лась.
     - Вы понимаете? Мы уйдем. Никто из нас не останется. Никто из нас  не
вернется. И вам неоткуда будет получать вещи. Не будет  и  силовых  полей,
чтобы защитить вас от рипов. Дикие имеют ружья. У вас их нет. И мы вам  их
не оставим. Мы ничего вам не оставим. Сама Станция рухнет, как старый  дом
в дождь. _М_ы _н_е _в_е_р_н_е_м_с_я _с_ю_д_а_....
     Стон пронесся над толпой.
     -  Помните  ли  вы,  что  случилось,  когда  люди  ушли  отсюда?  Это
произойдет вновь... _М_о_л_ч_а_н_и_е_! - Гул на мгновение  прекратился,  а
потом начался снова.
     Он сам замолчал на мгновение. Потом рассказал им о лихорадке, как она
делает  их  больными  и  слабыми,  неспособными   собирать   краснокрылку;
рассказал, как он узнал о том, что  лихорадку  разносят  рипы.  И  наконец
сказал им, что их спасение зависит от двух вещей, только от двух.
     - Первое. Рипы должны быть уничтожены. -  Ему  не  нужно  было  долго
убеждать их в этом. Вероятно, они были бы убеждены, даже если бы лихорадка
была тут ни при чем. Он легко прочел  их  мысль.  _У  _л_ю_д_е_й  _е_с_т_ь
р_у_ж_ь_я_, _э_т_о _л_е_г_к_о  _б_у_д_е_т  _с_д_е_л_а_т_ь_.  -  Это  будет
нелегко! - крикнул он. Они подпрыгнули, изумленные, испуганные,  отпрянули
назад, смущенные. И тут он перешел ко второму, более  трудному  и  важному
пункту.
     Сообщение о том, что им придется проникнуть  в  Роркленд,  лишило  их
дара речи. А то, что придется работать вместе с рорками, вообще превратило
их в камень. Он сказал им, что рорки умеют говорить, - они ему верили. Они
всему поверили бы о рорках. Он сказал им, что их потерянные дети часто  не
умирают, что их определенно не убивают рорки,  что  многие  из  них  мирно
живут среди рорков, - и они верили ему. Но  _р_а_б_о_т_а_т_ь_  с  рорками?
Войти безопасно, оставаться безопасно, уйти безопасно...
     В то время, как  дикие  токи  продолжали  смотреть  презрительно  или
равнодушно, в то время, как  Тан  Карло  Харб  неподвижно  сидел  в  своем
кресле, над толпой прирученных токов разнеслись крики.  Наконец  один  ток
выступил вперед. Многие хотели последовать за ним, но он знаком  велел  им
оставаться на месте.
     Это был его прежний проводник.  Он  колебался,  потом  пошел  вперед,
стуча себя в грудь.
     - Мист Ран... вы знаете... - Слова неясно вылетали из его рта.
     У него есть амулет. Он  вытащил  его,  показал.  Для  него  безопасно
проникать в Роркленд, и если он войдет  туда  -  далее  последовала  целая
лавина слов о том, что один он все равно не решился бы идти к  роркам,  но
если гильдсмены и дикие токи пойдут, тогда... и  так  далее.  Но.  Амулеты
есть и у других. И  они  пойдут.  Головы  кивали,  амулеты  выдергивались,
соседи рассматривали их, будто никогда раньше ничего подобного не  видели.
Но...
     Как насчет тех, у кого нет амулетов?
     А их нет у большинства.
     Ломар раскрыл рот, собираясь убеждать Рэнго, убеждать  их  всех,  что
амулеты не нужны. Однако, не сказав ни слова, закрыл рот,  позволил  общей
сумятице еще усилиться и  напряженно  думал.  Подобные  уверения  были  бы
бесполезны. Рорки смертоносны, и рорки опасны, рорки -  дьяволы.  Все  они
з_н_а_л_и_ это. Разные аргументы, ссылки на собственный опыт Ломара -  все
это бесполезно.
     За собой он услышал голос  Харба,  тихий,  вызывающий  и  даже,  черт
возьми, развлекающийся:
     - Посмотрим, как ты справишься с этим, малыш...
     И вот что он тогда сказал:
     - Расступитесь, токи.  Образуйте  проход.  Не  мешайте  выйти  вперед
знахаркам. Разве вы не видите, что они хотят говорить с  нами?  Пропустите
знахарок, говорю я! Ну, двигайтесь!
     Здесь  присутствовало  несколько  десятков  этих  ведьм.   Наполовину
колдуньи, наполовину знатоки трав, разносчицы лекарств  из  трав  и  ягод.
