а насилие.
   - В чем дело? - резко спросил он. - Где бабка Нен?
   - Я надеялся, ты нам это объяснишь, - ответил Йен Мельник.
   Тоби поднял руки, демонстрируя им кандалы:
   - Я не знаю! Я бежал. Я только-только зашел.
   - Сассенахи не забрали ее?
   - Конечно, нет! Даже англичане не настолько глупы, чтобы  связываться  со
знахаркой.
   - Тогда где же она?
   - Не знаю.  Она  была  здесь,  когда  меня  увозили.  Она  говорила,  что
собирается уходить, что кто-то позаботится о ней. - Стараясь не  паниковать,
он переводил взгляд с одного лица на другое. - Она знала, что  мне  придется
уйти из глена. Я решил, что кто-то в деревне...
   - Впервые слышу, - заявил Мельник.
   Страх сжал сердце Тоби ледяными пальцами. Если в глене  предстояла  смена
знахарки, эти люди знали  бы  об  этом.  Он  начал  было  вставать  и  снова
передумал. Они доверяли ему не больше, чем он - им.
   - Скажите мне, что случилось!
   Толстый Йен неуверенно покосился на своих спутников, но те молчали.
   - Мы пришли за тобой, но мы опоздали. Мы видели следы подков.  Мы  хотели
поговорить со знахаркой. Ее здесь не было. Мы ждали, искали...  -  Он  стоял
далеко от огня, и все же лицо его лоснилось от пота.
   Йен Мельник был перепуган до смерти.
   - Она, наверно, с хобом!
   - Что-то долго она там застряла.
   - Вы ходили в грот? - Дурацкий  вопрос.  Они  не  посмели  бы.  На  то  и
существуют знахарки. Хобы слишком вздорны и непредсказуемы.
   - Мы окликали ее, - пробормотал кузнец. - Она не отвечала.
   - Тогда я схожу сам, - решительно проговорил Тоби. Иногда бабка Нен брала
его с собой к хобу - когда он был совсем еще ребенком. Он полагал,  что  тот
неплохо к нему относится, раз спас его от демона леди Вальды. И  потом,  ему
так и так надо пойти и поблагодарить хоба за помощь.
   - Скажи лучше, как ты вернулся? - подозрительно спросил Мельник.
   Тоби поднялся на ноги - остальные попятились, увидев выражение его  лица.
Здесь, у очага, крыша была достаточно высокой, чтобы он мог стоять  во  весь
рост. Пошатнувшись от  усталости,  он  оперся  рукой  о  дымоход  и  свирепо
посмотрел на них сверху вниз.
   - Я сказал уже! - крикнул  он.  -  Я  бежал!  Меня  обвинили  в  убийстве
солдата. Я признал это. Они заперли меня. Я вырвался. Уж  не  хотите  ли  вы
сказать, что я сделал что-то с бабкой  Нен?  Это  же  бред!  Ни  у  кого  не
поднялась бы рука на нее!
   Ответ он прочел в их глазах. Ни у кого не поднялась бы рука на  знахарку,
тем более здесь, так близко к хобу. Ни у кого... кроме самого Тоби. Он  тоже
жил слишком близко от хобовой пещеры. Возможно, в их представлении  на  него
распространялась  часть  того  сверхъестественного,  что   окружает   людей,
общающихся с духами. За несколько последних лет нищий ублюдок вырос  и  стал
самым высоким мужчиной в глене. Сегодня он убил солдата, и все  же  вот  он,
снова дома.
   С мечами или без них, они смертельно боялись его.
   Он взял себя в руки:
   - Ну? Если вы меня  в  чем-то  обвиняете,  так  и  скажите.  Да,  я  убил
сассенаха сегодня вечером и не слишком  раскаиваюсь  в  этом.  Что  вас  еще
беспокоит?
   Мужчины неуверенно переглянулись, словно школьники на  неожиданные  слова
учителя. Тоби ждал, что кто-нибудь из них спросит его про кровь на груди, но
он и без этого был настолько исцарапан, что  на  надрезы  никто  не  обратил
внимания.
