ин,
старики обоих полов  носили балахоны. Молодежь  разгуливала голышом. Это был
смуглый темноволосый  народ,  подвижный и веселый.  В  одежде их  преобладал
коричневый цвет -  цвет Третьих, квалифицированных Мастеров  трехсот  сорока
трех ремесел  Мира.  Желтые Вторые и белые Первые  изредка мелькали в толпе,
проблескивало оранжевое, красное и зеленое высокоранговых.
     Худощавый  юноша в белой набедренной повязке появился за спиной Уолли и
сбежал  по сходням, врезавшись  с налету в толпу и чудом избежав гибели  под
колесами  пароконного  фургона.  То   был  один  из  мальчиков  покупателей,
посланный,  несомненно, за перевозчиками. Это означало, что Томияно совершил
сделку.  Через несколько минут капитан  показался на палубе, провожая  своих
гостей. Мелькавшая  на  его губах  улыбка говорила о том, что цена более чем
удовлетворительна. Томияно был деятельным молодым человеком,  агрессивным  и
мускулистым, обветренным до цвета темного каштана, с рыжими волосами, хотя и
не  такими  яркими,  как у Ннанджи. На нем были  только короткие  коричневые
штаны, да еще  кинжал с  ремнем, свидетельствующие о его должности.  Его лоб
украшала татуировка  из  трех  кораблей, но он был  очень опытный  моряк  и,
захоти  он  этого, мог бы получить звание более высокого ранга. Шрам  на его
лице был работой колдунов и,  как теперь знал Уолли, кислотным  ожогом.  При
этом Томияно казался просто подростком  по  сравнению с  Уолли.  Воины редко
бывают  высокими, но Шонсу был  исключением  -  он был очень высоким. Моряку
приходилось поднимать голову, чтобы взглянуть Уолли в глаза. Сейчас он так и
сделал, причем на лице его было написано удивление.
     - Скрываешься? - спросил он. Уолли вздрогнул и улыбнулся:
     - Остерегаюсь. Капитан прищурил глаза:
     - Так всегда поступают воины в твоем мире из снов, Шонсу?
     Только  в  последние  пару  недель  доверился  Уолли экипажу "Сапфира",
объяснив  им, что не является  на самом деле Шонсу, воином  седьмого  ранга;
душа  его  перенесена  сюда  из другого  мира,  ей дарованы тело Шонсу,  его
искусство владения мечом и его незавершенная миссия.  Томияно был скептиком.
Он  вынужден был доверять Лорду  Шонсу (доверять  с трудом,  так  как экипаж
"Сапфира" не слишком жаловал воинов), но вся эта  малоправдоподобная история
плохо укладывалась в его голове. А такт никогда не входил в число достоинств
капитана.
     Уолли  взглянул  на  него,  подумал  о  переодевающихся  детективах   и
безномерных патрульных машинах.
     - Да, - согласился он, - они делают так очень часто.
     Томияно презрительно хмыкнул:
     - Когда мы последний раз заходили в Тау, ты стонал, что не можешь найти
ни одного воина. Теперь город переполнен ими.
     - Совершенно верно, - согласился Уолли.
     Как раз этим он сейчас и занимался - изучением воинов. Волосы, стянутые
в хвостики, и мечи выделяли их в толпе, а благоразумные граждане уступали им
дорогу. Они разгуливали по двое или по трое, иногда - по четверо или пятеро.
В  основном,  конечно,  преобладали  коричневые  килты,   но  Уолли  заметил
несколько  Четвертых,  двух  Пятых  и даже,  совершенно  неожиданно,  одного
Шестого. За последний час он насчитал сорок два воина. Тау действительно был
переполнен ими. Поглазев некоторое время сверху на оживленную улицу, Томияно
повернулся к Уолли:
     - Но почему?
     Уолли положил локти на поручни и попытался облечь свои мысли в слова:
     - Подумай сам, Капитан. Представь, что ты воин. Богиня привела  тебя  в
Тау, а ты сейчас на  пути в Каср. При тебе один-два подопечных. Ты Третий, а
может  быть. Четвертый.  Сейчас в Касре, должно  быть,  сотни воинов...  Что
первым делом может понадобиться воину, когда он прибудет туда?
     Томияно искоса взглянул на него:
     - Женщины? Уолли усмехнулся:
     - Это конечно. А что еще? Моряк кивнул, начиная понимать:
     - Наставник?
     -  Правильно!  Они собираются  вместе выступать.  Каждый из  них  будет
искать подходящего сеньора, которому можно было бы присягнуть.
