ачит.  Он
стал воином, получил ранг и мог сделать брата своим подопечным,  мог  купить
эту рабыню. Как, наверное, ему хотелось показать ее в салоне!
   И вот опять все меняется, все становится еще хуже, чем было раньше. У его
героя оказались не только  глиняные  ноги,  но  и  копыта  дьявола.  Пробило
полночь. Карета Золушки превратилась в тыкву.
   - Дорога выходит на открытое место, - сказал Нанджи, - это у самой  воды,
в длину и в ширину примерно сто шагов. Там за ограждением стоит только  один
дом, вахта. В длину примерно двадцать шагов. На пристань можно выйти  только
через вахту. С обеих сторон там большие арки. Под ними находятся стойла  для
лошадей, а все помещения, кухня и все такое - с другого  конца.  В  ту  пору
этими постройками не особенно пользовались, все  было  запущено.  На  втором
этаже - сеновал, больше ничего. Там, где стойла,  окон  нет,  это  значит...
вниз по течению.
   - Отлично! - сказал Уолли. - Прекрасное сообщение, мастер.
   Улыбка Нанджи умерла, не успев родиться. Некоторое время они  шли  молча,
сосредоточенно отгоняя мух.
   - Перед самой пристанью я уйду  от  вас,  -  сказал  Уолли.  -  Тогда  ты
достанешь свой меч. - Он посмотрел на Катанджи. -  Теперь  слушай.  Я  хочу,
чтобы ты, Нанджи, привел всех в Ханн. Не спорь! Это - лучшее, что ты  можешь
для меня сделать, ведь иначе мне самому придется обо всех беспокоиться.  Как
только вы отчалите, я доберусь до вашей лодки, но специально меня не  ждите.
Дождитесь меня в  Ханне.  Надо  договориться,  где  именно.  Ты  знаешь  там
какие-нибудь гостиницы?
   Опять заработал банк данных.
   - Там есть "Семь мечей".
   - Нет, надо такую, где бы воины не останавливались.
   Нанджи удивился и опять задумался.
   - Есть еще "Золотой колокол", но там плохо кормят.
   Удивительная память! Он, наверное, это где-то случайно услышал, возможно,
много лет назад. Уолли подумал, что без Нанджи ему будет трудно.  -  Хорошо!
Если я не доберусь до вашей лодки, то отведи старика, Джо и Вики в  "Золотой
колокол" и заплати там за десять дней. Если к тому времени я не дам  о  себе
знать, значит, Джа твоя. Старику ты можешь доверять, но  вряд  ли  он  живым
доберется до пристани, не говоря уже о Ханне.
   - Тарру меня не выпустит, - гневно сказал Нанджи.
   - Может быть, и  выпустит,  Нанджи.  Я  прошу  тебя  только  об  одном  -
позаботься о Джа. Прошу, а не приказываю. - Уолли глубоко вздохнул. - Я хочу
освободить тебя от твоих клятв. - НЕТ! - закричал Нанджи, в ужасе  глядя  на
него поверх спины мула. Вы не должны этого делать, мой повелитель!
   - Нет, я сделаю так. Надо бы приступить к этому немедленно, но я не хочу,
чтобы ты доставал меч.
   - Но... - Нанджи, наверное, думал, что хуже быть уже не может и вот стало
хуже.
   - Но тебе придется объявить, что я совершил преступления против чести,  -
сказал Уолли, как бы заканчивая его мысль. - Ты все видел. И должен  донести
на меня кому-нибудь старше или сильнее. Давай! Ему это понравится. Он  будет
просто счастлив и отпустит тебя.
   - Без моего согласия нельзя отменить вторую клятву! -  с  победным  видом
заявил Нанджи.
   - Так я приказываю тебе согласиться! -  ответил  Уолли,  удивляясь  столь
странной логике. - Ты ведь мой вассал и должен выполнять приказ, не так ли?
