би и так цеплялся за край повозки изо всех сил;  теперь  же  пальцы  аж
побелели от напряжения.
   - Вы это о моей матери, да, сэр?
   Мельник пожал своими необъятными плечами:
   - Я это об обоих твоих родителях, парень.
   - Мне известно, что означает мое имя, сэр.
   - Оно означает только то, что твой дед был недостаточно богат.
   - А? Я хотел сказать... Что?
   Мельник изрыгнул проклятие, обращаясь к своей кляче,  -  та  игнорировала
его, продолжая неспешно трусить вверх по склону.
   - Девятнадцать лет  назад,  сынок,  весь  цвет  горного  края  полег  под
Литхолом.
   Старик, похоже, завел один из своих бесконечных разговоров.
   - Да, сэр, - покорно откликнулся Тоби и набрался терпения.
   - Битва Столетия - так называют ее. И правда, вряд ли наш век увидит  еще
одну такую.
   Насколько помнил Тоби, битва при Литхоле так  называлась  только  потому,
что произошла в 1500 году. С тех пор век видел уже две такие же битвы  -  по
крайней мере почти такие же ужасные.
   - Славное войско собралось тогда! - вздохнул мельник. -  Без  малого  две
сотни нас выступило, а  во  главе  наш  лэрд  -  Кеннет  Кэмпбелл,  то  бишь
последний настоящий лэрд Филлана. Его род владел Локи-Каслом сотни  лет.  Не
то что нынешние куклы, которых посадили править нами. -  Его  свиные  глазки
прищурились, как бы оценивая реакцию Тоби на подобную крамолу.
   - Конечно, сэр.
   - Не рождалось еще воинов, способных сравниться с Кэмпбеллами из Филлана.
Сам король Малькольм сказал это, когда смотрел свое войско  накануне  битвы.
Нас будет мало, сказал он, но мы сильны духом. Воистину  это  было  так!  Мы
были лучшими из лучших хайлендеров. Англичане палили в нас, залп за  залпом,
но наши ряды не дрогнули. Нас не вернулось в родной глен и четырех десятков,
вот так-то, парень. Горький это был день для Шотландии. Сам король Малькольм
пал в бою, и двое его сыновей, и лэрд Филлана, и оба его сына, и всех  мужей
Горной Шотландии выкосило как серпом. Сассенахи устроили настоящее побоище.
   - Да, сэр. - Литхол  был  не  первой  катастрофой,  да  и  не  последней.
Конечно, он отличался особым кровопролитием, но это прежде всего потому, что
королю Эдвину надоело каждые несколько лет подавлять  восстания,  вот  он  и
решил преподать своим шотландским подданным хороший урок.  Впрочем,  в  ряду
уроков Литхол был как раз первым.
   История вообще казалась Тоби печальным предметом, во всяком  случае,  как
ее преподавали в  тиндрумской  школе.  Утомительно  долгий  список  битв,  в
которых вооруженные копьями и палашами хайлендеры противостояли  лоулендерам
<лоулендеры - жители Лоуленда, южной, менее гористой  части  Шотландии>  или
англичанам - иногда тем и другим вместе, - вооруженным пушками и  мушкетами.
Результат  был  один  и  тот  же:  бойня.  Уже  на  памяти  Тоби   случились
Норфорд-Бридж и Парлайн, а Литхол произошел всего за год  до  его  рождения.
Должен же быть предел, за которым  отвага  превращается  в  самоубийственное
безрассудство. Правда, вслух говорить это в Страт-Филлане не стоило.
   Йен Мельник сдвинул густые белые брови:
   - Той же зимой они разместили в замке свой гарнизон. Солдатам нужны  были
женщины - но это ты и сам знаешь.
   Да, это Тоби знал слишком хорошо.
   - Они похитили шесть девушек из деревни.