     - А тебе не нужна армия? - догадался Томияно.
     Уолли улыбнулся ему:
     - У тебя на борту есть помещение для нее?  В округе наверняка  найдется
несколько  Седьмых, и  некоторые из них будут немолоды, так  как редкий воин
достигал  данного ранга  раньше тридцати лет,  будучи в расцвете  сил,  хотя
Шонсу  определенно добился  этого раньше -  Уолли часто изучал  его  лицо  в
зеркале и пришел к выводу, что ему где-то за  двадцать. Итак, он был  молод,
огромен,  и взгляд  у  него отливал сталью. Если бы он появился  у  сходен в
своем  голубом килте, то немедленно был бы атакован  толпами желающих встать
под его начало.
     - Нет! - твердо  сказал капитан. Одной мысли,  что на  его возлюбленном
"Сапфире" может  оказаться несколько дюжин воинов, было достаточно,  чтобы у
него разболелись все зубы. Он вяло улыбнулся и пробормотал:
     - Очень мило с твоей стороны!
     И это само по себе, с точки зрения Уолли, было очередным чудом.
     - Посмотри! - сказал он.
     Воин Шестой  вернулся  и  теперь  вышагивал  впереди колонны из  десяти
человек. Пятый,  сопровождаемый двумя Третьими, шел вслед за ними, солнечные
зайчики  разбежались   от  мечей,  обнаженных   в  приветствии.  Гражданские
расступились, без сомнения, затаив дыхание.
     Томияно  хмыкнул и отправился по своим делам, оставив  Уолли размышлять
над тем, что его объяснения капитану были, собственно, полуправдой. Молодежь
искала наставников,  это  так, но  сеньоры, может, даже еще активнее  искали
себе подопечных. Последователи придавали  определенный  статус,  и  это было
самым ценным капиталом нынче в Касре.
     Не  исключено,  что  он  даже  обязан  был   набрать  армию.  Он  носил
собственный меч  Богини, он был Ее ставленником.., может быть, он должен был
явиться в Каср подобающим  его положению образом. Это не составило бы труда.
Он  мог  бы  встретиться  с  Шестым  и  забрать  того вместе  с его  десятью
волонтерами. При  сопротивлении Уолли вызвал бы  его  на  поединок - ни один
Шестой не  в состоянии  противостоять Шонсу.  После перевязки он отправил бы
побежденного на  вербовку  новых рекрутов. Может ли  подобное  предположение
объяснить причину, по которой Богиня направила эту часть воинов в Тау, а  не
в Каср?
     Мысль эта не нравилась  Уолли. Сам сбор  ему не нравился. Он все еще не
решил, собирается ли участвовать в подобных делах или нет. Таким образом, он
позволил этому Шестому  в зеленом килте  проследовать до конца причала. Если
боги  хотят,  чтобы  этот человек  присягнул Лорду Шонсу,  ни один из них не
сможет  покинуть  Тау  до  тех  пор,  пока  они  не  соединятся. Их  корабли
просто-напросто вернутся в Тау, не дойдя до Касра.
     Каср был чудовищной грозовой  тучей на горизонте Уолли.  Он не знал, ни
что он  сам собирается  там делать, ни что ждет его там.  Ему было известно,
что  настоящий  Шонсу  был кастеляном  ложи воинов  в  Касре, значит,  Уолли
рисковал быть узнанным по прибытии.  Он мог  найти там семью или друзей. Или
врагов. Ннанджи считал, что  Уолли должен предводительствовать сбором. Может
быть  и  так, ведь  он  наверняка  знал  о колдунах и  их сверхъестественных
способностях   больше  других  воинов.  Но  благодаря  своим  знаниям  Уолли
прекрасно понимал,  что сбор является  ужасной  ошибкой  и был  скорее готов
препятствовать ему.
     Томияно  собрал своих людей. Холийи, Малоли,  Линихио  и Олигарро - два
его кузена и два кузена жены.  Они  открыли палубные люки, сдвинув в сторону
сходни.  На  верхней  палубе  оставшиеся   ребятишки   шумно  резвились  под
присмотром Фиа, пользовавшейся  неоспоримым авторитетом своих двадцати  лет.
Подъехавший фургон привез бригаду рабов. Надсмотрщик, толстяк Пятый, громким
фальцетом принялся выкрикивать бессмысленные приказы. В конце концов лебедка
была поставлена  на землю и приведена в рабочее состояние. Уолли наблюдал за
тем,  как выгружались  бронзовые  болванки, доставленные из Ги. Какая-то  из
них, подумал он равнодушно, спасла ему жизнь от мушкета колдунов в Ове.