   Несправедливо опутывать Нанджи такими парадоксами. Он ничего не  ответил,
но на лице было написано бесконечное отчаяние. Он  разрывался  между  своими
идеалами и долгом с одной стороны и личной привязанностью - с другой.  Уолли
это тронуло, но он был неумолим.
   - Вы мне не доверяете! - пробормотал Нанджи.
   В этом есть доля истины. Его преданность  несомненна,  но  в  подсознании
опять может проснуться дождевой червяк.
   - Я полностью полагаюсь на твою честь и  мужество,  Нанджи,  но,  похоже,
настало время открытого поединка между мной и Тарру. Я  хочу,  чтобы  кто-то
позаботился о Джа - ты сделаешь это для меня? Только ради дружбы!
   - Но Тарру тоже нарушал законы чести, - рассерженно сказал Нанджи.  Я  не
могу донести ему на вас.
   Это, конечно, единственная защита Уолли.
   - Ты сам видел? У  тебя  есть  какие-нибудь  доказательства,  кроме  слов
рабов? Свидетельство раба не принимают, Нанджи.
   Нанджи сокрушенно промолчал.
   - Возможно, он даже не подозревает, что ты знаешь  о  его  проступках,  -
сказал Уолли. - Но все равно я снимаю с тебя твои клятвы и сейчас  я  ухожу.
Пожалуйста, Нанджи, присмотри  за  Джа,  Виксини  и  за  стариком,  если  он
выживет. Сделай это для меня.
   Не глядя на него, Нанджи кивнул.
   - Может  случиться  так,  что  Тарру  задержит  тебя,  а  всех  остальных
отпустит, - сказал Уолли, подумав при этом, знает  ли  Тарру,  что  Хонакура
бежал из тюрьмы. - В таком случае все, о чем  я  сейчас  говорил,  предстоит
сделать тебе, начинающий. Старик теперь - Безымянный.  Ни  он,  ни  рабы  не
могут иметь при  себе  денег.  Если  Нанджи  задержат,  вся  ответственность
ложится на тебя.
   Свет померк для Катанджи. Уолли повторил  все  с  начала,  убедился,  что
Катанджи все понял, и дал ему денег. Вид у обоих братьев  был  несчастный  и
встревоженный.
   - Ну, не вешайте нос! - сказал Уолли. - Богиня с нами, и  я  уверен,  Она
поможет нам пройти через все. И вот еще что - если случится самое худшее, не
отнимай у Джа Виксини! Счастливо.
   Он пошел вперед, чтобы поговорить с Джа. Рабыня встретила его улыбкой, но
мысли ее были заняты Виксини, который устал и проголодался. Уолли  ничем  не
мог ее утешить. Потом он вернулся к своему мулу, к тому, на  спине  которого
покоился самый дорогостоящий элемент движимости во всем  Мире.  Уолли  опять
задумался.
   Им руководит отчаяние. Если каким-то чудом Тарру не окажется на пристани,
то Нанджи и всех остальных пропустят  без  проблем.  В  таком  случае  Уолли
доплывет до их лодки или до какой-нибудь другой.  Если  Тарру  там,  то  он,
может быть, пропустит Нанджи - что вряд ли. Или задержит Нанджи, но отпустит
остальных - тоже маловероятно. Но, во всяком случае, у Уолли появится  время
что-нибудь придумать. Теперь против него  будет  не  вся  охрана,  возможно,
человек десять - двенадцать, и половина из них ничего не умеют. Все  не  так
уж плохо.
   Но вот лес поредел, тропинка уперлась в каменный выступ, и Уолли  заметил
впереди Реку. Какая же она огромная! Противоположного берега почти не видно,
хотя он стоит на утесе высотой не меньше,  чем  стена  вокруг  города.  Там,
вдали, лучи вечернего солнца золотили крыши  и  шпили  ханнских  храмов,  но
больше ничто не нарушало  единства  синего  неба  и  глади  мерцающей  воды,
усеянной тут и там разноцветными лепестками парусов. Он впервые осознал, что
этот мощный поток, должно быть, оказывает огромное влияние на  всю  культуру
Народа и поэтому люди сделали его своей Богиней.