   - Именно так. Срам, да и только. И шесть девушек на  столько  мужчин  еще
срамнее. Когда они ушли следующей  весной,  они  бросили  девушек,  всех  до
единой с ребенком на руках. Одной  из  них  была  Мег  Инишейл.  Она  хотела
назвать тебя Тоби Кэмпбеллом из Инишейла,  но  твой  дед  поклялся,  что  не
позволит, чтобы его имя носил... английский ублюдок.
   - Я этого не знал! Инишейл?  -  Разговор  о  семье  был  для  него  делом
непривычным.
   - Рей Кэмпбелл из Инишейла. Ох, парень, он и до того был не  сахар,  этот
Инишейл. Две жены были у него, и обе умерли молодыми. Третьей-то он себе так
и не нашел. Никого у него не оставалось, кроме Мег,  да  и  ее  он  не  смог
простить. Хоть и не было в том ее вины, он этого не понимал.  Он  так  и  не
пустил ее больше к себе на порог.  Предложить  что-то  кому  другому,  чтобы
ухаживали за ней, у него тоже не было, а принять помощь со стороны  гордость
не позволяла.
   - Мой дед был Кэмпбелл из Инишейла?
   - Ох, нет, он-то сам родился у нас в глене. Кажись, его отец пришел  сюда
из Инишейла или его дед.
   Бабка Нен всегда уклонялась от разговора о матери Тоби. Теперь он начинал
понимать почему: неожиданные ответы повлекли бы за  собой  новые  расспросы.
Клан мужчины и его родня определялись, само собой, только по отцу, но в  его
жилах, оказывается, текла и кровь Кэмпбеллов, чего он раньше не знал. Но где
был Йен Мельник, когда женщину из его рода изгнал из дома ее же родной отец?
Почему ей пришлось рожать сына в хижине знахарки, и никого не было  рядом  с
ней, кроме бабки Нен?
   - Она назвала меня Тобиасом.
   Мельник пожал плечами; казалось, он чувствовал  себя  не  слишком  уютно,
словно жалел, что заговорил об этом.
   - Это ведь еще ни о чем не говорит, верно? Она ведь не  могла  знать,  от
кого из сассенахов понесла. Бабка Нен приютила ее; Мег родила тебя и умерла.
Это разбило сердце старому Рею, если оно не было еще разбито. Он умер  через
два дня после твоего рождения. Он ни разу тебя не видел.
   Его дочь, умирая, назвала младенца Тоби  -  так  говорила  бабка  Нен,  и
подтвердить  или  опровергнуть  это  не  мог  больше  никто.  Тобиас  -   не
шотландское имя. Возможно, сассенах по имени Тоби нравился ей больше  других
или она меньше других его ненавидела.  Может,  он  был  с  ней  добрее,  чем
другие? Впрочем,  какое  отношение  это  имеет  к  отцовству?  Так,  досужие
вымыслы. Тобиас Стрейнджерсон - Тобиас Сын Чужака -  Тоби-ублюдок.  Никто  и
никогда не узнаем кто его отец.
   Они  поднялись  уже  достаточно  высоко  по  склону,  чтобы  видеть   всю
раскинувшуюся под ними деревню. Крыши из дерна сливались с травой, а  дороги
и стены, казалось, покрывали всю  долину  паутиной.  Дальше,  на  полпути  к
Крианларичу, стояла Скала Молний, к подножию которой  прилепилась  маленькая
избушка бабки Нен, дом, где он родился, вырос и  жил.  Где-то  рядом  с  ней
должна  была  пастись  на  привязи  Босси,  но  с  такого  расстояния  разве
разглядишь? Вершина Бен-Мора сияла нетронутым снегом.
   Мельник тряхнул поводьями, но лошади его нетерпение не передалось.
   - Тебе известно, что случилось с остальными пятью, парень?
   "Почти ничего".
   - Мне всегда говорили, что они ушли из глена.