     Рабы были почти черными, так как никто, конечно, не станет тратиться на
одежду для них. Запуганные и измученные люди -  тощие тела,  спины в шрамах,
драные набедренные  повязки -  работали словно  дьяволы, напрягаясь так, что
трещали кости выступающих ребер. Во время работы  им не позволялось ходить -
только бегать. Они давили на ручки лебедки так, что глаза вылезали из орбит.
Уолли с трудом  переносил  это зрелище, рабство вообще больше, чем  что-либо
другое, внушало ему  отвращение к этому варварскому, находящемуся в железном
веке Миру. Соломенные крыши лавок могли кишеть крысами, люди - кормить собой
вшей, аллеи - вонять мочой, а улицы - быть загажены всякой дрянью.., со всем
этим он еще  мог как-то мириться,  но  выносить рабство  было выше  его сил.
Хозяин рабов  достал плеть  и  принялся щелкать  ею  для острастки. Он и  не
подозревал  об  опасности,  нависшей  над  ним  с  высоты планшира  корабля.
Достаточно ему было хоть раз ударить кого-нибудь по-настоящему, и  он тотчас
бы валялся на булыжниках мостовой, нещадно  избиваемый своей же плетью.., но
он не знал об этом, да так и не узнал.  Фургон загрузился и уехал. Следующий
занял его место.
     Кое-кто из  экипажа "Сапфира" вернулся,  завершив свои дела в городе, и
остановился  поболтать с  великаном в голубом  килте. В Тау  творится что-то
невообразимое,   доложили   они.  Две  тысячи  воинов  прошли  через   него,
направляясь  к  месту  сбора  и  ведя  за  собой еще  во  много раз  большее
количество  сопровождающих.  Тау - маленький городок,  местные жители совсем
потеряли покой.
     Томияно спустился  на палубу и принялся взвешивать  золото покупателей.
Уолли  продолжал  наблюдать за происходящим  на берегу, отметив,  что  воины
стали  ходить группами, как  он и предсказывал. Пятый собрал  уже семерых, а
чуть позже  торжествующий Шестой промаршировал  в  сопровождении пятнадцати.
Потом  вернулся Катанджи,  снежная белизна новой повязки гармонировала с его
белым килтом. Он выглядел еще меньше обычного, лицо его было бледным, темные
глаза  не искрились  -  возможно,  лекарь  причинил ему  боль, снимая старые
лубки.  Его волосы  уже  несколько отросли, но  продолжали  закручиваться  в
тонкий пучок  вместо того,  чтобы собраться в  хвостик воина. Меча  при нем,
конечно,  не было.  Только чудо могло заставить снова двигаться его руку, но
чудеса  не представлялись  чем-то слишком уж необычным  в  окружении  Шонсу.
Катанджи  попытался воспроизвести подобие своей  обычной улыбки, белые  зубы
сверкнули  на темном  лице, тогда как глаза с удивлением  отметили необычный
внешний вид Уолли.
     - Где твой брат? - спросил Уолли. Катанджи ухмыльнулся:
     - Я оставил его там, милорд.
     Ему не нужно было ничего больше говорить. Ннанджи  все еще сходил с ума
от резвушки Таны, но прошло уже четыре недели, достаточно времени  для того,
чтобы набраться новых сил.
     - Девочки заняты, как я понимаю? - кивнул Уолли.
     Катанджи повел глазами.
     - Они говорят, что все подорожало, - вздохнул он, - поэтому они подняли
цену.
     Маленький  невинный Катанджи,  конечно,  уже  утешил Диву, Меи и потом,
возможно,  и  Хану еще  на  корабле,  а потребности  его  были  несравнимы с
желаниями брата. Нужно  было что-то большее,  чем  женщины, чтобы  заставить
Катанджи потерять голову.
     Уолли  кивнул, снова вернувшись к  своим  наблюдениям.  Мысли его опять
стали  крутиться вокруг  непроходящей заботы  - Касра  и  ожидающих его  там
неприятностей.
     Томияно  вернулся  на  палубу,  размахивая  кожаной сумкой. Он радостно
улыбнулся Уолли,  позвенев  многозначительно  содержимым  сумки, после  чего
склонился  у  переднего люка, громко  переговариваясь с  Олигарро  и Холийи,
спустившимися  туда проверить балласт. Рабы окончили работу и теперь  устало
плелись к сходням. Потом... Проклятье!