   Уолли молился о том, чтобы ему удалось проплыть по этой Реке.  Интересно,
куда она его приведет.
   Тропинка петляла по лесу, выводила на поляны, и вскоре  впереди  открылся
берег и порт. У самой воды Уолли увидел одинокое деревянное строение и  пирс
из  красного  камня,  который  глубоко  вдавался  в  бледно-голубые   волны.
Причалила лодка, из нее вышли люди. Река, должно быть, здесь  очень  мелкая,
если им понадобился такой длинный пирс. Но вот за деревьями все пропало.
   Надо было еще решить, когда именно он уйдет. Ответ на этот  вопрос  Уолли
получил, когда тропинка вдруг опять свернула в самую  гущу  и  спустилась  в
густо заросший овраг. Здесь было темно,  как  ночью,  и  можно  было  хорошо
спрятаться. Уолли подождал, пока они зайдут глубже. Мимо  прошел  еще  обоз,
проехали паломники.
   Спуск прекратился, впереди  пробивался  свет.  Уолли  крикнул  погонщику,
чтобы тот остановился, спешился и подошел к нему.
   - Далеко еще?
   - Еще один поворот, светлейший, - взволнованно ответил похожий  на  крысу
погонщик.
   - Ты все хорошо сделал, - сказал Уолли. - Возвращайся  домой  и  получишь
награду. Мне надо кое-что сделать.
   Он пошел к встревоженному и испуганному Нанджи, а мулы,  почуяв  близость
воды, замычали.
   - Нанджи четвертого...
   - Нет! Пожалуйста, мой повелитель, не надо! - Нанджи страдал.
   Уолли улыбнулся и покачал головой.
   - Нанджи четвертого ранга, я освобождаю тебя от  твоих  клятв.  -  Он  не
протянул ему руки. Пожалуйста, не смотри, куда я пойду. Да пребудет с  тобой
Богиня. Ты был отличным вассалом!
   Он крикнул погонщику идти вперед, достал седьмой меч и шагнул в лес.

Глава 5

   Тарру мог выставить  в  лесу  дозоры,  но  если  все  обстояло  так,  как
рассказал Нанджи, то ему это делать невыгодно. Тарру занимает очень  хорошую
тактическую позицию, и ему не имеет смысла разделять свои силы. Перед ним  -
открытое пространство, единственная дорога, ведущая к нему, просматривается.
У него лошади. Уолли сам придет. У Тарру сейчас больше очков. Ветви деревьев
сплелись так тесно, что внизу почти ничего не росло. Уолли долго  пробирался
между гигантскими стволами, через жаркую зеленую тьму, пока наконец не вышел
к буйно разросшемуся кустарнику, который поднимался стеной у края  открытого
места. Впереди уже виднелась вахта, но Уолли развернулся и побежал в  другую
сторону, направляясь к  воде.  Под  ногами  хлюпали  гнилые  листья.  Нанджи
говорил, что с одной стороны там нет окон, значит, скорее  всего,  выставлен
дозор.
   У берега Уолли остановился, тяжело вдыхая душный, горячий воздух. Его тут
же обнаружили два или три миллиарда  насекомых  и  пригласили  на  пиршество
своих друзей. Не обращая на них внимания, Уолли  стал  всматриваться  сквозь
листву.
   Перед ним открылось ровное  место,  квадратное,  как  и  говорил  Нанджи,
поросшее травой. Берег здесь был совсем низкий.  Укрыться  негде,  только  у
самой тропинки стоит какой-то полуразвалившийся сарай.  Цвета  такие  яркие,
как будто все это нарисовал ребенок - трава и деревья  изумрудно-зеленые,  а
вода сверкает ярко-синим.
