не  проведать  ли
мастериц?
     Он уже привстал, намереваясь покинуть кресло - но поморщился от  боли
в пояснице и остался сидеть.
     ...Эгерт Солль, пошатываясь, выглянул из окна на набережную. Нагой  и
расслабленный, он  стоял  в  оконном  проеме  и  смотрел  на  товарищей  с
укоризной... Купец Вапа вздрогнул и поморщился: проклятые гуарды!  Ну  что
за хохот, что за вой...
     Спустя несколько минут спустились Сения с Бертиной; Вапе  показалось,
что жена несколько не в себе, будто урок вышивания  уж  очень  ее  утомил.
Прощаясь, она с особенной нежностью заглянула Бертине в глаза:
     - Ты... придешь еще, да?
     - Непременно, - вздохнула девушка, -  мне  никак  не  дается...  этот
стежок... милая Сения...
     Купец презрительно поморщился: до чего сентиментальны эти женщины...


     - Язык отрежу,  -  сказал  Солль  друзьям  в  кабачке.  -  Кто  будет
болтать... ясно?
     Ни у кого не оставалось сомнений, что так он и  сделает,  если  тайна
купчихи Сении получит в городе огласку. Все помнили о фамильном клинке - и
молчали.
     Карверу, сыгравшему во всей истории немаловажную роль, подмигивали  и
жали руку. Поздравления, похоже, доставляли ему мало радости - несмотря на
падавший на него отблеск Соллевой славы, "брат"  первым  напился  и  молча
ушел.


     Весна разразилась  проливными  дождями;  по  крутым  мощеным  улочкам
неслись мутные потоки, дети кухарок и  лавочников  отправляли  в  плаванье
деревянные башмаки под  парусом,  а  юные  аристократы  с  тихой  завистью
глядели на них из высоких стрельчатых окон.
     Однажды утром к гостинице "Благородный  меч",  которая  располагалась
едва не в самом  центре  Каваррена,  подкатила  простая  дорожная  карета;
кучер, против обыкновения,  не  кинулся  открывать  дверцу,  а  равнодушно
остался сидеть на козлах - похоже, пассажиры  не  были  его  господами,  а
всего лишь нанимателями. Дверца  распахнулась  сама,  и  невысокий,  очень
худой молодой человек откинул подножку, чтобы выйти.
     Приезжие не  были  в  Каваррене  такой  уж  редкостью,  и,  возможно,
прибытие кареты прошло  бы  незамеченным,  если  б  напротив,  в  трактире
"Верный щит", не коротал время Эгерт Солль с друзьями.
     - Гляди-ка! - сказал Карвер, сидевший у самого окна.
     Две или три головы повернулись в его сторону, прочие господа  слишком
увлечены были беседой и вином.
     - Гляди-ка! - и Карвер подтолкнул в бок сидящего рядом Солля.
     Эгерт взглянул - молодой человек  к  тому  времени  уже  соскочил  на
мокрый  булыжник  и  протягивал   руку   кому-то   невидимому,   все   еще
остававшемуся внутри. Юноша одет был во все темное - и  глаз  Солля  сразу
резанула какая-то несуразность в облике молодого незнакомца.
     - У него нет шпаги, - сказал Карвер.
     Тут только Эгерт увидел, что незнакомец безоружен,  что  на  нем  нет
даже перевязи, а на тонком поясе - ни кинжала, ни хотя бы кухонного  ножа.
Солль пригляделся еще внимательнее - одежда незнакомца строгостью походила
на форменную, но, если это и была форма, то ни в коем случае не военная.
     - Это студент, - объяснил Карвер. - Наверняка студент.
     Юноша тем временем,  переговорив  с  кем-то  внутри  кареты,  подошел
расплатиться с кучером; тот по прежнему не проявлял  ни  доли  почтения  -
похоже, студент не был к тому же и богат.
     - А что, - протянул Эгерт сквозь зубы, - студенты, подобно  женщинам,
не носят оружия?
     Карвер хохотнул.
     Эгерт презрительно ухмыльнулся и готов был отвернуться от окна - но в
этот момент, опираясь на руку студента, из экипажа  выбралась  девушка.  В
кабачке как-то сразу стало тихо.
     Лицо ее казалось озабоченным, бледным от  усталости  и  печальным  от
дождя - но даже это не могло его испортить. Это  было  совершенное,  почти
что выточенное из мрамора лицо - только там, где у мраморных статуй белеют
слепые мертвые очи, у этой девушки матово поблескивали темные,  спокойные,
без тени кокетства глаза.
