лось осторожно. Словно по  контрасту  с  тщательной
отделкой остального храма кладка была неряшливой. Ториан спускался первым,
освещая дорогу;  я  шел  следом,  стараясь  не  оступиться  в  тени.  Ход,
казалось, будет тянуться вечно - вниз, вниз, к самому сердцу  пирамиды.  В
одном я был уверен - это в том,  что  мы  не  напоремся  на  бегущего  нам
навстречу Нагьяка.
   Собственно, свисавшая со стен и потолка паутина не оставляла сомнений в
том, что этой лестницей уже не одно  столетие  никто  не  пользовался.  Не
исключено, что она вела в тупик - тогда мы останемся в  западне,  не  имея
возможности выйти из храма до наступления темноты, лишенные еды  и  питья.
Хуже того - пока верховная жрица будет  ждать  Балора  в  Обители  Богини,
вокруг храма соберется столько верующих, что мы не сможем покинуть его еще
несколько дней.
   Боги привели меня в Занадон для того, чтобы я стал свидетелем;  они  не
обещали мне, что я поправлюсь на этой работе.
   Впрочем, не обещали они и того, что я увижу сошествие на  землю  Балора
во  славе.  Убийственная  логика  Ториана  представлялась  мне  все  более
убедительной, поскольку даже мои божественные покровители поддерживали его
- разве не они привели меня  к  молельне  верховной  жрицы,  чтобы  я  мог
подслушать заговор? Мне не дали спасти прекрасную Шалиаль, ибо она  играла
в этом плане важную роль. Как бы она ни пострадала от Грамиана Фотия и как
бы я ни переживал из-за этого, все было предопределено. История, которую я
унесу из Занадона, выходила совсем не такой, какую я ожидал.
   Ториан замер как вкопанный, и я врезался в него  сзади.  Ощущение  было
примерно такое, будто я столкнулся со среднего размера кедром. Похоже,  он
и не заметил этого.
   Лестница  закончилась,  и  мы  оказались  в  подземелье.  Слабый   свет
светильника выхватывал из темноты зловещие  катакомбы,  тянувшиеся  в  обе
стороны от лестницы. Через равные интервалы  стояли  арки,  поддерживавшие
низкие каменные  своды.  От  запаха  гнили  и  крысиного  помета  начинала
кружиться голова.
   Ториан что-то буркнул и, высоко подняв  светильник,  двинулся  направо.
Из-под наших ног поднимались облака  пыли.  Первые  два  отсека  оказались
пустыми. Третий - нет. Подойдя поближе, мы пригляделись к  груде  хлама  у
дальней стены. Мой живот  свело  судорогой,  пульсирующая  боль  в  висках
усилилась.
   Все, что я увидел сначала, - это какие-то сухие палки, покрытые толстым
слоем той же пыли, что лежала на полу, почти не видные в тусклом свете,  и
все же уже тогда  я  знал,  что  это  не  обычные  палки  -  просто  разум
отказывался верить в то, что видели глаза.  Еще  в  этом  хламе  виднелись
округлые предметы, похожие на страусиные яйца,  -  они  смотрели  на  меня
пустыми глазницами и скалили желтые зубы.
   - Шестеро, - пробормотал Ториан. - Кажется, шестеро.
   - Не меньше пяти, - согласился я. Количество трудно было определить  на
глаз. Возможно, их  было  больше  шести,  поскольку  самые  древние  кости
обратились во прах, а обломки черепов перемежались с глиняными  черепками.
По меньшей мере один череп был пробит топором, но я разглядел еще и  цепи,
и обрывки веревок. К другим цеплялись  клочки  кожи  и  высохшей  плоти...
волосы в пыли...
   Ториан нагнулся, поднял длинную кость и приложил ее к своему бедру.
   - Рослый человек. - Отшвырнув кость, он зашагал прочь.
   На ватных ногах я поспешил за  ним.  Я  хотел  только  одного:  бежать,
бежать из этого проклятого места, пока дурной воздух не  прибавил  к  этой
коллекции наши кости.
   Это место до сих пор снится  мне  в  ночных  кошмарах.  И  более  всего
терзает меня воспоминание о черепках. Я могу поверить, что  цепи  остались
там просто потому, что снимать  их  с  трупов  было  бы  еще  сложнее,  но
глиняные сосуды означали еду и воду. Мне хотелось бы  верить,  что  жертвы
попадали сюда уже мертвыми... ну, в  крайнем  случае  почти  мертвыми.  Из
того, что мне известно, это могут быть преступники,  или  нарушившие  обет
жрецы, или кто-то в этом роде. Но я знаю, что думал Ториан, и сам верил  в
это. И верю до сих пор.