Никто не знал, о чем они думают. Но теперь, после слов Ломара, они подняли
головы, как множество змей, беспокойно оглядываясь по сторонам.  Что?  Эти
знахарки выступят вперед? Ох! И хо!. И помогите мне встать,  и  пропустите
меня вперед. Толпа, глядя во все глаза, с готовностью расступилась, и  они
вышли.
     Здесь были увядшие старухи,  ковыляющие  на  костылях,  и  миловидные
девочки, которым увядание еще не грозило.  Здесь  были  бормочущие  старые
ведьмы, убежденные  с  своей  колдовской  силе,  и  остроглазые  торговки,
готовые урвать последнюю расписку; некоторые унылые, другие веселые,  одни
подозрительные, другие добродушные... Кем бы они ни  были,  они  выступили
вперед, приблизившись к слегка потерявшим свою уверенность диким людям.
     Все вышли. Это и нужно было Ломару.
     - Вы хотите, чтобы люди ушли? - спросил он громким, звонким  голосом.
- Вы хотите,  чтобы  все  токи  умерли  от  лихорадки?  -  И,  захваченные
врасплох, женщины начали протестовать, вытирать глаза и бить себя в грудь;
но он оборвал их. - Вы не хотите!  Хорошо!  Значит,  вы  подготовите  всем
амулеты, иначе...
     Д_а_! _Д_а_!  Они  сделают,  конечно,  сделают!  И  хорошие  амулеты,
могущественные.... Вновь он их прервал:
     - Сделайте достаточно для всех...
     Слишком поздно колдуньи начали  догадываться,  в  какую  ловушку  они
попали. Амулеты для всех? Ну, это совсем другое дело.  Они  не  растут  на
полях,  как  краснокрылка.  Они  требуют  тщательной  подготовки,   редких
составных частей и... о, да! О, да! - они дорого стоят...  Он  высмеял  их
слова, выкрикнул их  громко,  он  высмеивал  их.  Упражнения,  которые  он
проделывал   под   руководством   инструкторов   в   Гильд-академии,   ему
пригодились, он бил их, и бил, и бил. А когда они попытались упираться, он
пригрозил, что толпа может рассчитаться с ними. Толпа, конечно, немедленно
выразила желание заняться этим. И знахарки вынуждены были капитулировать.
     Теперь Рану предстояло решить последний вопрос. Гильд-станция,  дикие
токи, прирученные токи - все согласились. Но согласятся ли рорки?
     Доминик, Малларди, другие мистеры и  клансмены  отправились  по  морю
домой, по своим лагерям. Они увезли с собой  достаточно  ружей  и  пороха,
чтобы - Ломар очень надеялся на это - положить конец  Флиндерсу.  Знахарки
днем и ночью трудились вместе с помощницами, чтобы снабдить амулетами всех
мужчин Северного Токленда, способных носить оружие. Гильдсмены,  покачивая
головами, хихикая, сомневаясь, пожимая плечами, вернулись к своей выпивке.
Приветственные тосты, однако, утеряли свою обычную уверенность.
     На этот раз, на пути к Ласт Ридж, Ломар сам вел скиммер.
     - Головоломный план, малыш,  -  сказал  командир,  глядя,  как  Ломар
вытаскивает свой багаж.  -  К  счастью,  именно  я  составляю  официальные
доклады. И если эти привлекательные старые чудовища съедят вас за  обедом,
я пролью море слез, но ни одна  из  них  не  упадет  на  страницу  отчета.
Понятно? Будьте осторожны, мальчик!
     Ран улыбнулся.
     - Вы любите классику. Вспомните. "То, что я делаю сейчас, много лучше
того, что я делал раньше..."
     Командир коротко ответил:
     - Мы не забавляемся.
     Его большое выразительное  лицо  скривилось.  Потом  он  улетел.  Ран
помахал быстро удалявшемуся пятнышку, а когда он повернулся,  рядом  стоял
Тан.
     - Мне кажется, что сегодня день цитирования, - сказал Ран. - Как тебе
нравиться такая цитата: "Отведи меня к вашему вождю?"
     Роркмен смотрел на  него  со  ставшей  уже  знакомой  Рану  необычной
улыбкой. Он мягко притронулся к руке Рана. Теперь на  нем  не  было  шкуры
рорка - в теплое время она была не нужна, - и вся его одежда  состояла  из
набедренной повязки и гамашей, которые предохраняли ноги от острой колючей
травы.  Конечно,  он  не  знал  никакого  вождя,  такое   понятие   вообще
отсутствовало в Роркленде. Они медленно пошли вместе, и Ран говорил.
