Дэйв ДУНКАН под псевдонимом Кен ХУД
    ЛОНГДИРК I
    ДЕМОНА


   На следующее утро мы выехали  в  Форт-Уильям.  Дорога  шла  вдоль  берега
Лох-Ломонда, где один из самых знаменитых горных массивов в мире то  и  дело
скрывался за завесой шумного водопада... Когда мы доехали до  Страт-Филлана,
погода  немного  улучшилась.  Не  покидая  насиженных  мест  в  салоне,   мы
добросовестно восхищались живописными руинами маленького замка Локи-Касл при
въезде в Глен-Локи.
   Всего одна миля старой дороги  -  и  вы  у  монумента  Лонгдирка,  однако
поворот к нему стоило бы  обозначить  получше.  Множество  туристов,  должно
быть, проворонили этот поворот, так и не узнав, что  оставили  без  внимания
единственное место, которым могут гордиться местные жители, - родину  самого
знаменитого сына этой земли.
   Единственного знаменитого сына... В  туристский  сезон  музей  и  магазин
сувениров открыты с десяти до шестнадцати часов.
   Ни один календарь в  мире,  ни  одна  открытка  не  передадут  пустоты  и
одиночества этих продуваемых всеми ветрами холмов. Трудно  представить,  что
во времена Лонгдирка, когда большие современные города вроде Глазго были  не
более чем деревушками, Хайленд славился  по  всей  Европе  лучшими  бойцами.
Теперь же только бесформенные груды камней на склонах отмечают те места, где
когда-то стояли коттеджи...
   Ян Флинт. "Путешествия по Западной Шотландии"

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ДЕНЬ В ЖИЗНИ

1

   - Эй ты, ублюдок!
   Голос, в котором звучал вызов,  послышался  откуда-то  из-за  спины  Тоби
Стрейнджерсона. Он не оглянулся. Правая нога его инстинктивно дернулась,  но
он справился с собой и, не меняя шага, продолжил путь по пыльной дороге.
   - Это я тебе говорю, ублюдок!
   Голос, похоже, принадлежал Вику  Коптильщику.  Женщины,  сплетничавшие  у
дверей, оглядывались на крик, работавшие на  огородах  мужчины  выпрямлялись
посмотреть. Двое юнцов впереди него тоже смотрели в ту  сторону,  ухмыляясь,
широко расставив ноги и сложив руки на груди. Значит, стычка  подстроена,  и
они играют в ней не последнюю роль.
   Выбора не оставалось. Тоби шел, не останавливаясь, прикидывая, сколько их
будет. Впрочем, какая разница? В любом случае достаточно, чтобы сделать все,
что они хотят сделать. Потом он вспомнил, о  чем  его  предостерегала  нынче
утром бабка Нен, и по спине у него пробежали  мурашки.  Это  несчастье  было
предсказано.
   - Ну, ублюдок? Ты меня слышишь, ублюдок?
   Никакого сомнения - кричал толстый Вик Коптильщик. Те двое -  впереди,  у
дома гончара - Нил Байвуд и  Вилли  Бейн,  значит,  в  этом  участвуют  Брюс
Бернсайд и Рей Мясник, а возможно, и еще двое-трое парней, которых он не раз
видел в этой компании. В глене теперь  осталось  не  так  уж  много  молодых
людей.
   Утренний ветер был пронизывающе-холодный, и все же  Тоби  вспотел.  Бабка
Нен все утро, пока он занимался обычными  домашними  делами,  придиралась  к
нему и вообще мешалась под ногами. Поэтому в замок пришлось  бежать,  а  там
стюард Брюс отослал его обратно в Тиндрум, и снова ему пришлось бежать,  ибо
поручения лэрда полагалось выполнять бегом. Еще  бы  тут  не  вспотеть,  тем
более в таком тяжелом пледе!
   И что он должен сделать теперь - объяснить: "Я вспотел, потому что бежал,
так что не думайте, пожалуйста, что я струсил"?
   - Ублюдок! Ты что, оглох, ублюдок?
   Даже сквозь вой ветра он различал  звучавшую  в  голосе  угрозу.  Обычный
деревенский шум, казалось, стих -  люди  бросали  работу  и  прислушивались.
Стихло клацанье ткацких станков,  стих  металлический  лязг  в  кузне,  стук
молота каменщика. Только где-то вдалеке брехала собака и гоготали  гуси,  из
школы доносился" нестройный хор детских голосов, нараспев учивших  урок,  да
рокотали мельничные жернова. Еще дальше, у  замка,  упражнялись  под  ровный
барабанный бой солдаты.
