. - В сущности, чем выше ты
вознесен  в  волшебстве,  тем  больше  работы наваливается на тебя здесь, на
Земле, и тем меньше возможности проводить время вне этого мира, кроме как по
делам,  -  Он  вздохнул  и печально покачал головой. - Я не был в Сердцевине
Времени очень давно. Разве что во сне...
     Теперь загрустил он. Нита протянула руку и нерешительно похлопала Карла
по плечу.
     -  Ладно,  -  сказал  Карл.  Он  медленно  поднялся,  стряхнул  песок с
полотенца и поглядел на нее. - Нита, - голос его дрогнул, - прости...
     - Да, - спокойно сказала она.
     - Позвони нам накануне, перед тем как отправишься в море. Если сможешь.
О'кей? - буркнул под нос Карл. Расстроился? Или это его нью-йоркский акцент,
когда кажется, будто у человека насморк?
     - Хорошо.
     Он  повернулся,  затем  остановился и еще раз взглянул на Ниту. И все в
ней  словно  бы оборвалось. Она кинулась к Карлу, обхватила его руками и вся
зашлась в рыданиях.
     -  Ну,  милая, - успокаивал ее Карл, нагибаясь и крепко прижимая Ниту к
себе. Ей сейчас так необходимо было это крепкое объятие. Она подняла голову,
взглянула  ему  в  лицо.  Его кривящиеся в беспомощной, натужной улыбке губы
ошеломили ее и заставили забыть собственную боль.
     Нита  оттолкнула  Карла,  который  еще  какую-то долю секунды продолжал
удерживать ее в своих объятиях.
     -  Нита,  -  срывающимся  голосом  произнес  он,  -  если ты... если ты
сделаешь...  -  Он  задохнулся.  -  Спасибо  тебе,  - вымолвил он наконец, -
спасибо...  - Он твердо глянул ей прямо в глаза. - Спасибо тебе за те десять
миллионов людей, которые останутся жить и даже не узнают, что им грозило. Но
Волшебники будут знать... и они никогда не забудут.
     - Ага. Это меня очень утешит, - улыбнулась Нита сквозь слезы.
     -  Дорогая,  -  сказал  Карл,  - я вовсе не собираюсь тебя утешать. Да,
никаких наград не существует. Мы поступаем так, как считаем нужным. И в этом
наше  счастье.  И  сила.  -  Он  явно был взволнован. - Кстати, ты правильно
сделала, что рассказала все родителям.
     Пока.
     - Пока, - кивнула Нита, с новой радостью отметив про себя это "пока".
     Карл,  не  оглядываясь,  быстро  зашагал  в  сторону. Воздух сомкнулся,
захлопнулся за ним, и он исчез.
     Нита пошла назад, к дому.

     Она  быстро  скинула  куртку,  оставшись  в  одном  купальнике, и хмуро
пробормотала  "до  свиданья".  Родители  стояли  рядом  с  ней  на  пляже  и
растерянно кивали.
     -  Ма,  может  быть,  мы вернемся к вечеру, - сказала она, - а может, и
нет.  Ш'риии  говорит,  что  это  зависит  от  того, сколько нам потребуется
репетиций.
     - Репетиций? - Мама с удивлением поглядела на нее.
     -  Ну  да. Я же вам рассказывал, - вмешался Кит. - Все, кто поет, имеют
свою  собственную  партию...  но  Песня  поется  сообща,  и  ее надо пропеть
правильно. Он объяснял им, как детям.
     -  Кит,  мы  опаздываем,  -  поторопила Нита. - Ма, - она крепко обняла
маму,   -  не  беспокойся,  если  мы  вдруг  не  вернемся  сегодня  вечером.
Пожалуйста,  ма...  Может,  нам  придется  сразу  и исполнить Песню... - Она
запнулась.  - А это займет дня полтора. Ждите нас утром в понедельник. - Все
в  ней  напряглось  и  кричало  от  боли, но она постаралась сдержаться и не
показать  виду.  -  Па...  -  Она кинулась к нему, прижалась к груди и краем
глаза увидела, как мама обнимает Кита.
