,  что же  произошло  в  Вэле.  Ты,  моряк
Олигарро, Ннанджи, капитан - ваши рассказы не вполне совпадают. Удар грома -
ты  сказала,  что  человек исчез  в  дыму, но  не видела  вспышки.  Олигарро
говорит, что он упал с трапа, и что была вспышка. Ннанджи ничего не видел...
     Она рассказывала ему три раза. Конечно, показания свидетелей никогда не
совпадают.
     - Что говорит ученик Катанджи, милорд?
     Шонсу и Ннанджи удивленно переглянулись.
     - Я не знал, что он при этом присутствовал.
     Демоны!  Она совсем забыла о том,  кто привел ее к источнику незаконных
ковров.
     - О да! Он был там, милорд.
     Ннанджи спрыгнул с сундука и целеустремленно направился  к двери. Брота
последовала за ним  на палубу. Катанджи  стоял у носового  трапа, с мечом, в
сапогах и килте. Как он умудрился...
     Она поспешила за Ннанджи, огибая свернутые ковры.
     - Мне нужно с тобой поговорить, подопечный! - зловеще произнес Ннанджи.
     Катанджи широко открыл глаза.
     - Конечно, наставник. - Единственным  следом его  маскировки было  едва
заметное  маслянистое пятно  на носу. В ту ночь  в  Вэле его лицо тоже  было
перемазано. - Ты спрашивал госпожу Броту о той сутре?
     Ннанджи поколебался, затем с улыбкой повернулся к Броте.
     - Можешь объяснить мне сутру тысяча сорок четыре, госпожа?
     К  счастью,  Пятый  должен был  знать только до  девятьсот  восемьдесят
первой.
     - Мне она незнакома, адепт.
     - Лорд Шонсу рассказал ее мне. Он  говорит, что тоже ее не понимает, но
я  уверен, что он лишь  притворяется. - Его  взгляд  стал отрешенным,  и  он
процитировал  голосом, очень похожим  на голос Шонсу: "Об Отсутствии Следов:
Лучше дать тупой меч, нежели сутру, тем, кому невозможно помочь".
     Брота пожала плечами. Какой-то сухопутный вздор!  Как  ей добиться хоть
слова от Катанджи?
     -  Не слишком  много смысла, не так ли? Как можно  дать что-то кому-то,
кому невозможно помочь?
     Ннанджи хмуро кивнул.
     - Я думал, это может  означать, что лучше помочь, чем можешь, даже если
мало чем можешь помочь, нежели просто давать советы?
     - При чем здесь в таком случае следы?
     - Ну... даже если не достигнешь ни чести, ни славы?
     - А  может быть, здесь  два смысла, -  сказал Катанджи, - и  ты  можешь
выбрать любой, какой захочешь?
     - Какой же второй? - осторожно спросил его брат.
     Из  двери на полубаке выплыла  Тана в  своем лучшем  сатиновом платье и
желтых сандалиях. За спиной у нее был меч. Ннанджи непроизвольно посмотрел в
ее сторону.
     - Пираты не оставляют следов, - пробормотал Катанджи, словно в глубокой
задумчивости. - Не как разбойники на  суше.  А "тупой меч" может означать...
рапиру! А свободные не могут помочь морякам...
     - Вот оно! - воскликнул  Ннанджи. - Правильно! Это  означает, что можно
учить  моряков  фехтовать!  Спасибо,  мальчуган!  -  Забыв  о  колдунах,  он
развернулся и побежал в сторону рубки.
     Катанджи  смотрел  ему  вслед,  с сожалением качая  головой.  Потом  он
улыбнулся Броте.
     - Пошли отсюда! - сказал он.
     -----
     Брота выбрала  самую большую гондолу  из всех, какие только попались ей
на глаза;  она уселась лицом к гондольеру, чтобы легче было следить  за ним.
Это  был худой, иссушенный  солнцем широкоплечий  человек,  как  раз  в  том
возрасте, когда приходится кормить много ртов. Тана с мальчиком сели впереди
него, лицом к ней.
     Гондольер оттолкнулся, и лодка  заскользила в сторону гавани. Он пропел
короткое приветствие, обычную чушь для туристов, а потом спросил:
     - Куда, госпожа?
     - В город, сделать кое-какие покупки, и привезти их обратно на корабль.
     Он сразу же догадался.
     -  Ковры:  -  сказал  он, и  лицо  его окаменело.  Тана  помогла  вести
переговоры,  обольстительно улыбаясь и демонстрируя ему свои формы.  В семье
все хорошо знали, что Тана  всегда  поступает так, как сама  считает нужным.
