лова эпоса.
     - Я не могу убедить тебя прийти в поместье, милорд? - спросила Валия. -
Куили очень хочет тебя видеть, и строитель тоже  будет очень рад, если он не
отправился вместе с колдунами.
     Однако  на Уолли сразу свалилось  чересчур  многое - загадки и встречи,
круги  и армии,  Каср и Аус. Кроме того, он не  хотел встречаться со  своими
бывшими помощниками и сознаваться в  том, что все,  что они о нем говорили -
правда.
     -  Думаю,  нет,  святейшая.  Передай им  нашу любовь и,  еще раз,  нашу
благодарность. Скажи им, что мы будем продолжать нашу борьбу с силами зла, и
что  борьба эта  идет  успешно. Думаю,  нам  нужно до  темноты вернуться  на
корабль.
     Или "Сапфир"  уже исчез, и придется  доставлять  седьмой  меч в Каср на
шлюпке? При этой горькой  мысли  он  испытал облегчение от  того, что Джия и
Виксини были с ним.
     - И сразу в Каср, милорд брат? - нетерпеливо спросил Ннанджи.
     Уолли вздохнул.
     - Да. Она призвала Ее воинов, так что - да, мы должны плыть в Каср.
     Внезапно глаза Таны  расширились, и яркий свет  осветил ее лицо. Прежде
чем она успела  что-то сказать, все уже развернулись кругом, глядя на север.
Огромная, но очень далекая, гигантская огненная роза  разворачивала  изящные
лепестки в  закатных сумерках -  все выше и выше, и все ярче, освещая темный
ландшафт внизу,  заставляя  пылать само небо. Затем темнеющий гребень достиг
небес, и его коснулись лучи невидимого солнца, расцветив в розовые и золотые
тона.
     Вулканическое  извержение...  взрывная  волна дойдет  позже,  но  ветер
отнесет пепел к  западу, в  сторону  Касра...  Уолли  все  еще  анализировал
последствия, когда  вдруг понял,  как  все  это  должно  выглядеть  для  его
спутников.
     - Огненный Бог гневается! - воскликнула Валия, изображая знак Богини. -
Он боится священной войны против его колдунов!
     - Он не  боялся ее, пока не  услышал, кто  собирается ее  возглавить! -
сказал Ннанджи. Он гордо улыбнулся Уолли. Преклонение перед героем понемногу
отступало на задний план. Лорд Шонсу был человеком чести.

        4

     Первое, что  обнаружил  солнечный  бог,  вернувшись  в Мир - чудовищный
гриб,  вознесшийся  над Реги-Вулом, превосходящий  размерами  сами горы.  Он
игриво  раскрасил  его  в  красный  цвет,  потом  в  золотой,  и  наконец  в
бледно-голубой,  но Огненный Бог все еще выбрасывал снизу  сердитые  розовые
лепестки. Чуть позже солнце осветило "Сапфир", направлявшийся в Ов.
     Уолли спал  мало  и плохо.  Он рассчитывал, что загадка  богов  поможет
решить   его  проблему.  Стоит  лишь  совершить  круг,  думал  он,  и  некое
божественное откровение научит его, как  сражаться с колдунами. Вместо этого
стало только  хуже.  Колдуны знали  о  его  болезни  в  Ки Сане.  Они  вновь
продемонстрировали  свою  необъяснимую  способность  передавать  друг  другу
информацию. Был  объявлен  сбор. Теперь  священный  долг  воина обязывал его
отправиться в  Каср.  Естественно,  это  объясняло, для  чего  ему  был  дан
легендарный  меч,  но  для  Шонсу  возвращение  в  Каср  было,  в  сущности,
равнозначно   самоубийству.  Теперь  ему   следовало  опасаться  не   только
обвинений,  но  и  поединка, поскольку там  должны были  собраться и  другие
Седьмые.
     В самые  горькие ночные часы  он укорял себя в том,  что снова совершил
ошибку. Нужно было подстеречь того  колдуна-Шестого,  когда тот  возвращался
домой в Ов, вместо того чтобы потворствовать дурацким колебаниям Ннанджи.
     Но  совершил ли он  круг?  Во время  дискуссии, затянувшейся  почти  до
рассвета,  Хонакура предположил,  что,  возможно, он еще этого не  сделал. В
руках колдунов находилось семь городов; "Сапфир" побывал лишь в  шести. Путь
назад проходил мимо Ова, и потому кораблю следовало зайти туда. Никто не мог
придумать лучшего плана, но никого не радовала подобная перспектива. Колдуны
должны  были теперь вдвойне  подозрительно относиться к воинам.  Более того,
для торговли в  Ове у  "Сапфира"  не  было  логического  обоснования. Ов был
центром  добычи   олова;  бронзовые  болванки,   которые  Брота   купила  по
сногсшибательной цене в Ги, сами происходили из Ова. Предлагать их здесь для
продажи было бессмысленно и могло вызвать еще большие подозрения.
