то  подозрительный
шрам на правом плече и несколько маленьких рубцов на  груди,  в  основном  с
правой стороны. Так  значит,  он  вовсе  не  безупречный  экземпляр,  и  это
странно. Мулы приближались, вот они  остановились  совсем  рядом.  Он  опять
услышал крик погонщика, подошел к окну и выглянул  наружу,  стараясь,  чтобы
его не заметили.. Двое мужчин расплатились с погонщиком и теперь садились на
мулов, несколько человек уже приготовились  ехать.  Животные  выглядели  еще
более странно, чем та лошадь, - у них были длинные уши  и  морды  верблюдов.
Потом он вспомнил, что ночью видел в небе какие-то светящиеся круги.  Именно
это нанесло последний удар по его и так  уже  пошатнувшемуся  самообладанию.
Выходит, в бреду он создал не просто фантастическую  страну,  а  целый  мир,
новую планету.
   Его удивляли здешние люди - какие-то щуплые  недомерки,  хотя,  возможно,
это только так кажется, ведь сам-то он превратился в гиганта. Все  аборигены
были смуглыми - с темно- или светло-каштановыми волосами. У одной женщины из
тех, что сидели на мулах, волосы  имели  несколько  красноватый  оттенок,  -
наверное, крашеные. Казалось, что стройные и очень подвижные местные  жители
только и делают, что болтают и смеются. Черты их лиц  смутно  напоминали  об
американских индейцах и жителях Кавказа.  Похоже,  что  его  новые  знакомцы
вышли из документального фильма о джунглях Южной Америки  или,  может  быть,
Юго-Восточной Азии. Ни у  кого  из  них  не  было  бород  -  он  потер  свой
подбородок и не обнаружил никаких следов щетины, волос не  оказалось  ни  на
груди, ни на ногах.
   По дороге шли новые люди  -  мужчины  в  набедренных  повязках,  женщины,
завернутые в длинные, напоминающие банные полотенца куски ткани, эти накидки
достигали колен и завязывались на груди. У Джа платье было короче,  но  ведь
она - шлюха. На погонщике  он  увидел  кожаные  штаны.  А  тот  старик,  что
приходил вчера, весь был закутан в мантию, и открытыми оставались только его
лицо и руки. Потом он заметил пожилую пару, шедшую по направлению к мулам, -
на них были похожие мантии, но без рукавов. Значит, степень оголенности тела
зависит от возраста. Неплохая идея - выставлять напоказ  то,  что  молодо  и
красиво, а старое скрывать. Кое-кто из его соотечественников мог бы  многому
поучиться здесь.
   Вспомнив, что это все иллюзия, Уолли одернул себя.
   Но ему так хорошо! И все это так интересно! Ему хотелось  получше  узнать
этот фантастический мир... Но он совсем голый.  Может  быть,  таким  образом
подсознание удерживает его в больничной палате?
   На нем не было вообще ничего - даже той тряпки,  которой  он  прикрывался
вчера вечером. Как новорожденный младенец! Впрочем, обременять себя  лишними
вещами он не любил никогда - бродяжья натура, что поделаешь!.. Детство - это
сплошные метания от одного родителя к другому,  от  дяди  к  тете;  потом  -
колледж, потом работа - то здесь, то там... Он никогда не знал,  что  значит
пустить корни, зачем нужно копить вещи... Но остаться  с  одной-единственной
простыней!..
   Иллюзии! Бред!
   Мулы двинулись в путь. Некоторое время Уолли смотрел на  прохожих,  потом
отвернулся от окна Он решил исследовать  ситуацию  как  можно  тщательнее  и
начал с того, что сосчитал свой пульс. Сердце билось ровно и спокойно, как и
полагается сердцу атлета, хотя  точный  темп  он  определить  не  сумел.  Он
опустился  на  грязные  вонючие  плиты  пола  и  сделал  пятьдесят   быстрых
отжиманий. Привстав на колени, он опять  пощупал  пульс.  На  мот  раз  чуть
быстрее. У Уолли Смита получилось бы десять  или  пятнадцать,  но  никак  не
пятьдесят, и его сердце было бы уже на пределе.
