Тьфу! Самые настоящие грязнули, светлейший. Днем они моют полы, а ночью
- развлекают паломников, торговцев лошадьми, гончаров, простых матросов. Все
барыши, естественно, получает Кикарани. Знаете, здесь,  в  казармах,  у  нас
есть отличные девчонка..
   Уолли услышал странный шум и с удивлением обнаружил,  что  это  скрежещут
его зубы. Кулаки его сжались, и сердце яростно забилось. Тарру  побледнел  и
остановился на полуслове.
   - Нельзя ли по сходной цене купить грязнулю? - прошептал Уолли.  Сунув  в
карман два пальца, он достал и бросил на стол мерцающий голубой камень. -  Я
думаю, этого хватит?
   Тарру открыл рот от изумления.
   - Светлейший! Этого хватит, чтобы купить всех рабынь Кикарани, да и  саму
ведьму в придачу.
   - К сожалению, мелких денег  нет,  -  вздохнул  Уолли.  Он  понимал,  что
поступает неразумно, но ему было наплевать на все. - Нанджи, ты  знаешь  эту
Кикарани?
   - Да, мой повелитель, - ответил Нанджи, глядя на него  широко  раскрытыми
глазами.
   - Тогда отправляйся прямо к ней. Предложи  ей  этот  камень  в  обмен  на
полное  владение  рабыней,  которую  зовут  Джа.  Девушку  со  всеми  вещами
приведешь сюда. Вопросы есть?
   - Она решит, что камень краденый, мой повелитель.
   Уолли взглянул на него так, что Нанджи  быстро  взял  камень  и  пошел  к
двери. Но сделав несколько шагов, он вдруг повернулся и направился к другому
выходу. Теперь он мог пройти через  всю  комнату,  высоко  подняв  голову  и
наслаждаясь всеобщим вниманием.
   - Его отец плетет циновки, - заметил Тарру с бесконечным презрением.
   - Вы рискуете никогда больше не увидеть ни камня, ни девушки, светлейший.
- Лучше потерять камень, чем иметь рядом с собой вора. -  Давление  у  Уолли
все еще было высоким.
   - Да, это так, - дипломатично согласился Тарру, но не возразить  все-таки
не смог. -  Следовало  бы  попробовать  какой-нибудь  соблазн  поменьше.  По
крайней мере держу  пари,  что,  прежде  чем  его  увидит  Кикарани,  камень
обратится в наличные и сдачи вы не получите.
   Мысль о том, что Нанджи может его обмануть,  показалась  Уолли  абсолютно
смехотворной.
   - Вот! - На стол упал еще один сапфир, глаза у  Тарру  разгорелись.  -  Я
полагаю, в охране найдутся несколько опытных сыщиков? Пускай они  отправятся
за моим вассалом. Если он продаст камень или сбежит, вы получите это.
   Он  не  знал  о  жадности  Тарру.  Голубая   звезда   на   столе   просто
загипнотизировала  достопочтенного.  Руки  его  непроизвольно  потянулись  к
сапфиру.
   - Я не могу поставить ничего столь же ценного, светлейший.
   Уолли немного подумал.
   - Если я выиграю, я попрошу вас об одном одолжении, это не затронет  вашу
честь. Возьмите, ставки у вас. - Тарру, не отрываясь, смотрел на камень. Его
мучили подозрения, но голубой огонь просто жег ему руку. В конце  концов  он
поднялся и быстрыми шагами вышел из комнаты.
   Уолли выпил еще пива и стал ждать, пока  ярость  уляжется.  На  этот  раз
железы Шонсу победили. Он расслабился, решил, что дела закончены, но тут его
горячий характер проявил себя, и Уолли ничего не смог с  этим  поделать.  Он
производит впечатление безответственного расточителя, азартного  игрока,  он
выбросил деньги ради своих личных прихотей, хотя даже не знал, для чего даны
ему эти камни, поиски его начинаются неудачно. А кроме того, он, быть может,
подписал смертный приговор своему вассалу. Уолли приподнялся было, но  потом
опять сел. Слишком поздно отменять пари,  слишком  поздно  требовать  камень
назад. Уолли утешал себя только тем, что  Шестой  не  пойдет  на  воровство:
Тарру - единственный свидетель, и все подозрения падут на него. Он не  терял
надежды, но сегодняшняя шутка  насчет  того,  что  ему  придется  мстить  за
Нанджи, теперь вовсе не казалась смешной.
