этого раньше? Шрам на лице Томияно был, конечно,
ожогом от кислоты. Что еще? Нужно было  снова осмыслить все, что он узнал, и
объяснить  по-новому.  Наверняка  всему  теперь  могло  найтись рациональное
объяснение - или колдовство, или наука, но никогда - и то и другое вместе.
     Все  было  перед  его глазами в тот день в Аусе:  перегонные  змеевики,
сера,  голуби.  Даже  раньше -  что  еще можно  было добывать в окрестностях
вулкана, кроме серы? Тупой воин!
     Он  был так близок к  разгадке, когда  вновь разыгрывал сцену  убийства
Кандору.  Если бы он сделал тогда верный логический вывод, он бы понял,  что
мелодия была  лишь сценическим эффектом, флейта же была оружием. Тогда бы он
не замкнулся  на  вере  в  колдовство;  все  могло бы  обернуться совсем  по
другому.
     Он  повернулся  и увидел  Ннанджи и Тану, которые стояли  у фальшборта,
глядя  на  него;  сделав  усилие,  он  с  помощью  Джии  сел.  Он,   похоже,
действительно  какое-то время  был  без  сознания.  "Сапфир" уже  был  среди
островов  к  северу  от города,  прокладывая путь  среди кораблей,  поспешно
уходивших из Ова  от гнева колдунов. Солнце отражалось в голубой воде, и его
отблески  падали  на  заросли  кизила  и ивняка на островах.  Вдоль  берегов
бродили белые  цапли.  Массивное  белое  облако  над  Реги-Вулом было  почти
неразличимо вдали, оттененное той  же  мягкой голубизной,  что  и  небосвод.
Брота,  сгорбившись, сидела у руля, вероятно,  отдыхая  в одиночестве  после
пережитого  волнения.  Она  увидела,  что  он  пошевелился, и  приветственно
подняла пухлую руку.
     Поспешно подошли Ннанджи и Тана, держась за руки.
     - Где Катанджи? - спросил Уолли.
     - Внизу,  отдыхает. - Ннанджи печально покачал головой. - Теперь только
чудо сможет сделать из него воина, брат! У него сломана рука. Брота говорит,
что на нее даже нельзя наложить шину, пока не пройдет опухоль.
     - Богиня вознаграждает тех, кто помогает нам, - неловко сказал Уолли. -
Если  Телка  отправилась жить во дворец, то, думаю,  позаботятся и о новичке
Катанджи.
     Ннанджи  кивнул,  и Уолли  спросил,  что же  все-таки  случилось. Очень
просто, был ответ - москиты.  Катанджи хлопал себя по лицу, как и остальные,
и  смазал свою полосу раба.  Лже-моряк заметил это, когда  Катанджи  подошел
поближе, чтобы посмотреть, что находится в корзинах. Однако с Олигарро все в
порядке, сказал Ннанджи, чистая рана, не задеты ни кости, ни артерии.
     Его улыбка не заставила себя долго ждать:
     -  И никто больше, кроме тебя, не получил  даже царапины!  Жаль, что  с
нами не было менестрелей,  брат! - Он крепко  обнял Тану. -  Первая победа в
твоей войне, лорд Шонсу!
     - Это не моя война! Ох! - Он снова пошевелился. - Что это?
     Ннанджи осторожно держал в руке тонкую серебряную трубочку.
     - Я нашел это на палубе. Она безопасна, милорд  брат! Я  могу выбросить
ее за борт...
     - Хотелось бы надеяться! Больше ты ничего не подбирал?
     - Нет, брат.
     Жаль!  Уолли взял  флейту  и  взглянул на  нее.  На ней  было  лишь три
отверстия  для пальцев, так что вряд ли из нее можно было  извлечь приличную
мелодию,  но  просверлить  отверстия,  не  испортив  канал,  наверняка  было
непросто. Он  попытался  подуть  в нее,  что заставило его  содрогнуться,  а
остальных - нервно вскрикнуть.
     -  Кандору не  вытащил свой меч, Ннанджи, а ведь он с легкостью мог это
сделать. Он поднял руку и повернулся, но не вытащил меч. Он даже не пытался!
     Ннанджи тупо смотрел на него.
     Уолли вздохнул.
     - Ему показалось,  будто  его  ужалил  москит. Но  его  пальцы нащупали
торчавшую из его спины маленькую стрелку, и он повернулся, чтобы посмотреть,
откуда она прилетела.
     Конечно, она вылетела из духовой трубки, удобного  оружия ближнего боя.
Оно  было хорошо в помещении, или при отсутствии ветра - вот почему он видел
его  в Аусе. В тот день,  когда колдуны  загнали Шонсу  в  угол, воздух  был
неподвижен.  На короткой дистанции это оружие  было  не  менее надежным, чем
пистолет, и производило больший драматический эффект. Колдуны любили дешевые
эффекты - фокусники-убийцы!