     Как и одежда ее  спутника,  платье  приезжей  было  простым  дорожным
платьем - не умеющим, впрочем, скрыть ни прекрасных форм,  ни  легкости  и
гибкости движений. Девушка соскочила на булыжник  рядом  с  юношей  -  тот
что-то сказал, и мягкие губы  его  усталой  спутницы  чуть  улыбнулись,  а
глаза, казалось, стали еще глубже и ярче.
     - Немыслимо, - прошептал Эгерт.
     Кучер тронул карету - оба отскочили, спасаясь от  брызнувшей  во  все
стороны жидкой грязи. Потом молодой человек вскинул  на  плечо  объемистую
котомку - и  вдвоем,  держась  за  руки,  приезжие  вступили  во  владения
"Благородного меча". Закрылась увитая вензелями дверь.
     В  трактире  заговорили  все  разом;  Эгерт  молчал,  не  отвечая  на
вопросительные взгляды; потом уронил в сторону Карвера:
     - Мне нужно знать, кто они.
     Тот привычно поднялся, спеша  услужить  другу.  Солль  смотрел,  как,
перепрыгивая лужи, Карвер спешит через улицу к "Благородному мечу";  снова
хлопнула дверь с вензелями, и  прошло  около  четверти  часа,  прежде  чем
Эгертов приятель вернулся:
     - Да, он студент... Пробудет, очевидно,  около  недели,  -  и  Карвер
замолчал, с удовольствием ожидая вопроса.
     - А она? - бросил Эгерт.
     - Она, - Карвер странно усмехнулся, - она не сестра ему и  не  тетка,
как я надеялся... Она - невеста этого парня,  и,  похоже,  свадьба  не  за
горами!
     Эгерт молчал - сообщение Карвера,  хоть  и  не  было  неожиданностью,
неприятно задело его, почти оскорбило.
     - Противоестественный брак, - сказал кто-то из гуардов. - Мезальянс.
     Все шумно согласились.
     - А я слыхал, -  вставил  Карвер  удивленно,  -  что  студентов  всех
оскопляют, дабы не отвлекались на плотские наслаждения и полностью предали
себя науке... Что, врут, выходит?
     -  Выходит,  врут,  -  разочарованно  пробормотал   лейтенант   Дрон,
опрокидывая забытый было кубок.
     - Без шпаги ходит - все равно, что скопец, - тихо проронил Солль. Все
обернулись в его сторону.
     По лицу Эгерта неудержимо расползалась хищная, презрительная ухмылка:
     - Зачем скопцу женщина, господа, да еще ТАКАЯ?
     Он встал - все уважительно  расступились.  Бросив  хозяину  несколько
золотых монет - за всю компанию - лейтенант Эгерт Солль вышел под дождь.


     В тот же вечер приезжий молодой человек со своей спутницей ужинали на
первом этаже "Благородного меча"; трапеза  их  была  достаточно  скромной,
пока сам хозяин, блистая улыбкой, не водрузил на стол перед ними  плетеную
корзину, ощетинившуюся бутылочными горлышками:
     - Госпоже - от господина Солля!
     С этими словами, подтвержденными  многозначительной  улыбкой,  хозяин
удалился.
     Эгерт, удобно устроившийся  в  уголке  обеденного  зала,  видел,  как
студент  и  красавица  удивленно  переглянулись;  после  долгих  колебаний
салфетка, прикрывавшая корзинку, была сдернута, и  на  лицах  склонившейся
над подарком парочки отразилось радостное изумление - еще бы, яства и вина
отобраны были с отменным вкусом!
     Впрочем, на смену радости  вскоре  пришло  замешательство;  о  чем-то
жарко переговорив со спутницей, студент вскочил и отправился к  хозяину  -
выяснять, по-видимому, кто такой этот щедрый даритель господин Солль.
     Эгерт допил свой кубок и, неспешно поднявшись, двинулся через  зал  к
оставшейся в одиночестве девушке; он специально не смотрел на нее  в  этот
миг, боясь разочарования - вдруг красавица вблизи окажется  вовсе  не  так
хороша?
     Зал был наполовину пуст  -  ужинали  немногочисленные  постояльцы  да
коротала время смирная компания горожан. "Благородный меч" слыл спокойным,
пристойным заведением, хозяин тщательно оберегал его от  шумных  попоек  и
потасовок. Оттягивая  момент  встречи  с  прекрасной  дамой,  Солль  успел
заприметить новое лицо - по-видимому, этот высокий немолодой путник прибыл
совсем недавно и не успел еще попасться Эгерту на глаза.