   Бесцветный только сам дом, весь какой-то облезлый, потрепанный непогодой,
кое-где, как заплаты, прибиты новые доски. Он больше, чем предполагал Уолли.
Дом частично выдается на красные камни причала. Людей здесь видно  не  было,
но к берегу приближалась какая-то лодка. Его друзья уже спешились  и  теперь
неторопливо шли к зданию.
   Вокруг никого. Никого, кроме погонщика и команды самого Уолли. Ловушка?
   Нанджи и его брат достали мечи и, с  двух  сторон  поддерживая  Хонакуру,
помогали  ему  идти.  За  спиной  у  Джа  громко  плакал  Виксини.   Зорька,
соблазнительно покачивая бедрами, шла за Нанджи.
   Уолли подождал, пока они войдут внутрь. Они вполне могли его  заметить  и
рассказать часовым, как его найти. Он посчитал, сколько на  это  понадобится
времени. Когда последний из беглецов зайдет за дверь,  ловушка  захлопнется.
Перед ними появится Тарру. И тут Нанджи скажет,  что  он  больше  не  вассал
светлейшего Шонсу... какая приятная неожиданность...
   Но пора идти!
   Пробравшись через колючие  кусты,  Уолли  помчался  по  берегу.  Погонщик
поставил мулов с дальней стороны здания и  сейчас  наливал  воду  в  корыто.
Уолли подошел к вахте и остановился, переводя дыхание.
   Ничего не случилось. Никакой тревоги, криков, вызовов. Дозора не было  ни
в кустах, ни в здании. Он этого не ожидал. И что теперь?
   В сарай ведут две двери, та, что на берегу, наверняка  охраняется.  Уолли
осторожно ступил в воду. Тут полно водорослей, но вода не  доходит  даже  до
щиколоток, и  дно  твердое.  Он  медленно  шел  вдоль  здания,  стараясь  не
поднимать брызг; здесь было уже глубже. В ботинки набилась прохладная трава,
и Уолли боялся, как бы не потерять их. Когда он прошел наконец  все  здание,
вода уже поднялась ему выше колен и  намочила  юбку.  Она  приятно  холодила
усталые ноги.
   Твердый  каменный  пирс  под  водой  был  весь  покрыт  водорослями.  Его
поверхность находилась на уровне плеч Уолли. Вдоль стены  здания,  по  обеим
сторонам от входа  валялся  всякий  мусор  -  сломанные  колеса,  прогнившие
рыболовные  сети,  старые  корзины.  Зацепившись  за  булыжник   рукой,   он
подтянулся и встал на колени, чтобы из ботинок вытекла вода.
   Какое-то время Уолли стоял, не двигаясь.  Он  перехитрил  охрану.  Что-то
очень подозрительно просто.
   Потом он услышал голоса, смех, бряцание мечей.
   На четвереньках он миновал кучу мусора, пробрался к дверям и, не поднимая
головы, осторожно заглянул внутрь.
   В сарае находились десять человек. У самого носа  Уолли  маячила  тяжелая
квадратная спина Трасингджи. Он загораживал проход на пристань.
   А у дальнего выхода трое молодых охраняли Джа, Катанджи и всех остальных.
   Чуть ближе к Уолли столпились Четвертые и  Пятые,  все  они  смотрели  на
Нанджи и Тарру, которые уже обнажили мечи. Нанджи сделал выпад, Тарру  легко
его отвел, засмеялся и стал ждать следующего движения своей жертвы, играя  с
ней как кошка с мышью.
   Сегодня утром Нанджи показал, что он хороший воин. Теперь Тарру  поставит
его на место. Это будет кровавое убийство.
   Уолли не мог этого допустить. Он встал, левой рукой выхватил из-за  пояса
нож и достал из ножен меч Богини.