     Уолли  предложил нанести  краткий визит, и сказал, что сам заплатит  за
стоянку. Брота приняла его предложение без возражений.
     Ов был  огромным городом, больше даже, чем Дри или Ки Сан, как говорили
моряки.  Город  раскинулся  пятнами  и  полосами  на  фоне  мрачного  серого
ландшафта,  перемежавшегося  зловонными  болотами.  Сами  здания  были  тоже
однообразно-серыми,  монотонными  и  уродливыми  -   город,  построенный  из
окаменевших деловых костюмов, раздраженно подумал Уолли. Среди этого унылого
пейзажа  зловеще  выделялась башня колдунов, высокая и черная, производившая
похоронное впечатление. Она стояла, как обычно, примерно в квартале от Реки.
Ее внешняя часть, похоже, была уже завершена, и  солнечный свет отражался от
стекла по крайней мере в одном из высоких окон.
     Река  здесь была мелкой, и пристань была не  похожа  на все те, которые
Уолли   видел  раньше  -   длинный   пирс,  выступавший  далеко  от  берега,
разветвляясь у конца наподобие  буквы Т.  Каждый капитан старался  причалить
как  можно ближе  к городу, так  что  вертикальная часть буквы Т была плотно
забита, перекладина же почти пуста.
     Уолли, Ннанджи и Томияно, три мудрых  обезьяны, собрались в рубке, в то
время  как Брота подвела "Сапфир"  к причалу.  Она нашла  место примерно  на
середине вертикальной его части, на стороне сверху по течению.
     - Удачное место, - сказал Томияно. - Стоит  только  обрезать канаты,  и
течение  унесет нас. Хороший вариант для быстрого бегства. - Он посмотрел на
Уолли.
     -  И  хорошее  место для  поединка, -  согласился Уолли.  -  Они смогут
привести подкрепление только с одной стороны.
     Потом он перехватил взгляд капитана, и каждый молча признал, что ему не
по себе. Семь раз  они рисковали, привозя воина-Седьмого в город колдунов, в
нарушение местных законов. Этот  раз был  последним. Если что-то должно было
случиться,  оно должно  было случиться сейчас. Подобные суеверия в Мире, как
правило, оправдывались.
     Ннанджи тоже передалось общее настроение. Половину ночи Ннанджи излагал
все, что ему было известно о священных войнах - Войне Рофа и Войне За, Войне
Гуилико и Войне Фархандери - честь и слава, кровь и бессмертие. Сейчас же он
поддался подавляющему влиянию мрачной атмосферы Ова.
     Его брат вбежал в рубку в своем одеянии раба.
     - Если не хочешь, - сказал Ннанджи, - не надо.
     Даже Катанджи  выглядел более подавленным, чем обычно. Он  поколебался,
затем сказал:
     - Это мой долг, наставник!
     Ннанджи прикусил губу и кивнул.
     - Только побыстрее, - сказал  Уолли. - Быстро взгляни на башню и  сразу
возвращайся, ладно?
     "Сапфир" мягко ударился о кранцы.
     Огненный Бог гневался... Вошел Хонакура.
     -  Слишком  далеко до  города для  моих старых ног,  - пробормотал он и
забрался на сундук.
     У всех было одно и то же ощущение, но никто не решался сказать:  что-то
не так.
     Мимо проехал фургон, прогрохотав по деревянному настилу, выложенному на
каменном пирсе. Пирс был узким,  и по  обеим сторонам его загромождал груз с
кораблей.
     -  Фу! - Ннанджи  скорчил гримасу. - Теперь понятно,  почему здесь было
свободно!
     Судно   с   противоположной   стороны   пирса   везло   скот,   о   чем
свидетельствовало  жалобное  мычание и запах, который ни с  чем  нельзя было
спутать.
     - Может, у них на  борту  воины? - предположил Томияно, уклонившись  от
последовавшего  пинка. Мгновение  спустя  между ними  завязалась  потасовка.
Уолли усмехнулся,  вспомнив начало их путешествия. На "Сапфире" было  теперь
намного веселее.
     Ннанджи вывернулся  из  неравной схватки  и,  ругаясь, шлепнул себя  по
плечу.  Если москиты  в  Мире  переносят малярию,  подумал  Уолли, то Ов  не
слишком здоровое место. Рубка уже кишела ими.