   - Сдается мне, он говорит правду, - громко объявил Рей Мясник.
   Кузнец и Мельник согласно закивали.
   Коптильщик насупился:
   - Я хочу знать, как это можно сбежать из Локи-Касла.
   Тоби не мог, не должен был рассказывать им, что случилось на самом  деле.
Если они только заподозрят его в том, что в него  вселился  демон,  они,  не
задумываясь, пронзят его сердце мечом, а то  и  тремя  сразу.  Он  попытался
выдумать правдоподобное объяснение и понял - бесполезно.
   - Я украл коня. - Это было лучшее, на что его хватило.
   Последовало молчание. Потом Кузнец усмехнулся:
   - А что до того? Ржавые цепи и вторые по силе плечи в глене, сдается мне?
- Он явно хотел сбить напряженность.
   - С чего это ты взял, что вторые? - спросил Мясник. - Уж хорошую говядину
я распознаю с первого взгляда.
   Кузнец и Мельник от души расхохотались. Все разом убрали  мечи  в  ножны.
Уже второй за эту ночь суд  признал  Тоби  Стрейнджерсона  невиновным  -  по
крайней мере в данную минуту, - и теперь все снова  стали  друзьями,  а  мир
светлым и прекрасным... пока.
   - Украл коня? - Жирное лицо Мельника расплылось в улыбке. - Вот  здорово!
Мы не обвиняем  тебя  ни  в  чем,  парень,  кроме  того,  что  ты  настоящий
шотландец, и потом, сдается мне, сассенахские кони это тоже  старая,  добрая
традиция в глене. Мы гордимся тем, что ты сделал сегодня ночью!
   Нет, правда?
   - Кеннет? - повернулся толстяк к Коптильщику. - Тебе нечего сказать этому
человеку?
   - Ага. - Коптильщик вяло двинулся вперед на своей  деревяшке  и  повернул
унылое лицо к Тоби. Ему не мешало бы побриться, и от него разило спиртным.
   - Спасибо, - с прохладцей проговорил он. - Мы правда благодарны - и жена,
и я. И сама Мег, конечно.
   Он протянул руку, на которую Тоби смотрел, не зная, что с ней делать.
   - Это был храбрый поступок, - не унимался Рей, - достойный Кэмпбелла.
   Нет, серьезно? Достойное убийство? Тоби вяло пожал руку Коптильщику.
   - На моем месте так поступил бы каждый мужчина. - Почему они думают,  что
он должен вести себя по-другому?
   - Не каждый, а только самый храбрый.
   Храбрый - значит глупый? Он не доверял внезапной смене их настроения. Что
они вообще здесь делают? Где бабка Не и?
   - Вы сказали, что пришли сюда за мной. Зачем?
   Вопрос адресовался Мельнику, но, как  только  мечи  спрятались  в  ножны,
инициативу перехватил речистый мясник. Он потеребил свои можжевеловые усы.
   - Помочь тебе, конечно. Увести тебя прежде, чем тебя поймают сассенахи.
   Или чтобы сдать его прежде,  чем  англичане  начнут  брать  заложников  в
отместку за смерть Форрестера? Тоби Стрейнджерсон не настолько  глуп,  чтобы
ждать помощи от глена. До сих пор  глен  не  проявлял  к  нему  ни  малейшей
симпатии.
   - И как вы собирались провернуть это? Они же возьмут заложников.
   Рей Мясник удивленно поднял свои пышные брови:
   - Тогда они пожалеют об этом! Мы превосходим их раз  в  двадцать.  У  нас
есть друзья, которых мы можем кликнуть. Об этом, парень, не беспокойся.
   - Они возьмут под наблюдение дороги, они пошлют...
   - Мы тоже кое-что приготовили, - перебил его Мельник.
   - Что-то не нравится мне, как все это звучит.
