и  броситься  на
растерявшуюся Ящерицу.
     - А-а-а! Прекрати!
     Муравьи уже взбирались по ее  голым  загорелым  рукам.  Она  прыгала,
вертелась  волчком,  стряхивая   обезумевших   насекомых.   Черная   армия
распалась, потеряла управление, перестала существовать.
     Марран сидел на  пятках,  утопив  колени  в  песке,  и  улыбался  той
особенной победной улыбкой, без которой не завершалась обычно ни  одна  из
его выходок.
     - Ну, что ты теперь скажешь? Что тебе мешало выиграть на этот раз?
     С ее языка готова была сорваться отповедь - и вдруг она  нахмурилась,
ей почудился кто-то наверху, далеко, над обрывом.
     - Руал... По-моему, там Легиар... Может, нам лучше уйти?
     Он сощурился:
     - С чего бы это?
     - Мы ведь на его  территории...  Может,  он  не  любит,  чтобы  чужие
приходили и колдовали у него под носом?
     Марран потянулся, бросил насмешливо:
     - Ты мне зубы не заговаривай! Сдаешься, не хочешь больше играть - так
и скажи... Мне тоже надоело колдовать вполсилы... Ты же с тремя  десятками
муравьев справиться не можешь!
     Девушка вспыхнула:
     - Зато ты хвастаешься в полную силу, и даже сверх всяких сил! Целуйся
с муравьями своими!
     Он смешно сморщил нос и протянул:
     - Ну, целоваться я хочу с тобо-ой...
     Следующие три минуты они возились, как щенки, на недавнем  поле  боя,
хохотали и набивали полные рты горячего песка.
     - И почему ты такой задавака, Марран, - говорила Ящерица,  когда  они
лежали рядом, сморенные зноем. - Будто бы все можешь...
     - А я все могу! - мальчишка подпрыгнул, будто подброшенный  пружиной.
- Вот пожелай чего-нибудь!
     - Муравьиную пирамиду, - сонно бормотала девушка, -  и  чтобы  вокруг
нее был хоровод, а сверху один муравей махал белым флажком...
     - Всего - то?!
     Ящерица вскочила, вскрикнув, потому что все  муравьи  округи  за  две
минуты собрались на месте, где только что покоился ее локоть.
     Рыжие, красные, черные, забыв о насущных  делах,  выполняли  поспешно
прихоть маленького мага. Девушка смотрела, полуоткрыв рот:
     - Эй, Марран... Я пошутила вообще-то...
     А муравьиный хоровод уже кружился, а пирамида все росла  и  росла,  а
Руал Ильмарранен, красный от  напряжения,  пританцовывал  вокруг,  шевелил
губами, водил пальцами и приседал:
     - Ну, флажок! Давай же!
     Флажок не получался.
     Ящерица уже презрительно скривила губы,  когда  на  вершину  пирамиды
выбрался-таки  изрядно  помятый  рыжий  муравей  с  лепестком   маргаритки
наперевес. Марран подскочил с победным воплем.
     - Да, это достойно, малыш, - сказали у него за спиной.
     Ильмарранен обернулся - перед ним стоял человек, о котором  он  много
слышал и которого впервые видел так близко - великий маг Ларт Легиар.
     Ящерица побледнела под слоем загара и резко дернула Руала  за  рукав.
Тот, не глядя, высвободил руку.
     - И чей же ты такой мальчик? - спросил Легиар мягко.
     - Ничей, - настороженно отозвался Марран. - Свой. А что?
     - Ничего, - пожал плечами маг. - Просто хотелось бы знать,  кто  твой
учитель.
     - Никто...
     - А врать-то зачем? - удивился Легиар.
     - Он не врет, - поспешно заступилась Ящерица. - Он самоучка. И вообще
мы уже уходим, - и дернула Руала изо всех сил.
     Легиар чуть повернул голову, посмотрел  сквозь  девушку  и  обратился
опять к Руалу:
     - А ты никогда не думал,  что  время  муравьиных  игрищ  когда-нибудь
закончится?
     Марран смотрел на него исподлобья.
     - А в мире, мальчик,  есть  другие...  маги,  и  кому-то  из  них  ты
помешаешь, а кто-то станет союзником... Если ты этого захочешь, конечно, -
добавил колдун и внезапно, вдруг обернулся огромным грифом, хрипло крикнул
и взмыл вверх.
     Руал, на секунду растерявшись,  оторвал  от  себя  пальцы  Ящерицы  и
обернулся соколом.
     Несколько секунд - или часов - две хищные птицы носились на  страшной
высоте, где дыхание спирало от ледяного  ветра.  А  над  берегом  металась
маленькая чайка - пронзительно кричала и не могла подняться выше.