     - Круг завершен, - пробормотал в своем углу жрец. Он выглядел усталым и
еще более старым, чем обычно. - Ты решил, что делать дальше, лорд Шонсу?
     - Да, - сказал Уолли. - Ничего.
     Ннанджи уставился на него.
     - Ничего, брат?
     - Скажи мне, как сражаться с колдунами, - ответил Уолли.
     - Пф! - сказал старик. - Они не настоящие!
     Все повернулись к нему, возмущенно глядя на него.
     -  Не настоящие? - усмехнулся Уолли. - Если посчитать все гарнизоны,  и
других погибших - сколько всего, Ннанджи?
     - Двести восемьдесят один, - сказал Ннанджи.
     - Двести восемьдесят один  погибший воин.  Один человек погиб  прямо на
этой палубе. Не настоящие?
     - Это правда, - согласился Хонакура. - И тем не менее они не настоящие.
Я  в  этом  уверен.  Зачем  колдуну предлагать  наложить на груз заклинание,
приносящие удачу,  если он уже  знает, что  груз будет  продан  по  необычно
высокой цене? Зачем капитану  демонстрировали  птиц, вылетавших из котла? От
всего  этого несет показухой, мальчишеством. Они не настолько могущественны,
как им хотелось бы заставить нас думать!
     Он уже приводил подобные доводы прежде, и колдуны действительно создали
вокруг себя некий эффектный ореол. Но они также обладали смертоносной силой,
для которой Уолли не мог найти объяснения в культуре железного века.
     - Так  что  ты собираешься с ними делать? -  снова спросил  Хонакура со
своего сундука.
     - Я же сказал  - ничего, - ответил Уолли. - В каждом городе повторяется
одна и та же история: появляются колдуны, им навстречу выступают  воины, и -
хлоп!  Это началось пятнадцать  лет назад,  в  Вэле,  и  каждые два года они
завладевают  очередным городом.  Видимо, скоро  они переберутся через  Реку.
Воины ничему  не научились  за пятнадцать лет  - ничему! Я не  знаю, чему их
следует  учить,  да они и все  равно не научатся. Они будут пытаться  отбить
города у колдунов, используя те же средства, из-за которых их потеряли. Я не
хочу ничего с этим делать.
     Старый жрец изобразил знак Богини.
     - Но - божественный наказ?
     - Значит,  Ей не нравятся алтари Огненного Бога в Ее храмах?  Какое это
имеет значение? Даже жрецов это не слишком беспокоит! В  течение тысячелетий
Ее воины давили колдунов, словно мух. Теперь же перевес на другой стороне, и
Она начинает посылать чудеса.
     Хонакура зашипел.
     - Это богохульство!
     Уолли  тоже  начал  терять  самообладание,  по  мере  того  как  наружу
прорывалось его раздражение и ощущение неудачи.
     - Пусть - богохульство! Тогда  брось меня  в Реку, как в последний раз!
Донеси на меня Броте.  Я не  знаю, что произошло пятнадцать лет назад. Может
быть, колдуны изобрели лучшее средство для поражения молнией? Или они просто
устали от  того, что их гонят отовсюду воины?  Людей  это не интересует. Они
влачат столь же жалкое существование под властью колдунов, какое влачили под
властью воинов - не больше и не меньше. И они определенно не хотят, чтобы на
их  улицах  шли сражения, чтобы убивали гражданских, убивали  военных,  жгли
дома. Ты видел в Ги, что может сделать огонь. Нет, я ничего не стану делать.
- Уолли снова уставился в окно.
     Ннанджи не мог ему поверить.
     - Но как же сбор, милорд брат?
     -  Думаю, колдуны могут уничтожить собравшихся столь  же легко, как они
могут уничтожить гарнизон. Это будет катастрофа.
     Шонсу потерпел катастрофическую неудачу, но это была еще одна тайна. Во
время всех своих расспросов детективы с "Сапфира" больше не слышали ни слова
о  Шонсу. Он был кастеляном ложи  в Касре,  но это было все, что им  удалось
узнать. Им не удалось выяснить  ничего нового о  каких-либо случаях массовых
убийств после завоевания Ова. Не было никакого объяснения тому, почему Шонсу
покинул Каср и отправился в Ханн, преследуемый колдовскими демонами.
