамонты-вожаки
гневно  трубили  и  то  и дело принимались снова и снова топтать льва, отгоняя
скулящих  шакалов.  Самки  с  дитенышами сбились в кучу, хотя некоторые, самые
спокойные из них, продолжали пить воду.

    Агам,  Акана  и  Вася  поспешили  укрыться  за  скалой, чтобы не тревожить
мамонтов.

    - Мамонты  очень  сильные,  -  всхищенно сказал Агам. - Агам хотел бы быть
таким же сильным, как и мамонты.

    - Для  этого  Агаму  нужно  так  же,  как и мамонты есть траву. Агам может
начинать  прямо  сейчас,  -  сказала  Акана. Девочка с насмешкой сорвала пучок
травы и протянула е„ Агаму, но Агам гневно отшывырнул траву в сторону.

    - Акана  сама  может  есть траву, только она станет не мамонтихой, а дикой
ослицей! - крикнул он, чем очень рассмешил девочку.

    Вася  начинал  уже  привыкать  к  пещерному чувству юмора и готов был даже
признать, что у кое-кого из их класса с чувством юмора была даже похуже.

    Они  стояли  за  камнем, пока стадо мамонтов не ушло за своими вожАгами на
равнину.  На  равнине  ещ„  долго  видны  были  темные  точки, а потом гиганты
перекочевали в опушке леса, где трава была сочнее и пробивались молодые побеги
ивняка и краснотала, горьковатые на вкус, но любимые мамонтами больше других.

    Шакалы  с  воем  и  повизгиванием  дрались  за  тушу мертвого льва, ж„лтые
пятнистые  гиены  с  куцыми  задами и короткими хвостами норовили вырвать себе
кусок  побольше  и  оттащить  его  в  сторону.  С  неба  с  туше уже слетались
стервятники, но шакалы тявкали них и пытались ухватить за крыло, так что птицы
пока  держались  в  стороне,  хотя  то и дело самые жадные из них подскакивали
боком,  хватали  кусок  мяса и заглатывали его прямо на месте, отчего из голые
розовые  шеи на мгновение раздувались. Но потом какой-нибудь шакал бросался на
стервятника, и птица поспешно взлетала.

    - К  вечеру от красного льва останутся лишь кости, - сказал Агам. - Я хочу
взять его клыки и сделать из них ожерелье.

    - Клыки  льва  приносят счастье и отгоняют злых духов, - важно подтвердила
Акана.  -  На  один  клык льва или тигра можно выменять новое копье или десять
валяных рыбин.

    Агам  отогнал  шакалов  и  стервятников горящим суком и вскоре вернулся со
львиными  клыками.  Всего  клыков  было четыре - два верхних и два нижних. Два
клыка Агам оставил себе, один отдал Акане и один щедро протянул Васе.

    - Мальчик-колдун  должен  знать,  что  клыки льва делают охотника смелым и
передают  охотнику  часть  ловкости  льва, отчего он становится непобедимым, -
заявил Агам.

    Вася хотел сунуть клык льва в сумку, но Агам покачал головой.

    - Его нужно повесить на кожаный шнурок и носить на шее, - сказал он.

    - Или  вдеть в нос, - добавила Акана. - Хочешь я помогу тебе проткнуть нос
острой костью? Или ты лучше хочешь вставить его в ухо?

    - Лучше я буду носить его на шнурке, - поспешно отказался Вася.

    Уже  совсем  рассвело, и туман развеялся. Зорким глазам Агама равнина была
видна   на   много   тысяч  локтей  вокруг.  Обитатели  равнины  уже  начинали
успокаиваться  после  внезапного появления мамонтов. Муфлоны то появлились, то
исчезали небольшими стадами, носясь по равнине. Огромный гриф с распростертыми
крыльями парил в воздушных потоках.

    Справа   высились   белые  горы  из  ракушечника.  Вдоль  гор  раскинулись
непролазные   древесные   заросли.  Исполинские  баньяны,  стройные  пальмы  с
раскидистыми  листьями,  похожими  на  перья, уступали места небольшим буковым
рощицам,  а  чуть  поодаль  виднелись  темные  влажные стволы дубов и цветущих
каштанов.  Заросли  бамбука,  довольно  редкого  в тех местах, ползли вверх по
склону.

    Но  взгляд  Агама  больше привлекали животные, так как к растительности он
давно  привык  и  она уже не вызывала его удивления. Он только отметил, что из
бамбука  могли  бы получиться неплохие стрелы, лучше даже, чем из камыша, если
бы только он рос в долине их племени.

    Невдалеке мимо них, вероятно, встревоженное шакалами и гиенами, поднявшими
обычный  визгливый  лай,  пронеслись  стадо  антилоп. Чуть в стороне у притока
бродили  дикие  лошади  и  онагры - дикие ослы, близкие родичи кулана, которые
сейчас  встречаются  лишь в Иране, Месопотамии, Сирии и Северной Аравии. Тогда
же они были распространены куда шире.