   - Ублюдок! Я к тебе обращаюсь, ублюдок!
   Голос приближался. Тоби уже слышал стук подошв по камням. Они  рассчитают
все так, чтобы сомкнуть кольцо как раз когда он поравняется с Нилом и Вилли.
   Под ногами - сплошная грязь, валуны и трава, улица неровной колеей вилась
через всю деревню. Огороды были окружены невысокими каменными стенами, а еще
- дорога, скалы, пастбища.  Десятка  два  домишек,  рассыпавшихся  по  обеим
берегам реки, - вот и весь Тиндрум. Стены  из  нетесаного  камня,  крыши  из
дерна, окна закрыты деревянными ставнями. Никто  не  сказал  бы  точно,  где
кончается деревня: домишки просто тянулись по глену,  карабкаясь  на  склоны
холмов, пока не  растворялись  где-то  вдали.  Спрятаться  негде,  бежать  -
некуда.
   - Предатель! Если  ты  не  откликаешься  на  "ублюдка",  ублюдок,  может,
откликнешься на "предателя"?
   Вик был теперь всего  в  нескольких  шагах  от  него  и  орал  так,  что,
наверное, во всем Страт-Филлане слышно. Тоби не  боялся  толстого  Вика.  Он
боялся Вика и пятерых его дружков. Предостережение бабки Нен все не выходило
из головы. В последнее время она часто вела себя странно, но сегодня утром и
того необычнее.
   Она подошла к нему, когда он доил Босси.
   - Не ввяжись в драку! - повторяла она. - Зло надвигается на глен. Ужасные
дела грядут, если ты ввяжешься в драку сегодня! - Она крутилась вокруг него,
пока он кормил кур,  таскал  воду,  колол  дрова,  в  общем,  делал  обычную
утреннюю работу по  дому.  Все  это  время  она  размахивала  клюкой  и  все
бормотала про страшное зло, которое нависло над гленом, и  про  то,  что  он
должен держаться подальше от драк. Что бы ни наговорил ей хоб,  это  здорово
ее расстроило. Когда  он  убегал  на  работу  в  замок,  бабка  все  еще  не
успокоилась.
   Тогда он не придал ее словам какого-либо особого значения - сама мысль  о
драке казалась сегодня абсурдной. Вот на следующей неделе, когда  весь  глен
соберется на игры, тогда другое  дело.  Тогда  ему  придется  защищать  свое
звание, если,  конечно,  найдется  желающий  оспорить  его.  Разумеется,  он
рассчитывал на честный мужской поединок. Совсем не на то,  что  задумал  Вик
Коптильщик.
   -  Предатель!  Предатель!  Я  к  тебе   обращаюсь,   предатель!   Ублюдок
сассенахский! А ну повернись ко мне, ублюдок!
   Щеголеватая Фэн Гленохи стояла у  своего  крыльца  и  болтала  с  толстой
Ольгой Гончарницей. Обе неодобрительно обернулись на шум, а  ему  предстояло
пройти как раз мимо них.
   Не замедляя шага, Тоби сорвал шапку и вежливо поклонился женщинам.
   - Доброе утро, сударыни!
   Обе отвернулись от него и продолжили свою болтовню. Ноги сами несли его к
Нилу и Вилли, словно листок в потоке.
   - Доброе утро - это когда рядом нет ублюдков! - не  унимался  Вик.  Когда
рядом нет предателей. Эй ты, предатель, дружок сассенахов!
   Это было не правдой, но  как  раз  сейчас  Тоби  Стрейнджерсон  и  впрямь
обрадовался бы появлению английского мундира. Он  уже  видел  дом  мельника.
Перед домом стояла телега, нагруженная мешками.  Именно  туда  и  лежал  его
путь, вот только дойти ему, похоже, не судьба.
   Нил и Вилли лениво раздвинули руки и шагнули на дорогу,  загораживая  ему
проход. Должно быть, половина Тиндрума уже смотрит.
   "Ужасные дела грядут, если ты ввяжешься в драку сегодня".
   Драка - не честный кулачный бой. Он был чемпионом глена по кулачному бою,
но честным боем сейчас и  не  пахло.  "Ужасные  дела"  смахивали  скорее  на
выколотые глаза, чем на просто переломанные кости.  А  он-то  думал,  что  с
бабкой Нен приключился один из ее странных припадков, когда она понесла  эту
чушь насчет драки. Ему казалось, что хоб не говорит с ней, когда  она  не  в
себе, но, возможно, бабка с утра была вполне здорова, пока не  узнала  того,
что он ей открыл. Жаль только, хоб не сказал, как  избежать  драки,  которую
тебе усердно навязывают.