   Но это еще ничего не доказывает.
   Зажужжала муха, и он схватил ее, просто чтобы  удостовериться,  что  моют
это сделать. Может, но это тоже еще ничего не доказывает.
   В дверном проеме появился маленький  мальчик  и  улыбнулся  ему.  Он  был
совсем голый, смуглый, как  орех,  и  очень  костлявый.  Светлые  каштановые
волосы его вились, глаза с лукавством следили за Уолли, а во рту не  хватало
одного зуба. На вид ему было лет восемь-девять, в руках  он  держал  зеленый
прутик.
   - Доброе утро, мистер Смит! - он улыбнулся еще шире.
   Уолли почувствовал внезапное облегчение - никаких больше "светлейших"!  -
и остался стоять на коленях, потому что так их глаза находились примерно  на
одном уровне.
   - Доброе утро. Ты кто?
   - Я - посланник.
   - Да? А мне кажется, что  ты  маленький  голый  мальчик.  Как  ты  должен
выглядеть?
   - Как маленький голый мальчик, - он рассмеялся, а потом забрался на стул.
   - Надо полагать, что ты - врач, - решил Уолли и с сомнением  оглянулся  -
грязь, клопы, вонь.. На больницу не похоже.
   Мальчик покачал головой.
   - Врачей больше не будет. Здесь их называют целителями,  и  ты  поступишь
мудро, если станешь держаться от них подальше.
   Уолли сел, скрестив ноги, и ощутил под собой холодный неровный камень.
   - Так или иначе, но ты назвал  меня  "мистер",  а  значит,  все  это  уже
кончается.
   Мальчик покачал головой.
   - Сегодня ночью ты говорил на языке Народа. У тебя словарный запас Шонсу,
и поэтому ты не мог вспомнить некоторых слов. Он был отличным воином, но что
касается эрудиции...
   Сердце Уолли упало.
   - Если бы ты на самом деле был просто маленьким мальчиком, ты бы не  знал
подобных вещей и не говорил бы так.
   Мальчик  опять  улыбнулся,  уперся  ладонями  в  спинку  стула  и  весело
взбрыкнул ногами.
   - Я ведь не говорил, что я  действительно  маленький  мальчик.  Я  сказал
только, что ты видишь меня таким! Я хочу убедить  тебя  в  том,  что  это  -
реальный мир и что ты здесь не случайно.
   Улыбка оказалась заразительной. Уолли заметил, что и сам улыбается.
   - Пока что тебе это не удалось.
   Мальчик шаловливо поднял бровь.
   - А женщина тебя не убедила? А я-то думал, что она очень убедительная.
   Так он подглядывал? Уолли с  трудом  подавил  поднимавшуюся  волну  гнева
Нахальный мальчишка - еще одна выдумка его больного рассудка,  иначе  откуда
ему знать о том, что произошло ночью?
   - Это было самое невероятное, - сказал он. - У каждого человека есть свои
мечты, сынок, но существуют же разумные пределы. А это - слишком  -  хорошо,
чтобы быть правдой.
   Мальчик вздохнул.
   - Мужчины Мира куда более страстны, чем мужчины Земли, мистер Смит, хотя,
возможно, в это трудно поверить. Вальтер Смит мертв. Энцефалит,  менингит...
это только слова. Возврата нет, мистер Смит.
   Все хотят его убедить в том, что он мертв! А если это -  правда?  Что  ж,
потеря для человечества невелика. "У меня никого нет", - так он сказал  Джа,
и это очень печально. Он нигде не пустил корни. Он любил только свою сестру,
которую не видел десять лет. И  если  он  умрет,  едва  ли  это  кого-нибудь
тронет. На заводе  все  будет  по-прежнему  -  он  организовал  там  хорошую
команду, они смогут работать и без постоянного контроля.  Гарри  переедет  в
угловую комнату, и все пойдет своим чередом.