     Ран говорил. Тан ничего не сказал, или почти ничего. Вновь  и  вновь,
как и в предыдущем  путешествии,  он  останавливался  и  садился  лицом  к
солнцу. Время от времени он слегка жестикулировал. Ходил он  как  человек.
Но когда они подходили к ручью или пруду, он опускался  на  четвереньки  и
лакал воду, как рорк. Предложенную Раном пищу он  принял  очень  достойно.
Иногда он пел, и его песни казались совершенно чуждыми уху Ломара.
     На большом удалении  от  Холлоу  Рок  они  увидели  его  удивительную
двойную вершину; подойдя ближе, Ран разглядел людей и рорков,  двигавшихся
в том же направлении. Их было много, и он не спрашивал, как они  очутились
здесь. Это было не простым совпадением, все  они  шли  на  совет.  Неужели
отдельные жесты  Тана  передавали  информацию  другим  жителям  Роркленда,
которые хотели оставаться невидимыми? Или этот полуодетый человек  обладал
сверхъестественными способностями, которых цивилизованные  люди  не  могли
достичь, несмотря на все старания.
     - Идем, Ран'к, - сказал Тан, положив  руку  ему  на  плечо.  Не  было
никакого представления, ни один из собравшихся не был удивлен, не  проявил
ни радости, ни недовольства при виде Ломара. Он был  достаточно  близок  к
роркам,  чтобы  слышать,  как  в  их  желудках   перекатываются   камешки,
перемалывающие  пищу,  -  странный  звук,  заставивший  его  почувствовать
какую-то неуверенность.
     - В холодное время, - начал он, - я прошел через вашу страну в  мире.
Теперь же я  вернулся  с  миром,  и  вот  почему.  Я  узнал,  что  токская
лихорадка, которой болеют и люди и рорки, разносится животными, которых мы
называем рипами.  Их  нужно  уничтожить,  если  мы  хотим,  чтобы  болезнь
прекратилась. Если это не сделать в этом году, когда их мало и они  слабы,
придется ждать много лет очередной вспышки их размножения. Люди, с  Севера
и Юга, хотят действовать вместе с вами. Я пришел предложить совет -  через
пятьдесят дней мы пошлем по  пятьдесят  своих  представителей  к  большому
холму с двумя пиками, Тигги Хилл, далеко на юге. Мы придем с  миром.  И  с
миром будем говорить с вами.
     И рорки и роркмены сказали:
     - Мы придем туда с миром. И с миром будем говорить об этом.
     Все было очень просто.
     Тан Карло Харб, спокойно выслушав возражения Старчи  Мантона,  решил,
что они отправятся на Юг в единственном Станционном аэрокрафте,  способном
и к недалеким космическим полетам,  а  не  на  медленном  скиммере.  Чтобы
обсудить планы на будущее, Ран однажды вечером, незадолго  до  наступления
условленного  пятидесятого  дня,  отправился  в  резиденцию.   Он   застал
командира бледным и очень расстроенным.
     - Кто бы мог подумать об этом? - задал Харб риторический вопрос Рану.
- Кто мог представить это? Плохо, очень плохо.
     Да, плохо. Флиндерс. Враждебные кланы  подготовили  оружие,  копья  и
мушкеты, подготовили порох и  выступили  против  него...  Флиндерс  и  его
союзники были разбиты. Пока все хорошо. Но Флиндерс не  желал  мириться  с
поражением и быстро сменил стратегию... Его  силы  были  рассеяны,  и  это
заставило его врагов тоже рассеяться, чтобы  начать  преследование.  А  он
условился о свидании с кланами союзников - отчаянная  мера!  -  далеко  на
юге, в Роркленде.
     Местом свидания он выбрал Тигги Хилл.
     Он был там, скрываясь вместе со своими людьми,  когда  первая  партия
рорков и роркменов на совет. Для Флиндерса, очевидно, не имело бы разницы,
если бы он знал, зачем они пришли, но он не знал  и  не  хотел  знать.  Он
напал на них. Это была не битва, а убийство. Никто не спасся: ни рорк,  ни
роркмен. И среди погибших был и Тан.
     - О, боже! - в агонии воскликнул Ран. - Что они подумают обо мне!
     Вновь планы его рухнули. Был уничтожен не  только  личный  успех,  не
только возникла угроза самому существованию людей на Пиа-2. Погиб Тан, тот
самый Тан, который помог выжить Рану и Норне, не зная их. Тан с  необычной
улыбкой, обнаженный Тан, Тан сильный и чуждый. Тан умер. И с  его  смертью
умерла, казалось, всякая возможность  союза,  не  имевшая  себе  равных  в
истории человечества, союза людей и нелюдей.
