аорал Уолли. -  Всем!  Он попытался  взять у  Томияно руль,
остальные  же  безоговорочно  выполнили  приказ   -   аргумент  был  слишком
убедителен.  Прежде чем ситуация окончательно прояснилась, колдуны  дали еще
один залп. На этот раз короткий.  Уолли расслабился и  потер  ладонями лицо.
Они  были  вне  досягаемости  картечи,  только очень  удачливое  ядро  могло
долететь до них. Но сегодня удача была на стороне воинов.

        x x x

     Облаченный в свои  одежды, колдун представлял собой  весьма импозантную
фигуру. Он  был высок, лицо его, с жесткими чертами, белыми, словно сугробы,
бровями, окруженное седым нимбом волос, оставляло впечатление тяжести. Уолли
прикинул, что  ему, должно быть,  за  семьдесят;  для  своих лет он  неплохо
сохранился.
     Он начал стонать  и ругаться. Уолли  развязал  ему руки и снял  с  него
тяжелую  одежду. Как Катанджи заметил позднее, она была какая-то пупырчатая.
Такое  впечатление  создавалось благодаря  множеству карманов, которые  были
нашиты по всему балахону. Уолли был рад  увидеть колдовские секреты воочию -
карманы заполняли полезные для колдуна вещи.
     Жертва  его  теперь потеряла свое внешнее достоинство - перед ним сидел
старый человек в  коротких полотняных  штанишках, старающийся  прикрыть свой
животик, демонстрируя варикозные стариковские ноги. Белые волосы его, в двух
местах  запекшиеся  кровавыми  ссадинами, теперь казались  слишком  тонкими.
Уолли обрядил его в балахон, сшитый Лаэ, поднял на плечи и вынес на палубу.
     Пульс,  зрачки... Старик  определенно  в  хорошей  форме.  И  теперь он
принялся расхаживать по кругу, слепо помаргивая глазами и постанывая.  Уолли
прислонил его к  перевернутой шлюпке и  отдал  под  присмотр  Ннанджи,  лицо
которого сияло от сознания одержанной победы.
     - Пригляди за ним, Мастер! - сказал Уолли. - А  то он может прыгнуть за
борт, нам же он нужен живым.
     Потом он спустился вниз за колдовской одеждой и бутылкой вина.
     Ветер  снова  поднялся.   Солнце  спустилось  уже  почти  к  горизонту,
окрашивая  вулканическую пыль в  кровавый цвет, - видно, все  их приключение
заняло гораздо меньше  времени,  чем предполагалось. Победа! Героям пристало
быть  удачливыми.  Вспомнив, как  близко рвалась картечь от борта "Грифона",
Уолли к самопоздравлениям присоединил молчаливую благодарственную молитву.
     Он  уселся  на палубе  рядом  с  Томияно,  лицом к  колдуну.  Остальные
сгрудились вокруг, сияющие улыбками, ожившие. Ннанджи с Таной вцепились друг
в друга, испытывая напряжение уже  совсем других инстинктов. Доа,  задумчиво
теребя  русую прядь,  с отсутствующим  видом  взирала на  колдуна. Уолли же,
взглянув на ее длинные  ноги, почувствовал, как просыпаются  его  инстинкты.
Заметив  его  внимание, она  послала ему  многообещающую улыбку,  но он  уже
помнил,  что обещания  эти  не выполняются,  впрочем,  сердце его  на минуту
забилось чаще.
     Пустив бутылку с вином по  кругу, Уолли принялся инспектировать карманы
колдуна.  Один из пупырышков, когда его трогали,  попискивал, поэтому  Уолли
начал с него. Из  кармана  была извлечена  птичка. Томияно сказал, что это -
бабушка казарки.
     - Не совсем так, - усмехнулся Уолли. -  Это - голубь, и на лапке у него
веревочка.
     Все обменялись недоумевающими взглядами. Он вернул птичку в ее карман и
принялся за следующие.
     - А  это что  у  нас?  - Он нацепил  находку на  нос под дружный  хохот
окружающих.
     Конечно, изобретение очков должно предшествовать изобретению телескопа.
Всем  немедленно  захотелось  получить  объяснение  и  примерить  колдовскую
штучку.
     -  А это... - начал он и запнулся. Он хотел сказать "перьевая  ручка" -
"перьевая.., щетка"? Он бросил попытки объяснения. -  Нужно  обмакнуть в эту
бутылочку? Правильно! -  Слово  "чернила"  он  знал,  правда,  как  то,  что
выбрасывают осьминоги.