   Недди будет его оплакивать. Но мама уже забрала его, и они  вернулись  на
восток. Как раз во время их прощального совместного похода  Уолли  и  укусил
этот  клещ...  Но  в  том  районе  никогда  раньше  не  случалось   эпидемий
энцефалита, Недди  будет  его  оплакивать,  но  это  пройдет.  Уолли  мог  с
уверенностью  сказать,  что  принес  Недди  большую   пользу.   Сейчас   его
эмоциональное состояние гораздо лучше,  чем  три  года  назад,  когда  Уолли
впервые заменил ему папу, и теперь он  легче  перенесет  потерю.  Недди  уже
примирился с мыслью о том, что им придется расстаться...
   Нет!  Только  начни  так  думать  -  и  на  самом  деле  умрешь!   Начало
выздоровления - это  всегда  желание  выжить.  Надо  помнить,  что  все  еще
бредишь! Иначе быть не может.
   Он поднял голову и увидел, что мальчик смотрит на него и усмехается.
   - Так это - небеса? - насмешливо спросил Уолли. -  Не  думал,  что  здесь
такие запахи.
   Глаза у мальчика заблестели. Какие они у него яркие!
   - Это Мир, Мир Богини, мистер Смит. Здешний народ не знает  письменности.
Из  истории  Земли  вам  должно  быть  известно,   что   веку   письменности
предшествует век Легенд. Так вот, я сам - легенда.
   - Похоже на то.
   Мальчик печально кивнул и замолчал.
   - Давай тогда попробуем с другой стороны. Шонсу  был  воином,  выдающимся
воином. А Богине нужен был  воин.  Она  выбрала  Шонсу.  У  него  ничего  не
получилось. Он потерпел поражение, роковое поражение.
   - Как это? - несмотря на свой скептицизм, Уолли заинтересовался.
   - Не важно! И за это он был наказан. Наказание - смерть. Шонсу умер вчера
от трещины в черепе. - Он улыбнулся,  увидев,  что  руки  Уолли  сами  собой
потянулись к шишке на голове. - Не обращай на это  внимания.  Все  вылечено.
Это тело в превосходной рабочей форме, выдающийся образец  взрослого  самца.
Ты, без сомнения, уже успел в этом убедиться?
   - Давай не будем касаться этой части моих фантазий, хорошо?
   - Как хочешь. - Мальчик взмахнул своим прутиком. - Итак, Шонсу  мертв,  а
задание осталось невыполненным. Вас, мистер Смит, можно было заполучить.  Не
важно, как. Тебе дали это удивительное  тело,  тебе  дали  язык,  тебе  дали
высший ранг в одной из двух главных областей Мира. У всех ремесел есть  свои
боги-покровители, но жрецы и воины принадлежат  Самой  Богине...  И,  поверь
мне, они не дают никому об этом забыть! Вот какие дары ты  получил.  -  И  я
должен выполнить это задание?
   - Точно! - в мгновенной улыбке мелькнула дырка между зубами.
   - Это опасно, я полагаю?
   - Да, немного, - мальчик  кивнул.  -  Ты  рискуешь  своим  телом,  но  не
забывай, оно досталось тебе даром! Если ты все сделаешь как надо, тебя  ждет
долгая жизнь, благополучие и  счастье.  Для  седьмого  ранга,  мистер  Смит,
пределов практически не существует, им доступно  все  -  богатство,  власть,
женщины. Все, что ты пожелаешь. Любая женщина станет твоей. Ни один  мужчина
никогда не пойдет против тебя.
   Уолли покачал головой.
   - Кто ты?
   - Я бог, - ответил мальчик  просто.  -  Вернее,  полубог.  Уолли  оглядел
маленькую убогую комнатенку и покачал головой.