   Кто будет обсуждать такие вещи при Тоби Стрейнджерсоне? Все, что говорила
на эту тему бабка, - это то, что их всех отослали к родне за горами, чтоб  в
глаза не видеть их ублюдков. Она никогда не упоминала,  что  кто-то  из  них
позже вернулся домой. Она никогда не говорила  и  того,  что  вместо  них  в
Страт-Филлан пришел кто-то другой, хотя  поведение  англичан  после  Литхола
было варварским повсеместно. "Укрощение" - вот как они называли месть короля
Эдвина. Вся Шотландия присмирела после  этого  на  целых  десять  лет,  даже
Горная.
   - Некоторые ушли, - кивнул мельник. - Дугал Рыжий  потерял  под  Литхолом
обоих своих сыновей.
   Какой такой Дугал? Тоби чувствовал себя так, словно где-то оставил что-то
важное и теперь ему нужно вернуться, чтобы найти это.
   - Кто, сэр?
   - Дугал был не то что Рей. Он принял свою Элли обратно. Конечно,  молодой
Кеннет потерял под Литхолом ногу. Одноногий  пахарь  будет  ходить  кругами,
верно?
   Ага, значит, вот куда он клонит!
   Кеннет Коптильщик - угрюмый  человек,  сильный  телом  и  мрачный  духом.
Калека, он редко выходил из дома и  слишком  много  пил.  Тоби  не  особенно
интересовался им, так что даже не мог представить его себе молодым. Впрочем,
его поведение можно было хотя бы отчасти извинить сварливой женой вроде Элли
и еще в большей степени - непутевым сыном вроде Толстого Вика.
   - Дом и собственное дело - вот чем Дугал  расплатился  с  мужем  Элли  за
свадьбу и имя для ее младенца. Мы еще все подшучивали над молодым  Кеннетом,
что он продает за такую плату. Этот их Вик  родился  всего  через  несколько
месяцев после свадьбы - почти одновременно с тобой.
   - Он на неделю старше меня, сэр.
   Йен кивнул:
   - Да, но ты самый рослый мужчина в глене. А ведь он ничуть не ниже  тебя.
Вы с ним - два сапога пара! Я хочу сказать, у него нет права  обзывать  тебя
так, и сдается мне, у тебя найдется родня и ближе меня. Этого ты не знал?  -
недоверчиво спросил мельник.
   - Нет, сэр. Даже не догадывался.
   Неужели мельник считает его таким уж болваном? Конечно, он знал.  Это  же
совершенно очевидно. Они ровесники  и  роста  почти  одинакового.  Волосы  у
Толстого Вика прямые и черные, у Тоби - каштановые и вьющиеся,  но  в  школе
оба выделялись среди  сверстников  ростом.  Они  всегда  враждовали.  Другие
мальчишки дразнили их близняшками до тех пор, пока не  разобрались  получше,
ибо ничего общего между ними не было и быть не могло. Никто не смог бы этого
доказать, но вполне можно бы было предположить - оба зачаты одним и  тем  же
неизвестным английским солдатом. У Тоби  Стрейнджерсона  был  сводный  брат,
который только что пытался убить его.
   Ну его к черту. Вик Коптильщик - лжец, лентяй, лоботряс, который не  дает
прохода девушкам и к тому же пьет еще больше, чем его  отчим.  Он  не  стоит
даже удара копьем.
   Куда интереснее, отчего это Йен Мельник вдруг  признается  в  собственном
родстве - это теперь-то, столько лет спустя.  Насколько  Тоби  разбирался  в
запутанных родственных  отношениях  обитателей  глена,  если  он  приходится
родней Йену, он состоит в родстве по меньшей мере с  четвертью  Филлана,  не
говоря уже о связях по линии Кэмпбеллов. Они могли бы сказать ему и  раньше,
разве нет? Неужели так трудно признаться в этом круглому сироте, выращенному
местной колдуньей, которая старше всех в глене и большую часть времени не  в
своем уме. Это ведь не требует особых усилий. Неужели никто из них так и  не
смог пробить стену молчания?