     Уолли сразу  забыл и  о  моряках,  и  о  рабах. Двое  воинов переходили
дорогу, явно направляясь к "Сапфиру". Отдых закончился! Уолли тихо опустился
за своим мечом. Он  все  еще  стоял на коленях, застегивая  пряжки перевязи,
когда сапоги пришельцев  простучали по сходням. Два  воина прошли  на палубу
справа от него.
     Томияно быстро, словно его ударили, обернулся. Сделал два  быстрых шага
навстречу  пришедшим ноги широко расставлены, руки уперты  в  бока,  на лице
агрессивное выражение, злость пульсирует, как маячный фонарь.
     Уолли  с удивлением рассматривал сапоги воинов: хорошо выделанная кожа,
сияют, как  зеркало.  Над ними  превосходно  сшитые  килты из  тонкой шерсти
отличного качества, а складки отглажены до остроты ножей  - красный у Пятого
и  белый - у Первого. Глаза  Уолли поднялись  выше, и  он увидел перевязь  и
ножны  из кожи, не  хуже  выделанной, чем  на  сапогах. Ремни  были  смазаны
маслом, кроме того украшены  топазами. Еще  выше -  рукоятки  мечей украшены
серебряной  филигранью и еще большим  количеством  топазов, головные заколки
тоже  из серебра. Ладно же! Он бесшумно поднялся  с колен, собрал назад свои
волосы и закрепил их своей собственной головной заколкой с сапфиром, в то же
время не  переставая разглядывать  этих  путешественников. Свободными мечами
они быть не могли, так как  свободные мечи выставляли напоказ свою бедность.
Они   могли,  конечно,  быть  гарнизонными  воинами,   но  немногие   города
экипировали бы свою полицию подобным образом.  Мог  ли воин с  честью носить
такую  одежду?  Уолли повел  плечами,  сдвигая  меч  на спине так,  что  его
рукоятка оказалась прямо за головой. Потом снова положил локти  на планшир и
приготовился получить  удовольствие.  Пятый  повел  себя недопустимо с точки
зрения законов о частном владении, каковым являлся корабль.  Это могло  быть
от  небрежения,  но он  знал  достаточно,  чтобы отсалютовать  капитану  как
старшему  и  не  обнажить  меч  на  палубе.  В  приветствии  он  пользовался
гражданскими жестами.
     -  Я  -  Полини, воин пятого  ранга,  и  мое  самое сильное и  заветное
желание, чтобы  Сама Богиня  одарила тебя долгой жизнью и счастьем и научила
принять мои скромные и чистосердечные услуги по оказанию тебе помощи в любом
из твоих благородных начинаний.
     Это был крупный сильный мужчина, возможно, где-то немного за тридцать.
     Голос его  был громким, ясным и выдавал человека образованного.  Первое
впечатление Уолли  говорило, что этому Полини можно доверять. Томияно так не
думал. Он,  прищурясь,  выждал долгую оскорбительную  минуту. Потом произнес
традиционное приветствие, интонацией показывая, что на самом деле не имеет в
виду того, о чем говорит:
     - Я - Томияно, Мореход третьего ранга, хозяин "Сапфира", почту за честь
принять твои любезные услуги.
     Первый был просто ребенком, худеньким, легким и гораздо меньшего роста,
чем его наставник.  Имеющих низкие ранги  обычно не  представляют.  Он стоял
робко и  молча слева  от Полини. Малоли и  Линихио  тихо подошли  к пожарным
корзинам, где  хранились ножи. Томияно должен был  заметить  Уолли, но он не
спускал глаз с Пятого.
     - Разрешишь подняться к тебе на борт. Капитан?
     Томияно всплеснул руками:
     -  А мне  казалось, ты уже это сделал. Уолли  по опыту  знал, как любит
Томияно провоцировать воинов.
     - Капитан, - сказал Пятый, - я хочу отправиться на твоем корабле вместе
со своим подопечным.
     Томияно засунул  большие  пальцы  за  ремень, правая  рука  -  ближе  к
кинжалу.
     - Это семейный корабль. Мастер. Мы не перевозим пассажиров. Да пребудет
с тобою Богиня.
     - Два  серебряных, Мореход!  Если будет  на то  Ее воля,  ты  вернешься
обратно в тот же день.
     Олигарро  и  Холийи   выплыли  из  двери  носового  кубрика.  Они  тоже
прошествовали  к  пожарным  корзинам.  Дети  на  верхней  палубе  затихли  и
выстроились вдоль перил,  следя за  происходящим. С берега доносились ржание
лошадей и скрип фургонов.
     - А, так вы Меняющие курс? И откуда Она вас таких вытащила?