   Мужчины переглянулись, закатывая глаза.
   - Энни Бридж, - успокаивающе проворчал  Мясник.  -  Она  укроет  тебя  до
темноты. Мы найдем проводника, и он проведет  тебя  тропами,  о  которых  не
знают англичане. - Он хитро улыбнулся.  -  И  есть  один  благородный  лэрд,
которому нужны хорошие бойцы.
   Тоби переварил все эти новости по одной. Энни потеряла мужа под Литхолом,
а сыновей - под Норфорд-Бриджем и Парлайном. Энн сильнее  других  ненавидела
сассенахов. Если он и может довериться кому-то, так это Энни. Ее дом стоял у
самого входа в  Глен-Орки,  который  считался  непроходимым  из-за  болот  и
обитавшего в них безжалостного боуги.  Если  через  Глен-Орки  и  существует
безопасный проход, то англичане не единственные, кто  никогда  не  слышал  о
нем. Под "лэрдом", разумеется, имелся в виду Ферган. Ну да,  они  вообразили
себе, что раз деревенский ублюдок убил англичанина, то он захочет  примкнуть
к мятежникам. Он не собирался убивать Годвина. Он  сделал  то,  что  сделал,
только ради Мег, никак не ради короля Фергана. Ему лучше  не  ввязываться  в
эти игры.
   Все они - люди лэрда, но ему придется  верить  им  или  по  крайней  мере
делать вид, что верит. У него нет шанса выбраться из глена,  если  эти  люди
повернутся против него. Они помогают убийце сассенаха и будущему  мятежнику,
но к утру подробности его бегства из темницы сделаются всеобщим  достоянием.
Их нежные чувства к Тоби Стрейнджерсону не распространятся на вселившегося в
него демона.
   - Малый Хэмиш тоже идет, - сообщил Мясник. - Он был с  тобой,  когда  все
это случилось, так что сассенахские  убл...  то  есть  сассенахские  подонки
могут взяться за него.
   Что-то не давало покоя Тоби, пока он не вспомнил глаза Хэмиша, когда  тот
умолял его по дороге в Орки: "Возьми меня с собой!" Ну да, мальчик и  правда
может висеть на одном суку с ним.
   - Он славный мальчик, - вздохнул он и тут же понял, что для  этих  мужчин
он тоже всего только мальчишка.
   - И Мег тоже, - промямлил Коптильщик. - Жена так прям в припадках бьется.
   Учитывая то, что ей пришлось пережить в юности,  Элли  Коптильщица  имела
полное право закатить истерику из-за происшествия с дочерью, но даже так...
   - Уж не думаете ли вы, что они обвинят и Мег? - вскинулся Тоби.
   - Мир жесток, парень, - цинично ответил Мельник. - Ясное дело,  не  лэрд.
Но девчонке лучше тоже смыться.
   Ну да, не лэрд и даже не капитан Тейлор, но кое-кто  из  дружков  Годвина
Форрестера может подловить девчонку и постараться, чтобы  она  получила  то,
чего не получила сегодня.
   - У Элли родня по дороге на  Обен,  -  объяснил  Коптильщик,  выговаривая
слова со старательностью пьяницы, понимающего, что язык его плохо слушается.
- Вик проследит, чтобы она благополучно добралась туда.
   Толстый Вик?
   - Ох, нет! - Тоби выпрямился и коснулся головой потолка. - Если вы только
подпустите меня к Вику Коптильщику, в глене случится еще одно убийство.
   Должно быть, весь его вид подтверждал,  что  это  не  пустые  слова,  ибо
остальные зашикали, пытаясь его успокоить. Он вспомнил, с чего начались  все
его неприятности, и кровь застыла в жилах. Где бабка Нен?  Но  этого  же  не
может быть, правда? Ведь хоб защитит ее?
   Они стояли и ждали, когда он выскажет это вслух.
   - Этот подлец  дал  Безумному  Колину  нож  -  это  в  полнолуние-то!  Он
подговорил его убить меня.