     Потом гриф  камнем  упал  вниз,  и,  коснувшись  ногами  песка,  стал
господином Лартом Легиаром.
     Вслед за ним опустился сокол - и обернулся обессиленным, запыхавшимся
Марраном. Маги - молодой и матерый -  некоторое  время  смотрели  друг  на
друга.
     - Пошли, - сказал наконец Легиар. - Можешь звать меня Лартом.
     - Марран, - ответил Руал, протягивая руку.
     Ящерица стояла, утонув по щиколотку в остывающем песке,  и  смотрела,
как они уходили.


     ...Руал поднял голову - Ящерица все еще укоризненно смотрела на  него
из-за уродливого темного ствола.
     Он наотмашь ударил себя по лицу  -  удар  вышел  слабый,  но  видение
исчезло.
     Он  попытался  встать,  опираясь  на  ствол.  В  ушах  у   него,   то
приближаясь, то затихая, звучало тонкое назойливое пение. Тянула  к  земле
тяжелая голова, мешала подняться.
     И тут он увидел огонек.
     Далеко-далеко, так неясно, что поначалу он и его принял  за  видение,
но огонек не исчезал, мерцал  ровно,  тепло,  приветливо,  и  Ильмарранен,
пошатываясь, двинулся к нему. Он шел, влекомый той силой, которая собирает
стаи бабочек вокруг горящей лампы. И огонек сжалился над ним - помедлил  и
стал приближаться.
     Руал пошел быстрее, все еще спотыкаясь, но  уже  не  падая,  оставляя
лоскутки  рубашки  на  острых  сучьях.  Огонек  обернулся  жарко  пылающим
костром. Руал, потерянный, вышел на широкий перекресток двух дорог.
     Сыпались в небо обезумевшие искры. Костер был  сложен  прямо  посреди
перекрестка,  а  чуть  поодаль  копошились  в  его  пляшущем   свете   две
приземистые человеческие фигуры.
     Ильмарранен шагнул вперед, намереваясь просить о приюте. На  него  не
обратили внимания. Бросив хмурый взгляд, землекопы -  а  это  были  именно
землекопы - продолжали свой тяжелый и  грязный  труд.  Один  долбил  землю
заступом,  другой  отворачивал  ее  тяжелой  лопатой.  Работали  в  полном
молчании.
     Руал, не дождавшись приглашения, сам подошел  к  костру  и  опустился
перед ним на теплую, усыпанную пеплом землю.
     Трещали поленья. Один из работающих то и  дело  отходил  от  растущей
черной ямы, чтобы подбросить дров в огонь. Костер  после  этого  пригасал,
чтобы через секунду разгореться яростно и зло.
     Руал смотрел в огонь. Из огня смотрела  на  Руала  женщина  по  имени
Ящерица.
     Видение прогнал странный звук, раздавшийся совсем рядом. Не то  стон,
не то хрип.
     Ильмарранен с трудом поднялся и обошел костер.
     Кроме двоих работающих и непрошеного гостя, на  перекрестке  все  это
время находился еще один человек.
     Это  был  древний  старик,  измученный,   изможденный,   лежащий   на
бесформенной  куче  тряпья.  Старик   пребывал   в   бреду:   полуоткрытые
ввалившиеся глаза  не  видели  ни  костра,  ни  подошедшего  Руала.  Губы,
казавшиеся черными в свете пламени, не переставая, шевелились.
     Ильмарранен присел рядом.
     Старик,  по-видимому,  умирал.  В  его  невнятном  бормотании  иногда
различимы были отдельные слова; он то молил остановить кого-то, то  шептал
в отчаянии: "Заприте дверь".  Руал  пытался  придержать  седую  мотающуюся
голову.
     На рассвете, когда яма была уже широка и глубока, умирающий пришел  в
себя и потянулся рукой к затерявшейся в груде  тряпья  фляге.  Ильмарранен
помог ему напиться.
     Старик поблагодарил жестом. Руал кивнул.  Небо  светлело,  но  костер
горел еще ярко. В этом смешанном предутреннем свете старик увидел  наконец
его лицо.
     Рот с черными губами судорожно  полуоткрылся;  и  без  того  страшные
черты умирающего исказились вдруг неслыханным, слепым ужасом.
     - Привратник! - выкрикнул он, пытаясь заслониться трясущейся рукой. -
Привратник!
     Руал отшатнулся.
     Старик подался вперед, почти сел, не сводя глаз с Ильмарранена, потом
захрипел, содрогнулся всем телом и вытянулся. С  почерневшего,  застывшего
лица так и не сошло выражение смертельного ужаса.