     Подойдя, наконец, к  своей  цели  почти  вплотную,  Эгерт,  внутренне
изготовившись, взглянул на невесту студента.
     Да, она была великолепна. Лицо ее не казалось больше таким усталым, и
чуть порозовели гладкие, как алебастр, щеки; теперь, вблизи, он рассмотрел
даже маленькие,  незамеченные  раньше  детали  -  созвездие  из  крохотных
родинок на высокой гордой шее и необычайно крутой, дерзкий изгиб ресниц.
     Эгерт стоял и смотрел;  девушка  медленно  подняла  голову,  и  Солль
впервые встретился взглядом с ее серьезными, чуть отрешенными глазами.
     - Добрый день, - сказал Эгерт и уселся на место, где только что сидел
студент. - Госпожа не воспротивится обществу скромного почитателя красоты?
     Девушка не смутилась  и  не  испугалась;  она  только  казалась  чуть
озадаченной:
     - Простите, вы...
     - Мое имя Эгерт Солль, - он встал, раскланялся и снова уселся.
     - А-а... - она, кажется, собралась  улыбнуться.  -  Так  это  вас  мы
должны благодарить...
     - Ни в коем случае! - Эгерт казался испуганным. - Это  мы,  смиренные
граждане Каваррена, должны благодарить вас за ту честь, которую вы оказали
нам... - чтобы закончить витиеватую фразу, ему пришлось  добрать  в  грудь
воздуха, - оказали нам, удостоив своим посещением... Только вот как  долго
мы сможем оказывать вам гостеприимство?
     Девушка улыбнулась-таки, и Соллю  тут  же  захотелось,  чтобы  улыбка
никогда не сходила с ее лица.
     - Вы очень любезны... Мы пробудем неделю, может быть, больше...
     Хозяйственным движением Эгерт вытащил из корзинки и  ловко  откупорил
первую попавшуюся бутылку:
     - Разрешите выполнить долг гостеприимства и предложить вам...  У  вас
родные в Каваррене, а может быть, друзья?
     Она успела отрицательно покачать головой, но тут вернулся студент,  и
девушка улыбнулась уже ему - радостно, не  так,  как  улыбалась  до  этого
Соллю; Эгерт отметил это, и в душе его  шевельнулось  неприятное  чувство,
похожее едва ли не на ревность.
     - Динар, вот господин Эгерт Солль, который  так  любезно  предоставил
нам все это чудо... Познакомьтесь, господин Солль, это мой жених - Динар.
     Студент кивнул Эгерту, но руки не подал -  его  счастье,  потому  что
Солль никогда в жизни не пожал бы эту костистую, не знающую оружия ладонь,
на которой, казалось, до сих пор темнели пятна въевшихся  в  кожу  чернил.
Вблизи студент показался Эгерту еще более жалким и  неуклюжим  -  и  Солль
мысленно  воззвал  к  небу,  допустившему  вопиющую   несправедливость   и
посадившему за один стол студента и его прекрасную спутницу...
     Впрочем, за столом теперь сидели красавица и  Эгерт  -  стульев  было
всего два, и студенту оставалось только топтаться рядом.
     Не обращая на него ни малейшего внимания,  Солль  снова  обратился  к
девушке:
     - Простите, я ведь так и не знаю вашего имени...
     Переводя   удивленный   взгляд   с   переминающегося   студента    на
развалившегося на стуле Эгерта, девушка механически ответила:
     - Меня зовут Тория...
     Эгерт тут же повторил это имя, будто проверяя его  на  вкус;  студент
тем временем  опомнился  и  подтащил  к  столу  третий  стул,  пустовавший
неподалеку.
     - У  вас  нет  здесь  ни  родных,  ни  друзей...  -  привстав,  Солль
наклонился  над  бокалом  собеседницы,   причем   рукав   его   совершенно
естественным образом коснулся рукава Тории, -  вернее  сказать,  не  было,
потому что теперь весь город, я думаю, захочет подружиться  с  вами...  Вы
просто путешествуете, развлекаетесь?
     Студент, чуть нахмурившись, взял у служанки третий  бокал  и  плеснул
себе вина. Эгерт  чуть  усмехнулся  уголками  губ  -  благородный  напиток
наполнял бокал студента едва ли на треть.
     - Мы путешествуем, - немного скованно подтвердила девушка,  -  но  не
развлекаемся...  Здесь,  в  Каваррене,  много  веков  назад  жил  человек,
интересующий нас... с научной точки зрения. Он был маг... Великий  маг,  и
мы  надеемся  что  он  оставил  о  себе  память...  В  старинных  архивах,
манускриптах, летописях...