     Нита оторвалась от отца и оглядела пляж.
     - Все чисто, Кит, - сказала она.
     Кинув  на  руки  матери  полотенце,  которым  она  была  обмотана, Нита
побежала к воде. Несколько быстрых и ловких прыжков над прибрежными волнами,
и  вот  уже  можно  нырнуть. Нита торопливо плыла к тому месту, где, как она
знала,  глубина достигает двадцати футов. Здесь она ловко и привычно влилась
в  оболочку  кита-горбача. И ощутила радость, будто разом избавилась от всех
опасностей  и  страхов,  а не попала в смертельную ловушку, из которой могла
никогда   больше   не   выбраться.   Да,   став  китом-горбачом,  она  вновь
почувствовала  себя  нормально  и  спокойно.  Впрочем,  какая-то  непонятная
нервозность все же пронизывала тело. Но об этом Ш'риии предупреждала ее.
     А,  какая разница! Она всплыла на поверхность и подняла в воздух фонтан
воды,  как  бы  посылая  последний  привет  отцу  и маме. Потом огляделась в
поисках Кита. Он, крепко уперевшись ногами в волну, скользил по воде, как по
льду. Нагнав ее, Кит ухватился за спинной плавник и приготовился нырнуть.
     На  глубине  пятидесяти  футов  Кит  окутал  себя  Сетью, и превращение
свершилось  с невероятной скоростью. Кашалот, который появился на его месте,
сердито взмахнул хвостом и пронзил воду грозным взглядом.
     - У тебя все нормально? - спросила Нита. Некоторое время он не отвечал.
     -  Нет,  -  прогудел  он  наконец.  -  Ненормальный  я,  что  ли, чтобы
чувствовать себя нормально. Ведь мы плывем прямо... - Он осекся.
     - К'ииит, послушай...
     -  Нет  уж,  ты  послушай!  Я  ничего  не  могу  изменить! И это мне не
нравится!  -  В  густом  голосе  кашалота слышалась и ярость, и нежность. От
прикосновения   этого   голоса   по  коже  Ниты  пробегала  дрожь,  как  при
поскребывании ногтями по школьной доске.
     -  Я  и  сама мало что могу сделать, - сказала она, - и мне тоже это не
нравится.   Давай   не   будем  сейчас  говорить  об  этом.  Голова  у  меня
раскалывается еще от вчерашних разговоров.
     -  Х'Нииит,  -  настаивал  он, - нам все же необходимо поговорить. Ведь
завтра все ЭТО... уже произойдет!
     -  Вот  и отлично. Отложим до завтра. А сегодня молча погрустим, ладно?
Мы правильно плывем?
     Он натужно засмеялся, всколыхнув воду вокруг.
     - Ну, ты даешь! - гукнул Кит. - Сама разве не слышишь?
     Она притихла, издавая лишь негромкие, похожие на тиканье и позвякивание
звуки,  которые служат китам-горбачам путеводной нитью. Море говорило с ней.
Постоянный  неясный шум расщеплялся на тысячи осязаемых звуков. С юго-запада
доносилась    безумная   путаница   протяжных,   странных   своей   дикостью
волнообразных  воплей.  Нежные,  высокие  свисты  резко обрывались, сменяясь
скребущими  кожу  помехами.  Вокруг разносились четкие призывы горнов, будто
кто-то   охотился,   выскакивая   на  поверхность  над  волнами.  Доносились
космические  свисты  и  трели,  похожие  на  позывные орбитальных спутников.
Гудели  глубокие  басы. Неслось нескончаемое жужжание, словно работали сразу
десятки  газонокосилок.  Мягко  стелились  в  воде  полутона стонов и нежных
вздохов. И вся эта разноголосица, сплетаясь и возвращаясь к ней единым эхом,
собиралась  в  главную  тему  Моря.  Нита угадывала это в звучании протяжных
тоскующих  нот,  постепенно  поднимающихся до такой высоты и тонкости звука,
какая  недоступна  человеческому уху, и снова снижающихся до густого шепота,
который в конце концов сливался со спокойным дыханием волн.