   - Сумасшедший дом, похоже, переполнен. Кладут по двое в палату.
   Мальчик бросил на него сердитый взгляд Кажется, мухи  не  кружили  вокруг
него так, как вокруг Уолли. Их разговор был беседой  умалишенных,  но  ничем
более полезным Уолли заняться не мог. - Воин - значит солдат, да?
   Мальчик кивнул.
   - И полицейский, и судья. И еще много всего.
   - Я ничего не знаю о воинском искусстве.
   - Тебя научат, все очень просто. И научат владеть мечом,  если  тебя  это
тревожит.
   - Не могу сказать, что сильно этого жажду. Хотя, дай подумать. Задание  -
в том, чтобы убить этого Хардуджу. Так?
   - Нет! - резко оборвал его мальчик. - Не так! Однако это ты  тоже  должен
сделать. Как честный воин, ты должен считать  своей  обязанностью  заботу  о
чести всего воинства. Хардуджу продажен.
   Уолли поднялся и сел на кровать.
   - Похоже, у него больше врагов,  чем  друзей.  Да  мне-то  какое  дело?..
Сначала докажите его вину.
   Мальчик круто развернулся к нему. Он был в ярости.
   - Здесь не нужно следствие, потому что он воин. Ты просто должен  вызвать
его на поединок. Тебе не нужно  указывать  причину,  а  он  не  имеет  права
отказаться. Уверяю тебя, для Шонсу он не будет достойным противником.
   - Но для меня будет! - Уолли рассмеялся. - Разве что заменить поединок на
мечах партией в теннис. Могу я выбрать оружие?
   Мальчик опять показал зубы, на этот раз со злостью.
   - Вам дали язык Шонсу, мистер Смит, вам дадут и его  умение.  Дело  очень
важное! Гораздо важнее,  чем  уменьшение  себестоимости  полипропилена  или,
скажем,  оценка  докладов  специалистов  об  альтернативных   каталитических
системах для гидрогенизации.
   - Ага, глюк, да  ты  рылся  в  моей  папке?  Ну  что  ж,  докажи!  Давай,
рассказывай! Что это за сверхважная задача?
   - Боги ни о чем не просят!
   - А я не верю в богов, - Уолли пожал плечами.
   - А! Ну вот мы и добрались до сути!
   - Сделай чудо, - сказал Уолли, усмехаясь. - Преврати этот стул в трон.
   Лицо мальчика было в тени, но глаза ярко вспыхнули.
   - Чудеса - это жестоко! Кроме того, они не совершаются по требованию!
   - опять появилась знакомая усмешка. - К тому же, если  бы  я  и  совершил
чудо, это не помогло бы тебе поверить в реальность Мира, не так ли?
   Уолли с усмешкой согласился. Он подумал, что пора бы уже подать  завтрак.
Мальчик откинулся на стуле. Стул был слишком большой для  него,  и  вся  его
фигурка напоминала согнутый банан. Мальчик не отрываясь смотрел на Уолли.
   - Откуда берется вера?
   Уолли мог бы дать ему в ухо и вышвырнуть вон,  но  чем  тогда  заниматься
целый день?
   - Вера? Ее дает воспитание.
   - Тогда это просто отодвигает проблему на одно поколение назад, - мальчик
усмехнулся.
   - Да, - согласился Уолли не без интереса. - А если, скажем  так:  вера  -
это  желание  наделить  привычными  для  нас  ценностями  некое   всемогущее
существо. Как тебе такое определение?
   - Плохо, - ответил мальчик. - Зачем кого-то чем-то наделять?
   Уолли чувствовал, что его к чему-то подталкивают, к чему-то такому, о чем
он говорить не хотел, и не мог до конца понять, к чему именно.
   - Поиск счастливого конца? Оправдание страданий каким-то высшим смыслом?