     Землекопы, как  по  команде,  бросили  заступ  и  лопату  и  деловито
направились к старику. Тогда Руал, который был не в силах овладеть  собой,
повернулся и бросился бежать без памяти.


     Голые скалы остались позади, теперь под ногами  трещала  прошлогодняя
жесткая трава. Кроме того, то и дело приходилось пробираться сквозь  кусты
без листьев, но с колючками.
     В жилище Орвина  мы  немного  отдохнули,  согрелись  и  подкрепились.
Теперь, правда, казалось уже, что и отдых, и еда мне приснились.
     Вот уже  час  перед  нами  маячила  новая  цель  -  замок.  Там,  как
предполагалось, нас ждали ужин и ночлег. Мы шли к замку -  замок,  похоже,
коварно отступал.
     Сгущались сумерки, когда мы выбрались на дорогу. Идти  по  утоптанным
колеям было легче, я догнал Ларта и спросил невинным голосом:
     - Хозяин, неужели мы прервали  морское  путешествие  из-за  маленькой
золотой безделушки?
     Он так долго молчал, что я уже отчаялся услышать ответ. Но он наконец
отозвался:
     - Морской компас - тоже безделушка... Но если стрелка начинает бешено
вертеться - не надо быть Прорицателем, чтоб заподозрить неладное...
     Почти совсем стемнело. Проклятый замок  не  желал  приближаться.  Мне
стало очень не по себе - не от слов Ларта, а от его тона.  Он  не  ворчал,
как обычно, а говорил серьезно.
     Я помолчал, но молчать было еще хуже, и я спросил как можно бодрее:
     - Хозяин, а что такое Третья Сила?
     Он быстро на меня взглянул и отвернулся:
     - Скорее всего, сказка.
     - Тогда почему это вас беспокоит?
     - Потому что это страшная сказка.
     И тут я по настоящему испугался. Опять же, не от слов. От  того,  что
Ларт не рявкнул на меня, как обычно, и не высмеял, что тоже случалось.  Он
говорил со мной, как с равным. Значит, что-то действительно не так.
     - Ладно... - Ларт ловко  поддел  ногой  плоский  камушек  на  дороге.
Камушек описал дугу, но падать не стал, а завис прямо перед нами  и  вдруг
ярко вспыхнул, освещая нам путь огнем, похожим на факельный.
     - Ты прав, это меня беспокоит, - продолжал как ни в чем не бывало мой
хозяин, - Орвин, как ты знаешь,  прорицатель...  Правда,  прорицатели  все
немного не в своем уме. Их духовный наставник, самый  первый  Прорицатель,
если только он на самом деле существовал, написал Завещание,  если  только
это он его написал. И с Завещанием передал медальон, так называемый Амулет
Прорицателя... Ну, медальон-то без сомнения  существует,  ты  его  сегодня
видел. Он золотой и ржаветь, конечно, не может... Если только не  появится
веская, очень серьезная причина.
     Хозяин замолчал, но я уже знал, что это не надолго.  Он  говорил  бы,
даже если бы я был глухонемым. Он просто рассуждал вслух.
     - Серьезная причина... - продолжил Ларт после паузы.  -  Этот  первый
Прорицатель, который то ли был, то ли его  выдумали,  в  своем  Завещании,
если это можно назвать его Завещанием, указал такую причину  и  назвал  ее
Третьей силой...
     - ...Если это можно так назвать, - эхом отозвался я.
     Он внимательно на меня глянул:
     - Ну-ну...
     Проклятый  замок  бросил,  наконец,  играть  в  догонялки  и   теперь
приближался неуклонно, но все же очень медленно.
     - А почему "Третья"? - шепотом спросил я.
     - Видишь ли... На свете есть маги и есть не-маги.  Ты  согласен,  что
маги представляют собой силу?
     И светильник его вспыхнул вдруг ослепительным, невыносимым  для  глаз
светом.
     - Согласен... - пробормотал я, прикрываясь ладонью.
     - Но ведь не-маги - это тоже сила, - сказал он,  пригасив  светильник
до  обычной  яркости,  -  множество  больших   дел   совершалось   мудрыми
правителями, благородными героями и так далее. Вот  король  на  троне,  он
справедливо правит. Вот маг в пещере играет заклинаниями. Вот мы  с  тобой
идем по дороге. Все привычно, все уравновешено. Но Орвин  вслед  за  своим
первым Прорицателем считает,  что  есть  еще  Третья  сила,  к  этим  двум
отношения не имеющая. Она, эта Третья Мифическая, якобы мечтает воцариться
в мире, и воцарение ее несет живущим неисчислимые беды  и  страдания.  Что
она из себя представляет и откуда возьмется - на это Завещание  ответа  не
дает. Но сама мысль о ее существовании мне противна.