   Какой-то дальний уголок мозга отметил, что сзади подошла лодка, но  Уолли
не обратил на это  внимания.  Все  окрасилось  каким-то  странным  розоватым
светом. До слуха Уолли донесся уже знакомый зловещий шум, скрежет зубов.  Он
знал, что происходит, и на этот раз не стал себя сдерживать. Когда  в  Шонсу
просыпалась жажда крови, он неистовствовал.
   И Шонсу взял верх.
   С диким криком ярости он рванулся вперед. Пробегая  мимо  Трасингджи,  он
воткнул нож ему в спину и сразу же быстро вытащил, даже  не  замедлив  шага.
Краем глаза он заметил, что его жертва рухнула, но сам он уже настиг  Тарру.
Он яростно ревел, глаза у него налились кровью, волосы встали  дыбом.  Тарру
обернулся, но тут же получил удар под ребра,  в  такое  место,  где  меч  не
застревает. Он был еще жив, но драться уже не мог. У Нанджи отвисла челюсть,
его смешные черные брови взлетели вверх. На лице  застыло  выражение  ужаса,
рука с мечом замерла в воздухе.
   Потом Уолли часто думал, как все повернулось  бы,  если  бы  он  на  этом
остановился. Если бы показал  всем  остальным  окровавленный  меч  Богини  и
сказал, что такова Ее воля - он должен унести отсюда этот меч.  Очень  может
быть, что они согласились бы и бойня бы прекратилась. Это - путь  разума,  и
Уолли Смит, каким он был раньше, непременно выбрал бы его. Но такой шаг  мог
бы  стать  и  самоубийством,  ведь  пока  он  побеждает   только   благодаря
неожиданности своего нападения. Когда Шонсу овладевает жажда крови,  взывать
к разуму нет смысла. Жесткие меры, как и говорил бог...
   Четвертые и Пятые слишком поздно поняли, что им  тоже  грозит  опасность,
что Немезида отомстит и им. Они  попытались  достать  мечи.  Уолли  начал  с
середины. Не успел его противник вынуть клинок из ножен, как был уже пронзен
седьмым мечом. Его соседу, который стоял от  Шонсу  слева,  удалось  достать
меч, но нападающий машинальным движением ударил его в грудь ножом.
   Теперь оставались двое  справа  и  один  слева,  на  мгновение  их  жизнь
продлилась  благодаря  упавшим  на  дороге  телам.  Шонсу  выдернул  нож   и
развернулся, чтобы скрестить мечи с тем, кто стоял  справа.  Сквозь  красный
туман он успел заметить, что это был Ганири. Размахнувшись, он опять  ударил
ножом, на этот раз попал по руке противника, той, в которой он  держал  меч.
Задета кость. Ганири вскрикнул и упал, а Шонсу развернулся,  как  будто  мог
видеть затылком и отвел удар того единственного,  кто  стоял  слева.  Но  он
знал, что Ганири еще  жив,  что  он  за  спиной  и  что  остается  еще  один
человек...
   Потом он услышал лязг мечей и понял, что в битву вступил Нанджи. Он-то  и
занялся этим последним.
   Уолли  нанес  удар;  опять  раздался  звон  клинков,  который  как  будто
отсчитывал драгоценные секунды его жизни.  Вот  его  противник  открылся,  и
теперь он смог всадить ему  в  грудь  свой  меч,  но  клинок  застрял  между
ребрами,  и  еще  одно  мгновение  ушло  на  то,  чтобы  его  вытащить.   Он
развернулся, держа наготове кинжал, которым хотел  отвести  неизбежный  удар
Ганири, но сразу понял, что слишком поздно.
   На мгновение перед ним  мелькнуло  безобразное  лицо  Ганири,  искаженное
гримасой ненависти, страха или ужаса. Высоко подняв правый  локоть,  подобно
тореадору, он занес меч, и теперь просто не  успеть...  Вдруг  на  лице  его
изобразилось глубокое удивление - это Нанджи ударом меча  отсек  ему  кисть,
размахнулся еще раз и всадил клинок в живот. Кровь хлынула потоком...