   Становилось жарко, хотя солнце стояло еще низко и день только  начинался.
Уолли чувствовал, как по ребрам стекают струйки пота. А костлявому мальчику,
кажется, хоть бы что.
   - Уже лучше, - подбодрил он Уолли. - Теперь дальше.  Как  можем  мы  дать
тебе веру в этот Мир? Ты уже испробовал его радостей. Может быть,  необходим
еще и вкус страдания? Вкус ада подействует сильнее, чем вкус рая?
   - Нет. - Такая перспектива вовсе не казалась заманчивой.
   Темные глаза опять сверкнули.
   - Так значит, ты отказываешься исполнить приказ Богини? - Если бы все это
не было безумием, можно было бы подумать, что он угрожает...
   - Передай своей богине, пусть выкинет это  из  головы,  -  твердо  заявил
Уолли. - Я вовсе не собираюсь быть воином,  ни  в  этом  мире,  ни  в  каком
другом.
   Мальчик посмотрел на него холодно.
   - Я всего лишь полубог, - и я не могу быть таким наглым. Почему  бы  тебе
не спуститься в храм и не сказать Ей это самому?
   - Самому? Чтобы я поклонялся идолу? Глиняному идолу? Или каменному?
   - Каменному.
   - Никогда!
   - Почему? - спросил мальчик. - Ты довольно  долго  поклонялся  тряпичному
флагу.
   Уолли почувствовал, что упустил нечто важное.
   - Но я верил в то, что стоит за этим флагом.
   Услышав это, мальчик рассмеялся и спрыгнул со стула.
   - Ну вот, опять то же самое! Но пора уходить - сюда идут наемные  убийцы,
так что тебе лучше где-нибудь спрятаться.
   Уолли тоже вскочил на ноги.
   - Спасибо за предупреждение. Мне нужны какие-нибудь штаны.
   - Ты еще не открыл этот мешок с подарками,  -  мальчик  указал  на  узел,
который лежал на полу.
   Как же это он раньше не догадался? Уолли поставил узел на кровать и  стал
его развязывать.
   - Надень сначала юбку,  -  сказал  мальчик.  -  Немного  коротковата,  но
подойдет. Теперь ремни. Ботинки малы.
   - Пожалуй, ты прав, - согласился Уолли, пытаясь натянуть ботинки. Похоже,
теперь ему нужен как минимум тридцатый размер.
   - Разрежь их мечом, - мальчик хихикнул. - Воин  не  может  ходить  босым.
Уолли вынул меч. Это было нечто ужасное.
   - Что с ним делают? - спросил он. - Охотятся на слонов?
   Держа клинок кончиками пальцев, он прорезал в ботинках отверстия. Мальчик
опять хихикнул.
   - Может, мне лучше пока оставить его тут? - спросил Уолли.
   Мальчик покачал головой.
   - Воин без меча - это общественный скандал.
   Ножны висели у Уолли за спиной. Он попытался вложить в них меч  и  уперся
рукою в потолок. Тогда он сел на кровать, но тут ножны свалились на пол.  Он
уже начал терять терпение, а мальчик все так же хихикал.
   - Попробуй встать на колени, - предложил он,  -  или  наклонись.  Правда,
тогда они отойдут в сторону...
   Так оно и случилось. Ножны  лежали  у  него  поперек  спины.  Беспрерывно
ругаясь и чуть не отрезав себе ухо, Уолли наконец убрал меч.
   - Неплохо, - сказал мальчик, оглядев его. - У тебя эфес не с той стороны.
Впрочем, Шонсу легко владеет  и  правой  и  левой,  так  что  это  не  имеет
значения. Если захочешь кого-нибудь убить, вынимай  меч  левой  рукой.  -  Я
вовсе не собираюсь его вынимать! - но все же Уолли вынул  меч  и  передвинул
ножны на другую сторону.