     Линдел была в его комнате. Теперь она, казалось, постоянно была  там,
оживленно обсуждая его планы и то, как их встретит Директорат Гильдии, они
пела ему, успокаивала его, любила...
     - Куда ты? - воскликнула она. - Что случилось? Ранни!
     Она вцепилась в него, говорила,  что  он  сумасшедший,  упрямый.  Это
безумие - идти сейчас снова в Роркленд  после  того,  что  случилось.  Она
умоляла его придумать что-нибудь еще. что-нибудь разумное, безопасное.
     - Неужели ты думаешь, что они будут слушать тебя? Ты хочешь совершить
самоубийство? Ты хочешь умереть?
     Он отстранил ее, но она бежала за ним. Он захлопнул дверь и закрыл ее
на ключ.
     Снова Ласт Ридж. Он  установил  автоматический  режим  в  скиммере  и
приготовился в него забраться.  Женский  голос.  Ранни!  О,  Ранни!  Снова
Линдел. Прочь! Быстрее.
     Знакомый голос прервал его озабоченность. Это  была  не  Линдел,  это
была Норна. Он повернулся.
     - Здравствуй, Норна! - и ступил в скиммер. Она ухватилась за  скиммер
руками.  С  нею  был  ток,  более  приятный,  чем  они  обычно  бывают,  с
меланхолическим лицом, длинными руками. Ее любовник, вероятно... - Прощай,
Норна!
     Она не убрала руки, повернулась к току.
     - Прощай, Дуки, - сказала она.
     - Нет, девушка, - печально сказал тот. Умоляюще. Погладил ее руки, ее
грудь, в свободной манере токов. - Нет...
     - Норна, ты не можешь идти.
     - Почему?
     Быстро, коротко он рассказал ей о случившемся. Она сказала:
     - Я прошла через все с тобой. Пройду снова.
     - Нет...
     - Они будут считать тебя более мирным, если рядом буду я.
     Он немного подумал и разрешил ей войти.
     Скиммер, ведомый автоматом, отправился в путь  назад,  а  они  пешком
спустились в Роркленд.
     - Лжец!
     - Лжец!
     Люди грозили ему дубинами. Рорк с желтой  маской  надвигался,  ворча,
звеня и звякая. Они не желали слушать его объяснения, они  не  хотели  его
видеть. "Пришел с миром и говорил с миром?" Кровь и тела на  склоне  Тигги
Хилл. Лжец! Лжец! Еще одна ловушка и еще один план.
     Они дали ему и Норне срок до захода солнца. Не больше.
     Бдительно и  молча  смотрели  они,  как  уходят  эти  двое,  потерпев
поражение. Пологие склоны краснели побегами краснокрылки, но Ран не  видел
их, повсюду ему виделось лицо Тана, окровавленное, но улыбающееся все  той
же загадочной улыбкой.
     Он не слышал топота лап, но Норна закричала. Внезапно появилась  стая
рипов. Хищники были худыми, они завывали  от  голода  и  возбуждения,  они
появились как будто  ниоткуда.  Ран  остановился:  хищники  были  впереди;
обхватив  одной  рукой  Норну,  поднял  другую  в  бессильном   стремлении
защититься. Но что он мог сделать, беспомощный,  безоружный?  Звери  и  не
заметили его движения.
     Один рип взвизгнул, визг  прервался,  и  послышался  удар  дубины.  А
длинные лапы, карикатурное подобие  человеческой  руки,  со  смертоносными
когтями, перехватили другого хищника.
     - Мы пришли с  миром,  -  сказала  Норна.  Ее  голос  дрожал,  сердце
сжималось от страха перед рорками и роркменами - она  боялась  их  больше,
чем рипов. Но продолжала: - Вы видите, у нас нет оружия...
     Она сказала то, что хотел сказать Ран. Наступило молчание.
     Это был тот самый отряд, рорки и люди,  который  гневно  прогнал  их,
отказавшись их выслушать. Они следовали за людьми, чтобы  убедиться  в  их
уходе, решив уничтожить их, если они до захода солнца не успеют  подняться
на Ласт Ридж. И теперь поняли, что Ран  и  Норна  действительно  рисковали
своими жизнями... и, вероятно, не заманивали их в другую ловушку.
     - Это не ловушка. - Ран  вновь  обрел  способность  говорить.  -  Это
совершили не мы. Попробуем еще раз, и я обещаю вам защиту. На этот раз  мы
можем встретиться на Холлоу Рок. Вы верите мне?
     Долгие, долгие тени отбрасывали побеги краснокрылки. И долгим, долгим
было молчание. Наконец оно было прервано...