     С каждым  словом  она  все  более  воодушевлялась,  забывая  о  своем
минутном  замешательстве:   какие-то   заплесневелые   бумаги   были   ей,
по-видимому, дороже родных братьев - на слове "архив" голос ее дрогнул  от
благоговения. Эгерт поднял бокал - все равно,  чем  вызвано  воодушевление
женщины, лишь бы горели ее глаза и розовели щеки:
     - Пью за  путешественников,  разыскивающих  манускрипты!..  Только  в
Каваррене отродясь не бывало летописей, по-моему...
     Студент выпятил губы. Сказал безо всякого выражения:
     - В Каваррене обширная историческая библиотека... В Ратуше.  Для  вас
это новость?
     Солль не дал себе труда вступать  с  ним  в  разговор.  Тория  умела,
по-видимому, ценить хорошие вина - глаза  ее  прикрылись  от  удовольствия
после первого же глотка. Дав ей возможность насладиться, Эгерт вытащил  из
корзинки следующую бутылку:
     - Обратите внимание... Гордость каварренских  погребов,  дитя  южного
виноградника, "Серенада муската"... Хотите попробовать?
     Он снова наполнил ее бокал, вдыхая исходящий от  нее  запах  -  запах
духов, настоянных на терпких травах; потом,  касаясь  рукавом  ее  теплого
вздрагивающего рукава, положил на  ее  тарелку  крохотный  ломтик  розовой
грудинки. Студент мрачно вертел в длинных пальцах бутылочную пробку.
     - Так что же это за  счастливец,  заинтересовавший  вас  даже  спустя
столько веков? - поинтересовался Солль с обворожительной улыбкой. -  Хотел
бы я быть на его месте...
     Она охотно принялась рассказывать ему длинную  и  вовсе  неинтересную
историю о маге, основавшем какой-то  орден,  именуемый  еще  и  воинством;
Эгерт не сразу понял, что речь идет всего-навсего о  Священном  Привидении
Лаш, которому действительно кто-то где-то поклоняется. Он слушал Торию - и
слова девушки текли мимо его ушей, а голос завораживал,  милый,  необычный
голос... Мягко открывались бархатные губы, давая проблеснуть белым  зубам;
Эгерт покрылся  потом,  воображая,  что  за  поцелуй  умеют  подарить  эти
прекрасные губы.
     Ему хотелось, чтобы  девушка  говорила  вечно  -  но  она  запнулась,
мельком взглянув на студента. Тот сидел нахохлившись, как больная птица, и
смотрел на нее с укоризной.
     - Прошу вас, продолжайте, - сказал Эгерт  вкрадчиво.  -  Мне  безумно
интересно... Он, значит, в конце концов спятил, этот ваш маг?
     Студент красноречиво глянул на Торию и завел глаза к  потолку;  Эгерт
был не слепой, чтобы не прочитать в этом действе крайнее презрение к своим
научным познаниям. Впрочем, оскорбляться поведением жалкого студента  было
ниже его достоинства.
     Тория растерянно улыбнулась:
     - Право же, я с удовольствием рассказала бы вам... Но мы так устали в
дороге... Пожалуй, нам пора, - она легко поднялась,  и  бокал  ее  остался
недопитым.
     - Госпожа Тория, -  Эгерт  вскочил  тоже,  -  может  быть,  быть,  вы
позволите мне выполнять долг гостеприимства и завтра? Вас ведь  интересуют
местные достопримечательности - а я считаюсь их знатоком, лучшим  во  всем
городе...
     Достопримечательностями Каваррена Эгерт считал в  основном  кабаки  и
загоны для бойцовых вепрей, но доверчивая Тория попалась на  его  нехитрую
удочку:
     - Правда?
     Студент тяжело вздохнул. Не обращая на него внимания, Эгерт энергично
закивал:
     - Безусловно... Разрешите узнать ваши планы на завтра?
     - Они еще не определены, - угрюмо отозвался  юноша.  Прищурившись  на
него, Солль с удивлением отметил, что студенты тоже умеют злиться.
     - Госпожа Тория, - Эгерт  обернулся  к  девушке  так,  будто  студент
никогда и  не  рождался  на  свет,  -  на  завтрашний  день  я  прошу  вас
запланировать  осмотр  достопримечательностей,  обед  в  лучшем  заведении
Каваррена и вечернюю прогулку на лодке... Кава -  на  редкость  живописная
речушка, вы заметили?