   - Теперь поправь рукоятку и  смотри,  чтобы  он  висел  прямо,  -  сказал
мальчик и взял в руки маленький кожаный ремешок, последнее, что оставалось в
свертке. - Это зажим для волос, - пояснил он.
   - Никогда не носил кожу, - пробормотал Уолли, откидывая  назад  волосы  и
связывая их ремешком, густые, тяжелые волосы, у Уолли  Смита  шевелюра  была
куда скромнее. - Мне что, надо появиться на людях во  всем  это  снаряжении?
Меня арестуют. - Он хмуро посмотрел в грязное мутное зеркало. - Арестовывают
только воины, - мальчик засмеялся, - а ты - воин высокого полета.  Нет,  все
очень хорошо. Увидев тебя, девушки засвистели бы от  восторга,  -  если  бы,
конечно, осмелились. Пойдем.
   Уолли колебался. Он посмотрел на плащ, оставшийся лежать на кровати, и на
корзину, в которой лежало целое состояние - гора серебряных блюд, - А как же
все это? - спросил он.
   - Это украдут, - ответил мальчик. - А какая разница?
   В его вопросе Уолли почудился некий подвох. Он увидел, как  острые  глаза
его собеседника сверкнули. Это ловушка - если он скажет, что  разница  есть,
значит, все эти вещи имеют какую-то ценность, а следовательно, они  реальны.
Однажды он уже попался, и теперь надо быть осторожнее.
   - Никакой.
   - Тогда пошли, - кивнул мальчик и побежал к двери.
   - Слушай, ты, Недомерок! - окликнул его Уолли. - А может, ты  заманиваешь
меня в ловушку?
   Опять показалась эта зловредная усмешка, открылась дырка там, где не было
зуба.
   - Да.
   Больше он не сказал ничего,  но  вопрос:  "А  какая  разница?"  отчетливо
читался в его лукавых глазах.
   Уолли пожал плечами и улыбнулся:
   - Ну, пошли! - и вышел из домика вслед за мальчиком.

Глава 6

   Было прекрасное, по-тропически томное утро, его не портили  даже  запахи,
которые всегда сопутствуют большому скоплению людей и  лошадей.  Солнце  уже
разогнало тень около домика и теперь нещадно жгло  Уолли  спину  -  в  такие
утра, как это, всегда начинаешь  думать  о  летних  каникулах,  о  пляжах  и
загорелых девушках,  о  прогулках  по  лесу  и  о  теннисном  мяче.  Мальчик
запрыгнул  на  низкий  парапет  дороги  и,  раскинув  руки,  чтобы  удержать
равновесие, покачиваясь, побежал вперед Чтобы  не  отстать,  Уолли  прибавил
шагу; он заметил, что дорога спускается вниз, под кроны деревьев. Спрашивать
о том, куда они идут, - бесполезно: ответом будет все тот же вопрос.
   Путников, шедших навстречу им, было не слишком много. Поравнявшись с ним,
люди приветствовали его поклоном. Он кивал им, не останавливаясь.  -  Как  я
должен отвечать на приветствия? спросил он своего проводника. - Кивок -  это
то, что нужно, - ответил мальчик; стена, по которой он  шел,  стала  шире  и
теперь он двигался ровнее. Его лицо было совсем рядом с лицом  Уолли.  -  Не
отвечай черным и белым. Если хочешь, то и  желтым.  А  зеленых  и  синих  ты
должен приветствовать - прижми к груди сжатый кулак. Это значит, что  ты  не
собираешься обнажать меч, так  же,  как  рукопожатие  означает,  что  ты  не
прячешь где-нибудь оружия. - Опять начался узкий полуразрушенный участок,  и
он раскинул руки. - Не улыбайся, тебе это не положено.
   - И даже красивым девушкам?
   Теперь во взгляде мальчика было предостережение.
   - От воина твоего ранга это будет воспринято как приказ.
   Уолли стал внимательнее присматриваться к людям. У тех, кто  был