   Все, шутки в сторону. Нет смысла мило улыбаться и беззаботно  здороваться
с Нилом и Вилли - уж во всяком случае, если они стоят  на  дороге  с  такими
физиономиями. Тоби подошел к ним вплотную и сделал резкий рывок вправо.  Они
разом прыгнули в ту же сторону, и  он,  взмахнув  полами  пледа,  обернулся,
чтобы встретиться лицом к лицу с Виком Коптильщиком. Как и ожидалось, с  ним
были Брюс и Рей, но кроме этого он прихватил с собой и Нилова брата, Колина.
От этой новости Тоби сделалось не по себе.
   Если бы дело ограничилось кулачным боем, Тоби одолел бы  любых  двоих  из
этой компании и, возможно, даже получил  бы  от  такой  потасовки  некоторое
удовольствие. Все вместе они почти наверняка побили бы его, хотя и он  бы  в
долгу не остался. Но тут пахло не только кулаками. Одни будут бить, другие -
удерживать жертву, и бой не закончится с падением избиваемого  на  землю.  В
ход  пойдут  ноги.  Возможно,  даже  ножи,  хотя  сассенахи  вешали   любого
хайлендера <хайлендеры - жители Горной Шотландии>, пойманного ими не то  что
с ножом, а и с традиционным кинжалом.
   Дрянь дело! Толстый Вик - почти одного  с  ним  роста,  но  жира  на  его
тяжелых и волосатых руках больше, чем мускулов. Грозный на вид, сам по  себе
он не представлял какой-либо угрозы. Брюс с Реем с детства шли на  поводу  у
кого угодно, да и годами еще не вышли. Правда, сегодня их было шестеро,  так
что они могли позволить себе наглые, хотя и немного беспокойные ухмылки.
   Но вот Безумный Колин... Колин старше всех: ему  лет  двадцать,  если  не
больше. У  Колина  с  головой  не  все  в  порядке  -  он  убивает  овец  по
полнолуниям. Еще ребенком он был не совсем в себе. Два года назад он ушел на
войну, и когда вернулся с битвы  при  Парлайне,  мозгов  у  него  совсем  не
осталось. Теперь его искаженное безумием лицо ощерилось в зловещей  ухмылке.
Он не сводил глаз с Тоби. Руки он держал за спиной. Если Вик  дал  Безумному
Колину нож, в воздухе пахнет убийством.
   Все шестеро стали в круг, Тоби - в середине.
   Он сосредоточился на Толстом Вике, здоровяке, заводиле. У его отца  денег
куры не клюют! Это видно хотя бы по его наряду - от богатой броши на шапочке
и до башмаков. Даже плед его был ярким; зеленый и черный цвета  тартана  еще
не выцвели, а пряжка на поясе - металлическая, не  роговая  и  не  костяная.
Очень большим модником был он, Вик, сын коптильщика. Вид у  него,  когда  он
стоял во главе своей армии, - увереннее некуда.
   "Зло надвигается на глен. Ужасные дела грядут, если ты ввяжешься в  драку
сегодня".
   Тоби Стрейнджерсон далеко не единственный, кто работал на англичан, но  у
него единственного не было семьи, чтобы постоять за  него.  Все  знали,  что
зачат он был целым отрядом солдат-сассенахов, так что избить  его  или  даже
убить  было  бы  знаком  протеста,  весточкой  для  сассенахов  и  всех   их
пособников. Никто не вспомнит, кто это сделал. "Мы ничего  не  видели.  Так,
мальчишки бузили... Разве ж мы не разняли бы их, когда б знали..."
   Он положил руки на пояс -  чтобы  не  дрожали.  Сглотнул  -  чтобы  смыть
противный привкус страха в горле. Под пледом пот струился по ребрам.
   - Ты чего-то кричал, Вик?
   Вик скривился:
   - Так ты еще и глухой, да, ублюдок?
   - Ты слишком много говоришь. Я сейчас занят. Хочешь бросить мне вызов  на
играх? - Последние семь поединков Тоби выиграл. Толстого Вика он одолел бы в
одном коротком раунде.
   - Тебе не бывать на играх. Ни один предатель...
   - Правда? Тогда, может, сегодня вечером у  брода?  Три  раунда?  Или  без
ограничений? Мне все равно.
   Вик покосился на остальных:
   - А ты прихватишь с собой банду своих дружков-сассенахов? Ну уж  нет.  Мы
уладим это здесь и сейчас, предатель!