   - Нет! - взвыл отец Вика. - Это не правда!  -  Однако  это  обвинение  не
удивило его, и остальные только пожали плечами. Зачем они привели его  сюда?
Неужели Коптильщик прохромал все это расстояние только затем,  чтобы  пожать
Тоби руку?
   - Это правда. И ваша дочь искала меня для  того,  чтобы  предупредить  об
этом. Только поэтому она и оказалась у замка - все из-за вашего драгоценного
сынка! И где бабка Нен?  Прочь  с  дороги!  -  Растолкав  их,  он  шагнул  к
бабкиному мешку с шитьем посмотреть, не найдется ли там запасной заколки для
пледа.
   - Кеннет, - вмешался Кузнец. - Чем меньше людей пойдет, тем спокойнее. Ты
ведь можешь положиться на Стрейнджерсона - он доставит твою девчонку родне в
Обен в целости и сохранности, верно?
   Молчание. Тоби распотрошил мешок на полу, но теперь  поднял  голову.  Все
ждали  ответа  Коптильщика,  и  даже  в  полумраке  было   видно,   что   от
неожиданности тот протрезвел.
   - Ты ведь  позаботишься  о  ней,  да,  парень?  -  неуверенно  проговорил
Кеннетт.
   Нет, ночь решительно становилась все безумнее и безумнее. Конечно же, для
Мег лучше исчезнуть на время, пока  страсти  немного  не  улягутся,  и  этот
никчемный ее сводный брат никак не поможет ей в этом,  скорее  наоборот.  Но
доверить ее убийце и  разыскиваемому  преступнику...  Разумеется,  если  они
имеют в виду, не воспользуется ли он ее положением, ответ ясен.
   - Я берег бы ее как родную сестру, но...
   Коптильщик кивнул и отвернулся.
   - Значит, договорились? - спросил Мельник.
   - Ага, - кивнул Коптильщик. - Сдается, мне достался не тот, - добавил он,
обращаясь скорее сам к себе.
   Кузнец подмигнул Мяснику, а Мельник понимающе улыбнулся. Если это  шутка,
до Тоби ее смысл совершенно не дошел: кто не тот?
   Он нашел булавку и встал поправить плед, снова столкнувшись с  остальными
- в доме становилось тесно, даже когда  он  был  в  нем  один.  Потом  опять
опустился на колени и развернул узел, который собрала для него бабка Нен.  В
отрезе тартана оказались завернуты его бритва,  огниво,  миска,  нож,  новая
шапка, которую она обещала сшить для него, пара рукавиц, которых  он  раньше
не видел, мешочек со снедью,  голова  соли  -  и  бабкин  маленький  кожаный
кошель. Он был тяжелее, чем всегда. Тоби развязал тесемку и заглянул внутрь.
Все лето он отдавал ей свой заработок, но ему пришлось купить новый  ремень,
и оставалось не так уж и много. Здесь  были  и  Босси,  и  куры,  и  все  ее
сбережения. Конечно, часть этого принадлежала и ему,  даже,  возможно,  все,
ибо так хотела она - она в деньгах не нуждалась, чего  нельзя  было  сказать
про него. Он сунул две монеты - поярче - в  спорран  и  снова  убрал  кошель
вместе с остальными собранными пожитками.
   - Идем! - сказал он и нырнул под косяк, не дожидаясь деревенских старшин.
7

   Тело затекло, а ноги все еще болели после прогулки в  Орки.  Прихрамывая,
он медленно брел по тропе, чтобы глаза привыкли к темноте и чтобы  остальные
не отставали. Луна, окруженная туманным венцом,  уже  склонялась  к  западу.
Дыхание вырывалось на морозе облачками пара.