   Должно быть, врач или аптекарь определил  бы  по  этим  костям  гораздо
больше. Он мог бы сказать нам, были ли среди  жертв  женщины.  Он  мог  бы
утешить нас, сказав, что некоторые из умерших были совсем  уже  старыми  и
дряхлыми. Мне хотелось бы верить в  то,  что  Балор,  спасая  свой  народ,
остаток своей земной жизни правил Занадоном - если хотел, конечно.  Однако
живой бог должен рано или поздно вернуться туда, откуда  пришел,  исчезнув
не менее загадочно, чем явился. Даже если он мирно почил в своей  постели,
после него не останется разлагающийся труп. Храм никак не мог обойтись без
тайного захоронения, места, где можно спрятать останки бога. Мне  хотелось
бы верить, что мы с Торианом наткнулись той ночью на такое захоронение, на
братскую могилу.
   Но Ториан уже спрашивал этой ночью: что случится,  когда  Балор  спасет
Занадон? Если боги и не  ответили  ему  прямо,  они  намекнули  достаточно
прозрачно. Не могу сказать, чтобы я особенно переживал за Грамиана  Фотия,
но и ему я не желал такой участи - валяться скованным  в  этой  темнице  в
ожидании скорой смерти. Гораздо страшнее была мысль о том,  что  такая  же
участь может ожидать и супругу Балора.  Я  отчаянно  жалел,  что  не  могу
притащить  сюда  Бедиана  Тарпита  и  военачальника  Арксиса  -  пусть  бы
полюбовались.
   Мы вернулись к лестнице, по которой попали сюда,  и  пошли  по  другому
коридору. Следующие несколько отсеков подземелья оказались пусты. Еще  два
были завалены обломками  давно  обрушившихся  полок  и  грудами  истлевших
пергаментов. Несколько свитков отлетели в сторону и сохранились чуть лучше
- по крайней мере  по  ним  можно  было  понять,  что  они  были  когда-то
документами. Мы попали в храмовый архив. Судя по всему, крысам он пришелся
по вкусу.
   Пройдя подземелье из конца  в  конец,  мы  оказались  еще  перед  одной
лестницей, упирающейся наверху в люк. В потайном хранилище  царила  вечная
ночь, но там,  наверху,  уже  занимался  день,  и  обитатели  храма  могли
проснуться.
   - Ну, Меняла Историй? - Ториан посмотрел на меня в  упор.  -  Что  твои
боги, выведут нас наружу в целости и сохранности?
   - Разумеется, - вздохнул я и шагнул на лестницу.
   По  правде  говоря,  мне  было  настолько  дурно  от  тяжелого  воздуха
подземелья, что я почти не думал о том, что может ждать  меня  наверху.  Я
поднялся наверх, уперся руками в камень и напрягся.
   Камень поднялся бесшумно.  Люк  открылся  в  темноту.  Успокоившись,  я
толкнул его сильнее. Свет ударил мне в глаза так внезапно, что я  чуть  не
уронил крышку - грохот от ее падения разбудил  бы  весь  храм.  Вместе  со
светом в глаза полетела пыль. Только теперь  я  понял,  что  нахожусь  под
ковром. Я прислушался и услышал хорошо знакомый звук - чей-то храп. Ториан
взялся за люк, приняв его вес на себя, я отполз в сторону и высунул голову
из-под ковра, оглядываясь. Комната была большой и  богато  обставленной  -
вся в разноцветных коврах и  резной  мебели.  Сквозь  высокое  окно  лился
утренний свет. Звучный храп издавал раскинувшийся на пуховой перине в алой
шелковой пижаме верховный жрец Нагьяк.
   Проснись Нагьяк в следующие несколько  минут,  он  стал  бы  свидетелем
чрезвычайно  странного  поведения  собственного  ковра  на  полу   -   тот
шевелился, горбился и  в  конце  концов  исторг  из-под  себя  исхудавшего
мужчину с коротко стриженной бородкой, после чего вздыбился еще сильнее  и
из-под него вылез второй мужчина, заметно крупнее первого. Нагьяк  мог  бы
услышать сдавленные проклятия, когда  эти  двое,  ломая  ногти,  осторожно
опускали камень на место. Однако боги не стали будить его в  столь  ранний
час, и он продолжал храпеть.
   Мы расправили ковер, на цыпочках прокрались к двери и вышли. Само собой
разумеется, коридор был пуст.