     Нита  еще не слышала этой главной темы Моря и все же мгновенно узнала и
почувствовала  ее,  /став  теперь  неотъемлемой  частью самого Моря. Это был
мотив  потери и обретения, печали и радости, всего того, что наполняло Песню
Двенадцати.  И то, что она слышала сейчас, приглушенное расстоянием и все же
необыкновенно  четко  звучащее,  было  голосами  собирающихся,  сплывающихся
Певцов.  А скорбная нота, тревожной нитью вплетенная в мелодию, станет скоро
для нее не просто мотивом, а страшной реальностью.
     -  К'ииит,  -  встревожилась  она, - китов там, кажется, гораздо больше
двенадцати.
     Он выпустил из дыхала струю воды, как бы равнодушно пожав плечами:
     - Посмотрим.
     Она  согласно свистнула и поплыла за режущим воду кашалотом на запад от
южной   оконечности   острова,   снова  пересекая  набитую  кораблями  бухту
Атлантик-Амброуз.  Они  плыли  по  Мелководью,  до  самого  дна пронизанному
солнечным  светом.  И  разноголосая  песня их звучала все громче, усиливаясь
многократным  эхом. Но в каждое мгновение под плывущими почти над самым дном
китами   могла   разверзнуться   бездонная   пропасть  каньона  Гудзон,  где
спасительное путеводное эхо тонуло и не возвращалось.
     -  Вот  здесь,  - гуднул совсем рядом Кит. Они подплыли к самой границе
того  места, о котором говорила им Ш'риии - пятнадцать миль северо-восточнее
Барнегат  - в Нью-Джерси, и застыли прямо над обломками старого затопленного
танкера,   лежащего   на   глубине   в  шесть  морских  саженей.  Вокруг,  в
зелено-золотистой,  просвеченной  лучами  солнца  воде  плавали, парили, еле
шевеля плавниками, киты.
     Нита  ошеломленно  оглядывалась.  Сотни  китов  двигались кругами почти
беззвучно.  Малые  полосатые  сейвалы и кашалоты, сверкающие в воде дельфины
всевозможных форм и цветов, медлительные грузно-грациозные синие киты и едва
ли  уступающие им своей громадностью финвалы, клюворылы и карликовые гладкие
киты,  множество  китов-горбачей, серые киты и карликовые кашалоты, нарвалы,
посверкивающие  своим  длинным спиральным зубом, напоминающим рог единорога,
белухи, касатки, длиннорылы и бутылконосы...
     - К'ииит, - пропела Нита слабым голосом, - Ш'риии не предупреждала, что
здесь будут посторонние.
     -  Да, зрителей многовато. Но на репетициях это, кажется, обычная вещь,
- беззаботно откликнулся Кит.
     "Легко   тебе,  -  непроизвольно  подумала  Нита,  -  ты  и  сам  почти
зритель..."  И  тут  же  со  стыдом оборвала себя. Она пропела ноту призыва,
тщетно  пытаясь  услышать  в  ответ  знакомый  голос. И тут до нее донеслась
глубокая,  протяжная,  спокойная  нота  Синего Кита. Это был голос Ар'ооона,
приятный  звук, освежающий, как золотистая тень. И тут же к нему примешались
высокие,  вибрирующие  свисты дельфиньей болтовни. Голоса их были так похожи
на  свирельный  горловой звук Ст'Ст, что Нита сразу поняла - это дельфины из
его стаи.