     В  другом  кармане  он   нашел   небольшой  кусочек  пергамента,  такой
маленький,  что  его, наверное, сделали из птичьей  кожи. Уолли  усмехнулся,
вспомнив,  как в детстве на Рождество  отец прятал подарки, которые  детишки
потом искали. Пожалуй, сейчас было еще интереснее.
     - Обещаете никому не рассказывать? -  Он обмакнул перо в чернильницу  и
вывел на пергаменте семь мечей. - Что это значит?
     - Воин Седьмой, - ответил хор голосов.
     Потом он постарался нарисовать  грифона, правда, тот несколько смахивал
на недоделанного верблюда. Озадаченную тишину прервал Катанджи:
     - Седьмой меч?
     - Ты совершенно прав!
     Было  еще  достаточно светло для полета; Уолли помахал пергаментом  для
просушки, потом прицепил его веревочкой к голубиной лапке и выпустил птицу.
     -  Давайте  пошлем  сообщение в башню. Все  молча смотрели, как голубь,
сделав круг, поднялся, повернулся к Сену и растаял в воздухе.
     -  Вот  так  они и  посылают  сообщения, -  объяснил  Уолли.  - Чернила
получают  из сажи. Вы можете видеть ее сейчас на своих руках, -  добавил он,
прихлебывая  из  вернувшейся  к  нему   бутылки.  Чернилами  ему  как-то  не
приходилось подробно заниматься.
     Он  вгляделся  в  окружающие его  лица.  Все выглядели ошеломленными  и
счастливыми.  Ннанджи  с  Таной  с большим  вниманием  прислушивались друг к
другу. Моряки усмехались.  Только  Доа выглядела беспокойной и  озадаченной.
Катанджи задумчиво разглядывал перо и пергамент.
     - Вы начинаете надоедать, - глубоким голосом сказал колдун, разглядывая
их по  очереди. - Лорд Шонсу! - Он перевел взгляд. - Мастер Ннанджи, возница
фургона. И Новичок Катанджи, по понятным причинам выбравший быть рабом, а не
воином.  И лживый Капитан Томияно,  конечно. Леди  Доа, вы попали в странную
компанию!
     Окружающие с  шумом втянули  воздух при виде  такого  колдовства. Уолли
рассмеялся и ткнул пальцем в Холийи.
     - Как его зовут? Колдун пожал плечами.
     - Я нашлю на вас проклятие. Я призову демонов...
     - Детские сказки! - сказал Уолли. - У тебя есть шпионы в Касре, которые
нас знают. Чтобы сказать это, мне не потребовалось прибегать к проклятиям  и
демонам, Лорд Ротанкси.
     Колдун был слишком горд, чтобы отказаться от своего имени.
     Доа тихо сказала:
     - Это ты попал в странную компанию, милорд.
     -  Возможно, у него болит голова, - предположил  Уолли. - Не хочешь  ли
воды?  Нет?  Скажи,  если  тебе   потребуется  одеяло  или  что-нибудь  еще.
Продолжим.
     Он осторожно залез в следующий карман.
     - Кто догадается,  что  это такое? Маленькие палочки с  облитыми чем-то
кончиками!
     Спички? Он чиркнул одной  в возникшей тишине.  Ага, значит, они сделаны
из фосфора, он правильно догадался.
     - Колдун, как вы это называете? Они  легкие и желтые, их можно  держать
под водой, но они все равно будут давать огонь. Говори же, я знаю все о них!
Мне просто интересно знать, как вы их называете.
     Злое молчание.
     - Знаешь ли ты, как их сделать безопаснее? Они от этого краснеют.
     Конечно, он ответил "да".
     - Откуда ты все это знаешь? - спросил шокированный пленник.
     - Это длинная история. Я лучший колдун, чем ты. Я знаю,  что вы  можете
смотреть  из  ваших  башен  на  дальние  расстояния через  приспособления из
стекла. Еще я знаю, как посылать сообщения с  помощью  твоего пера и чернил,
хотя и не могу делать этого, так как не знаю ваших слов.
     Колдун выглядел потрясенным.
     Уолли вернулся к досмотру содержимого балахона.
     - Так, что в этом кармане? Ага, здесь у нас молния.
     Он показал окружающим пистолет. Это был простой  одноствольный пистоль.
Курок его  был  не слишком  хорош, зато механизм был  с фосфорным запалом  -
очень  умно. Украшения  на рукоятке  - серебряные и  перламутровые.  Еще был
запас  пуль  и  отдельно  -  горстка  пороха  в  кожаном  мешочке, играющем,
по-видимому, роль порохового рожка, к счастью не промокшего.
     - Это,  я полагаю, вы называете  громовым порошком. Его делают из серы,
древесного угля и селитры.