   Тарру вернулся, привел с собой высокого,  крепкого  сложения  человека  с
семью перевернутыми мечами на  лбу.  На  его  лазурной  мантии  не  было  ни
пятнышка, седые волосы аккуратно расчесаны,  но  руки  -  мозолистые,  а  на
красном лице - маленькие черные точки. Он старше Шонсу, но не воин,  значит,
он приветствует первым - Атиналани, оружейник седьмого ранга.
   Он едва дал Уолли договорить.
   - Да, это он и есть! - воскликнул  оружейник.  -  Седьмой  меч  Шиоксина!
Светлейший, позвольте мне взглянуть.
   Уолли положил меч на стол. Атиналани  принялся  пристально  рассматривать
его, изучая каждую черточку. Во время этого осмотра Тарру и Уолли пили пиво.
Атиналани перевернул меч и так же дотошно осмотрел другую сторону. Казалось,
увиденное произвело на него большое впечатление.
   - Это сапфировый меч Шиоксина, - заявил он. -  Сомнений  быть  не  может.
Гарда-грифон... изображения на клинке... качество. Только  Шиоксин  и  никто
другой! До меня доходили слухи о нем, но я думал, что это подлог. Теперь  же
я абсолютно уверен. Позвольте взять его в руки, светлейший?
   Ладонь знатока с любовью сжала эфес, наслаждаясь его твердостью и  весом.
Это,  конечно  же,  настоящий  ценитель.  Он  положил  меч  и  вопросительно
посмотрел на его владельца.
   - Расскажите же мне о нем, - попросил Уолли.
   Такое невежество удивило Атиналани, но вида он не подал.
   - Шиоксин, - начал старик, - это величайший оружейник всех времен. Многое
из того, что он сделал, все еще используется, хотя с тех пор прошло  семьсот
лет. Его оружие любят. А воинским искусством он владел не  хуже,  чем  своим
ремеслом. Мечи Шиоксина  -  само  совершенство:  они  смертоносны  в  бою  и
прекрасны с виду. Взгляните-ка: что за линия! А тут?.. А эта деталь?..
   Так вот, в легенде говорится, что, состарившись, чувствуя близкую смерть,
он сделал семь  великолепных  мечей.  Сказители  утверждают,  что,  пообещав
Богине это оружие, он получил еще семь лет жизни. Возможно, это  правда.  На
каждом мече - свой геральдический зверь и свой огромный камень  на  эфесе  -
жемчуг, берилл, агат, топаз, рубин, изумруд и сапфир. У  каждого  меча  своя
история. Я не сказитель, светлейший, я не стану петь, но изумрудовым  мечом,
например, владел знаменитый герой Ксиними, он убил им чудовище Вингануго,  а
потом меч перешел к Дариджуки, который сражался в битве Хаур, так по крайней
мере говорят. Сказители могут петь об этих мечах всю ночь.
   Но тут оружейник заметил, что перед ним стоит кружка,  и  сделал  большой
глоток.  Тарру  смотрел  на  него  скептически.  Уолли  ожидал  услышать   о
каком-нибудь страшном проклятии или о чем-нибудь  в  этом  роде  -  в  таких
историях обычно всегда попадается  парочка  проклятий.  Столовая  постепенно
пустела,  появилась  охрана,  слуги  убрали  тарелки,  которые  собаки   уже
вылизали.
   Оружейник вытер с губ пену и продолжил свой рассказ.
   - Я видел жемчужный меч! Не весь, только часть. У короля  Калны  хранится
эфес и обломок клинка. Когда я был совсем еще молодым учеником,  он  показал
мне его. Говорят, что берилловый находится в городе Дис Марин, а  часть  еще
одного клинка - в домике Казра. Его эфес потерян, но на нем,  вероятно,  был
рубин.
   Казр? В памяти Уолли опять что-то шевельнулось.
   - А сапфировый меч? - спросил он.
   - А! О сапфировом  ничего  не  говорится.  Людям  известны  только  шесть
Сказители поют, что седьмой меч Шиоксин подарил Самой Богине.
   Наступило  многозначительное  молчание.  Теперь  понятно,  почему   вчера
вечером у старого Конингу было такое лицо.  В  воздухе  висел  невысказанный
вопрос, но Седьмым такие вопросы не задают.
   - И что же, на них нет никаких проклятий?  -  спросил  Уолли.  -  Никакой
волшебной силы?
   - Знаете, сказители поют, что человек,  который  владеет  одним  из  этих
мечей, никогда не будет побежден. Но я - мастер, и мне  неизвестен  ни  один
способ, с помощью которого можно сделать меч волшебным.
   - За этим пока две победы и одна ничья, - мягко сказал Уолли.
   Тарру покраснел.
   - Для своего возраста это оружие в превосходном состоянии, - сказал он.