     Стоило  лишь Ните и Киту появиться среди этой толпы снующих и парящих в
воде  любопытных,  как  наступила  полная  тишина.  Сотни  китов  образовали
гигантский  круг,  и  от  его краев к центру постепенно полилась единая нота
сплетенных  голосов. Поначалу еле уловимая, она набирала силу, устремляясь к
Посвященным.  Вплетался в нее, подхватывал мощный голос Ар'ооона. В эту одну
ноту  сливались  и трели дельфинов, и сотрясающий воду гуд синих китов. Одна
мысль,  выраженная  одним-единственным  словом на Языке - ВОСХВАЛЕНИЕ! Дрожь
охватила  Ниту.  Они  знали о ней все. Они знали, что она и есть Молчаливая.
Они знали, что она собирается сделать для них. Они благодарили ее.
     Смущенная,  охваченная  радостью,  Нита  застыла  на месте, дрейфовала,
сопротивляясь течению.
     Кит слегка подтолкнул ее.
     -  Нита,  очнись  - прогудел он еле слышно, - Ты звезда этого шоу. Твой
выход. Выплывай на середину круга. Пусть они все увидят тебя.
     Она  медленно проплыла сквозь ряды зрителей-китов, в центр их огромного
круга, где в струях чистой воды уже собирались Посвященные.
     Скользя  над  покрытыми  водорослями  обломками  танкера,  она узнавала
каждого.  Несомый  могучей  приливной  волной  Ар'ооон. Его чуть хрипловатый
голос  усталого  и  опытного  певца  звучал с безупречной точностью. Дельфин
Ст'Ст  у  самой  поверхности  воды словно бы вторил мелкими трелями основной
мелодии, ведя свою песню Странника. Ар'ейниии, чуть сторонящаяся и Синего, и
дельфина,  вновь  и  вновь повторяла переливы своей части мелодии, отдельные
музыкальные  фразы  песни  Серой.  Она лишь однажды кинула быстрый взгляд на
Ниту и уже не обращала на нее никакого внимания.
     Были  здесь  и  другие пятеро китов, которых Нита не знала. Старающийся
быть  все  время рядом с ней верный ее кашалот на всякий случай оттеснил их.
Нита  с  любопытством  разглядывала  новых  своих  сотоварищей.  Вот белуха,
величиной  не  больше  дельфина,  но  формой  тела  напоминающая  кита.  Она
раскинулась у самой поверхности воды и тянет свою протяжную мелодию из песни
Пристально  Глядящего.  Плавун, длинный, худой и серый, вдруг умолкнувший на
мгновение и с интересом разглядывающий Ниту. Гладкий кит с огромным, странно
очерченным  бесформенным  ртом  с  завесой  из  китового  уса,  самозабвенно
слушающий  голос  белухи.  Касатка,  чье  тело цветом и резкими черно-белыми
переходами  так  отличалось  от  скромного,  серого в слабую крапинку окраса
шкуры остальных китов.
     И  -  о  радость!  -  Ш'риии. Она плыла рядом с касаткой, направляясь к
Ните.  При виде касатки, этого постоянного и страшного врага китов-горбачей,
Нита  в первое мгновение ощутила неприятный озноб. Однако спокойствие тут же
вернулось  к  ней,  и  уже  ничто  больше  не  могло  нарушить эту спокойную
уверенность.  Когда  Ш'риии  приблизилась,  чтобы  поприветствовать ее, Нита
пропела  в  ответ  ровным  голосом,  в котором звучало одновременно и гордое
сознание собственной значимости, и тревожное чувство ответственности.
     - Мы немного опоздали? - как бы извинилась Нита. - Начнем?
     -  Отличная  идея, - откликнулась Ш'риии и, подбадривая, коснулась Ниты
своим шершавым боком. - Сначала вступление.
     - Хорошо.
     Ш'риии повела Ниту за собой к группе скопившихся в центре круга певцов.
     -  Мы  уже  утром  пропели  первую,  часть  Песни,  - сказала Ш'риии. -
Песнь-Представление  и  остальное.  Ты  же повторила эту часть дома, поэтому
раньше  приплывать  тебе  было и не обязательно. Теперь мы как раз подошли к
раздельному   пению,   к   Песне  Искушения.  Вот  те,  кто  будет  петь  за
Нерешившихся.