   Кольцо сжималось - медленно-медленно, будто они  наслаждались,  оттягивая
развязку.
   - Что уладите?
   -  Предатель,  предатель!  -  Безумный  Колин  почти  бился  в  припадке,
перекосившись в идиотской ухмылке. Демоны! Неужели они дали этому полоумному
нож?
   - Предатель, значит? - Прозвище "ублюдок" почти не задевало Тоби  -  этот
ярлык он носил всю жизнь. "Предатель" - совсем другое дело. - Помнишь, когда
ты собирался в поход, Колин,  три  года  назад?  Когда  лэрд  призвал  людей
Филлана поддержать короля Фергана? Помнишь тот день, Колин? Я ведь тоже  был
тогда там, Колин, был в замке. Я тоже хотел записаться с лэрдом Далмалли.
   Лэрд тогда просто засмеялся. Тоби был  одним  из  многих  безусых  юнцов,
пытавшихся записаться в войско. Но он был еще одним из  самых  рослых,  даже
тогда. Лэрд называл его самым длинным удилищем в глене. Ведь он же  пытался!
Он пытался, просто ему отказали. Он мог бы пасть в битве  при  Парлайне.  Он
мог бы вернуться калекой или безумцем, как Колин, но  предателем  он  бы  не
был. Он не работал бы на англичан, если бы кто-нибудь другой дал ему работу.
Да что там, любой из этих шестерых прыгал бы от  счастья,  предложи  им  кто
место у сассенахов.
   - Смерть предателям! - расплылся в ухмылке  Безумный  Колин.  Его  голова
слишком пуста, чтобы убедить его в чем-то.
   Тоби переключился на Вика:
   - Что-то я не помню тебя в замке тогда, толстяк.
   - Я был там!
   - Значит, ползал на карачках.
   Брюс и Рей захихикали. Побледнев от ярости, Вик шагнул  вперед  остальные
тоже придвинулись поближе. Тоби помнил о  тех  двоих,  за  спиной,  в  любую
секунду ожидая удара по почкам.
   - Значит, теперь ты встал на ноги. К чему тогда столько шума?
   - Держись подальше от моей сестры, предатель!
   "Держись подальше от моей сестры"... "Держись подальше от моей дочери"...
Эти слова тоже были ему слишком хорошо знакомы. Ни одна  семья  в  глене  не
подпустила бы Большого Ублюдка Стрейнджерсона на пушечный выстрел к  девушке
на выданье. Но сейчас обвинение показалось  ему  совершенно  абсурдным.  Мег
Коптильщица - всего лишь ребенок, имеющий дурную привычку сшиваться у замка.
Накануне вечером Тоби проследил, чтобы  она  благополучно  вернулась  домой.
Должно быть. Вику этого оказалось достаточно.
   - От Мег? Это ты у нас путаешься с малолетними, Вик, не я. - Тоби повысил
голос, чтобы заглушить то, что должно было последовать за этим. Тебе  стоило
бы получше за ней приглядывать. Не подпускай ее близко к солдатам.
   - Я собираюсь не подпускать к ней тебя! - зарычал Вик.
   Его слова могли бы послужить сигналом к нападению. Но не  послужили.  Вик
явно не доверял своим дружкам настолько, чтобы  ожидать  от  них  поддержки,
если Тоби не нападет первым.
   Только  пророчество  бабки  Нен  удерживало  теперь  Тоби.   Сердце   его
колотилось, кулаки сжались и дрожали. "Ужасные дела грядут..."
   - Ты трус, Коптильщик. Вот что  я  тебе  скажу:  мы  встретимся  с  тобой
сегодня вечером у брода, и я  побью  тебя  одной  рукой,  а  другую  ты  сам
привяжешь мне за спиной! - Вряд ли он сможет так выиграть,  но  вся  деревня
соберется смотреть, так что поединок будет честным.
   Остальные удивленно переглянулись, искушаемые соблазном посмотреть на бой
в три руки.
   - Он врет! - взвыл Вик. - Он ублюдок, сассенахское отродье! Он  предатель
и ублюдок!
   - Тогда ударь меня! - Тоби выдвинул подбородок. - В  чем  дело?  Боишься,
Кэмпбелл?
   Вик Коптильщик на деле был Виком Кэмпбеллом,  и  это  служило  еще  одним
источником неприятностей для Тоби - все они были Кэмпбеллы, все  до  одного,
кроме Вилли Бейна. Почти все в глене были Кэмпбеллы, отчего их и приходилось
звать другими именами.
   Лицо Вика исказила злобная гримаса.
   - Колин! Сделай его, Колин!