     Команда  молча собралась вокруг, и Уолли объяснил им про духовую трубку
и отравленные стрелки.
     - Дайте мне мой меч.
     Они подали ему  перевязь. В середине кожаных ножен зияла круглая дыра с
обожженными краями. Снова сморщившись от боли, он вытащил меч, и все увидели
темную обожженную отметину  на лезвии, рядом  с  изображением  девственницы,
ласкающей грифона.
     - Это сюда ударила молния?  -  с  восторгом спросил Ннанджи. - Полагаю,
колдовскому заклятию не победить меча Богини!
     - Или бронзовых  болванок Броты. Ты заглядывал за них? - спросил Уолли.
Ннанджи покачал головой и пошел посмотреть.
     Уолли, прищурившись, взглянул  вдоль клинка, но тот был идеально ровным
- стоило отдать должное искусству Чиоксина, поскольку обычный  меч наверняка
бы сломался  от удара  мушкетной  пули. Нужно было еще проверить, что в  его
стали  не образовалась роковая слабина.  Чуть левее или  правее, и лезвие не
задержало  бы пулю. В  самом  деле,  если  бы он не нес Катанджи,  ножны  не
отклонились бы столь сильно  влево... он  поспешно  оборвал нить  дальнейших
рассуждений.
     Он облегченно вздохнул и посмотрел на фальшборт. В нем было две дыры, и
из него были вырваны большие куски. Томияно перехватил его взгляд.
     - Придется взять плату за ремонт, - серьезно сказал он. - Пассажирам не
позволено  наносить  вред  кораблю. - Затем он рассмеялся,  что  было  почти
неслыханно для него.
     - Не надо! - быстро сказал Уолли. - Это почетные боевые шрамы.
     Ннанджи удалось оттащить одну из болванок в сторону. Он вернулся, держа
в руке два бесформенных комка.
     - Вот что я нашел, - удивленно сказал он. - Похоже на серебро.
     - Это свинец, - ответил Уолли.
     - Почему ты не  позволил нам идти на башню, милорд брат? - с сожалением
спросил  Ннанджи. - Сражаться с колдунами было совсем  нетрудно!  Пятнадцать
убитых!  -  Он  сделал  паузу  и  подозрительно  усмехнулся.  -  Или  только
четырнадцать?
     - Четырнадцать, - согласился Уолли. - Я не думаю, что убил Пятого.
     Ннанджи  покачал головой, высказывая свое  снисходительное  неодобрение
воину, который не любит убивать.
     -  Нам повезло,  Ннанджи,  очень повезло!  Они  не слишком хорошо умеют
драться, верно? Ты считал их ошибки?
     - Дюжинами! - фыркнул Ннанджи.  - Выстроились поперек  дороги  на  пути
фургона! Они должны  были  пропустить  нас,  а  затем захватить корабль. Они
должны были сбросить тебя в Реку еще до нашего появления, брат! Любители!
     Однако  это  тоже  стоило  знать.  Воины  были  тренированными бойцами,
колдуны же лишь вооруженными штатскими. Они потеряли голову,  Однако Ннанджи
не  мог  этого  подозревать.  Ворота  башни   наверняка  были  заминированы.
Обороняющиеся могли бросать гранаты. Заварушка на пристани - это одно; штурм
башни - совсем другое. Затем еще один кусочек  головоломки  встал на место -
Катанджи рассказывал  о  бронзовых  решетках у дверей башни  и видел большой
золотой   шар  на  колонне  -  конечно   же,  электростатический  генератор.
Пытавшихся проникнуть в башню убивало током.
     - Ты снова спас мою жизнь, брат, - сказал Уолли. - Спасибо тебе.
     Ннанджи улыбнулся.
     - Я был хорош, правда?
     - Не просто хорош - великолепен!
     Когда-то Ннанджи от подобных слов залился бы краской. Теперь же он лишь
усмехнулся и сказал:
     - Сообразительность?
     - Отличная!
     - Расчет?
     - Превосходный!
     - Тактика?
     -  Великолепная  тактика! -  Уолли рассмеялся  вместе с  ним,  и тут же
пожалел об этом. - Назовем  все одним словом, брат: лидерство!  Ты не только
Пятый в фехтовании, мастер Ннанджи,  ты  лидер.  Ты будешь  Пятым, и хорошим
Пятым!
     Где был теперь долговязый, неуклюжий мальчишка, которого Уолли встретил
на берегу у  храма? Мало кто из  воинов какого бы то ни было ранга мог столь
быстро и  эффективно  организовать операцию. Уолли не  подумал  о том, чтобы
призвать в качестве  подкрепления водяных крыс, но Ннанджи подумал, и о том,
чтобы взять фургон - тоже.
     Тана  стояла  рядом  с ним; они  снова обнимали  друг  друга  за плечи.
Впервые за все время она заговорила:
     - Шестой?
