ется восстановить Арелат точь-в-точь таким же, каким он был до смуты, загоняют страну в тупик, - канцлер перевел Дыхание. - Если вам угодно быть государем, то придется строить королевство заново.
     - Легко советовать, - Арвен покачал головой. - Я не имею ни малейшего представления о том, что могло бы объединить все территории?
     Магнус объехал на своем муле пень и наставительно поднял палец.
     - Лишь три вещи скрепляют государство: единая династия, законы, общие для жителей всех земель, и одна цель. Что вы думаете о династии, сир?
     На лице Арвена появилось кислое выражение. Кто он такой? Бродяга без роду и племени. В пятнадцать лет он бежал из деревни на норлунгском побережье, чтобы стать "королем моря". К двадцати был уже настоящим конунгом и собрал сильную дружину. А в тридцать захватил власть в Фомарионе - самой северной части Арелата - и основал там свое "королевство".
     Так поступали многие его соплеменники. Арвен чувствовал, чего ждут от него люди. Они хотели нового похода на юг, и с пиратской бесцеремонностью Львиный Зев обрушился на беззащитный Арелат. Там подданные были измучены налогами, а армия - невыплатой жалованья. К узурпатору примкнули южные сеньоры. Норлунг получил всю страну. И совершенно не знал, что с ней делать.
     - Династия начинается с наследников, - осторожно подсказал Скелл.
     - У меня есть сын, - заявил король.
     - От фаррадской наложницы? - Магнум презрительно скривил губы.
     - Я живу с ней как с женой, - резко бросил Арвен.
     - Ну и что? - канцлер смотрел на него в упор. - Разве она королева?
     - Я могу сделать ее королевой. Магнус предостерегающе замахал руками.
     - Вас не поймут. А после вашей смерти ребенка не признают законным государем, и я ломаного гроша не дам за его жизнь.
     Львиный Зев поморщился, он и сам понимал правоту канцлера.
     - Почему бы вместо наложницы не взять законную супругу, которая гарантировала бы вашему потомству неколебимые права на престол? - продолжал Магнус.
     - И где водятся такие жены? - рассмеялся норлунг.
     - Я полагаю, в Орнее, - Скелл был совершенно серьезен.
     - Ты полагаешь? - весело переспросил Арвен.
     - А также существует дож Мелузины и граф Валантейн, - заключил канцлер. - Они спешат заполучить законные права на ваш престол, добившись руки принцессы Астин.
     - Что? - Арвен привстал на стременах. - А какое отношение она имеет...
     - Прямое, - Магнус смотрел на собеседника почти строго. - Такие вещи не стоит упускать из виду. Орнейская принцесса - единственная оставшаяся наследница по женской линии, в жилах которой течет кровь старой династии. Тот, кто станет ее супругом, сможет претендовать на корону.
     Арвен сурово сдвинул брови. Опасность была для него очевидна.
     - Я слышал, что Орней раньше входил в состав Арелата, - протянул он.
     - Раньше, - кивнул канцлер, - до распада. Но вот уже четвертое поколение принцев не приносит вассальной присяги.
     - Что ж, пора восстановить эту добрую традицию, - холодно усмехнулся Львиный Зев.
     - Это можно сделать разными способами! - канцлер, кажется, был испуган решимостью короля железной рукой притянуть Орней под крыло Арелата. - Поймите: только принцесса Астин способна сделать ваше собственное пребывание на троне законным.
     Король молчал.
     - Права ваших детей уже не вызовут никаких вопросов, - настаивал Магнус, - не только потому что это ваши дети, но и потому, что в их жилах будет течь благородная древняя кровь...
     - Хватит! - оборвал его Львиный Зев. - Я сам взял престол, и сам могу его удержать. Но ты прав, старина, - чуть смягчившись, добавил он, - над этим стоит подумать.

Глава 2

     - Возможно, у короля и нет головы на плечах, но он нашел себе хорошего советника, - прошептал Аль-Хазрад, оторвав взгляд от серого зеркального трехгранника, в котором медленно гасли две маленькие фигурки всадников, ехавших по берегу реки. - Я сейчас же пошлю гонцов к графу Валантейну. Необходимо через него внушить принцессе мысль об опасности, она должна бежать под защиту своего жениха. Этого брака нельзя допустить.