   - Я думаю, Богиня хорошо о нем заботилась, - сказал Уолли, забавляясь. Он
с улыбкой посмотрел на Тарру. - Вы видели, как я выходил из  воды.  Полагаю,
вы уже допросили и остальных свидетелей?
   - Да, светлейший, - хмуро ответил Тарру, - и очень подробно. - Как и  его
бывший начальник, он не очень-то верил в чудеса.
   - Светлейший, - перебил его  Атиналани,  будьте  так  любезны,  позвольте
художнику срисовать ваш меч. Я буду вам очень признателен.
   - Конечно. Я полагаю, вы продаете оружие? К вам  придет  мой  вассал,  он
хочет  продать  один  очень  ценный  меч.  Кроме  того,  ему   надо   купить
какой-нибудь более пригодный для употребления, обыкновенный меч,  на  каждый
день.
   Вскоре после этого в комнату шаркающей походкой вошел старый  сгорбленный
Конингу. Он в нерешительности стоял рядом, пока наконец Тарру ему не  махнул
рукой.
   - Из храма посол, господа К светлейшему  Шонсу,  -  доложил  старик  -  В
зеленом. - Он скосил глаза, чтобы посмотреть, как отреагирует Тарру Шестой в
качестве посланника? Тавру бросил на него сердитый взгляд.
   Разговор оборвался, хотя Атиналани был готов просидеть здесь  весь  день,
бескорыстно любуясь на седьмой меч Шиоксина. Когда они шли к  выходу,  Тарру
тихо спросил:
   - Вы отдали меч правителя Хардуджу ученику Нанджи, светлейший?
   - Да, - ответил Уолли. Тарру оскалился и стал похож на акулу. - Что здесь
смешного?
   - Нанджи всего лишь сын торговца. В его наборе есть еще  несколько  таких
же, тоже из семей ремесленников, хотя я полагаю, что были и более  достойные
кандидаты, сыновья воинов. Именно тогда светлейший Хардуджу и  получил  этот
меч.
   Может быть, Тарру и был замешан в более  серьезных  преступлениях,  может
быть нет, но, видимо, эта мелкая взятка и настроила  достопочтенного  против
правителя.
   - Вы считаете, что семья Нанджи заплатила?
   Тарру ухмыльнулся.
   - Совсем немного, я уверен, светлейший, - сказал он, придерживая дверь  -
За подобный меч можно купить несколько таких лавок, как у его отца. Но я уже
сказал, что ремесленников, желающих протолкнуть своих сыновей в воины,  было
много. Этот меч принес Хардуджу так мало хорошего, и вот теперь  им  владеет
один из тех учеников. Он удовлетворенно улыбнулся. Тарру нельзя было назвать
добрым человеком.
   И честным воином тоже, ведь, зная о подкупе, он и пальцем  не  пошевелил,
чтобы наказать взяточника.

Глава 4

   - Прошу вас, светлейший, удостойте меня чести  услышать  ваше  мнение  об
этом простом вине, - тонким дрожащим голосом говорил старый беззубый жрец. -
Незабываемый букет, священный, - пророкотал воин на несколько октав ниже.
   Хонакура устроился в большом плетеном  кресле,  похожем  на  валторну,  и
улыбался, показывая десны. Он изображал гостеприимного  хозяина,  говорил  о
пустяках, а его острый взгляд замечал все вокруг. Уолли  сидел  на  табурете
напротив  него.  Между  ними  на  столе  стояли  огромные  пироги,  вино   и
хрустальные кубки; надо всем царила зеленая тень деревьев, стволы которых не
могли бы обхватить даже руки Шонсу. Деревья были  посажены,  чтобы  украсить
это место, но три гиганта захватили весь двор и  теперь  полновластно  здесь
царствовали. Их корни охватывали каменные плиты, потрескавшиеся от  времени.
Глядя на эти деревья, Уолли как никогда ясно  понял,  насколько  древен  сам
храм и культура, его породившая.
   Этот уголок джунглей - частное владение. Стены здесь покрывают мягкий мох
и яркие цветы. За ними - шумит и смеется Река, поглощая все звуки точно  так
же, как полог ветвей закрывает жгучее  солнце  и  не  дает  проникнуть  сюда
постороннему взгляду. Вокруг сновали насекомые, но кроме них в этой  влажной
тени  собеседников  не  тревожил  никто.  Вино  и  в  самом  деле  оказалось
незабываемым такого резкого металлического привкуса Уолли не  сможет  забыть
никогда.
   Наконец Хонакура покончил с любезностями.