     - Помнишь  загадку? - сказал Уолли. - "Меч вернешь, как выйдет срок"? Я
действительно  верну  его - Богине. Я отдам  его  Ее храму в Касре. Пусть за
него сражается тот, кто хочет. Я куплю  себе голубую набедренную  повязку  и
стану водяной крысой. Тебе нужны крепкие ребята, капитан?
     - Ты лжешь, Шонсу, - весело сказал Томияно. - Готов поклясться?
     - Лучше  расскажи, как сражаться с колдунами, - прорычал Уолли  и снова
повернулся к окну. Потом добавил: - Таможенник!
     Хонакура и Катанджи подошли к окнам. На пристань спустили трап.
     Она  была пожилая,  седая, полная  -  Третья,  в  коричневой  шерстяной
мантии, с розовыми щеками и  дружелюбной улыбкой. На  ее поясе висел большой
кожаный кошелек, украшенный выпуклым рисунком. Тяжело дыша, она поднялась по
рапу на палубу.
     Уолли подумал,  что она напоминает мать семейства или добрую соседку, и
сразу же удивился подобным мыслям. Потом он зашипел сквозь зубы - позади нее
шли двое колдунов, Третий и Второй. Они без особых усилий поднялись по трапу
и  ступили  на  палубу, не  спрашивая ничьего разрешения; они стояли, словно
статуи в капюшонах, с невидимыми лицами, спрятав руки в рукава.
     - Ого! - прошептал Ннанджи.
     - Если они решат обыскать корабль... - Уолли вытащил нож из сапога.
     - Я беру  на себя женщину, -  сказал Томияно,  который знал, что воинам
сутры  запрещают сражаться  с  женщинами.  - Шонсу  - коричневого, Ннанджи -
желтого.
     Олигарро исполнял роль  капитана,  и Брота  была  рядом с ним. Половина
команды бродила по палубе, хмуро глядя на зловещих пришельцев.
     Таможенница отсалютовала.
     - Приветствую тебя  в Ове, капитан, - сказала  она, - от имени короля и
мага. Есть ли на борту воины?
     Брота шагнула вперед и представилась, затем приняла ответный салют.
     - Я, моя дочь - Вторая, и один Первый.
     -  И все?  - прорычал  один  из колдунов,  непонятно, кто именно, хотя,
скорее всего, это был коричневый Третий.  - Никаких свободных? Ты  клянешься
своим кораблем, капитан?
     -  Конечно,  -  сказал  Олигарро. Вся  команда  теперь  знала,  что  их
пассажиры не относят себя к свободным меченосцам.
     - Госпожа, ты также клянешься, что на борту нет свободных меченосцев?
     -  Конечно,  - сказала  Брота. Колдуны развернулись и плывущей походкой
сошли по трапу.
     - Что-то новое, не так ли? - спросила Брота.
     Женщина кивнула.
     -  С сегодняшнего  дня. Что-то засвербило у капюшонов в заднице. -  Она
пожала плечами. - Не знаю, что именно.
     Уолли  знал,  что.   Он  с  облегчением  увидел,  что  Брота  столь  же
подозрительно смотрит  на  старую леди,  как  и  он сам. Ни один  таможенник
никогда так не говорил.
     - Что ж, перейдем к делу, - сказала Брота. - Сколько?
     - Пять, - сладким голосом ответила таможенница.
     Олигарро нахмурился.
     - Я думал, плата составляет два?
     - Может быть, да, а может быть, и нет, - сказала она. - Но вы заплатите
пять, и  кто об  этом узнает? - Она потрясла своим кожаным кошельком, отчего
он зазвенел, и снова улыбнулась.
     Брота нахмурилась, и Олигарро начал было  возражать, но  в конце концов
заплатил.
     Старая леди  взяла деньги, вежливо попрощалась и захромала прочь. Брота
изобразила  у нее  за  спиной вульгарный  жест, затем  отправилась  в  рубку
получить причитающееся с лорда Шонсу.
     Под  маской раба  Катанджи был настолько неприметен, что казался  почти
невидимкой. Уолли заметил, как он сбежал по трапу и исчез. Брота снова вышла
из  рубки,  чтобы  отдать  распоряжения,  но  команда  уже  занималась  всем
необходимым. Уолли повернулся и посмотрел на пристань, как раз в тот момент,
когда  вдоль  нее  скользили  еще  двое  колдунов.  "Почему они  никогда  не
показывают своих рук?" - спросил он сам себя, и не получил ответа.
     Холийи  и Линихио, шатаясь, сошли на  пристань  с бронзовой  болванкой,
потом взяли  еще одну  и прислонили  их друг к другу в виде палатки. Подошли
лоточники, и Лина стала торговаться с  ними за овощи и свежие фрукты,  в  то
время как остальные члены команды двинулись вдоль пирса в поисках информации
- большинство отправилось в город, двое пошли направо, в сторону Реки. Брота
устроилась в своем кресле у трапа и стала ждать.