     - А он красивый мужчина, - отозвалась собеседница мага, все еще глядя на мощную фигуру короля.
     - Супруге бога не должны приходить в голову такие мысли, - оборвал ее Аль-Хазрад.
     - Почему? - зло усмехнулась женщина. - Прежде бог нередко вселялся в людей, чтобы оставить свое потомство.
     - Это не тот случай, - отрицательно покачал головой Аль-Хазрад.
     Нитокрис презрительно пожала плечами. Что он мог знать о ненасытной тоске? Если б такие вот колдуны не помогли проникнуть в ее тело жадному, вечно голодному демону, она жила бы, как все, и не заботилась о священной пище! В этом норлунге было столько силы! Она могла если не утолить, то хотя бы приглушить голод царицы! Нитокрис видела не человека, а пучок светящихся лучей, и ей нужны были эти лучи!
     По губам женщины скользнула дразнящая улыбка, и Аль-Хазрад заметил, как хищно блеснули два отточенных резца в уголках рта вечно юной Супруги Бога.
     - О, Нитокрис, Царица ночи! - простонал он, закрываясь рукой.
     - Успокойся, - расхохоталась женщина. - Ты мне не нужен, сухой лист, - она оттолкнула его смуглую худую руку. - Ты пуст, как перевернутая чашка.
     Нитокрис нравилось дразнить мага. Они не могли быть друзьями. Царица чувствовала свое родство с миром демонов, которых пытался поработить Аль-Хазрад, и маг всегда вызывал в ней прилив острой ненависти. Пока она была госпожой положения, ибо ее глаза зорче, а зубы острее, но допусти Нитокрис один неверный шаг, и Аль-Хазрад молниеносно наступит ей на горло.
     - Не смею задерживать вас, Божественная. Ожерелье из золотых мух будет передано вам на рассвете, - сказал маг.
     - Вы не забыли, что у центральной должны быть изумрудные глазки и свинцовое брюшко? - спросила женщина.
     - Как я мог, - рассыпался в уверениях колдун.
     - Хорошо, - оборвала его Нитокрис. - Прощайте, да хранит вас черная печать.
     Царица выскользнула из тесной шестиугольной комнаты Аль-Хазрада, которая находилась на вершине старого минарета.
     Нитокрис была правительницей Харазима, она платила дань султанату, но и только. Даже святых дервишей не пускали харазимцы на свои улицы, боясь оскорбить старых богов. Здесь, в самом сердце фаррадских пустынь, далеко от моря и далеко от блистательного Беназара, черные жители черной земли не чтили ни пророка, ни Аллаха. Тень от утопавших в песках пирамид навсегда легла на их лица. Когда-то именно в этих местах крестоносные рыцари Золотой Розы подхватили заразу, со временем уничтожившую их веру.
     Если в Арелате уже наступило утро, то на черной земле еще царила ночная мгла. Тьма не приносила с собой прохлады. От забитого илом канала не долетало ни ветерка. Нитокрис подняла руку и предусмотрительно окутала себя непроницаемой тучей. Царица шла по грязному, никогда не знавшему дождей спуску к реке. Божественный Кем дремал. Где-то внизу плеснуло весло.
     - Хотшепсут, ты здесь? - позвала Нитокрис.
     - Да, моя госпожа.
     - Подай мне руку.
     Царица отлично видела в темноте. Ее желтые раскосые глаза внимательно следили за каждым движением девушки. У Хотшепсут не было причин любить хозяйку, скорее наоборот, и Нитокрис хотела знать, попытается ли рабыня столкнуть ее в воду. Но служанка даже не пробовала обмануть госпожу, она покорно протянула ей руку и со всем почтением помогла устроиться в лодке. Это спасло несчастной жизнь, ибо Нитокрис уже надела на указательный палец правой руки черный, отточенный коготь, называемый Жалом.
     Царице не доставляло никакого удовольствия находиться в обществе людей, ненавидевших ее. Но волны чужого страха, боли и отчаяния питали жизненную силу Нитокрис. Прокатившись с рабыней в одной лодке, она заметно посвежела и пришла в себя. После нелегкой схватки с Аль-Хазрадом, происходившей на невидимом поле, пока маг и царица мирно беседовали о судьбе арелатского короля, Нитокрис нуждалась в хорошем ужине.