Гондольер с широко раскрытыми глазами смотрел на нее, на лбу у него выступил
пот. Он согласился за значительно меньшую цену, чем потребовал таможенник.
     Лодка  скользила среди широких  полос отражавшегося от воды  солнечного
света. Вдали виднелись туманные очертания башен.
     - Куда? - снова спросил гондольер.
     - Куда, новичок? - спросила Брота. Ковровщик наверняка  бы подумал, что
ему предстоит обставлять казарму, увидев троих воинов.
     Катанджи отвел взгляд  от величественных  кораблей, изящных вельботов и
быстроходных лодок. Он с ангельским видом улыбнулся.
     - Какова моя доля? - спросил он.
     Какое-то время лодка  продолжала плыть вперед,  и единственным слышимым
звуком была музыка и шум порта, доносившиеся из гавани.
     -  Что ты имеешь  в виду? - спросила Брота, решив,  что пяти серебряных
будет более чем достаточно.
     Он ухмыльнулся.
     - Я получаю  право выбирать  первым, и ты доставляешь меня бесплатно на
"Сапфир", и дальше на "Сапфире" куда я захочу, и разгружаешь  там мой товар.
- Потом  он  сделал паузу, и  лицо  его  посерьезнело.  - И ты  обещаешь  не
говорить ничего Ннанджи. Он говорит, что торговля  - недостойное занятие для
воинов!
     Тана  начала  хихикать.  Брота не  знала,  злиться ли  ей  на  себя или
удивляться поведению мальчишки.
     - Мы не позволяем частную торговлю на "Сапфире", - мрачно  сказала она.
-  Все члены команды  знают, что им причитается доля,  и если  кто-то  хочет
уйти, он может ее забрать.
     - Прости,  госпожа, - не слишком почтительно сказал Катанджи, - но я не
член команды.
     Она сдалась, криво  улыбнувшись, сознавая,  что Тана  получает от этого
удовольствие и с радостью расскажет обо всем остальным членам семьи.
     - Нет, ты ведь один из людей Богини, не так ли? Ладно, договорились. Но
ты тоже никому ничего не рассказывай. И ты, Тана!
     Он наклонился и  протянул обе руки для рукопожатия, что  удивило ее еще
больше.  Потом он  сказал  гондольеру, чтобы  тот направлялся к Каналу  Семи
Храмов, и вернулся к созерцанию оживленного порта.
     Внезапно  Брота вспомнила, что у этого  Первого в  кошельке по  крайней
мере  пятнадцать золотых.  Она думала, что  "выбирать первым"  означает один
ковер. Он бы не посмел... или?
     Прежде чем она успела задать вопрос, Тана ее опередила.
     - Сколько же ты намерен потратить, торговец? - спросила она.
     Катанджи широко улыбнулся, блеснув зубами.
     - Шестьдесят четыре золотых, - ответил он.

         * Книга Четвертая. ВОИН ОБРЕТАЕТ АРМИЮ * 

        1

     Каср, следующий  город после Дри, тоже располагался на правом берегу, в
краю воинов.  Бог Ветра равнодушно  продолжал  исполнять свои обязанности, и
когда наконец  перед ними появился Каср, жарким и  безмятежным утром,  Уолли
уже в  достаточной степени пришел в себя для того, чтобы выйти  на воздух. В
одном лишь килте, он вытянулся на крышке люка, подложив под голову подушку и
наслаждаясь  солнцем, словно миллионер  на собственной яхте.  Доски  под ним
были теплыми, и паруса заполняли собой все небо.
     Рядом лежал костыль, который сделал ему моряк Холийи. По другую сторону
от него  сидела Джия, в  моряцкой  набедренной повязке  и полоске  ткани  на
груди.  У   рабыни  они,   конечно,  были   черными,   но   подчеркивали  ее
восхитительную  фигуру так,  что Уолли счел  это  вызывающе соблазнительным.
Время от  времени он сжимал ее руку, или она сжимала его руку, а  потом  они
молча удовлетворенно  улыбались друг другу. Тана, слава  Всевышней, оставила
свои ухаживания, и теперь ее не было нигде поблизости видно.
     Мир  медленно  полз мимо своей неторопливой доиндустриальной  поступью.
Это был очень мирный  путь на войну.  Уолли было предоставлено  время, чтобы
восстановить  здоровье,  и, видимо,  он  должен  был полностью  выздороветь.
Верующий человек мог бы счесть подобное чудесным исцелением.