     Уолли попытался пожать плечами и снова пожалел об этом.
     - Скоро, - сказал он. - Очень скоро.
     Глаза Ннанджи заблестели.
     - Значит, идем в Каср, брат?
     Да, лорд Шонсу должен был вернуться в Каср. Он мог быть  осужден за то,
что совершил в  Аусе, но теперь мог противопоставить этому  свою победу.  Он
подумал о том, какие еще бомбы замедленного действия могут там тикать, какие
еще скрытые мины оставил его предшественник.
     - Да, идем, если  Она того  желает.  Ты  получишь  свое  повышение.  Ты
заслужил его, и это будет первым нашим делом в Касре.
     Остальная  команда стояла  или  сидела вокруг - одобрительно  улыбаясь,
нетерпеливо  ожидая, когда  он  окончательно придет в себя, чтобы  услышать,
какую  судьбу  он  уготовил для них. Он был  адмиралом,  ему  было  даровано
знание, он был посланником Богини, он должен был решить их судьбу.
     - А война, брат?
     Уолли опустил плечи, устраиваясь поудобнее. Война? Теперь  он знал, как
воевать с колдунами, но это не означало, что он обязательно добьется успеха.
     Не могла ему помочь и загадка богов. "Брата первого..." - прекрасно, он
это  сделал.  "От  другого  -  ум  возьмешь"  -  речь  шла о  его  внезапном
проникновении в суть колдовства. Он низко пал в Аусе,  замкнул круг  в  Ове,
поднял войско для битвы на пристани...
     "Меч  вернешь,  как выйдет срок. Неизбежен  ход событий, только  вместе
должно  быть им". Но что это значило? Когда  это -  "наконец"?  Судьба? Мечу
могло  быть   предназначено  судьбой  возглавить  войну,  но   меч   никогда
по-настоящему не был в Касре, так  что возвращение в Каср не  было  ответом.
Возможно,  предполагалось, что  он вернет там меч Богине в ее храме, так что
какой-то  другой   вождь  сможет  его  получить?   Он  любовно   разглядывал
великолепную рукоятку, серебряного грифона и сапфир. Только через мой труп!
     Возглавить войну?  Это уже делали другие  мечи Чиоксина. Он чувствовал,
что судьба седьмого меча должна быть иной.
     - Война? - снова спросил Ннанджи.
     - Не знаю, - вздохнул Уолли. -  Может  быть, мы присоединимся к ней - и
если так, то я не намерен быть помощником интенданта. Я буду  вождем, а ты -
моим заместителем!
     Ннанджи белозубо улыбнулся Тане - честь и слава!
     -  Или,  возможно, нам  придется остановить войну, чтобы  предотвратить
бессмысленную бойню.
     - Остановить войну? - в ужасе переспросил Ннанджи.
     Снова Кортес  против Монтецумы, огнестрельное оружие против примитивной
цивилизации. Воины находились примерно на уровне греческих фаланг, колдуны -
на  уровне эпохи  раннего  Возрождения, и  это  была  совсем  другая весовая
категория.
     Одно  можно было  сказать  со всей  определенностью:  если воины Богини
очертя  голову  кинутся  против  колдунов  Огненного  Бога,  используя  свою
традиционную тактику, они будут разгромлены.  Долгом Уолли - по  отношению к
его  гильдии, к  Богине, к  его  собственной  совести -  было  предотвратить
катастрофу.
     Но как?
     Нужно было очень хорошо подумать.  До Касра было четыре или пять недель
пути...  если только он  не требовался там Богине к  обеду. Улыбки  на лицах
команды исчезли, и он понял, что его сомнения их встревожили.
     Он обнял Джию за плечи и ободряюще улыбнулся.
     - Или, может быть, война - лишь уловка, чтобы отвлечь колдунов, пока мы
с тобой, адепт Ннанджи, занимаемся чем-то другим?
     - Чем, брат? - спросил Ннанджи, страстно желая услышать ответ и готовый
последовать за своим братом по клятве в преисподнюю, если тот попросит.
     Уолли понятия не имел.
     -  Хороший вопрос, не  правда  ли? -  Он задумался, но на ум ничего  не
приходило. - Ответь  на  него, друг,  и  выиграешь  путешествие для  двоих с
оплатой всех расходов.
     Ннанджи озадаченно посмотрел на него.
     - Куда?
     - Полагаю, в  Вул, - сказал Уолли и рассмеялся.  - Нет, это  только так
говорится. Не воспринимай меня всерьез.
     Знание редко давало ответы; оно лишь иначе формулировало вопросы. Он не
знал,  как  повести  армию  воинов  против  колдовства.  Собственно,  против
технологии... впрочем, это уже совсем другая история.