     Нос лодки мягко ткнулся в берег. Царица вцепилась рукой в свисавшие к самой воде толстые ветки акации. Харазим отнюдь не утопал в садах, для этого здесь было слишком жарко и сухо, но владычица черной земли могла позволить себе маленький вертоград.
     Край небосвода уже посерел, когда царица прошла утренним садом и, никем не замеченная, вернулась в свои покои. Ее голод с каждой минутой усиливался. Нитокрис не стала переодеваться. Она лишь сбросила сандалии и позволила рабыне вымыть себе ноги.
     Оставшись одна, царица подошла к толстой деревянной колонне, изображавшей высокую связку лотосов. Нащупав один из стеблей, она аккуратно повернула его, и колонна отъехала в сторону. Под ней в полу открылась темная лестница. Желудок царицы требовательно свело. Нитокрис сделала несколько шагов по ступеням и погрузилась в полный мрак.
     Ей не нужно было зажигать факела. Ее удлиненные, как у фаррадской кошки, глаза прекрасно различали предметы. Царица уверенно спустилась вниз и пошла по темному коридору. Нитокрис вело острое чувство голода, безошибочно определявшее, где именно находится "гаввах" - священная пища. Свернув в один из коридоров, Супруга Бога открыла низкую дверь и, как тень, проскользнула внутрь.
     При ее появлении два масляных светильника в углах маленькой комнаты зажглись неверным желтоватым светом. У противоположной стены висел на цепях человек. Услышав легкий, скользящий шаг Нитокрис, он издал слабый стон. Царица подошла к нему и подняла пальцами лицо пленника. Сладкая улыбка растеклась по ее тонким ярко-красным губам.
     - Здравствуй, мой прекрасный Ульв! Ты не скучал без меня?
     Склонив голову, Нитокрис аккуратно провела длинным раздвоенным языком по шее жертвы.
     - Нет, Нитокрис, только не это! - собрав последние силы, взмолился пленник. - Пощади меня. Я буду твоим рабом, пылью у твоих ног. До самой смерти!
     - Глупец! - нежно рассмеялась она. - Мне служат и после смерти.
     - Вечно, - стонал он. - Только отпусти меня!
     - Как? - удивилась царица. - Разве не за этим ты прошел сто народов и сто земель? Разве не ради меня ты тайно проник во дворец?
     - Не смейся надо мной. Я и так достаточно наказан! - несчастный пытался избежать обжигающих прикосновений ее пальцев.
     - Кто, кроме меня, может определить меру наказания? - сладко пропела царица.
     Пленник поник головой.
     Нитокрис отстранилась от него и прищурила глаза. Истекавшее из раны на шее жертвы сияние было совсем слабым. Оно не могло утолить ее голод.
     - Ты не особенно вынослив, Ульв, - с презрением сказала царица. - Впрочем, как и все вёльфюнги. Я оставлю тебе жизнь.
     Пленник встрепенулся.
     - В обмен на службу, - усмехнулась она. - И запомни: ты будешь жить, пока служишь мне.
     - Все, что будет угодно моей повелительнице, - выдавил из себя несчастный.
     - Хорошо. - Нитокрис хлопнула в ладоши, и тяжелый ошейник сам распался на две половинки, вслед за ним с грохотом рухнули цепи. Этот нехитрый трюк она усвоила еще девчонкой, но он всегда производил сильное впечатление на ее жертвы.
     Ульв рухнул к ногам царицы, он готов был целовать пол, на котором она стояла.
     - Ты поедешь обратно на север, - сказала Супруга Бога, - соберешь большой отряд, и будешь ждать моих приказаний.
     Пленник очумело мотал головой.
     - У меня есть сведения, что вскоре в Арелате понадобятся наемники. Ты все понял?
     - Все.
     - Повтори.
     Ульв машинально повторил за ней фразу, смысл которой пока не доходил до него.
     - Верно, - усмехнулась Нитокрис. - Золота ты получишь достаточно. А теперь иди.
     Пленник, как пьяный, дотащился до двери.
     - Тебе в ту сторону, - презрительно бросила царица. Она повернулась к нему спиной, отлично зная, что жертва не нанесет ей удара.
     Пошатывающийся Ульв плелся в глубине коридора, слыша, как за другой дверью раздаются приглушенные, полные отчаяния вопли. Молодой воин, еще вчера слывший самым удачливым предводителем вёльфюнгских наемников, благословлял Бога за то, что сейчас наедине с Нитокрис находится не он.