   И зачем один из них сделал это теперь? Ведь женщинам - его  родственницам
уже поздно изображать  любящих  тетушек  или  утирать  ему  слезы,  если  он
разобьет коленку. И мужчинам слишком поздно брать его  со  своими  сыновьями
удить рыбу в озере или охотиться на оленей лэрда - чего многим хотелось,  но
мало кому удавалось. Никто ведь ни слова не сказал.  Не  говоря  уж  о  том,
чтобы что-то сделать.
   Сам мельник был с ним довольно добр. Он позволял маленькому  Тоби  водить
по кругу ослика, хотя то же он позволял и всей остальной детворе.  Он  время
от времени подбрасывал бабке Нен мешок муки  -  но  большинство  деревенских
тоже носили ей подарки. Они поступали так потому, что она была  знахаркой  и
делала все, чтобы хоб был доволен, а  вовсе  не  за  то,  что  она  приютила
изгнанную из дома девку, спасла ее ребенка и сумела взрастить его  даже  без
помощи кормилицы.
   Так почему Йен Мельник открыл свою  тайну  теперь?  Проверял  преданность
Тоби? Он ведь тоже  принимает  английское  серебро.  Возможно,  он  имеет  с
гарнизона больше, чем любой другой в деревне. Правда, он только что  вытащил
Тоби из очень неприятной заварушки.
   Старик ждал ответа, а телега  громыхала  уже  почти  под  самыми  темными
стенами замка. На зеленой лужайке занимались муштрой под барабан  сассенахи.
На краткий миг их шлемы и мушкеты вспыхнули на  солнце,  и  тут  же  поворот
дороги скрыл их из виду.
   - Вы хотите сказать, что Вик Коптильщик может быть моим братом, сэр?
   - Возможно. Я не сказал бы этого никому другому.
   - Я тоже. - Толстый Вик не стоил даже конского дерьма.
   Йен повернул клячу к воротам.
   - Тебе придется делать выбор, Тоби Стрейнджерсон, и делать  очень  скоро.
Тебе нечего наследовать в глене.  Ты  случайно  не  подумываешь  отправиться
искать свою судьбу где-нибудь на стороне?
   Ничего не хотелось Тоби так, как отряхнуть прах глена со своих ног и уйти
отсюда навсегда, но пока что  он  не  мог  сделать  этого,  хоть  мельник  и
намекал, что оставаться в деревне ему небезопасно.
   - Я нужен бабке Нен.
   Телега прогромыхала под аркой ворот  и  въехала  в  гулкий  двор.  Старик
натянул вожжи,  кляча  послушно  стала.  Его  умные  свиные  глазки  в  упор
посмотрели на пассажира. Похоже, он собрался переходить к делу.
   - Ты здоровый, крепкий парень, Тоби, - просипел он. - Чьим  человеком  ты
будешь? У тебя не так много времени выбирать. И потом,  лучше  делать  выбор
самому, добровольно, чем приносить присягу с приставленным к горлу  клинком.
Теперь обе стороны вербуют в свое войско именно таким образом.
   Значит, вот в чем дело. На чью сторону станет крепкий парень. Больше двух
лет прошло с битвы при Парлайне, а с Ферганом все еще не  разделались  -  по
слухам, беглый король  Шотландии  скрывался  в  горах.  В  Эдинбурге  правил
губернатор,  посаженный  английским  королем.  Хотя  на  равнине  оставалось
относительно спокойно, в Горной Шотландии тлел огонь сопротивления.
   Йен Миллер участвовал в Битве Столетия, при Литхоле; он потерял сына  при
Норфорд-Бридже - кто, как не он, доказал  свою  преданность  родине?  Но  он
принимает деньги сассенахов. Он только что спас их батрака, напомнил  ему  о
его английском происхождении, мало  того  -  пытался  настроить  его  против
деревенских байками, которые могли быть правдой, а могли и не быть.