     Уолли  осмотрел  пистолет  и  объяснил,  почему  он  стреляет.  Ннанджи
нахмурился, остальные пораженно молчали.
     Ротанкси побледнел. Это объяснение  подействовало  на него  больше, чем
прямые угрозы.
     - Кто ты? - вопросил он.
     - Как ты уже сказал, меня зовут Шонсу.  Я на стороне Богини и воинов, и
я собираюсь привезти тебя в Каср и продемонстрировать оружие. Собственно, за
ним я и пришел, ты достался  мне уже как приз. Я надеюсь стать предводителем
и отвратить сбор от такой глупости, как прямая атака Сена.
     Колдун откинулся на борт шлюпки с победным видом. У него было надменное
аристократическое лицо с глубоко посаженными глазами, прямым носом и тонкими
губами - хорошее лицо для правителя, помесь римлянина с готом.
     -  Ты  опоздал,  Шонсу.  Вчера воины  провели свою дурацкую  церемонию,
постаравшись  перебить  друг  друга,  чтобы  посмотреть,  кто  из них лучший
рубака. Победил этот юнец  Боарийи.  Смешно выбирать  предводителя по  длине
рук!
     Ннанджи пробормотал проклятие  и уставился  на  Уолли,  пытаясь понять,
можно ли верить услышанному.
     - Так они выступили? - поинтересовался Уолли.
     Поколебавшись, колдун сказал:
     - Они погрузятся на корабли завтра с зарей.
     - Быстро! - как можно невиннее сказал Уолли. - А еда, снаряжение...
     Ротанкси презрительно усмехнулся:
     - Им больше ничего не остается. Потому что у них не осталось денег.
     - Ладно, тогда мы остановим их и убережем от ваших больших молний.
     - Ха! Не сможете!  Они отправились в Уол, а  не сюда. Возможно, они еще
изменят свое решение, в таком случае Сен всегда готов их встретить.
     -  Уол  гораздо  дальше, - сказал хмуро Уолли,  -  это  кажется  просто
глупым, особенно если знать, что килты посланы тобой. Почему Уол?
     - Они думают перехитрить колдунов! - В голосе Ротанкси разливался океан
презрения.
     - Но пока, кажется, Лорд Шонсу перехитрил тебя! - заметил Катанджи.
     Тут же разговор прекратился. Старик сжал губы.  Он и так  слишком много
сказал.
     - Но я не думаю, что Лорд Боарийи так самонадеян!
     Уолли  показалось,  что  Ротанкси  собирался  еще  что-то  сказать,  но
передумал.  Возможно,  поход на Уол  был выношен дядей Зоарийи, и  колебания
колдуна объяснялись  тем,  что он  знал  об этом. Он был чрезвычайно  хорошо
информирован обо всем, что происходило на сборе, даже о финансовой стороне.
     - Ты проиграл, Шонсу! - с удовлетворением сказала Доа.
     -  Надеюсь, что нет, миледи, - постарался  доверительно ответить Уолли,
хотя не  чувствовал  никакого  к  ней доверия,  - я  предпринял  шаги, чтобы
удержать сбор от выступления.
     Она нахмурилась, выражая сомнение.
     - Милорд, -  спросил Катанджи, - как они узнали, что Лорд  Боарийи стал
предводителем?
     -  Голуби! - сказал Уолли.  - Их  шпионы  используют  голубей,  которые
возвращаются  в свои  гнезда Сена.  Конечно,  птицы преодолевают  расстояние
быстрее  раза  в два  или даже в три, чем  "Грифон", к  тому же  им не нужно
следовать по излучинам.
     - Но голуби не умеют говорить, - возразил Катанджи.
     Лицо его радостно сияло, но сомнения не уступали.
     - Ты видел кусочек выделанной  кожи, который я привязал к лапке голубя,
- сказал Уолли не спуская глаз с колдуна,  - ну, так они могут  использовать
код - треугольничек для Боарийи, кружочек - для Тиваникси...
     Он, конечно, не  считал колдунов  глупее, чем  они есть, но сделал вид,
будто  не  знает о  существовании письменности.  Это знание могло повредить,
если  колдуны догадаются,  что  другие  овладели им.  Каста  колдунов  будет
разрушена, если письменность  распространится повсеместно; вся культура Мира
должна  будет  перестроиться.  Эту  угрозу  он   должен  был  предвидеть   и
постараться  сохранить  тайну.  Но  он  не  обольщался  мыслью,  что  убедил
Катанджи.
     Ветер дул ровно. Уолли вернулся к содержимому балахона.
     - Давайте посмотрим, что еще мы тут можем найти, - пробормотал он.