    Рядом  с  ними  паслось  с  десяток  гауров,  диких  быков  очень крепкого
сложения, кототконогих, массивных, однако уступавших зубрам в силе.

    Агам  натянул  лук  и  со  второй  стрелы  подбил самовлюбленного фазана с
пышными  перьями,  который красовался перед своей самкой на ветвях баньяна. Со
стрелой  в  крыле,  фазан  упал  с  дерева и Агам без труда поймал его и убил,
отвернув птице голову.

    Все  это  он  сделал  с  таким  абсолютным  спокойствием, что Вася ещ„ раз
поразился  крепким нервам своих пещерных предков. Ощипав фазана, Агам поджарил
его  на  костре,  а  потом,  когда  костер уже угасал запек его в угольях. Тем
временем Акана вернулась с полной корзиной диких яблок и какими-то непонятными
желтоватыми  плодами  в  твердой кожуре, оказавшимися очень приятными на вкус,
хотя их кожуру приходилось очень долго колотить камнем.

    Вася,  желая принять какое-нибудь посильное участие в приготовлении обеда,
полчаса  бродил  по  мелководью с острогой, но так никого не поймал бы, если в
палец  его  босой ноги не вцепился бы клешней здоровенный рак, и Вася с воплем
не запрыгал бы на месте.

    Но  после,  сообразив,  что  к чему он поймал ещ„ с десяток раков, которых
Акана  смогла  запечь  на  костре  вместе  с фазаном. Это и было его вкладом в
пиршество.

    После  сытного завтрака Агам и Акана разлеглись в тени дерева и заснули до
полудня.  Вася  уже  привык  к  тому,  что  пещерные люди спят, когда сыты, не
обращая внимание на то день сейчас или ночь. Причем, часто даже наоборот, днем
они  спят,  а  ночью перед рассветом бодрствуют, потому что именно в этот час,
когда   начинают   гаснуть   звезды,   выходят   на   охоту  крупные  хищники,
сопровождаемые целыми стаями приживалок - шакалов и гиен.

    Вася   тоже  прилег  в  густую  тень  каштана,  цветущего  белыми  пышными
пирамидками,  несколько  раз  зевнул,  подумал  о том, что ни за что не заснет
после  завтрака,  что  не такой уж он дикарь, чтобы спать после каждого приема
пищи,  потом  снова  зевнул,  стал  следить  за  тем,  как шевелится листва на
каштане,  а  в  листве  прыгает  такая-то маленькая красногрудая птичка, такая
толстая и взъерошенная, как будто е„ надули изнутри...

    Мальчик не заметил, как заснул и спал намного дольше полудня, учитывая все
предыдущие  бессонные  ночи,  когда  около  трех  часов  дня, когда солнце уже
перевалило  через  высшую  точку  своего  подъема  и  уже понемногу сползало к
закату, его вдруг растолкали.

    Вася  попытался  привстать  и  спросить в чем дело, но Агам, а это был он,
зажал  ему рот ладонью и показал рукой куда-то влево, на равнину. Агам и Акана
уже  не  спали,  а  лежали  животами  в  высокой  траве  и разглядывали что-то
происходившее прямо перед ними на лугу.

    Вася хотел встать, но Агам сразу же дернул его за ногу, и он упал.

    - Тебя   заметят,   -  прошипел  он.  -  Если  тебе  надоела  твоя  жизнь,
мальчик-колдун, то нам не надоели наши.

    Вася раздвинул траву и увидел на равнине на расстоянии около ста метров от
них  несколько  фигурок,  пересекавших е„ наискось и направлявшихся к лесу. Он
вгляделся  и  рассмотрел  у  них в руках копья и палицы. Это были лесные люди,
числом  всего  около  десятка.  Чуть впереди лесных людей, озираясь, скользила
маленькая  фигурка  с  луком.  Вася  готов  был поручиться, что этот тот самый
таинственный  ж„лтый человек, который убил стрелой воина из племени Камышового
кота.

    - Лесные  люди  не  видят  нас,  - прошептала Акана. - Нам повезло, что мы
спали в густой траве.

    Агам что-то сосредоточенно бормотал, загибая поочередно пальцы.

    - Лесных  людей  - две ладони, - сказал он. - В прошлый раз после сражения
их  оставалось одна ладонь, один и ещ„ один, - и пещерный мальчик выдвинул два
пальца. - Это значит, что к пещерным людям присоединились новые воины.

    - Неужели пещерные люди шли через горы по нашим следам? - спросила Акана.