Глава 3

     Арвен стоял у высокого окна своих покоев и с раздражением наблюдал, как к деревянной набережной внизу подваливает длинная вёльфюнгская галера без опознавательных знаков. Ее борта были украшены круглыми гладкими щитами, а с мачты свисал потрепанный треугольный обрывок ткани неопределенного цвета.
     - Наемники, - сухо сказал король. - Наемники, позор на мою голову.
     Когда-то, вступая на престол, Арвен дал себе слово не использовать иностранных солдат в пределах Арелата, и вот теперь вынужден был его нарушить. Сам в прошлом готовый продать свой меч любому, кто подороже заплатит, король хорошо знал, чего стоит такая служба. Там, где арелатец будет сражаться и умирать за одно только имя - Лотеана, - наемник легко отойдет в сторону, потому что у него нет причин защищать чужих женщин и детей. Однако сейчас обстоятельства не позволяли королю быть щепетильным.
     В конце зимы четыре крупных варварских племени внезапно пересекли по льду реку Теплую, преодолели Стену и с запада вторглись на новые Арелатские земли. Переселенцы, из поколения в поколения, привыкшие одной рукой пахать, а другой придерживать меч, на этот раз не вынесли удара. Варвары сумели дойти аж до Форт-Вома, оставляя позади себя только головешки.
     Сейчас основные силы арелатской армии были прикованы к долине Теплой. Оставшиеся во внутренних провинциях войска плотным кордоном прикрывали границу с Беотом, чтобы в Плаймаре не вздумали воспользоваться критическим положением на западе.
     - Если бы у Раймона было достаточно рыцарей, нам не пришлось бы... - Король осекся, глаза его округлились. Он с изумлением смотрел в окно, где грузно пришвартовавшаяся к берегу галера начала выгружать своих опасных пассажиров.
     - Герцог Акситании Раймон не может снять ни одного отряда с границы, - возразил Магнус. - Беотийцы и раньше были крайне беспокойными соседями, а теперь... - Канцлер тоже недоговорил, с удивлением глядя на короля. - Что с вами, ваше величество? Что там происходит?
     Арвен, не отвечая ему, продолжал смотреть, как на набережную один за другим спускаются мрачные белокожие люди в продолговатых шлемах из темной бронзы.
     - Вёльфюнги? - все еще не веря своим глазам, спросил Арвен.
     - Да, государь, - кивнул Магнус, - все исполнено в точности, как вы приказали.
     - Я приказал? - Арвен резко повернулся к старому советнику.
     Магнуса охватило беспокойство. За пять лет, которые он знал короля, тот никогда не путался в собственных распоряжениях. Что же касается самого канцлера, то его точность и исполнительность были общеизвестны. Оба с удивлением смотрели друг на друга.
     - Не думаете же вы, государь, что я... - Магнус не знал, что и сказать. - Я всегда был... Возможно, вы...
     Смятение старика тронуло Арвена, но он остался непреклонен.
     - Успокойтесь, дружище. Вас пока никто не обвиняет, - король покачал головой. - Но я ни при каких обстоятельствах не мог приказать позвать вёльфюнгских ландскнехтов.
     - Но вы могли не обратить на это внимания, - Магнус сам пребывал в крайней растерянности. - Назвать пару-тройку стран на побережье или...
     Арвен снова тряхнул головой.
     - Нет. Я мог сказать: из Мелузины или из Орнея. Но не из Вёльфа! - болезненная гримаса исказила лицо короля. Он поднял к глазам свою руку и несколько мгновений рассматривал ладонь. - Нет, не из Вёльфа.
     - Но почему вы так настойчивы, ваше величество? - Магнус привстал с кресла. - Вёльфюнги отличные воины. К тому же их легко везти сюда по морю, а затем прямо до Лотеаны по реке.
     - Верно. Верно, - рассеянно произнес Арвен. - Отличные кнехты, - горькая улыбка тронула его губы. - Когда-нибудь я напьюсь и расскажу тебе, как эти добрые ребята не поделили со мной сапоги и после драки приколотили меня гвоздями к дереву.
     - Какой ужас! - искренне содрогнулся канцлер. При всей своей многоопытности Магнус был глубоко книжным человеком, и подобные истории потрясали его до глубины души.