     Но следующим, что он нашел, был тонкий  и острый кинжал, и Уолли решил,
что он чем-то может быть смазан, например ядом.
     - По здравому размышлению, до завтрашнего дня  нам делать нечего. Можно
оставить это занятие до тех пор,  пока не станет светлее. Лорд Ротанкси, вас
отведут в каюту. Возможно,  вы проведете ночь комфортнее, чем  мы. Днем  вас
проводят на палубу. Вам дадут пищу и обеспечат надлежащий уход.
     -  Приведя в  состояние,  более подходящее для допроса! - мрачно сказал
старик.
     - Пытки вам не угрожают, если вы их боитесь.
     Ротанкси недоверчиво посмотрел на него:
     -  Правда?  Великий  Шонсу  известен  тем,  что  кастрировал  мужчин  в
борделях. Разве не  ты как-то  снес дом за то, что ребенок  бросил в тебя из
окна помидором?
     Уолли не нашелся, что ответить. Но тут заговорил Ннанджи:
     - Те дни прошли, колдун. Можешь доверять его слову. Что  касается меня,
то я обработал бы тебя с  кончиков ног до головы, но Лорд Шонсу будет хорошо
за тобой ухаживать. Думаю, даже слишком хорошо.
     Юное  лицо Ннанджи  излучало  доверие.  Колдун,  похоже,  успокоился  и
промолчал.
     -  Уведите  его вниз, - сказал Уолли, - дайте  ему еду, воду и  одеяла.
Давайте есть. Я голоден.
     Он оставил балахон колдуна и поднялся на ноги. Красное пламя  вспыхнуло
над РегиВулом, и в воздухе запахло серой. Бог Огня сердился - и было за что,
подумал  Уолли. Совершенно ясно, что покров  мистики с колдунов будет теперь
сорван.., если воины захотят слушать.
     Река  сияла. Томияно поднял все паруса, торопясь к своему возлюбленному
"Сапфиру".
     -  Я хотела  видеть тебя мертвым. Уолли повернулся и обнаружил, что Доа
стоит совсем близко.
     - Мои извинения за принесенное разочарование, миледи.
     - Теперь, я полагаю, ты надеешься, что я напишу балладу для тебя.
     Голос ее был сладок, она улыбалась. Будь на ее месте другая женщина, он
давно бы  уже обнял ее  и попытался поцеловать. Выражение  ее лица совсем не
соответствовало ее словам. Гениальность  часто соседствует с сумасшествием -
теперь он был уверен, что  перед ним сумасшедшая. Что такого  мог сделать ей
Шонсу,  чтобы возбудить  такую ненависть и такое обожание? Не исключено, что
любая  песня, сочиненная  ею об  этом дне,  послужит  только  разрушению его
репутации -  словесные оскорбления, положенные на бессмертную  музыку.  Даже
если она  напишет феерию,  это  мало поможет  ему, потому  что все,  что  он
сделал,  было  хитростью.  Воины  отнесутся к  этому так  же, как к подвигам
Катанджи. Скорее всего, это не произведет на них впечатления.
     Сколько же в ней было женственности! Ее  исключительный  рост возбуждал
его. Стараясь скрыть дрожь в голосе, он проговорил:
     - Почту за честь упоминание обо мне в любой из твоих песен, миледи.
     Глаза ее вспыхнули в ночи.
     -   Ты  думаешь,  я  не  смогу?  Ты  думаешь,  баллада  без  воспевания
кровопролития невозможна?
     - Я думаю, что боги послали мне сегодня величайшую победу. Я очень рад,
что обошлось без кровопролития.
     Она  недоверчиво  хмыкнула,  потом подошла  к поручням  и остановилась,
вглядываясь в красный горизонт на западе.
     Уолли невольно двинулся за ней.
     - Расскажи мне все сначала. Что случилось с сорока девятью?
     - Я не знаю.
     Она, обернувшись, посмотрела ему в глаза:
     - И ты полагаешь, что я тебе поверю?
     -  Это  правда, Доа.  Я  получил удар по голове.  И ничего не помню  до
момента прибытия в Ханн.  Я встретился с Богом, и Он дал мне этот  меч. Но я
не  помню ни жизни  в Ханне, ни то,  как вел тех сорок девять... Я  даже  не
помню тебя. Вот почему  я  не узнал  тебя тогда в ложе.  Я подумал, что ты -
мальчик.
     Она проговорила с невероятно нежной интонацией:
     -  Ты лживый подлец,  Шонсу. Ты обращался со  мной как с  грязью, но не
думай, что я дура.
     - Это был другой Шонсу, миледи.