     - Хозяин, - сказал  я,  пораженный,  -  но  лошадь  может  быть  либо
жеребцом, либо кобылой, а пациент -  либо  живым,  либо  мертвым.  Где  вы
видите третий вариант?
     Он не ответил.
     Наступила ночь.
     Громада замка не освещалась ни одним огоньком, да и Лартов светильник
горел теперь тускло и неровно. Дорога круто взяла в гору. Впереди,  справа
и слева, замаячили темные приземистые столбы,  по-видимому,  каменные.  Мы
замедлили шаг.
     - Любопытные украшения, - пробормотал Ларт.
     Столбы стояли шеренгами вдоль дороги, и на плоской  верхушке  каждого
лежала, свернувшись, каменная змея. Каким  бы  тусклым  ни  был  свет,  их
уродливые морды, обращенные к нам, были видны даже лучше, чем стоило.
     - Ух, ты! - сказал я с нервным смешком.  И  услышал  то,  что  боялся
услышать - шипение. В ту же секунду они открыли глаза.
     Сначала те, что были рядом - мы стояли почти между ними. Потом, будто
просыпаясь - те, что были перед нами. А потом по очереди - все остальные.
     На нас смотрела целая цепь красных горящих угольков. Вернее, две цепи
- справа и слева.
     Мне понадобилось все мое  мужество,  чтобы  не  броситься  наутек.  Я
ограничился тем, что присел, спрятавшись за хозяина.
     - Хорошенькая встреча... - буркнул Ларт.
     - Уйдем, хозяин, - взмолился я снизу, - гляньте, как они смотрят!
     Смотрели они отвратительно.
     - Я пришел сюда, и я пойду дальше,  -  процедил  Ларт  обычным  своим
голосом. - Держись рядом!
     И мы двинулись вперед. Это стало возможным потому,  что  я  изо  всей
силы зажмурил глаза и открыл их только тогда, когда  шипение  осталось  за
спиной.
     Замок закрыл уже половину черного неба, и был он чернее неба.
     - Пришли, - сказал Ларт.
     Подъемный мост был опущен. На дне рва маслянисто поблескивала  жирная
влага.
     Ларт вдруг нагнулся, поднял камень и, размахнувшись, запустил его  на
мост.
     Камень тяжело грохнулся о  доски,  и  доски  эти  тут  же  вспыхнули.
Камень, одетый пламенем, подскочил как мячик и ухнул в ров. Вода зашипела,
и все исчезло - мост снова стоял пустой и темный.
     - Дрянь, - с отвращением сказал Ларт.
     - Не слишком ли много сложностей? - спросил я, дрожа  всем  телом.  -
Может, поищем другой ночлег?
     Налетел порыв ледяного, почти зимнего ветра.
     - Теперь уж я точно не уйду, - отозвался Ларт сквозь зубы. - Ну-ка...
     И он на одном дыхании выдал длинную раздраженную тираду,  не  имеющую
никакого отношения  к  родному  языку.  При  первых  же  его  словах  мост
напряженно выгнулся, как спина разъяренного кота,  а  чуть  погодя  ослаб,
обвис и разом обветшал. Проклиная все на свете, я шагнул на него вслед  за
Лартом.
     Мы миновали длинную  арку,  прорубленную  в  стене,  и  оказались  на
внутреннем дворе негостеприимного жилища. Нас приветствовали стаи  летучих
мышей. Шипастые двери замка неприятно  напоминали  очертаниями  оскаленную
пасть.
     - Хозяин, - простонал я, - вы уверены, что нас  тут  накормят,  а  не
съедят?
     Ларт хмыкнул с наибольшим презрением, на которое был способен.  Будто
в ответ зубастая пасть заскрежетала, и гулкий голос угрожающе взревел:
     - Кто  посмел  нарушить  покой  Великого  Волшебника  Черного  Замка,
Который Господствует Над Холмами?!
     Когда рокот стих, Ларт обернулся ко мне:
     - Ты что-нибудь понял? Кто господствует - Великий Волшебник  или  его
Замок?
     - Кто-о?! -  взревело  невидимое  существо,  окончательно  распугивая
нетопырей.
     - Да я, - устало объявил Ларт. - Некий Ларт Легиар, если позволите.
     Стало тихо. Тишина эта нарушалась только дробным стуком сердца у меня
в горле.