     Затылок Полини покраснел, но он сдержанно ответил:
     -  Из  Пло. Вы о таком вряд ли  слышали. Капитан все еще  не смотрел на
Уолли. Но его ответ предназначался и ему.
     - Конечно, я слышал  о Пло. Прекраснейшая женщина из всех, что я видел,
была родом из Пло. Далеко на юге, как я понимаю?
     - Пло славится красотой своих женщин, - согласился Полини.
     - Но никак не манерами своих мужчин.
     Очень  немногие воины  могут  стерпеть подобное от  гражданских.  Очень
немногие.  Юнец издал какой-то  шипящий звук, рука Полини потянулась к мечу.
Каким-то образом ему удалось сохранить над собой контроль.
     - Ты тоже не демонстрируешь хороших манер, Мореход.
     - Ну и шагай отсюда.
     - Я уже сказал, что  мы хотим отправиться на твоем корабле. Кроме того,
увеличиваю плату до пяти серебряных и прощаю тебе твою дерзость.
     Капитан помотал головой:
     -  Гарнизон  Тау снаряжает для воинов корабль, который  должен  отплыть
завтра. Вчера такой же дошел до Касра за час, с Ее помощью.
     - Мне это не нужно.
     Томияно удивленно поднял брови:
     - Ха! Ты не хочешь идти в Каср?
     Это было сказано тоном, откровенно обвиняющим в трусости.
     Уолли ждал вспышки.
     Ее  не  последовало,  но  она  сгущалась  где-то  рядом.  Голос  Полини
прозвучал октавой ниже.
     - Да. Я пока не собираюсь идти туда, если Она позволит.
     - Ну а я не собираюсь идти в Пло, несмотря на прелести его женщин.
     Кулаки  воина  сжались.  Уолли  приготовился  к  прыжку.  Все это  было
забавно, но игра становилась чересчур опасной.
     - Твоя  наглость  переходит  все  границы. Воины  находятся на службе у
Богини, и ты обязан оказывать им помощь. Не испытывай больше моего терпения!
     - Убирайся с моего корабля, не то я позову друзей!
     Невероятно, но Полини все  еще  не  обнажил меча, хотя  Первый уперся в
него яростным взглядом.
     - Каких друзей, Капитан? - презрительно спросил Полини, обводя взглядом
остальных моряков.
     - Вот этого для начала, - кивнул Томияно в сторону Уолли.
     Первый обернулся, Пятый же, остерегаясь подвоха, - нет.
     -  Наставник!  -  срывающимся   голосом  вскрикнул   Первый,  и  Полини
оглянулся.
     От ужаса у него перехватило дыхание - голубой килт, метка семи мечей...
     В  первый  момент   никто   не  сказал  ни   слова.  Уолли  наслаждался
произведенным эффектом, хотя и чувствовал себя несколько неудобно. Полини не
мог  не  заметить  его потрепанных  сапог, поношенного  килта и  резкого  их
контраста с перевязью чудесной работы. Потом Пятый отступил и отсалютовал.
     Уолли приветствовал  его. Это  было его  привилегией - говорить первым.
Капитан  надеялся, что  Уолли спустит этих  наглецов  с  корабля, но  у того
появились  новые  заботы,  и  не  лишенные  приятности. Полини  был  крепким
человеком  с  честным лицом.  Первый  стоял безучастно, но вот он моргнул, и
Уолли увидел его веки. Ага!
     -  Мои поздравления,  Мастер, - с  улыбкой сказал Уолли, - не многие из
воинов сумели бы выдержать характер, имея дело с Мореходом Томияно.
     - Ваша милость очень любезны, - деревянным  голосом  сказал Полини, - я
вижу, что нечаянно ошибся  в выборе этого  корабля.  Конечно же, он  идет  в
Каср.
     Он не мог  не помнить обвинения в трусости, брошенного Томияно, обмирая
от мысли, что Седьмой слышал и, вероятно, разделяет его.
     - С твоего разрешения,  милорд, я уйду.  Уолли совершенно не  собирался
отпускать его без объяснений, но первым делом нужно было выдержать  характер
Седьмого.
     - Ну нет. Мастер, -  заявил он, -  ты выпьешь со  мной эля. Мы должны с
тобой повеселиться. Мореход - три кружки среднего!
     Томияно сразу сбавил тон, его нахальная улыбка исчезла.
     Показав рукой в сторону бака, Уолли пригласил:
     -  Пройдем,  Мастер  Полини, -  сказал он, -  прихвати  с  собой  и Его
Высочество.

        Глава 2

     Менестрели  этого Мира пели множество  б