     Моряки  занимались  своими  повседневными  делами -  кораблем и детьми,
одеждой и пищей. Взгляды, которые они бросали на  него, были в лучшем случае
дружелюбными, в худшем - уважительно-вежливыми... и это было еще одно  чудо.
От  их прежней  враждебности  не  осталось  и следа,  и  ее сменило  пусть и
неохотное, но все же согласие с присутствием пассажиров на борту. Брота даже
нашла для них каюты, уплотнив молодежь и освободив место.
     На корме слышался лязг стали - Ннанджи тренировал Мату. С  тех  пор как
его  наставник  открыл  ему  ту  удивительно  двусмысленную сутру,  жизнь на
корабле  превратилась  для  него  из  адской  скуки  в  райское  наслаждение
ежедневного фехтования. Он  больше не ограничивался обучением Таны, Катанджи
и  Матарро.  Моряки  это  только  приветствовали. На Реке это  была  хорошая
подстраховка.
     Из задумчивости Уолли вывела появившаяся над ним тень. Он поднял взгляд
и увидел лицо Томияно, напоминавшее черную тучу. Он сел.
     -  Скоро  Каср...  милорд. - У  Томияно больше  не возникало  мыслей об
убийстве при виде  Шонсу, но он  и не испытывал экстаза от братской любви. -
Мне просто интересно, сможешь ли ты набрать там себе воинов?  - Он явно  был
готов к отрицательному ответу.
     Уолли  покачал  головой.  Он  попытался  улыбнуться  и,  убрав костыль,
показал на крышку люка позади себя.
     - Пока нет, капитан. Однако сядь на минутку, давай обсудим.
     Томияно  пожал  плечами  и  присел  на  краешек,  словно  не  собираясь
задерживаться надолго. Его синяки  уже прошли,  ссадины зажили. Ожог на лице
превратился в белый  шрам.  Он был горд - горд  своим кораблем,  выполнявшим
теперь божественную  миссию; горд своими физическими  возможностями, которые
сейчас   затмевало    титаническое    присутствие    Шонсу;    горд    своей
независимостью...
     - Я  еще пока не совсем в форме, - сказал Уолли. - Но однажды, капитан,
ты получишь назад  свой  корабль. Однажды я  уничтожу колдунов. Тогда мы оба
будем  свободны. И, возможно, когда этот день  наступит,  мы  с тобой сможем
встретиться где-нибудь в  баре  и  отметить  вместе  это событие?  Или, если
хочешь,  набьем друг  другу морду. А  потом - разнесем  в щепки  весь  порт?
Отправимся  по  бабам и войдем в легенду?  Устроим себе такое похмелье,  что
жить больше не захочется? Или...
     Лицо  Томияно оставалось  безучастным. Он оперся  руками о  люк, словно
собираясь встать.
     - Что-нибудь еще, милорд?
     Уолли вздохнул - подход оказался неверным.
     - Да. После Касра, насколько я знаю, будет Сен. Но это на левом берегу.
Следующий город воинов - Тау... примерно неделя пути?
     - Если будет приличный ветер.
     - Что ж, думаю, к тому времени я буду на ногах.
     - Вы высадитесь в Тау? - осторожно спросил моряк.
     Уолли знал, что его беспокоит.
     - Как только я буду  здоров, и мы достигнем города, где есть  приличные
воины,  ваши  обязательства  на  этом  заканчиваются,  и  договор  считается
выполненным. Мы высаживаемся. Все честно?
     Моряк был еще и торговцем.
     - Что значит - "приличные воины"?
     - Парочка  Третьих?  Достаточно  крепких, конечно. Да, я бы сказал, что
двоих Третьих для начала бы хватило. По  крайней мере, они могли бы прикрыть
меня со спины.
     Моряк кивнул и снова собрался уходить.
     - Останься, - сказал Уолли. - Есть  у тебя еще минута?  У меня возникла
проблема, и ты мог бы мне помочь.
     Томияно  снова сел, с все так же ничего не выражающим лицом, но в  этот
момент донесся взрыв смеха со стороны фехтовальщиков  и наблюдавших  за ними
зрителей на корме  - громче  всего смеялся  Ннанджи.  Капитан взглянул в  ту
сторону, и глаза его сузились.
     - Вот еще одно чудо, - тихо сказал Уолли.
     - Чудо?
     - Ннанджи. Немногие  могут преодолеть собственные предрассудки, как он,
капитан.
     Томияно нахмурился.
     -  Предрассудки?  Предрассудки - это мнения, не основанные на опыте, не
так ли?