     - Мы верим. Мы верим тебе...



                                    8

     Победа, которую одержал Флиндерс, совершив убийство на Тигги Хилл, не
принесла ему ничего хорошего. Присутствие неизвестных людей среди  рорков,
убитых у подножия холма, породило странные слухи по всему Южному Токленду.
Л_ю_д_и _с_р_е_д_и_ рорков! Это было больше, чем неслыханно,  -  это  было
невероятно, и, однако, приходилось этому верить.
     Не было разумных причин  того,  что  это  событие  привело  к  утрате
Флиндерсом авторитета. И, возможно, не авторитет он потерял. Но  дело  это
странное, пугающее, и даже люди отшатнулись от него, а поскольку  Флиндерс
был  с  этим  делом  связан,  дикие  люди  отшатнулись  от  Флиндерса.  То
ожидавшееся им свидание с главами кланов  так  никогда  и  не  состоялось.
После долгого напрасного ожидания он оставил свой лагерь на Тигги Хилл.
     Союз, нарушенный таким  образом,  было  нелегко  возобновить.  Вожди,
вернувшись с Севера, застали свои кланы в беспокойстве и тревоге. Рассказ,
который они привезли с собой, было нелегко усвоить; как этот рассказ,  так
и основанное на нем соглашение вызвали новую волну слухов и толков.
     Одно обстоятельство, однако, оказалось усвоить достаточно легко.
     Гильд-станция дала  материалы  для  изготовления  ружей  и  серу  для
пороха, и все нужно срочно использовать против Флиндерса. В  этом  никакой
неопределенности не было.  Если  бы  им  дали  больше  ружей,  дикие  токи
согласились бы напасть и на небо. Поддержка Флиндерса  таяла,  как  тонкий
весенний  снег  на  солнце;  она  не  выдержала  простого  сообщения,  что
выступление против него принесет мушкеты и порох.  Вскоре  каждая  кузница
звенела от ударов молотов; запасы  дерева,  хранившиеся  много  лет,  были
извлечены для такого случая и превратились в ложа  мушкетов,  а  древесный
уголь и резко пахнущий натр смешивались с серой  в  примитивных  пороховых
мельницах:   смесь   размалывалась,   увлажнялась,   высушивалась,   вновь
размалывалась.
     Флиндерс, конечно, слышал об этом. И не ждал. Разъяренный,  спустился
он с Утеса: напал на Ниммаи, но был отброшен; налетел на Овелли, но и  тут
не сумел одержать победу; и оказался зажатым между Домиником и Малларди, а
на помощь им спешили другие кланы. Потери его были огромны,  он  отступал,
хромая, как рорк на трех ногах, и  спас  его  только  неожиданный  дождик,
погасивший фитили мушкетов и смочивший порох.
     Он должен был считать себя счастливым, вернувшись  в  свое  скалистое
убежище на Утесе, где в этот момент его не решились преследовать;  тут  он
мог подумать о своих потерях, о  своих  рухнувших  надеждах  и  о  скудной
кладовой. План нападения на Гильд-станцию растаял в тумане,  поднимавшемся
с черных скал  и  среди  черных,  покрытых  тем  же  черным  мхом  стволов
гигантских деревьев.
     В некоторых отношениях большой совет на Холлоу Рок напоминал прибытие
Ку-корабля. Были воздвигнуты  такие  же  большие  павильоны,  организовано
такое же (если не то же самое) снабжение  продовольствием.  Вновь  повсюду
царил дух возбуждения и подвижности. Но на этом  сходство,  разумеется,  и
кончалось. Ку-день наступал раз в пять лет, но _к_а_ж_д_ы_е_ пять  лет,  и
каким бы новым он ни казался, на самом деле он не был новым  и  не  будет,
если не считать самого первого его прибытия. Совет же  у  подножия  Холлоу
Рок, уникальной геологической формации планеты, был еще  более  уникальным
социальным явлением. Никто не знал, чего ожидать от него.
     Харб,  Ломар,  несколько  станционных  чиновников  (они   по-прежнему
находились в шоковом состоянии не столько от возможности встретиться лицом
к лицу с рорком, сколько от перспективы обходиться без выпивки  в  течение
всего совета) и прирученные токи прибыли, как и намечалось, на аэрокрафте.
Они увидели медленно поднимающиеся в спокойном воздухе дымы костров  диких
токов - только мужчин: те не взяли с собою женщин. Не было их и  в  группе
прибывших со Станции, за исключением Норны.
     Утро дня, назначенного для Совета, застало диких и прирученных  токов