   Он никогда не ходил к хобу ночью. Конечно, он мог  взять  факел,  но  вид
огня беспокоил хоба. Хоб вообще легко заводился,  особенно  в  грозу.  Любая
гроза, проходившая над Страт-Филланом, неизбежно  задерживалась  над  Скалой
Молний, испепеляя деревья, сотрясая скалу, отдаваясь эхом в холмах. И каждый
раз после этого по всему глену молоко скисало,  телята  рождались  мертвыми,
дети хворали - до тех пор, пока знахарке не удавалось успокоить хоба. Вскоре
хобу надоедало любоваться на почерневшие стволы в своей роще, и он  позволял
бабке Нен забрать их на дрова, а она посылала Тоби срубить мертвые деревья.
   Кто-то из мужчин тревожно кашлянул, и Тоби сообразил, что они идут уже по
самой роще.
   - Почему бы вам не подождать здесь? - Похоже, именно  этих  слов  они  от
него и ждали.
   - Ну... ты без нас обойдешься? - с  наигранной  нерешительностью  спросил
Мельник.
   - Лучше, если пойдет только один из нас. Так будет проще.
   Остальные с готовностью согласились.
   Дальше Тоби пошел один. Тропа сделалась уже. На ходу он размышлял,  будет
ли хоб ночью лучше заметен, чем днем, или  хуже.  Собственно,  все,  что  он
видел до сих пор, - это серебристое мерцание, что-то  вроде  свечения  среди
деревьев, словно листва начинала светиться,  а  воздух  свежел.  Обычно  хоб
оставался в своей пещере, но  иногда  выходил  и  смотрел,  как  Тоби  рубит
деревья. Очень редко Тоби замечал его в других частях глена. Хоб никогда  не
говорил с ним, только со знахаркой. Он вообще не  знал,  говорит  ли  хоб  с
кем-либо еще и понимает ли его этот кто-то, если тот  все-таки  говорит.  Он
подозревал, что по человеческим меркам хоб не слишком умен. Бабка Нен  редко
говорила о хобе, даже с ним. Она пела хобу, дарила ему красивые безделушки -
в общем, поддерживала у него хорошее настроение.
   Тропа оборвалась. Бабки Нен здесь точно не было. Прямо  перед  Тоби  луна
ярко освещала склон Скалы Молний и маленькую трещину в нем - вход  в  пещеру
хоба.
   Тоби опустился на колени -  прямо  на  мягкий  мох.  Он  склонил  голову,
исподтишка озираясь по сторонам. Он не увидел ничего,  кроме  поблескивавших
предметов - подношений, по большей части блестящих камешков. Люди  приходили
со своими затруднениями к бабке Нен и давали  ей  подобные  мелочи,  она  же
относила их  хобу,  передавая  при  этом  просьбы:  у  коровы  Герды  Мюррей
пропадает молоко... боль в спине у Лахлана Филда не дает ему  заработать  на
пропитание...
   Он решил для начала представиться - на случай, если хоб его не помнит.
   - Я Тоби Стрейнджерсон, из дома... меня растила знахарка. - Он чувствовал
себя довольно глупо, словно говорил сам с собой. - Я очень  благодарен  тебе
за спасение от демона и за то, что ты благополучно вернул меня домой. -  Ну,
почти благополучно - во всяком случае, без единого перелома.
   Он сунул руку в спорран в поисках монет и наткнулся на что-то небольшое и
твердое. Он вспомнил, что бабка Нен дала ему камень.  Он  оставил  камень  и
вынул деньги.
   - Я принес тебе вот это. Я надеюсь, тебе понравится. - Он бросил монеты в
грот. Они звякнули о камень.
   Тишина. Ни звука, ни ветерка. Вообще ничего.
   Он уже не сомневался - хоба здесь нет. Он говорил сам с собой.
   Где-то хрустнула ветка.
   Сердце подскочило. Он оглянулся, подождал, но больше ничего не услышал.
   - Мы не можем найти бабку Нем. - Он заговорил быстрее. -  Мы  беспокоимся
за нее, она совсем старенькая, а ночь такая холодная. Будь так добр,  отведи
меня к ней, пожалуйста. Или пришли ее домой.