     - Свинья. Уолли сдержался:
     - Могу поклясться в этом на моем мече.
     - Но я  докажу тебе.  Я  создам величайшую балладу про Шонсу, какую Мир
еще не слышал, - и без кровопролития.
     - Почту за честь.
     Она нерешительно помолчала.
     - Я должна знать о сорока девяти!
     - Ничем не могу помочь.
     - Ты подлец. Тогда завтра я спрошу колдуна.

        Глава 5

     - Ox, как  я рада вас  видеть! - проревела Брота,  летя  по палубе, как
огромный красный галеон  под всеми парусами, в своей развевающейся  по ветру
одежде,  раскинув руки.  "Грифон" только  что подошел к "Сапфиру", но экипаж
еще не успел крепко  связать  тросы, соединяющие  корабли. Уолли  перебрался
через борт. Брота накрыла его, словно  тент,  а  он  обнял  ее  в ответ,  не
встретив сопротивления. Он  глянул ей  в  лицо  и увидел, что  под напускной
веселостью спрятано огромное напряжение.
     Потом  Джия. Он  был  в саже  и  рыбьей чешуе,  вид  его  совершенно не
располагал к интимным отношениям, но она обняла его  и поцеловала, он вернул
ей  поцелуй, и это было  огромным  наслаждением. Как хорошо  вернуться!  Как
хорошо иметь женщину, которая разбирается в своих чувствах, женщину, которая
прекрасна и любима, и любит, да еще в высшей степени благоразумна.
     Ветер, принесший их из Сена,  раскачивал "Сапфир",  стоящий на  якоре в
виду Касра. Сияло солнце, утро было прохладно, в воздухе пахло дождем.
     Остальные члены экипажа  собрались  вокруг. Лица их были возбужденными,
хотя экипаж "Грифона" был не  в лучшей  форме после  четырех  дней  трудного
плавания. Все обнимались и хлопали друг друга по спинам.
     Два корабля стояли на якоре ниже по течению. Кроме них было еще два, на
дальнем рейде,  но громадная торговая площадь и улицы были пусты,  словно  в
добропорядочном городке воскресным утром.
     - Вы дошли до Сена? - спросила Брота. - Туда и обратно - за четыре дня?
Как вам это удалось?
     - Вслепую! - прокричал Томияно, присоединяясь  к компании. - В темноте.
Что случилось? Брота мрачно посмотрела на Уолли:
     -   Вот  перед   вами  идиотский   город,   полный   идиотов-воинов   и
идиотов-горожан. Сбор выбрал предводителя, как только ты ушел.
     - Колдун  нам это уже сообщил, -  сказал Уолли, улыбнувшись, и  увидел,
как расширились ее глаза. - Они попытались погрузиться на корабли?
     - У  них ничего не вышло! Мы  пустили  слух, как ты велел; и как только
предводитель был объяв лен, моряки ударились в панику. Нервные ушли первыми,
остальные тоже поторопились, чтобы не  остаться  последними. Вся  набережная
опустела в полчаса.
     - Ну а воины?
     Она злорадно усмехнулась:
     -  Когда они  разобрались, в чем дело, было уже поздно.  Они,  конечно,
бросились к лодкам, и нам пришлось походить под парусами. Но большего они не
смогли сделать.
     Ннанджи с Таной помогли выбраться Катанджи.
     - Ну а как же ночью?
     - Уйдем вверх  по течению. - Брота махнула  рукой в сторону кораблей на
внешнем рейде. Как  и "Сапфир",  они вывесили  карантинные флаги. - Те  двое
согласились поднять знак, только это и спасло. - Она махнула в  сторону двух
других кораблей. - А эти захватили воины.
     Она отерла слезу, которую, как решил Уолли, мог выжать только ветер.
     - В любом  случае  мы  не  сможем долго продержаться.  Они каждый  день
подплывают  к нам. Маленькие  лодочки. Но  у них  уже  есть  два корабля, и,
думаю, теперь они придут за нами на них.
     По усталым глазам, коротким речам, интонации можно было понять все.
     - Ты выстояла свою вахту, воин! - сказал Уолли, снова обнимая ее.
     Речной народ - моряки  и торговцы  -  вообще-то был тупоголов. И только
такой выдающийся негоциант,  как  Брота, могла убедить их бросить  торговлю.
Опасность  быть  захваченными  тысячью  воинов  оказалась превыше  интересов
купли-продажи.
     - Я знаю, почему боги выбрали этот корабль. Главная причина - это ты.
     Брота махнула  рукой,  но  видно было,  что она  растрогана,  возможно,
впервые за годы.
     - Ну ладно,  я рада, что ты вернулся, я не думала, что это с