    - Скорее  всего  пещерные  люди приплыли по реке. На мелководье, где вчера
купались мамонты, я видел плот. Думаю, лесные люди после того, как мы убежали,
сражались  с Камышовыми котами и проиграли битву. Двое из лесных людей ранены.
Тогда  лесные  люди  погрузились  на  плот и отступили по реке. Хорошо ещ„, мы
потушили костер, иначе бы лесные люди нашли нас по дыму и убили.

    - А  что  заставило лесных людей нападать на Камышовых котов? Здесь должна
быть какая-то тайна, - спросил Вася.

    - И  в  самом  деле  неплохо  бы  это  узнать,  - согласился с ним Агам. -
Оставайтесь  здесь,  а  я проберусь следом за лесными людьми и послушаю, о чем
они говорят.

    - Разве Агам знает язык лесных людей?

    - Лесные  люди  говорят  на языке, похожем на язык племени Агама, - сказал
пещерный  мальчик.  -  Должно  быть,  когда  племя  лесных людей не было ещ„ в
упадке,  его  воины  брали  жен из племени Камышовых котов, а воины из племени
Камышовых  котов  женились  на женщинах лесных людей, но это было давно-давно.
Потом  племя  лесных  людей чем-то прогневало духов огня и реки, и лесные люди
стали  вырождаться.  Теперь они женятся только на своих сестрах... Но язык все
еще похож на наш... Ждите меня, я скоро вернусь.

    И Агам быстро пополз по траве вслед лесным людям.

    - Я пойду с тобой, - предложил Вася.

    Агам перестал ползти и оглянулся.

    - Если  мальчик-колдун  пойдет  со  мной, об этом скоро узнает весь лес, -
сказал  он.  -  Мальчик-колдун  производит  больше шума, чем гиппопотам, когда
выходит из воды. Пускай он лучше охраняет Акану, пока Агам не верн„тся.

    - Я  не  хочу,  чтобы Агам уходил! - взволнованно крикнула Акана. - Лесные
люди  и  зоркий  ж„лтый  человек, который посылает стрелы на сто локтей, убьют
Агама.

    - Агам  будет  осторожен,  а  когда  Агам вернется, они погрузятся на плот
лесных людей и поплывут дальше по реке, - пообещал Агам, и исчез в траве.

    Он  привык  охотиться  на уток, и теперь полз так быстро и ловко, что Вася
едва  замечал, как шевелится трава. Уже с расстояния десятка локтей можно было
подумать, что это просто степной ветерок колеблет травянистую равнину.



    ГЛАВА 7.

    РАЗВЕДКА

    Сражайся  и  борись,  пока  ты  дышишь. А иначе зачем ты дышишь? (мудрость
каменного века)

    Агам следовал за лесными людьми на некотором отдалении, стараясь держаться
против  ветра,  чтобы  они  не  не  услышали шороха травы. Он с детства привык
охотиться  в  сухом  камыше  на  уток  и  лебедей, имевших очень чуткий слух и
взлетавших  при  первом  же  признаке  опасности, так что теперь ему не стоило
большого труда красться вслед за лесными людьми.

    Лесные люди шли, не оглядываясь, их мощные спины были ссутулены, а длинные
руки  висели  ниже  колен.  Около  сотни  лет  назад  их эволюция в результате
родственных  браков  повернула назад, к неардертальцам - надбровные дуги стали
утяжеляться,   скелет   делался   мощнее,   руки  удлинялись.  Они  ещ„  умели
пользоваться  огнем, но уже едва-едва выделывали себе оружие на дерева и камня
и самая простая ситуация порой ставила их в тупик.

    Лесные люди очень устали после того, как плыли по реке две ночи, отрываясь
от  погони.  Некоторые  из  них  были  ранены.  Должно  быть последняя битва с
Камышовыми котами дорого им стоила, и Агам догадался, что Уа-Аях сумел убежать
и  привел  в  долину воинов племени. "Интересно, Уа-Аях знает, что мы живы? Он
мог взять кого-нибудь из раненых в плен и прежде чем убить, распросить его," -
задумался Агам. Он знал жестокость Уа-Аяха и Медвежьего Клыка и не сомневался,
что те, если узнают, что они живы, будут преследовать их до конца.

    Ж„лтый  человек  шел впереди всех острожно и легко. Он чутко реагировал на
всякий  звук  и  читал  следы  у  себя  под  ногами.  Он  остановился  у кучи,
оставленной  одим  из мамонтов и, копнув е„ наконечником стрелы, отпредил, что
она  ещ„  теплая  и  не  застыла,  а это значит, что мамонты были здесь совсем
недавно.

    Агам  видел,  что  ж„лтый  человек задумался. Лицо у него было маленьким и
гладким,  а  голова  гладко  выбритой  острой  раковиной,  только  на  макушке
оставалось  немного  волос.  Ж„лтый  человек был ростом намного ниже любого из
лесных  людей и рядом с этими гигантами сложен слабо, как ребенок. Но двигался
он быстро, целеустремленно и, очевидно, его ни в какой мере не коснулись следы
выраждения, так сильно затронувшие племя лесных людей.