     - Теперь ты понимаешь, что я не мог приказать позвать вёльфюнгов? - резко бросил король, сметая с подоконника кожуру апельсина, который очистил перед этим и вертел сейчас в руках.
     - Да, но Зейнаб точно передала ваши слова, сир, - Магнус хорошо помнил подробности разговора с наложницей короля и быстро сообщил их собеседнику.
     - С каких это пор вы принимаете приказания от Зейнаб? - холодная ярость душила Арвена.
     - С тех пор, как вы вернулись с топей вокруг Теплой и слегли с лихорадкой, сир, - спокойно ответил старик.
     Возразить Арвену было нечего. Решение действительно принималось во время его болезни, когда все свои распоряжения он передавал членам Королевского Совета через наложницу. Откуда она взяла это странное уточнение о вёльфюнгах?
     - Возможно, я бредил, - наконец сказал король. - И покончим с этим, Магнус. Деньги уже потрачены. Не затевать же свару с хорошо вооруженным отрядом только ради удовлетворения моего больного самолюбия. В конце концов, свою часть договора они выполняют пока честно.
     - Как вам будет угодно, сир.
     Оба - и король, и его советник - чувствовали сильную неловкость и, расставшись, вздохнули с облегчением.
     - Зейнаб, - прошептал Арвен и с такой силой сжал беззащитной апельсин, что густой липкий сок закапал сквозь его пальцы.

Глава 4

     Если б король прямо спросил наложницу о вёльфюнгах, женщина отговорилась бы тем, что он бредил. Но Арвен не бредил и прекрасно знал это. Чаша королевского терпения была не безгранична. Утренний разговор с Магнусом наполнил ее до краев, но последняя капля упала глубокой ночью.
     Арвен сидел у себя в комнате и при слабом свете масляной лампы разбирал чертежи укреплений юго-восточной границы, когда дубовая дверь тихо отворилась. На пороге возник капитан королевской гвардии граф Палантид де Фуа, бледный, как тень. Они с королем были старыми друзьями, и норлунга ничуть не удивило, что рыцарь вваливается в его покои затемно.
     - К тебе можно? - усталым голосом спросил де Фуа. Король кивнул и указал ему на кресло.
     - Ты уже приехал? - озабоченно осведомился он. Палантид инспектировал крепости в верхнем течении Арна на случай вылазок с беотийской стороны.
     - Я гнал двое суток, - глухо отозвался рыцарь.
     - Что-нибудь случилось? - Арвен встревожено поднял голову.
     Лицо капитана было серым, под глазами залегли глубокие тени. И все же что-то подсказывало королю, что напряжение Палантида вызвано не бессонными ночами.
     - Беотийцы перешли границу? - не выдержал он. - Говори!
     - Нет, - рыцарь тряхнул головой. - Нет, успокойся, Арвен. Все тихо.
     Король выдохнул с облегчением.
     - Зачем же ты так спешил?
     - Хотел поскорее вернуться домой.
     Арвен понимающе кивнул. Жена Палантида была на сносях, но людей не хватало, и Львиный Зев скрепя сердце отправил друга в дальнюю поездку.
     - Ну и сидел бы дома до утра, смешной человек! - король хлопнул друга по плечу. - Не стоило торопиться докладывать мне посреди ночи, раз все в порядке.
     - Арвен... - срывающимся голосом произнес рыцарь. - Я по своим делам. У меня дома...
     - Что, началось? Тебе нужен королевский врач? - рассмеялся собеседник. Честное слово, с этими благородными дамами было столько возни, когда они раз в столетие собирались рожать! Мужья поднимали такой переполох, как будто их жены стучались во врата ада, а не занимались обычным для себя делом. - Так бы сразу и сказал. Я сейчас вызову лейб-медика, - Арвен взялся за серебряный колокольчик, но Палантид остановил его руку.
     - Ты действительно ничего не знаешь или притворяешься? - глаза рыцаря сузились, на красивом породистом лице появилось выражение недоверия, покоробившее короля.
     - Я не понимаю, о чем ты говоришь, - с расстановкой сказал он.
     - Что ж, тем хуже для меня, - усмехнулся Палантид. - Мне не хотелось ввязывать тебя в бабью склоку, но, к сожалению, она может иметь неприятные последствия для нас обоих.
     Лицо Арвена вытянул