     - Агм, - обескураженно и далеко не так грозно сказал Голос.
     - Ну? - процедил мой хозяин.
     И двери распахнулись. Быстро, можно сказать, поспешно.
     ...Великий Волшебник, Хозяин Черного  Замка,  Который  и  так  далее,
встретил нас на лестнице. В одной руке он держал факел,  другой  запахивал
полы домашнего халата.
     - Силы небесные, господин Легиар! - воскликнул он суетливо.
     - Непросто же до тебя добраться, Ушан, - пробормотал  мой  хозяин.  -
Сколько лет ты собираешь всю эту дрянь?
     Великий Волшебник  захлопал  глазами.  Не  дожидаясь  ответа,  Легиар
отодвинул его плечом и прошел, нагнувшись, в низкую сводчатую дверь.
     В пиршественном зале с витражами, фигурами латников и ворохом  оружия
на стенах мы были единственными гостями.  Четыре  камина  излучали  нежное
тепло; половину помещения занимал огромный  дубовый  стол,  за  которым  и
восседали мы с Лартом. Великий  Волшебник  долго  и  путано  извинялся  за
беспорядок и недостаточную изысканность угощения. Свой халат он сменил  на
мятый черный балахон, скрывающий в своих складках наметившийся волшебников
животик.
     - Это безвкусица, Ушан, -  вещал  мой  хозяин,  отбрасывая  очередную
обглоданную кость. - К тому  же,  клянусь  канарейкой,  все  это  собрание
монстров никак не соответствует твоему темпераменту. Подай соус, Дамир.
     Великий Волшебник напряженно хихикал.
     - Действительная ценность всех этих образцов  невелика,  -  продолжал
менторствовать Ларт. -  Это  что,  маслины?  -  он  заглянул  в  очередную
тарелку.
     За окнами бушевала непогода. Мы слушали завывания ветра,  жмурясь  на
огонь камина.
     Наконец Великий Волшебник стал проявлять признаки нетерпения:
     - Могу я узнать... Я так рад  видеть  вас,  добрый  господин  Легиар,
осмелюсь сказать, дорогой Ларт,  что  позабыл  спросить,  так  сказать,  о
цели...
     Ларт заинтересованно его разглядывал, и не думая приходить на помощь.
     - Гм... Должен сказать  вам,  дорогой  Ларт,  что  если  вы  намерены
предъявить,  так  сказать,  требование...  то  я  готов  подтвердить  свои
вассальские обязательства сразу и не оспаривая.
     - Ты же вассал Орвина, - холодно напомнил мой хозяин.
     Великий Волшебник на минуту растерялся,  пошлепал  губами  и  наконец
пробормотал:
     - Орвин уехал... Я полагал, что ваш визит, так сказать, следствие...
     Ларт отодвинул тарелку:
     - Так-так... А если Орвин вернется?
     Великий Волшебник съежился.
     - Вы не хуже меня знаете, господин Легиар, что он не  вернется...  Он
был очень храбрый, Орвин... Пока не  поверил  этой  безумной  книжке.  Все
твердил про Третью Силу...
     Ларт подался вперед:
     - Что такое Третья Сила, Ушан?
     - Не знаю, господин Легиар. Мне кажется, это бред, который преследует
Орвина...
     - Ты что же, считаешь Орвина сумасшедшим?
     - Да... Нет... Не смотрите так, господин  Легиар.  Я  плохой  маг,  я
перед вами беззащитен. Но я честный человек...
     - Честный человек?! Скажи, Ушан, если явится кто-то сильнее меня,  ты
так же быстро предложишь ему себя в качестве вассала?
     У Великого Волшебника прыгали губы:
     - Мои змеи и мои нетопыри не защитят меня... Мой замок  стар,  сам  я
слаб... Что же мне делать, господин Легиар?!
     Ларт вздохнул и отвернулся.  Великий  Волшебник  тяжело  опустился  в
кресло. Его покатые плечи вздрагивали.
     Стало тихо. Выл ветер за толстыми стенами да трещали дрова в  камине.
Ларт смотрел в огонь.
     - Я не прав, Ушан, - сказал он  наконец.  -  Прости.  Где  мы  сможем
переночевать?
     Лицо Великого Волшебника немного просветлело:
     - Я велел  приготовить  комнаты...  Чем  я  еще  могу  быть  полезен,
господин Легиар?
     - Нам понадобятся лошади. Мы возвращаемся домой.




                        ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СКИТАНИЯ


     ...Таверна называлась "Щит и копье", хотя ни один из  ее  посетителей
сроду не держал в руках ни того, ни другого. Самым воинственным  человеком
в округе