     Эта другая история - "ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ", которая завершает сагу о Седьмом
Мече.



   Дэйв Дункан.
   Предназначение

---------------------------------------------------------------
     Перевод с английского О. Ступишина
     СЕДЬМОЙ МЕЧ III
     OCR: ONLINE библиотека  Ў http://bestlibrary.rusinfo.com
---------------------------------------------------------------



           Эту  книгу благодарный  подопечный  посвящает
           несравненному наставнику
           ВЕРОНИКЕ ЧЭПМЕН, редактору седьмого ранга.

     Брата первого скуешь,
     От другого - ум возьмешь.
     Когда низко пасть придется.
     Встанет войско, круг замкнется -
     Будет выучен урок.
     Меч вернешь, как выйдет срок.
     Неизбежен ход событий.
     Только вместе должно быть им.

                 Загадка Бога - его указания Лорду Шансу

        ПРОЛОГ. СБОР ОБЪЯВЛЕН

     Сбор был  назначен в  Касре,  и Богиня благословила его.  Отныне каждый
корабль или лодка с воинами на борту вынуждены были прибывать в Каср.
     Приказано  было высаживаться на берег  и  отправляться на поиски славы.
Суда же по Ее  повелению  возвращались в родные воды, где экипаж и пассажиры
должны были распространять весть: "Объявлен сбор".
     В селениях, городах и дворцах Мира, в  коридорах и на оживленных улицах
слышали  воины Ее призыв.  Он  раздавался  во  влажных  джунглях  Аро  и  на
обдуваемых ветрами полях Грина; среди фруктовых садов  Аллии и рисовых полей
Аза; в песках Иб Мана и у ледяных пиков Зора.
     Свободные мечи, слыша его  на  склонах  холмов  и  у причалов крохотных
деревушек,  готовили  свое  оружие, смазывали  сапоги и  перевязи,  а  затем
спускались  к Реке.  Среди  гарнизонных  воинов  царило  смятение,  так  как
возбужденная молодежь металась в поисках своих наставников, требуя, чтобы те
вели их немедленно в  Каср или  освобождали  от клятв.  Сеньорам приходилось
решать,  вести  ли им прежний  образ  жизни  или  внять  зову  чести и своих
подопечных.  Некоторые выбирали честь,  остальные  же - презрение.  Бродячие
отряды  свободных  мечей  подобных  проблем  не  имели,  так  как  постоянно
находились на  службе.  Во многих случаях они ничего не обсуждали  -  просто
поднимались и шли. Конечно, Богиня должна была призвать не всех воинов, если
Она не хотела оставить свой Мир без  закона  и порядка. Одни, горя желанием,
грузились на  корабли, отплывали, а потом  обнаруживали, что свет изменился,
понятия сместились, погода испортилась, попутного ветра нет, а Каср удалился
на  недосягаемое расстояние. Другие,  не менее  горячие и  ничуть  не  менее
достойные, отплывали и  никуда  не перемещались  -  Река не  меняла для  них
своего течения. Ни один  истинный  воин  никогда не поверит,  что его услуги
отвергнуты...  Возникали  споры.  Споры  приводили  к  взаимным  обвинениям,
обвинения -  к ссорам, ссоры -  к оскорблениям, оскорбления -  к  поединкам,
поединки - к  кровопролитию. Потом раненые отправлялись к лекарям, мертвые -
в Реку.  Остальные  выгружались на берег,  формировали новые команды и снова
пытали счастья на других кораблях.
     Призыв  слышали  не  одни  только  воины. За  ними  следовали их  рабы,
любовницы, жены  и  часто  их дети. Кроме  того, шли  герольды и оружейники,
менестрели и лекари, а также ростовщики,  сапожники, конюхи, повара и шлюхи.
Молодежь Мира, проводив воинов на корабли, оставалась смотреть, куда понесет
их  великая  -Река. Впервые за  многие  века призывала Богиня  своих воинов.
Подобного  смятения умов  и нарушения общественного порядка  не было  еще на
памяти Людей.
     Прибыв в Каср,  воины задавали один  и тот же вопрос:  "Зачем  объявлен
сбор, кто враг?"
     И ответом было - колдуны!