   - Ваш вчерашний поступок достоин награды, светлейший:  вы  показали  свою
верность Богине. Хотя официальное соглашение с советом еще не  заключено,  я
уполномочен предложить вам вознаграждение - место правителя или определенную
сумму, - он улыбнулся.
   Деньги за кровь? Уолли поймал себя на том, что хмурится, хотя ему было бы
интересно узнать, сколько получает Седьмой за работу мечом.
   - Это доставило мне удовольствие, священный. Вы знаете, я не могу принять
место правителя, а в деньгах у меня недостатка нет. Мой господин щедр. - Это
было все, что он сказал.
   Невидимые брови Хонакуры удивленно приподнялись.
   - Кажется, я слышу соловья, - сказал он, понизив голос.
   Уолли  прислушался,  но  не  услышал  ничего,  кроме  сонного  воркования
голубей, доносившегося издалека.
   Увидев его недоумение, старик усмехнулся.
   - Это такая поговорка, светлейший. Говорят, что много лет  назад  в  лесу
встретились два правителя, собравшиеся  обсудить  какое-то  важное  дело,  а
неподалеку от них на дереве пел соловей. Он пел так прекрасно, что  оба  они
заслушались и пропустили мимо ушей то, что говорил собеседник.
   - Тот соловей, должно быть, сладко пел, - заметил Уолли с улыбкой.
   Жрец тоже улыбнулся, но ничего не сказал.
   - Вчера, - начал Уолли воодушевленно, - со мной произошла необычная  вещь
- я разговаривал с богом. Но это довольно длинная история, и я не  хотел  бы
вас утомлять...
   Он, кажется, отступил от роли, потому что  ответом  ему  стал  удивленный
взгляд, за которым последовала вежливая, но озадаченная улыбка.
   - Простите меня, священный, - сказал он. -  Мне  не  следовало  шутить  о
таких вещах. Это приводит к неприятностям. Но я и в самом деле  разговаривал
с богом, и среди прочего он сказал мне вот что: "Хонакура - честный человек,
можешь ему доверять". Поэтому, если позволите, я расскажу вам все  с  самого
начала. Я хотел бы услышать ваш мудрый совет.
   Старик молча взглянул на воина, и вдруг по его щекам потекли слезы.
   Лишь через несколько минут он заметил это и вытер глаза рукавом.
   - Простите, светлейший, - пробормотал жрец. - Прошло уже много лет с  тех
пор, как в последний раз я получил похвалу от старшего, и теперь  не  помню,
что надо делать в таких случаях. Умоляю, простите меня.
   Уолли чувствовал себя законченным подлецом.
   - Позвольте, я все расскажу вам с самого начала, - сказал он.
   Сколько же на самом деле старику лет? Он  по  крайней  мере  в  три  раза
старше Шонсу, но дряхлым Хонакуру  не  назовешь.  Это  хитрый  старый  плут,
несомненный авторитет в храме, и, наверное, выбрав себе достойную  цель,  он
не задумывается о средствах. Сейчас он уютно расположился в огромном  кресле
и стал похож на пчелу, которая забралась в граммофон цветка. Уолли рассказал
ему все с самого начала, не забыв  и  о  двух  первых  разговорах  с  богом.
Хонакура, не мигая, смотрел на него, жизнь  в  нем  выдавали  только  слабые
движения рта. Потом он закрыл глаза и,  кажется,  прошептал  молитву,  после
чего немного посопел и сказал:
   - Теперь я ваш  должник,  светлейший  Шонсу...  или  Уоллисмит.  Не  могу
выразить, насколько этот рассказ важен для  меня.  Я  всегда  надеялся,  что
стану свидетелем чуда, настоящего, высеченного из камня чуда. И  вот,  после
стольких лет!
   - Да, вот еще что, - быстро добавил Уолли, - когда я говорил  с  богом  о
чудесах, он сказал мне, что я могу доверять вам, но вы должны рассказать мне
историю из семнадцатой сутры.
   До сих пор Хонакура слушал совершенно бесстрастно, но теперь на его  лице
промелькнуло удивление... потом он едва заметно нахмурился.  Уолли  вспомнил
таинственную улыбку бога.
   - А! - сказал жрец. - Ну да... Я полагаю, воинские сутры очень похожи  на
наши - в каждой содержится небольшой рассказ, чтобы легче было запомнить ее.
В   семнадцатой   рассказывается   об    Икондорине.    Учитывая    нынешние
обстоятельства, я, конечно же, расскажу вам об этом.
   Икондорина - знаменитый герой. Однажды он отправился к Богине,  отдал  Ей
свой меч и сказал, что больше верит в Ее чудеса, чем в свою  смертную  силу.