   Если Тоби даст не тот ответ, этот ответ может долететь не  до  тех  ушей.
Беда в том, что он не знал, какой ответ - тот.
   - Да, сэр. Я понимаю. Но сейчас мой долг - бабка Нен. До тех пор, пока  я
ей нужен, я останусь в глене.
   Кто бы его ни спас, он не доверит свое горло Кэмпбеллу.

3

   С малых лет Тоби приучили думать, что Локи-Касл  -  мощная,  неприступная
крепость.
   Английские солдаты просветили  его  на  этот  счет.  Локи-Касл  -  просто
высокий каменный дом, окруженный высокой стеной, говорили  они.  Конечно,  в
глене, где даже две комнаты в доме - редкость, он  выглядел  впечатляюще.  В
былые времена крепкие стены позволяли ему переносить осаду,  но  современные
пушки в два счета не оставили бы от его укреплений камня на камне.
   Другое дело, как доставить в глен пушки, но Тоби хватало ума не  задавать
этот вопрос сассенахам.
   Еще одну вещь он понял: сассенахи не так уж и плохи. Сними с  английского
солдата мундир, а с хайлендера - плед, и ты не отличишь одного  от  другого.
Конечно, у сассенахов очень забавные имена вроде Дрейка,  или  Хопгуда,  или
Миллера, или Мейсона, хотя все они  -  солдаты,  а  вовсе  не  мельники,  не
каменщики и уж наверняка не селезни. Они ворчали протяжными голосами  насчет
поганой кормежки, насчет такого-и-растакого сержанта Дрейка  и  насчет  этой
проклятой горной пустыни, где их заставили торчать.  Они  были  несчастны  и
тосковали  по  дому.  И  больше  всего  им  недоставало  женского  общества.
Возможно, Укрощение восемнадцать лет назад  все-таки  потерпело  неудачу,  а
может, король Невил в отличие от своего отца предпочитал другие методы,  или
непрекращающееся сопротивление короля Фергана тоже что-то да значило, но  на
этот раз гарнизону было строго-настрого запрещено  трогать  местных  женщин,
что заметно сказывалось на настроении всех мужчин, кроме разве что  капитана
Тейлора, который привез с собой жену.
   Возвращающийся с муштры отряд строем  вступил  в  ворота.  Сержант  Дрейк
шагал во главе и лающим голосом  выкрикивал  приказы.  Барабанный  бой  эхом
отдавался от каменных стен. Капитан Тейлор смотрел на строй со стороны. Если
у Тоби Стрейнджерсона и появлялись иногда мысли вступить в ряды сассенахских
Королевских Стрелков, то уж никак не из-за того, что он мечтал провести  всю
свою жизнь за муштрой и упражнениями с мушкетом.
   Он спрыгнул с телеги.  К  ним  направлялся  стюард  Брюс,  но  ждать  его
распоряжений не стоило. Груз надлежало перенести в кладовую, и остаток  пути
тяжелым мешкам предстояло проделать на спине Тоби Стрейнджерсона.
   Брюс из Крифа служил в Локи-Касле  стюардом  с  незапамятных  времен.  Он
служил Кеннету Кэмпбеллу, лэрду Филлана, пока тот не погиб под  Литхолом.  А
может, еще и его отцу. Лэрды приходили и уходили, но мастер Криф  оставался,
незыблемый, как сам замок. Вполне возможно, он старше всех в глене, такой же
древний, как бабка Нен. Должно быть, в юности  он  был  высоким,  но  сейчас
горбился и ходил, опираясь на палку. На голове у него не осталось ни единого
волоса. Сухая пергаментная кожа обтягивала кости. Даже летом он расхаживал в
лисьей шубе, и  его  костлявые  руки  непрерывно  тряслись.  Но  взгляд  его
по-прежнему был острым, как дротик.