     - Или на опыте,  который не относится к делу, - Уолли  обнаружил, что в
присутствии Томияно нелегко сохранять терпение. - Подумай, с чего он начинал
- годы общения с одними только воинами.  Конечно, он презирал штатских - так
его  учили думать. Его также учили, что убийство - абсолютно непростительное
преступление, исключительная жестокость...
     - Ты не согласен с той присягой, которую он принес?
     - Вовсе нет.  Суть в  том, что  он понял, что его учили  неправильно, и
нашел  в себе  силы подняться выше этого.  Мало  кому  это удается, капитан.
Старик клянется, что он здесь ни при чем - все это была идея самого Ннанджи.
Когда мы впервые  поднялись на борт, он считал,  что  ты и твоя семья должны
гордиться  тем,  что  служат  ему, лишь потому, что он  воин.  Теперь  же он
считает вас своими  друзьями и союзниками. Подобная перемена - почти подвиг,
тебе не кажется?
     - Он перестроился.
     -  А ты?  Ты считал, что  все  воины - убийцы и  насильники.  Как  твои
предрассудки, моряк Томияно?
     Капитан покраснел.
     - Мое мнение было основано на опыте.
     - Однако этот опыт не имел отношения к делу.
     - Я  согласен,  что в данном  случае  я  ошибался. Но только  в  данном
случае.
     Уолли пожал плечами, зная, что большинство воинов за подобное замечание
готовы были пролить кровь. Однако капитан  корабля должен был высоко  ценить
лидерство,  а  Ннанджи  продемонстрировал способности к лидерству, о которых
Уолли даже не  подозревал за этой  легкомысленной юношеской улыбкой.  Он сам
поддался  предрассудкам, относясь к  своему молодому помощнику  лишь  как  к
потенциальному телохранителю  и удобной  ходячей справочной библиотеке.  Так
что возникал еще один вопрос: сколь большую  роль предназначено было сыграть
Ннанджи в миссии Шонсу?
     Томияно вернулся к сути дела.
     - Что за проблему ты хотел со мной обсудить?
     - В некотором  смысле, моя проблема заключается в  том, чтобы понять, в
чем заключается моя проблема, если ты еще  не запутался. Бог сказал мне, что
мне поручена миссия, но не сказал, в чем она заключается, а лишь сказал, что
об этом я узнаю сам. Что ж, теперь я  встретился с колдунами,  так что знаю,
что мне предстоит сделать, хотя до сих пор не знаю, как. Но он также загадал
мне загадку.
     Моряк  поднял брови, так  что три отметины  в виде корабля скрылись под
его каштановыми волосами. Раздражение уступило место любопытству.
     - Загадку, милорд?
     - Загадку. А вот часть ее, которая касается тебя:

     Когда низко пасть придется,
     Встанет войско, круг замкнется,
     Будет выучен урок.

     -  Вполне можно предположить,  что "низко пасть" - это мягкое  описание
того, что произошло со мной в Аусе.
     Явно заинтригованный, Томияно почесал голову.
     - Как ты соберешь войско? - осторожно спросил он.
     Он  не  стал произносить вслух естественное продолжение вопроса:  каким
образом лорд Шонсу  сможет собрать войско после того, что произошло  с ним в
Аусе? Если слух об этом  доберется сюда раньше, в лучшем случае его поднимут
на смех, а в худшем  - обвинят в преступлении. Если об  этом станет известно
после того, как  он наберет себе  воинов, дело  может дойти  до мятежа.  Его
договор с Бротой гласил, что его должны доставить до ближайшего города,  где
он сможет набрать воинов, но сможет ли теперь Шонсу когда-либо это сделать?
     Возможно,   именно  поэтому  Хонакура  высказывал  предположение,   что
означенным войском  может  быть команда  "Сапфира".  Все  они в  достаточной
степени владели мечом еще до того, как Ннанджи начал свои уроки, а благодаря
его тренировкам  они быстро  отточили свое мастерство до  немыслимого прежде
уровня.  Тем  не менее,  Уолли  не мог поверить, что от него  предполагалось
сразиться с  колдунами численностью  в  несколько  городов  в компании около
дюжины непрофессионалов,  половину которых составляли женщины, и определенно
не собирался  делиться этой мыслью с Томияно.  К воинам и их спутникам можно
было теперь относиться как к  неизбежному злу, но члены команды "Сапфира" не
были  солдатами. Война их не  привлекала,  и об  огненных демонах в договоре
ничего не говорилось.