     Она как-то  сникла,  глаза  ее  потемнели  и  казались  теперь  двумя
колодцами под грозовым небом. Тогда Эгерт улыбнулся  так  обаятельно,  так
искренне и беззащитно, как только мог:
     - Я не все понял из вашего  рассказа...  Мне  будет  очень  интересно
задать несколько вопросов про этого... господина, подарившего  миру  орден
Лаш... А в благодарность за рассказ ваш покорный слуга  сделает  все  ради
вашего удовольствия... Все, о чем вы попросите, ляжет к вашим ногам...  До
завтра!
     Он раскланялся и вышел;  немолодой  постоялец  проводил  его  усталым
взглядом.


     Комендант  ратуши  долго  мялся  и  качал   головой:   книгохранилище
пребывает в негодном состоянии, часть книг погублена пожаром,  случившимся
еще лет тридцать  тому  назад;  чего  доброго,  на  головы  молодых  людей
обрушится балка или кирпич... Изыскатели,  однако,  были  настойчивы  и  в
конце концов получили доступ к желаемым сокровищам.
     От сокровищ, впрочем, остались только жалкие крохи - то немногое, что
пощадил пожар, стало поживой целым  поколениям  крыс;  разгребая  мусор  и
помет, исследователи то и дело  разражались  возгласами  отчаяния.  Эгерт,
явившийся в книгохранилище с огромным букетом роз, застал молодую  пару  в
тот самый момент, когда среди всеобщей разрухи обнаружился, наконец, более
или менее сохранившийся уголок.
     На Солля не обратили никакого  внимания.  Студент  висел  где-то  под
потолком, покачиваясь на ветхой стремянке; Тория смотрела на него,  задрав
голову, и в самой ее позе Эгерту почудилось  едва  ли  не  преклонение.  В
волосах у нее запутались клочья паутины, но глаза  сияли,  а  мягкие  губы
полуоткрылись от восторга, в то время как студент говорил, не умолкая.
     Он захлебывался словами, как фонтан захлебывается водой, он зачитывал
откуда-то непонятные цитаты  и  тут  же  истолковывал  их  для  Тории.  Он
упоминал  длинные  диковинные  имена,  витиевато  рассуждал  о  рунических
текстах и время от времени переходил на  незнакомый  Соллю  язык;  девушка
принимала из его рук тяжелые пыльные тома, и  нежные  пальцы  ее  касались
переплетов так благоговейно,  что  Солль  испытал  к  книгам  раздраженную
ревность.
     Постояв рядом с полчаса и так и не удостоившись хотя бы  взгляда,  он
украсил своим букетом ближайшую  полку  и  вышел.  В  душе  его  неприятно
возилось уязвленное самолюбие.
     Молодые постояльцы вернулись в гостиницу лишь к ужину -  но  за  весь
вечер Тория ни разу не вышла из номера и не ответила на  вежливую  записку
Солля. Гуарды, устроившие штаб-квартиру в "Верном щите", засомневались - а
не слишком ли высоко замахнулся Эгерт?  Тот  лишь  презрительно  фыркал  в
ответ на насмешливые вопросы.
     На другой день комендант ратуши имел  встречу  со  щедрым  господином
Соллем - и юные изыскатели, явившиеся к своим книгам,  получили  смущенный
отказ:  сегодня  никак  невозможно,  ремонтируется   лестница,   ключи   у
сторожа...  Студент  и  Тория,  удивленные,  вынуждены  были  вернуться  в
гостиницу; Эгерт просидел в  обеденном  зале  весь  день  -  но  Тория  не
спустилась опять.
     Дождь лил всю ночь, дождь поливал студента, отправившегося  поутру  в
ратушу и снова вернувшегося ни с чем.  Только  после  обеда  тучи  наконец
рассеялись и на мокрый город взглянуло солнце; юная  пара,  пребывавшая  в
бездействии, собралась, наконец, прогуляться.
     Будто  боясь  далеко  отходить  от  гостиницы,  студент  с   невестой
несколько  раз  прошлись  взад-вперед  по  быстро  высыхающей  улице,   не
подозревая, сколько внимательных глаз  наблюдают  за  ними  через  оконные
стекла "Верного щита". Кто-то заметил, что студент бережет невесту  лучше,
чем берег жену купец Вапа; кто-то резонно  заметил,  что  купцова  жена  в
подметки не годится приезжей красавице, кто-то засмеялся.
     Потом на пути гуляющих обнаружился Карвер.
     Наблюдатели, приклеившиеся  к  окнам  "Верного  щита",  видели,  как,
невзначай задев студента плечом, он тут же раскланялся чуть не  до  земли;
студент поклонился тоже -  Карвер  радостно  завел  какой-то  разговор  и,
попросив смиренн