   За его спиной кто-то хихикнул.
   Тоби вскочил, вглядываясь в темноту, - он был  слишком  хорошо  виден  на
фоне освещенной луной скалы.  Сердце  бешено  колотилось  в  груди:  "Дум...
Дум..." Кто-то снова хихикнул.
   Безумный Колин!
   Безумный Колин Кэмпбелл был здесь, в роще, и  наверняка  нож  все  еще  у
него.
   "Вперед!"
   Стволы деревьев светились бледным светом  -  он  отчетливо  видел  каждый
лист, каждую тростинку. Время замедлило свой  бег,  подчиняясь  сумасшедшему
барабанному бою. Слева от него, в кустах, маленьким темным комочком  чернело
тело бабки Нен. По тропе к нему крался человек,  поблескивая  лезвием  ножа,
ощерив зубы в  предвкушении  крови.  Он  не  слышал  барабанщика,  не  видел
ужасного голубого сияния.
   Плечистый юноша шагнул в тень. Глядя  на  приближающегося  убийцу,  юноша
схватился за ржавое кольцо на левом запястье, потянул, пока замок не лопнул,
и отшвырнул его в сторону.
   Человек подпрыгнул и оглянулся посмотреть, что это за шум.
   Юноша принялся за правый наручник.  Это  оказалось  чуть  труднее.  Кровь
выступила из-под ногтей, но проклятая штуковина все же  поддалась.  На  этот
раз безумец услышал лязг  замка  и  определил  источник  шума.  Он  двинулся
дальше, задыхаясь от возбуждения и описывая кончиком ножа небольшие круги.
   Когда он оказался на расстоянии вытянутой  руки,  поджидавший  его  юноша
стремительно выбросил  руку  и  перехватил  нож;  другой  рукой  он  схватил
человека за горло. Он выворачивал безумцу запястье до тех пор, пока кости не
треснули и тот не выронил нож. Потом он раздавил тому  глотку  -  так  давят
блоху - и наблюдал за тем, как тот умирает, выкатывая  глаза,  разинув  рот,
вывалив язык, - совершенно беззвучно.  Только  неутомимый,  заглушающий  все
ритм: "Дум... Дум..." Потом он отшвырнул дергающийся труп, как пустую яичную
скорлупу.

8

   Бабка Нен была мертва уже несколько часов. Тело ее остыло и закоченело, и
весила она не больше небольшой охапки веток. Тоби нес ее на  руках  вниз  по
тропе, стараясь не смотреть на страшную рану у нее  на  горле  -  черную  от
запекшейся крови.
   Не задерживаясь, он миновал ожидавших его людей и поспешил в  дом,  слыша
за спиной их сердитое ворчание. Как  бы  он  ни  спешил,  они  не  могли  не
заметить слезы у него на щеках. Взрослому мужчине стыдно плакать, но  сейчас
ему было на все наплевать.
   Плачущий убийца? Он ведь снова убил. В четвертый раз  за  одну  ночь  его
руки совершили убийство, и на этот раз он  убил  не  того.  Трупом,  который
остывал сейчас в роще, полагалось  бы  быть  Толстому  Вику,  а  не  Колину.
Безумный Колин родился ущербным. Хоб ли постарался, или же это вышло  просто
по случайности, но вины Безумного Колина  в  этом  не  было.  Ужас  и  кровь
Норфорд-Бриджа лишили его остатков разума, но и война случилась  не  по  его
вине. Убийца - Вик, вложивший в его руку нож.
   Кто убил Безумного Колина? Тоби Стрейнджерсон или демон? Он не мог больше
отрицать, что носит в сердце демона. Он не мог больше верить в  то,  что  из
темницы его спас хоб. Уж никак не хоб вселился в него только для того, чтобы
совершить еще одно убийство, - хоб действует более прямолинейно.  Когда  бой
военных барабанов не понравился хобу, солдаты свалились в  судорогах.  Через
несколько лет после этого странствующий жестянщик попыт