   Я неплохо ориентируюсь в пространстве, так что не сомневался в том, что
мы находимся в западной части храма, на  уровне  земли.  Мы  поспешили  по
коридору к светлому пятну, означавшему  выход  и  безопасность  -  точнее,
относительную безопасность. Мы все равно должны были избегать  стражников,
однако за пределами священного  храма  нам  не  угрожало  ничего  страшнее
быстрой смерти. Порка или рабство казались теперь и вовсе пустяком.
   Возможно, сказывалось пребывание  в  затхлом  подземелье,  а  может,  я
просто смертельно устал, но меня уже  ничего  не  беспокоило.  Думаю,  что
Ториан пребывал в таком же состоянии.
   - Ну и куда мы пойдем теперь, Меняла? - спросил  он,  даже  не  пытаясь
приглушить голос.
   - Искать любовника, конечно.
   - Любовника Шалиаль? Ты знаешь, кто он?
   - Я знаю, кто поможет нам найти его.
   Мы уже почти добрались до выхода,  когда  отворилась  одна  из  боковых
дверей и из нее вышла молодая жрица. Мы застыли, чуть  не  столкнувшись  с
ней. Жрица зажала рот руками и бесшумно осела на пол.
   Мы перешагнули через нее и вышли.
   -  Ты   всегда   оказываешь   на   женщин   подобное   воздействие?   -
поинтересовался я.
   - Нет, - буркнул Ториан. - Обычно они падают на спину.
   Мы вышли во двор. Солнце еще не встало, но было уже светло.  Справа  от
нас как раз закрывались за кем-то ворота храмового сада. Прямо перед  нами
стояли, беседуя, пять или шесть жрецов. Так и не замеченные ими, мы прошли
между колоннами и зашагали прямо через двор. Теперь мы покинули  запретную
территорию и могли вздохнуть чуть свободнее.
   Несколько особо упорных верующих все еще стояли на коленях перед своими
богами, но стражники ушли. Ощущая себя жалкими букашками, мы  прошли  мимо
огромных каменных ног Майаны и пересекли Площадь Тысячи Богов.
   Всю дорогу  Ториан  молчал,  погрузившись  в  размышления.  Он  прервал
молчание, только когда мы миновали колоннаду и вышли на Большой Проспект.
   - Ты все еще хочешь говорить с ее братом?
   - Конечно.
   - Но это немыслимо!
   - Не думаю, чтобы он принимал участие в заговоре. Он не лишен совести -
ты же слышал его мнение по поводу цен на хлеб.
   - По сравнению с этим то были сущие пустяки! - свирепо фыркнул Ториан.
   - Вот именно.
   Нам встретилось несколько горожан, направлявшихся в храм. Они  косились
на наш необычный внешний вид, но, похоже, считали, что это их не  касается
- что, собственно, соответствовало истине.
   Я дерзнул посмотреть наверх. Майана сурово глядела на меня краем глаза,
словно предостерегая от разглашения подслушанной  мною  ужасной  тайны.  Я
поспешно перевел взгляд на Балора. Он казался  не  более  угрожающим,  чем
накануне, - точнее,  даже  менее  угрожающим,  почти  веселым.  Какими  бы
именами его ни называли - Балор,  Кразат  или  как-то  еще,  -  он  всегда
остается Непостоянным.
   Я пришел в Занадон, убежденный, что меня призвал  сюда  сам  Балор,  но
теперь начинал подумывать, не замешан ли в этом какой-нибудь  другой  бог.
Любой смертный, оказавшийся вовлеченным в дела богов, рискует нарваться на
серьезные неприятности. Здесь, в городе  Майаны,  я  целиком  и  полностью
находился во власти богини страсти: мало кто  из  богов  способен  устоять
перед ней. Если ей захочется раздавить жалкого менялу историй, шатающегося
по ее городу, кто из богов посмеет навлечь на себя ее гнев, встав  на  мою
защиту?
   Ториан продолжал недовольно хмуриться.
   - Ты считаешь, ее брат поможет нам?
   - Если он не поможет, я знаю, кто сделает это.
   - Девушка говорила, он никогда не пойдет против отца.
   - Она сказала также, что он очень набожен.
   - Ты расскажешь ему про подмену?
   - Наверное, - ответил я зевая. - Давай-ка свернем в этот переулок.
   Мы свернули с Большого Проспекта, становившегося опасно людным.
   - Ты с ума сошел!
   - Ты говоришь это уже не в первый раз.