        КНИГА ПЕРВАЯ. КАК ВОИН ЗАПЛАКАЛ

        Глава 1

     Воину седьмого  ранга  было немыслимо  скрываться  от кого-либо или  от
чего-либо. Скажем так: Уолли старался не привлекать к себе внимания.
     Утро он провел  на палубе,  облокотясь о планшир, разглядывал курганы и
портовую  суету  Тау.  Уолли  распустил свой хвостик воина, и густые  черные
волосы покрыли его плечи. Перевязь с  мечом лежала у его ног на палубе. Борт
корабля скрывал голубой килт Седьмого и сапоги воина. Прохожие  могли видеть
только очень высокого молодого человека с необычно длинными волосами, а если
бы подошли ближе, то заметили бы изображение семи мечей на его лбу. Причал в
Тау был достаточно низок; только очень зоркие могли бы это разглядеть.
     За  две недели  непрерывного плавания "Сапфир" сильно истрепался,  а  у
людей  скопилось  множество   незавершенных  дел.  Матери,  разобрав  детей,
занялись  поисками  зубных врачей. Старая Лина проковыляла  вниз по сходням,
чтобы  найти торговцев  мясом,  фруктами и  овощами;  еще нужны были мука, и
специи, и соль.  Ннанджи, взяв брата,  ушел искать лекаря, который сменил бы
ему повязку. Джия отправилась с Лаэ по магазинам. Юный Синборо, удостоившись
вступления  в ряды взрослых, поспешил со  своими  родителями к клеймовщику -
сегодня вечером на корабле будет праздник.
     Как  правило,  по  приходу в  порт Брота  занималась  продажей груза, а
Томияно  искал новый. На этот раз  морякам нужен был  балласт,  поэтому роли
переменились.  Большая толстая  Брота препоясалась  мечом  и,  прихватив  на
всякий  случай Мату, отправилась на  добычу. Томияно, положив пару бронзовых
болванок в футе от сходен, поставил возле  них  юного Матарро  и вернулся на
борт заняться  другими  делами. Но  покой  его  продолжался недолго: явились
покупатели,  и  Матарро  позвал капитана.  Томияно умел торговаться не  хуже
своей   матери.  Уолли  со  своего  поста   у  фальшборта   с   наслаждением
прислушивался  к  яростному  спору,  который  разгорелся  под  ним.  Но  вот
торгующиеся  сошлись  в  цене,  и  покупатели  поднялись на  борт  проверить
сохранность груза.
     Уолли вернулся  к  изучению портовой жизни.  Тау  нравился юноше больше
других городов петли РегиВула, хотя  назвать его городом можно  было лишь  с
большой натяжкой. Дорога,  как и в других  городах и поселках, была  слишком
узка.   Она  петляла  между   швартовыми   тумбами,   сходнями   и   грудами
неотправленных товаров с одной стороны и лавками торговцев с другой стороны.
Солнце  грело  необычно горячо  для  заката, освещая  картину  красочного  и
шумного  беспорядка.  Грохотали фургоны, кружила  людская  толпа,  трудились
группы  рабов,  продавцы толкали перед собой тележки, нахваливая свой товар.
Здесь не придерживались никаких  правил - торговля велась в  любом доступном
месте.  Скрип  колес  заглушался  божбой, проклятиями и  бранью.  В  воздухе
сгущалась пыль  вперемешку со скотской  и  людской  вонью.  Уолли  испытывал
удовольствие,  разглядывая  лошадей этого Мира,  напоминавших мифологических
животных, -  тело  таксы, а голова верблюда. Впрочем, пахли они так же,  как
земные.  Утром  он   видел  разбредшееся  стадо  коз   с  оленьими   рогами.
Доносившийся запах был весьма знаком.
     Внимание  Уолли  привлек  фасад  двухэтажного торгового дома на  заднем
плане этой  сумятицы  - темный  дуб со светлым  штакетником,  казалось, были
перенесены сюда  из старой доброй Англии. Но, хотя архитектура и  напоминала
здесь о  средневековье эпохи  Тюдоров, не  было  надежды увидеть здесь дам в
фижмах или галантных елизаветинских кавалеров. Костюмы Людей были примитивны
- килты или набедренные повязки у мужчин, куски ткани, обертывающие  женщ