     Вдоль дороги двигался сплошной поток людей  и фургонов; мачты и такелаж
образовывали над  ними аллею  зимних деревьев, и колеса гулко  грохотали  по
проваливающимся доскам. Возницы ругались и рычали на моряков и рабов; моряки
отвечали  им подобным  же образом  и продолжали громоздить груды  товара  по
обеим  сторонам,  постоянно покушаясь на их  права. Пешеходы уворачивались и
толкались. На реях сидели похожие на  чаек птицы и время от времени ныряли в
самую гущу толпы в поисках отбросов.
     Появилась  группа   всадников,  и  началась   выгрузка  скота,   вскоре
превратившая суматоху в хаос. Наконец, мычание затихло,  когда стадо погнали
в город; судно-скотовоз отчалило и скрылось вдали, о чем не пожалел никто на
"Сапфире".
     Ннанджи  начал  упражняться  с  оружием.  Хонакура  сидел  на  сундуке,
казалось, погруженный в тяжкие размышления. Уолли и  Томияно стояли каждый у
своего окна, уныло разглядывая толпу. Все то и дело раздраженно прихлопывали
москитов.
     Как обычно,  колдуны парами патрулировали пристань, невозмутимо скользя
вдоль нее и не обращая внимание на нетерпение тех, кто хотел обогнать их, но
не осмеливался приблизиться. У них не было  постоянных маршрутов, и Уолли не
мог понять,  сколько же их всего; единственным, на что он мог опираться, был
цвет их мантий, и они, похоже, часто меняли партнеров.
     - Шонсу! - внезапно бросил Томияно. - Тот Четвертый! Узнаешь его?
     - Наш приятель из Ова с мягкими ладонями!
     - Иксифино? - Ннанджи подошел ближе, чтобы взглянуть.
     Это был таможенник из Ауса, стройный и статный в  оранжевой набедренной
повязке   и  блестящих  кожаных   сандалиях;  он   все   еще  казался  Уолли
манекенщиком, рекламирующим пляжные костюмы. Рядом с ним шел колдун-Пятый, в
красной мантии с капюшоном, высокий и сутулый. За ними, явно прислуживая им,
раб тащил тележку, нагруженную корзинами кубической формы. Они  направлялись
из города.
     -  Это разрешает все мои  сомнения,  - сказал  Уолли. - Он колдун!  И -
посмотрите-ка!
     Чуть  позади шел Катанджи.  Вероятно, он где-то встретил  эту небольшую
процессию и теперь следовал за  ними по  пятам, чтобы посмотреть,  куда  они
направляются. Проницательный парнишка!
     Они  наблюдали  за ними, пока они не скрылись за следующим  кораблем, и
вместе  с ними  безымянный  мальчишка-раб. Томияно вышел  и,  словно  белка,
взбежал по вантам.
     Вошла Тана, спрашивая, видели ли они моряка.
     Появилась Джия. Уолли поцеловал ее и рассказал ей о новостях.
     Вернулись еще двое разведчиков.  Фала не обнаружила ничего интересного,
но  Лаэ  видела поддельного моряка  и его  спутника-колдуна  в городе и тоже
пошла  за ними  следом. Она  немного подождала на пристани, чтобы убедиться,
что за ней не следят. Лаэ была сведуща во всех областях, даже в разведке.
     - Думаю, они пришли из башни, - сказала она, и ее  уверенность говорила
о  том,  что  предположение  Лаэ не  менее ценно,  чем  достоверный факт  от
кого-либо другого.
     Томияно соскользнул с каната и поспешно вошел в рубку.
     - Они свернули направо, - сказал он и поспешил к окну со стороны кормы.
- К тому белому кораблю.
     На  поперечной  перекладине  буквы Т корабли  стояли не столь плотно, и
корабль, на  который он показывал, находился у ее конца, отдельно от других.
Он  был  небольшой,  с одной  мачтой. Если тележка была  там,  то ее скрывал
корпус корабля.
     -  Расскажи  сухопутному о кораблях, -  сказал Уолли. - Наверняка столь
маленькое суденышко могло бы  подойти  намного  ближе? Почему  они причалили
там?
     - Вовсе  нет, - раздраженно  сказал  капитан. - Эта  крошка создана для
скорости. Вероятно, у нее осадка  побольше, чем  у "Сапфира" - большой киль.
Слишком большой, чтобы вст