   Он был здесь и в год  Укрощения.  Время  от  времени  у  Тоби  появлялось
сумасшедшее желание подойти к этому древнему старику и спросить,  не  помнит
ли он кого из тогдашнего гарнизона. Не помнит ли он кого-то особенно рослого
и здорового - здорового настолько, что сумел зачать двух из шестерых  детей?
Или кого-то достаточно доброго, по имени Тобиас?
   Но он никогда не спрашивал этого и знал, что никогда не спросит.
   Он стащил с телеги мешок овса, взвалил его на  спину,  повернулся,  чтобы
идти, и чуть не столкнулся со стариком, заступившим ему дорогу.
   - Отнесешь мешки в кладовую, Стрейнджерсон.
   - Да, сэр. - Уж не думает ли он,  что  Тоби  взгромоздил  мешок  себе  на
плечи, чтобы сбежать с ним?
   Пронзительный взгляд продолжал беззастенчиво буравить его.
   - Потом зайдешь ко мне.
   - Да, сэр.
   Тоби зашагал в кладовую. Входя в дом, он слышал ворчание  старика  насчет
того, что он заказывал  муку,  и  сиплые  оправдания  мельника.  Похоже,  он
собирался обвинить во всем Тоби, а  это  означало  потерю  по  меньшей  мере
половины дневного заработка.
   Солнечные лучи никогда не проникали в этот мрачный двор. С одной  стороны
его заслонял дом; по обе стороны  ворот  размещались  конюшни  и  караульные
помещения; высокие стены соединяли здания с обеих сторон.  Если  не  считать
желоба для воды и пары небольших сараев, это и был весь Локи-Касл. По стенам
разгуливала стража, но ни рва, ни подъемного моста, ни пушек здесь не было.
   Кладовая  располагалась  на  первом  этаже  главного  дома,  и  дверь  ее
распахнулась - Тоби не успел даже толкнуть ее.
   - Клади сюда! - сказала Хельга Бернсайд.
   Он скривился при виде огромного ряда мешков, на который она показывала, -
он был Тоби уже по плечо.
   - У нас полный воз, так и знай. - Собравшись с силами, он  закинул  мешок
наверх.
   Хельга насмешливо ухмыльнулась:
   - Ничего, ты у нас парень здоровый! Тебе только полезно будет.
   - Только за двойную порцию на обед! - заявил он,  поворачиваясь  идти  за
следующим.
   - Хоть какая-то разница, а то все тройные! - крикнула она ему вслед.
   Хельгу - большую, веселую тетку - в деревне любили все. И это несмотря на
то что она тоже получала деньги у англичан. Может, одно дело, когда на врага
работает женщина, а совсем другое - когда мужчина? Ну  конечно  же,  разница
была - от женщин никто не ожидал, чтобы те убивали сассенахов. От  мужчин  -
ожидали.
   Он вернулся к телеге и забрал следующий  мешок.  Мельник  куда-то  исчез,
скорее всего на  кухню.  Никого  другого  помочь  батраку  с  разгрузкой  не
прислали - впрочем, он не очень-то и переживал. Если бы не эта работа, он бы
чистил конюшню или уборные или рубил бы  кусты,  охотился  бы  на  крыс  или
просто  бегал  бы  по  всяким  поручениям.  Его  могли  бы  даже  послать  с
каким-нибудь делом обратно в деревню, чего ему уж никак  не  хотелось  -  по
крайней  мере  сегодня,  на  время  действия  предсказания  хоба.  Уж  лучше
потаскать мешки.
   Теперь стрелки перешли  к  упражнениям  с  мушкетами.  Сержант  Дрейк  по
обыкновению орал во всю глотку, перекрикивая барабанный бой:
   - Шомпол вынь!
   Тра-та-та!
   - Запал проверь!
   Тра-тата-та!
   Да, пожалуй, парню  с  мешком  муки  на  горбу  приходится  послаще  этих
бедолаг. Ружья так тяжелы, что