   Все с тем же ревом Шонсу развернулся вокруг  себя,  успев  заметить,  что
Нанджи усмехается, а на полу лежат пять тел. Он кинулся к  младшим.  Те  уже
бежали, бросив своих пленников. Размахивая мечом, он бросился за  ними  мимо
Джа и визжащей Зорьки.
   Одного он нагнал сразу же и убил одним ударом. Двое  других  разделились,
один побежал по дороге, а второй бросился через поле. Шонсу кинулся за ним и
уже почти догнал его, когда парень вдруг развернулся и упал на  колени.  Меч
Шонсу замер у самого его горла. Он стоял, откинув назад голову, и смотрел на
Шонсу широко распахнутыми глазами, губы в ужасе искривились,  руки  дрожали,
он ждал.
   Красный туман рассеялся. Рев стих. Меч опустился.
   Второй был в обмороке.
   Постепенно приходя в себя, но все еще вздрагивая  и  тяжело  дыша,  Уолли
посмотрел на него. Казалось, что все  случившееся  за  эти  несколько  минут
произошло очень давно. Неужели это был он? Этот ревущий смертоносный дьявол?
Он опустился на траву, чтобы  перевести  дыхание.  В  горле  пересохло.  Все
кончено!
   Тарру мертв, а самый последний из тех, кто  был  здесь,  уже  убегает  по
тропинке, как будто за ним гонится сам дьявол.
   Уолли победил.
   Хвала Богине!
   У Уолли возникло странное  чувство.  Ему  показалось,  что  он  -  только
наблюдатель, а не участник всех этих событий. Он вытер меч о  траву.  Второй
открыл глаза и при виде его опять затрясся от ужаса.
   - Все хорошо, - сказал Уолли с улыбкой. Все уже кончилось. - Он поднялся,
убрал меч в ножны и помог мальчику встать. Тот дрожал как осиновый  лист.  -
Успокойся! Тарру мертв. Ты жив, и я тоже. Это главное. Пошли.
   Положив руку ему на плечо, он повел его обратно к сараю,  не  понимая  до
конца, кто из них  кого  поддерживает.  У  самых  дверей  лежало  тело  того
Второго, которого он все же убил. Плохо, очень плохо. Это -  самое  ужасное,
что случилось за сегодняшний день, потому что вреда этот парень причинить не
мог. Даже Джангиуки был опаснее, а этот просто  спасался  бегством.  Он  пал
жертвой дикого бешенства, с которым Уолли не сумел вовремя  справиться.  Ему
уже казалось, что за все остальное не стоило платить такую цену.
   Там, внутри, еще пять тел, но Уолли не тревожился ни о Ганири, ни о  тех,
кого убил Нанджи. Их смерти еще раз убедили его в том, что с  Нанджи  все  в
порядке. Дождевого червяка больше нет. А ведь Нанджи больше  не  вассал,  он
сделал это как друг Шонсу. Это хорошо.
   Он увидел, что старик, Джа и Зорька сидят на полу у  стены,  и  улыбнулся
им. Они не ответили. Хонакура закрыл глаза и, кажется,  впал  в  забытье.  У
Зорьки на лице, как всегда, не отражалось ничего. Джа смотрела на него таким
взглядом, который он понял как предупреждение.
   Уолли огляделся. Его немного удивило, что вокруг столько народу,  но  все
они стояли против света, и он не мог хорошо их рассмотреть. Вот он разглядел
Нанджи.
   Он стоял между двумя воинами, и похоже, что его арестовали.

Глава 6

   -  Я  Имперканни,  воин  седьмого  ранга,  я  приношу   Высочайшей   свою
благодарность за то, что  могу  сейчас  уверить  вас,  что  ваше  счастье  и
процветание всегда будут предметом моих молитв. -  Я  Шонсу,  воин  седьмого
ранга, я польщен вашей любезностью, примите же и от меня все те же уверения.
   Это был высокий широкоплечий человек, на вид ему можно  было  дать  около