     -  Привет,  Ст'Ст,  -  пропела Нита, когда они со Ш'риии вплыли в центр
круга.
     Дельфин  просвистел  свое  легкомысленное  ответное приветствие и снова
переключился  на  трель  Песни,  продолжая при этом делать кульбиты и прыжки
прямо  над  головой  гладкого  кита  и другого, чьего голоса Нита, подплывая
сюда,  не слышала. "Клюворыл", - отметила про себя Нита. Она тут же поняла и
то,  почему  не  слышала  голоса  этой  китихи.  Призванная исполнять партию
Ненасытной,  она  была, как и положено, занята поглощением пищи. Выдирала из
остатков   кормы   затонувшего   корабля  длинные  стебли  бурых  и  красных
водорослей, которые шевелились и колыхались густой сочной порослью. Клюворыл
даже глаз не подняла, когда появились Нита и Ш'риии. Зато гладкий кит тут же
подплыл  к  ним,  чуть  притормаживая,  словно  бы выражая этим деликатным и
осторожным движением всю степень уважения.
     -  Х'Нииит,  это  Т'Хкиии, - представила его Ш'риии. Нита ответным эхом
послала   свое  приветствие  и  подплыла,  чтобы  потереться  боком  в  знак
вежливости и взаимного уважения. - Он поет партию Звонкоголосого, - пояснила
Ш'риии.
     Т'Хкиии  попятился  назад  и  вновь  подплыл  к  Ните,  с  любопытством
разглядывая ее. Когда он наконец издал первый звук, в голосе его послышалось
огромное удивление и странное беспокойство.
     - Ш'риии, это человек?
     -  Т'Хкиии,  -  как  можно  мягче  обратилась  к  нему  Нита  и бросила
обеспокоенный  взгляд  на  Ш'риии, - ты же не собираешься, Т'Хкиии, обвинять
меня в том, чего я не делала. Не злись.
     Гладкий  кит  поглядел  на  нее искоса, сверху вниз. Взгляд этот не был
злым  или  пренебрежительным,  а скорее обычным для гладких китов, у которых
глаза расположены высоко на плоской голове.
     -  О,  -  голос  его  тоже  смягчился, - у тебя, кажется, была стычка с
Ар'ейниии? Не бойся. Молчаливая, или Х'Нииит, тебя ведь так зовут? Не бойся.
-  Благодушный  тон  гладкого  кита мгновенно успокоил ее. Песня его звучала
дружелюбно,  в  ней не чувствовалось неуемной слепой враждебности, как в том
надрывном  крике  Ар'ейниии.  - Если ты решилась послужить Морю, я могу лишь
преклоняться  перед  тобой.  Ради  Моря,  не  считай,  что  мы все похожи на
Ар'ейниии...
     Он  покосился  на  спокойно  поглощающую  пищу китиху-клюворыла и вдруг
сердито проворчал:
     -  Правда,  некоторым  из  нас необходима хорошенькая трепка, чтобы они
научились уважать других и хотя бы иногда отрывались от еды.
     Т'Хкиии резко нырнул почти к самому дну и ткнул носом клюворыла.
     -  Очнись,  Р'ууут!  Подними  голову, пожирательница водорослей! Плывет
Властелин акул!
     -  А?  Что?  Где?  -  взлетел  со  дна испуганный вскрик. Высокие бурые
водоросли  заметались  под  ударами  плавника,  и  из их гущи поднялась туша
клюворыла  с  полным  ртом  скользких  стеблей.  -  Где...  что...  о-ооо, -
протянула  она,  когда  эхо  ее вскриков вернулось и уверило, что Властелина
акул нигде пока поблизости нет. - Т'Хкиии, подожди, доберусь я до тебя!
     -  Ой,  не  пугай!  - насмешливо откликнулся Т'Хкиии. - Взгляни лучше -
здесь  уже  Ш'риии,  а с нею и Х'Нииит. Она поет Молчаливую. Х'Нииит! - И он
представил ей жующего клюворыла: - Это Р'ууут.