   Во дворах голосили петухи. Лаяли собаки. Раз или два мы видели  кого-то
в отдалении; мы слышали  голоса  и  вдыхали  дразнящий  аромат  пекущегося
хлеба. Хлопали отворяющиеся ставни. Скоро первые солнечные  лучи  разбудят
орлов, гнездящихся на шлеме Балора, и уже сейчас можно было не сомневаться
в том, что день будет жарким. Я с трудом переставлял ноги, радуясь  только
тому, что идти почти все время приходилось  вниз.  Я  обдумывал  все,  что
случилось со мной за последние сутки, но мысли  путались  в  моей  усталой
голове, как водоросли в заросшей дельте  Натипи.  Казалось,  болит  каждая
мышца моего тела.
   - Омар, - не успокаивался Ториан, - но это же безумие! Ты доказал  мне,
что боги помогают тебе, но не ты ли говорил мне, что полагаться на богов и
испытывать их терпение - вовсе  не  одно  и  то  же.  У  нас  нет  никаких
оснований ждать  помощи  от  Джаксиана  Тарпита!  Скорее  уж  он  пожелает
отрубить нам головы, ибо мы обладаем тайной,  угрожающей  процветанию  его
семьи.
   Увы, я так устал, что  мне  не  хватало  сил  терпеть  сетования  моего
спутника.
   - Ты ошибаешься, - сказал я. - Боги открыли  мне  способ  добиться  его
поддержки.
   - Что еще за способ?
   - Ты сам видел. Вспомни, что Джаксиан Тарпит - человек глубоко верующий
и что он довольно долго вел дела своего отца в Ургалоне. Девушка сама  нам
это рассказала.
   - Ставкой в этой игре - моя  жизнь.  Я  не  собираюсь  отгадывать  твои
дурацкие загадки!
   - Тогда доверься мне, - огрызнулся я.
   Переулок, по которому мы шли теперь, раздваивался, и я пытался выбрать,
по  какому  из  двух  одинаково  малоприятных  путей  идти   дальше.   Оба
поднимались вверх, оба были завалены мусором, оба были настолько узки, что
мы не могли идти рядом.
   - Не хочу! Попробуй рассудить здраво! Мы можем найти безопасное убежище
в этом доме - на чердаке или в сарае! Мы ловки и  хитры.  Ручаюсь,  что  я
смогу открыть любое окошко на твой выбор, и мы запросто найдем место,  где
сможем переждать день - голод и жажду  мы  как-нибудь  стерпим.  Лучше  уж
прожариться на крыше, чем попасться в лапы стражникам. Возвращаться в  дом
Тарпитов - безумие. Забудь об этом!
   Как ни печально, я позволил своей усталости взять верх над  обыкновенно
учтивыми манерами. Я даже не потрудился ответить.
   - Тогда прощай, друг, - буркнул за моей спиной Ториан.
   - Прощай и ты.
   Я молча зашагал дальше. Когда через минуту я оглянулся, солнце сияло на
золотом шлеме Балора. Я остался один.


   Боги привели меня к воротам, которые я оставил  незапертыми.  Несколько
минут я просто стоял, прислонясь к стене, проклиная свою нерешительность и
отсутствие моего бесстрашного спутника. Я так устал, что мог бы  упасть  и
уснуть прямо здесь, в уличной пыли. Я  слишком  устал,  чтобы  бояться.  Я
отворил калитку и проскользнул во двор - знакомый двор, хотя  при  дневном
свете он казался больше. Я порылся в  складках  повязки  и  нашел  ключ  -
казалось, с тех пор, когда я украл его, прошло много лет,  а  не  каких-то
несколько часов. Оказавшись в доме, я запер за собой дверь и повесил  ключ
обратно на гвоздь.
   В доме все еще царила тишина. Я передвигался короткими  перебежками  от
одного укромного места к другому, но не видел  ни  души  и  не  слышал  ни
единого звука. Собрав остаток сил, я взбежал вверх по лестнице и подошел к
двери Джаксиана.
   Пора было становиться богом.
   Несмотря на усталость, я повторил  в  уме  те  аргументы,  которые  мне
стоило бы изложить Ториану:
   "Джаксиан Тарпит был послан в  Ургалон.  Купец,  ведущий  дела  в  этом
городе, не может не беспокоиться о судоходстве через  Врата  Роша,  а  его
сестра говорила, что он глубоко верующий человек. Он не  мог  не  молиться
часто богу приливов. Интересно, продолжает ли он  молиться,  вернувшись  в
Занадон?"
   Я  отворил  дверь  с  осторожностью  цветка,  распускающего   лепестки,
проскользнул внутрь и так же осторожно закрыл ее за собой.