     -  Я не знаю, как собрать армию,  - сказал Уолли. - Я уверен, что слова
об уроке относятся к колдунам - должен быть какой-то способ их  победить. Но
вот насчет круга я хотел спросить у тебя.
     - Какого круга?
     -  Который мы должны замкнуть!  - Он усмехнулся,  видя озадаченное лицо
моряка. - Пока что мы знаем  о  четырех городах воинов  по левую  сторону от
нас, на правом берегу - Ки Сан, Дри и Каср прямо впереди. Как  мне  сказали,
следующий - Тау.
     -  Так говорят.  - Моряк скорчил гримасу.  -  Мы торговцы, Шонсу,  а не
исследователи.  Торговцы  торгуют  то  тут,  то  там  -  обычно между  двумя
городами, иногда в трех-четырех. Если Богиня не вернет нас в Хул, тогда мы с
тем же успехом сможем  торговать здесь. Ки Сан и Дри вполне нас  устраивают.
Должен сказать,  мне  нравится здешний климат,  хотя  мне сказали, что здесь
суровые  зимы. Посмотрим,  что здесь продается  и что им нужно.  Мы даже  не
собирались идти  дальше в  Тау, но, полагаю,  мы  все-таки должны найти тебе
подходящих воинов. Если их нет в Тау,  тогда мы доставим вас обратно в Каср.
Или в Ки Сан. К тому времени ты будешь уже на ногах.
     Уолли  надеялся, что Томияно окажется  более любознательным.  Он должен
был знать больше о географии,  чем могли рассказать Хонакура и Катанджи; но,
очевидно, это было не так. Брота проявляла точно такое же отсутствие всякого
интереса.
     - На левом  берегу, капитан,  мы знаем про Аус и Вэл - города колдунов.
Дальше  идет  Сен.  Но я знаю еще об одном  городе  впереди, дальше вверх по
течению.
     - Какой это город?
     - Ов.
     - Но... - Моряк нахмурился. -  Ведь вы пришли именно оттуда, когда мы с
вами встретились! Это много недель пути назад, Шонсу!
     Для моряка в Мире существовало лишь два направления: вверх  и  вниз  по
Реке. Расстояние измерялось в  днях. Уолли начал терпеливо  объяснять, рисуя
пальцами  невидимую  карту на крышке люка. Река делала петлю  - на север  от
Ова, потом  на запад, вокруг или  через  горы, а затем на юг к Аусу.  Черные
Земли вверх по течению от  Ова были теми же Черными Землями, что лежали вниз
по течению от Ауса. Это был божественный круг, который нужно было замкнуть.
     Он пришел  к этому  выводу, пока  выздоравливал, лишь для  того,  чтобы
выяснить, что его спутники об этом уже знают.  Хонакура понял это первым, по
крайней мере так он заявил, а Ннанджи, вероятно, узнал об этом от Катанджи.
     В конце концов логика взяла верх над  предрассудками моряка. Он кивнул.
"Сапфир" двигался по западной стороне петли. Горы Реги-Вул уже располагались
на юго-востоке, но они находились к северо-востоку от Ауса. В Ове они лежали
на северо-западе.
     - Ты  хочешь, чтобы мы  замкнули круг и доставили тебя  в Ов,  Шонсу? -
сердито спросил он.
     - Я  должен вернуться в  Ов, капитан, и замкнуть круг. Означает ли  это
сам город, или поместье, где мы начали свой путь - не  знаю. Доберемся ли мы
туда  на  "Сапфире"  или  как-то  иначе  -  я  тоже  не знаю. Но если бы  ты
расспросил  моряков в  Касре,  это  могло бы помочь. Далеко  ли это? Сколько
городов  захватили колдуны? Старик говорит, что  знает, но  он  лишь  строит
догадки.
     Конечно,  семь, сказал  Хонакура - их должно было быть  семь. Уолли  не
стал  спорить, поскольку с  большим  уважением начал относиться  к суевериям
старого жреца.
     По  старым  доскам простучали сапоги,  и перед  ними  появился Ннанджи,
потный и улыбающийся, который закончил  свои  уроки фехтования.  Позади него
виднелся приближающийся город Каср.
     - Ты останешься на борту, милорд брат? - спросил он.
     - Да, - сказал Уолли. Он снова отметил неуловимые перемены, происшедшие
с Ннанджи -  небольшая пауза перед тем, как он заговорил, расчет, скрытый за
обычной веселостью,  тайная гордость своими способностями. За лекциями Уолли
о теории мышления и об ответственности быстро последовала практика,  и никто
в возрасте Ннанджи не мог