     - О-ооо, - уже спокойно протянула Р'ууут, - рада встрече. Приятно будет
петь  с  тобой.  Ты  извинишь  меня?  -  Она приветливо мазнула Ниту по коже
хвостом  и  уже секундой позже снова с головой закопалась в гущу водорослей,
вырывая  их  громадными пучками, словно наверстывая потраченное на разговоры
время.
     Нита  с  легкой  иронией глянула на Ш'риии и намеревалась уже отпустить
какую-нибудь  шутку  по  поводу  аппетита этой леди, как перед ней, спиралью
ввинчиваясь в воду, оказался дельфин.
     - Она, - кивнул он в сторону китихи-клюворыла, - неплохой собеседник...
когда толкуешь с ней о еде, - тихо свистнул он.
     - Могу себе представить, - с иронией пропела Нита. - Поговорим, однако,
о Властелине акул. Где сейчас Эд'рум?
     Ш'риии помахала длинным плавником, будто пожала плечами.
     -  Он  вступает  в  самом  конце Песни, как и ты, кстати. Поэтому может
появиться  и позже. Пока же нам надо встретиться с остальными. Т'Хкиии, вы с
Р'ууут уже закончили?
     -  В основном. Мы повторяли последнюю часть второго дуэта. Я подплыву к
вам  попозже.  -  Гладкий  кит скользнул в сторону чащи водорослей, а Ш'риии
потянула  Ниту  за  собой туда, где словно бы неподвижно висел в воде Синий.
Рядом  с  ним,  с  гигантом  Ар'оооном,  сновала  казавшаяся крошечной белая
фигурка белухи.
     -  Ар'ооон  и  я,  - сказала Ш'риии, - двое Неприкасаемых. Третий после
Певца и Синего - Пристально Глядящий. Роль его поет Ин'ихвииит.
     - Х'Нииит, - густым голосом поприветствовал ее Ар'ооон.
     Нита склонилась в знак уважения.
     -  Синий,  -  послала  она  ответный  привет.  Маленький спокойный глаз
задержался на ней.
     - Ты хорошо себя чувствуешь, Молчаливая? - спросил Синий.
     -  Неплохо,  Синий,  -  ответила  Нита и тихо добавила: - Насколько это
возможно.
     -  Ну  и ладно, - согласился Ар'ооон. - Ин'ихвииит, вот та, о которой я
тебе говорил.
     Белуха  отплыла  от  Ар'ооона  и  приблизилась к Ните, чтобы дружелюбно
потереться  о  нее  боком.  Ин'ихвииит был самцом белухи и оттого достаточно
крупным  для  этого  вида  китов,  хотя  и порядком не дотягивал до размеров
кита-горбача.  Но что особенно удивило Ниту, так это его какой-то отрешенный
голос.  В  нем  слышались  тихие дни полного спокойствия, дни, проведенные в
уединенном  плавании,  в  созерцании  моря  и  неба, дни молчания и глубоких
раздумий.
     -  Х'Нииит,  -  пропел  он,  -  приятно  встретиться.  И хорошо, что мы
встретились  именно  сейчас,  потому  что  стоит  прислушаться. И тебе тоже,
Верховная Волшебница.
     - Погода? - забеспокоилась Ш'риии.
     -  Да,  именно  так.  Кажется,  шторм  не  пройдет мимо. Нита удивленно
взглянула на Ш'риии.
     - Какой шторм? Небо ясное, и на воде никакого волнения.
     -  Это  сейчас, - сказал Ин'ихвииит. - Однако погода меняется, и нельзя
предугадать, как отзовется это на глубине.
     - Сможем ли мы успеть до шторма? - уже с тревогой спросила Ш'риии.
     -  Нет,  -  твердо  ответил Ин'ихвииит, - он будет здесь через половину
света. Боюсь, что нам придется петь одновременно с песней шторма.
     Ш'риии  остановилась  и  повисла  в  воде,  еле  поводя плавниками. Она
размышляла.
     - Да, неладно дело, - тихо