   Посреди просторной, светлой комнаты стояла пустая  кровать,  застланная
шелками. Во всем убранстве ощущалось богатство: ковры с вышитыми цветами и
ракушками, одежды, украшенные  драгоценными  каменьями,  мягкие  шкуры  на
полу, низкие столики из оникса и яшмы, на которых лежали золотые гребни  и
булавки, алебастровые вазы и зеркало из полированного серебра  размером  с
суповую тарелку.
   Большая дверь в противоположной стене вела на балкон. Стоявшая  на  нем
кровать была занята. В летнее  время  жители  Пряных  Земель  предпочитают
спать на свежем воздухе.
   "Видишь, Ториан, - произнес я про себя, - ты заметил  сходство  даже  в
неверном свете факела. Подобное совпадение не может быть ничем иным, кроме
как ниспосланным богами знаком".
   Я развязал повязку и бросил ее на пол.
   - Враг у ворот, - объяснил я. - Жители Занадона ожидают явления бога со
дня на день.
   В чем мать родила - в точности как статуя - я шагнул к балкону.
   "Если один бог может явиться во плоти,  почему  бы  это  не  сделать  и
другому? - спросил я  отсутствующего  Ториана.  -  И  Джаксиан  -  глубоко
верующий человек. Он увидит сходство. - Я склонился над  кроватью.  Сердце
мое колотилось совсем не по-божески. - Не спорю, выдавать себя за  бога  -
святотатство, но мне было велено поступить так".
   Я упер руки в бока и изобразил на лице загадочную улыбку Роша.
   - Пробудись, смертный! - возгласил я. - У меня есть дело к тебе!
   Спящая фигура в кровати повернулась.
   Она села, дав мне возможность полюбоваться пышной, но красивой  грудью,
и в ужасе воззрилась на  мою  наготу.  Я  уставился  на  нее  с  таким  же
удивлением. Мы вышли из оцепенения одновременно. Она  натянула  одеяло.  Я
повернулся  и  устремился  к  двери.  Она...  за  свою  долгую  жизнь  мне
приходилось слышать много визга, возможно, даже более громкого.  Однако  с
этим, пожалуй, не сравнится ничто.



17. ЕЩЕ ОДИН ТЯЖЕЛЫЙ ДЕНЬ

   Я успел спуститься только на  полмарша  вниз,  когда  заметил  четверых
мужчин в латах, поджидавших меня  внизу  с  мечами  наготове.  Решив,  что
верхний этаж выглядит гостеприимнее, я  сменил  направление.  Трое  других
солдат ждали меня на верхней площадке. Я застыл на месте. Визг  так  и  не
прекращался, громкий, как пожарная труба. Из дверей  на  галерею  выходили
все новые люди; дворик внизу заполнился множеством слуг.
   Я был абсолютно наг.
   Обычным наказанием за изнасилование  служит  медленное  насаживание  на
кол. В случае, если попытка изнасилования не удалась,  наказание  могут  и
смягчить, но не обязательно. Это зависит от обстоятельств. До сих пор я не
находил никаких свидетельств того, что законы в Занадоне более милосердны,
чем в других городах.
   Ситуация настоятельно требовала трезвого рассудка на  холодную  голову.
Увы, хоть пот, стекавший у меня по спине, и казался  ледяным,  мозги  мои,
похоже, превратились в кипящую жижу. Я здорово утратил бдительность, в чем
могу  винить  только  свою  усталость.  Эти  увальни  в  бронзе  наверняка
поджидали меня, и они никак не могли дышать, не скрипя кожей и  не  лязгая
металлом. Я не мог не услышать этого. Но не услышал.
   Вооруженный отряд сверху продолжал наступать, заставляя  меня  пятиться
вниз. Когда я оказался на нижней ступеньке, а  острие  командирского  меча
почти уперлось мне в пупок,  я  остановился  и  обворожительно  улыбнулся.
Наверху кто-то оборвал визг звучным шлепком.
   Сквозь толпу  протолкался  и  стал  рядом  с  капитаном  Бедиан  Тарпит
собственной персоной. На нем был  простой  синий  халат.  Седые  волосы  и
борода были всклокочены, глаза - мутные со сна,  но  на  жестком,  крупном
лице играла довольная улыбка.
   - Вы были абсолютно правы, капитан! Они собирались вернуться.
   Возможно, Тарпит обнаружил свидетельства пребывания в доме чужих вскоре
после того, как проводил верховного  жреца.  Возможно,  он  решил  принять
ванну или проверить какие-нибудь записи  в  конторе.  Вполне  естественно,
городская гвардия не может не лезть из кожи вон, если за  ниточки  дергает
такой денежный мешок, как Тарпит. Исчезнувший ключ, незапертые ворота... Я
редко действую так неосторожно, хотя как раз сейча