    Агам  предположил,  что  ж„лтый  человек  из  рода пигмеев, которые жили в
низовьях  реки  намного  южнее. О том, что такой народ существует, рассказывал
ему  когда-то  старик,  приплывший по реке на плоту. Желтолицый старик, хотя и
принадлежал, очевидно, к одной расе с ж„лтым человеком, однако не был с ним из
одного племени. Напротив, по словам старика, его племя было уничтожено ж„лтыми
людьми,  очень  воинственными  и  настойчивыми,  которые  напали на него ночью
большим  числом,  и  он  спасся только потому, что успел раненым запрыгнуть на
плот.

    Ж„лтое  племя,  к  которому принадлежал ж„лтый человек, который в„л теперь
лесных  людей,  опережало  племя  Камышовых  Котов  на  несколько  тысячелетий
развития.  Ему  были уже известны секреты плавки мягких металлов, растительные
яды,  которыми  они  пропитывали  копья, двустороняя заточка кинжалов и другие
вещи.  У  ж„лтого  племени  начинала уже даже зарождаться первая письменность,
пока  в  форме  рисунков и примитивных знаков, иероглифическая в своей основе.
Эти   рисунки   наносились   на   влажные  глиняные  таблички,  которые  потом
подсушивались над костром.

    Более  того,  ж„лтые  племена,  воюя между собой уже начинали объединять в
первые  племенные  союзы, которые через много тысяч лет должны были привести к
зарождению Китайского и Монгольского государств.

    Интенсивно  развиваясь,  ж„лтые  племена всюду рассылали своих лазутчиков,
которые  приносили  им  сведения о соседних племенах, их военных достижениях и
изобретениях.  Слабые  племена  ж„лтые  люди уничтожали, а у сильных старались
перенять известные им секреты производства оружия, высекания огня, простейшего
земледелия  и  скотоводства.  Так крупица за крупицей у ж„лтых племен начинала
складываться первая элементарная картина мира.

    Позднее ж„лтые племена переживут ещ„ несколько периодов спадов и расцвета.
Гонка  по  рубежам  истории,  гонка  длиной  в тысячелетия имеет свои взлеты и
падения.  В конечном счете в этой гонке побеждает самый терпеливый, выносливый
и плодовитый народ, имеющий в своем развитии ч„ткие и постоянные ориентиры.

    Обо всем этом Агам, разумеется, не знал, но он уже догадывался, что ж„лтый
человек  с луком - лазутчик ж„лтого племени, неизвестно зачем спустившийся так
далеко  вниз  по  реке. Возможно, он попал так далеко случайно, потому что был
один,  а,  возможно,  те кто были с ним, погибли в долгом пути и уцелел только
он.

    Пигмей шел целеустремленно, часто оглядываясь. Неожиданно он остановился и
пристально уставился на траву в том месте, где прятался Агам, хотя мальчик был
уверен,  что  крался совершенно бесшумно. Он замер в траве и лежал неподвижно.
Ж„лтый  человек,  потянувшись  к луку, сделал несколько шагов в его сторону, и
Агам  подумал:  "Все,  заметил!"  Но  в это время недалеко от Агама промчалась
лань,  отставшая  от стада и теперь спешившая нагнать его, и, очевидно, пигмей
решил,  что  это  шум от е„ копыт он услышал. Кто-то из лесных людей швырнул в
лань  камнем,  но  не  добросил  и  остальные  лесные  люди захохотали над его
неудачей.

    Пигмей повернулся, крикнул что-то и, махнув лесным людям, снова направился
к лесу. Теперь Агам стал ещ„ осторожнее и не решался подползать к лесным людям
ближе  чем  на  двести  локтей,  то  есть  на расстояние полета стрелы ж„лтого
человека.

    Недалеко  от  леса  ж„лтый  человек вновь увидил Агама своей меткостью. Из
зарослей  выскочила  свинья  с  подрощенными  поросятами,  видимо  стремясь  к
вопопою,  но, обнаружив на своей дороге перепятствие, снова с тревожным визгом
бросилась  в  заросли.  Один  из  поросят замешкался немного, и ж„лтый человек
всадил в него стрелу, почти не целясь, хотя поросенок был на добрых сто локтей
от него.

    Раненый  поросенок  завизжал и кувыркнулся в траву, из бока у него торчала
стрела  с  опереньем  из  гусиных  перьев. Наличие на стреле оперенья поразило
Агама,  потому  что  стрелы  у  его народа ещ„ не имели оперенья и вертелись в
воздухе, вместо того, чтобы лететь прямо и точно.

    Не останавливаясь, свинья скрылась в зарослях, уводя остальных, а раненого
поросенк