Враги загнали его высоко в горы, и Богиня  превратила  его  в  птицу.  Тогда
враги погнали его к Реке, и Богиня превратила его в рыбу. Враги в третий раз
напали на него и убили, и,  когда  его  душа  предстала  перед  Богиней,  он
спросил Ее, почему Она не спасла его в третий раз. А Она вернула ему его меч
и велела совершать свои  собственные  чудеса.  И  вот  он  вернулся  в  Мир,
расправился со своими врагами и опять стал знаменитым героем. Не правда  ли,
этот рассказ очень подходит для вас?  -  Он  улыбнулся.  Уолли  было  не  до
улыбок.
   - Это все? - спросил он.
   - Это все, о чем говорится в сутре, - осторожно ответил Хонакура.
   - А что еще вы можете мне рассказать об этом Икондорине?
   По лицу старика ничего нельзя было понять.
   - Его имя упоминается еще в некоторых сутрах, но рассказов о  нем  больше
нет.
   Он явно что-то недоговаривал. В словах бога Хонакура уловил нечто  такое,
чего Уолли знать не полагалось.
   Это, конечно, раздражало, но спорить с богом не приходилось.
   - Позвольте спросить, какова мораль этой истории? - спросил он.
   - Великие дела воздают честь богам.
   Уолли задумался.
   - Великие дела совершаются смертными?
   - Конечно. А чудеса - богами, но  это  легко,  и  поэтому  чести  они  не
приносят.
   Уолли пожалел, что не может подобно жрецу откинуться на  спинку  удобного
кресла.
   - Значит, из этого следует, что я не должен ожидать помощи от богов?
   - Гм... Не совсем так, - Хонакура нахмурился. -  Но  чего  бы  Богиня  ни
пожелала, Она хочет, чтобы это сделал смертный - вы.  Возможно,  Она  придет
вам на помощь, но не следует думать, что это - Ее долг. -  Бог  сказал,  что
путь мне укажут. Но он также говорил и о том, что этот меч можно сломать или
потерять и что боги не совершают чудеса по требованию.  Как  вы  думаете,  я
правильно все понимаю?
   Хонакура кивнул, и морщины на его шее зашевелились.
   - В чем бы ни состояло ваше задание, светлейший, оно,  несомненно,  имеет
огромную важность. Награда будет соответствующей.
   - Если я выполню его, - хмуро ответил Уолли. Жаль, что  бог  не  дал  ему
нескольких квитанций на чудеса.
   - Значит, первый вопрос заключается в том, - задумчиво заговорил жрец,  -
как  вам  выбраться  отсюда  живым.  Но  я  забыл  о  своих   обязанностях..
пожалуйста, попробуйте пироги, светлейший. Эти с фисташками - очень вкусны Я
помню это, хотя теперь они мне не по силам. - И, не  смахнув  насекомых,  он
протянул Уолли тарелку.
   Уолли отказался.
   - Почему вы считаете, что моей жизни угрожает  опасность?  Меня  защищают
воинские заповеди, ведь я здесь - гость. Кто может причинить мне вред?
   Старик печально покачал головой.
   - Я был бы рад, если бы мог выражаться точнее, светлейший. Отсюда  только
один путь. Это длинный переход через лес, который выведет  вас  к  парому  в
Ханне. Доподлинно известно, что из Ханна сюда отправились  несколько  воинов
высокого ранга, которые представляли собой угрозу для  Хардуджу.  Они  здесь
так и не появились. Не знаю, виновны ли в  этом  неверные  воины,  правитель
использовал наемных убийц...
   Наемным убийцей мог стать кто угодно, и в глазах воинов  это  были  самые
страшные преступники.
   - Как... - начал Уолли и сразу же нашел ответ, - из  лука?  -  К  луку  и
стрелам воины питали особое отвращение.
   Откусывая кусочек пирога, жрец кивнул.
   - Думаю, что так. Или просто превосходство в силе. За долгие годы  многие
паломники  попадали  в  засаду  на  этом  пути.   Конечно,   охрана   должна
обеспечивать безопасность, но боюсь, что  в  последнее  время  собаки  стали
охотиться вместе с  волками.  У  переправы  поставлен  конный  дозор,  чтобы
сведения о важных гостях поступали в храм немедленно.  Но  есть  подозрения,
что эти сообщения  передавались  не  тем,  кому  следует,  и  самых  богатых
приношений мы не получили.
   Уолли собирался поговорить о своем задании или о той загадке, что загадал
ему бог, но он не думал, что речь пойдет о неминуемой опасност