   Безумный Колин хихикнул и извлек из-за спины тесак в локоть длиной.
   - Подожди! Держи его! - крикнул Рей  и  схватил  безумца  за  руку.  Брюс
бросился ему на помощь.
   И тут Тоби услышал скрип колес и цоканье копыт за спиной. В  сгрудившуюся
на дороге компанию въехала телега мельника. Сидевший на ней  хозяин  щелкнул
кнутом. Дружки Вика бросились врассыпную, только Колин,  упираясь,  бормотал
что-то.
   Спасение!
   - О, сэр! - поспешно сказал Тоби, изо всех сил стараясь не  сорваться  на
крик. - У меня как раз поручение к вам от стюарда!
   -  Тпру!  Тпру,  кому  сказано!  -  Толстый  мельник   натянул   поводья,
останавливая телегу. - Валяй сюда,  парень!  Что  там  нужно  этому  старому
мерзавцу?
   Нил попытался схватить Тоби, но тот увернулся и отскочил к телеге. За его
спиной щелкнул кнут мельника, отгоняя преследователей. Он ухватился за  борт
и закинул ногу; лошадь дернула телегу вперед, и он чуть было не свалился  на
землю, но удержался, и повозка, раскачиваясь на неровной дороге и скрипя под
грузом тяжелых мешков  с  мукой,  покатила  дальше.  Еще  звучали  проклятия
оставшихся в дураках Вика и его дружков, а лошадь уже  шлепала  через  брод,
разбрызгивая воду.

2

   Несколько минут Тоби ничего не соображал - только цеплялся  за  скамейку,
пытаясь  унять  предательские  позывы  кишечника.  Его  била  дрожь,  сердце
оглушительно стучало. Во рту сохранялся противный кислый привкус. Он  ничего
не имел против честного поединка, за которым не стоит никаких  личных  обид,
но он терпеть не мог такую вот крысиную свару - с ножами, битьем ногами...
   Однако до этого  не  дошло.  Он  пока  цел.  Он  избежал  драки,  значит,
пророчества бабки Нен можно и не бояться. Он надеялся, что хоб скажет ей это
и она не будет переживать, ожидая его возвращения вечером.  Обыкновенно  хоб
сплетничал обо всем, что творилось в глене. Поговаривали, что стоит  ребенку
чихнуть дважды - а бабка Нен уже тут как тут с одним из своих  снадобий,  не
успеет он чихнуть в третий  раз.  Женщины  в  положении  всегда  знали,  что
повитуха появится как раз тогда, когда в ней будет нужда. Ходила она  уже  с
трудом, но, когда он вечерами возвращался домой, она знала больше  новостей,
чем он.
   - Спасибо, сэр, - пробормотал он наконец. К этому  времени  телега  давно
уже миновала реку и поднималась по пологому склону к Локи-Каслу.
   Все это время мельник не обронил ни слова. В сознании Тоби  Йен  Кэмпбелл
всегда ассоциировался  с  детскими  воспоминаниями  о  вращавшем  мельничные
жернова ослике, которого нужно было  водить  по  кругу  -  одно  из  главных
развлечений деревенской детворы. Теперь-то он понимал, что ослику, возможно,
и нравилось общество, но он ничуть не хуже справлялся бы и сам.
   Мельник  был  самым  толстым  человеком  в  глене   и   говорил   сиплым,
задыхающимся голосом, словно ему не хватало воздуха. При этом он был большим
любителем поговорить, что плохо сочеталось с его одышкой.  Волосы  и  борода
его вообще-то были песочного  цвета,  но  вечно  покрывавший  их  слой  муки
окрашивал мельника с ног до головы в тускло-желтые тона; даже  плед  утратил
первоначальные цвета, сделавшись таким же серовато-желтым. Его глаза утонули
в складках жира и казались маленькими, как у свиньи. И  как  у  свиньи,  его
глаза отличались зоркостью.
   - Ладно. И что просил передать мне старый Брюс?
   - Он хотел еще шесть возов муки, прежде чем вы привезете еще овса.
   - Шесть возов, да? Послушать, так он готовится к осаде. Сдается мне,  что
это не просто слухи - насчет того, что сассенахи готовятся покинуть нас.  Ну
что ж, раз уж я погрузил овес, придется ему  обойтись  пока  овсом.  Мельник
сипло рассмеялся. - Или ты хочешь, чтобы я повернул назад?
   - Если вы повернете, я схожу! Спасибо, что спасли меня, сэр.
   Старик внимательно посмотрел на него:
   - Они действительно задумали что-то серьезное?
   - Только пугали, мне кажется, но я все равно рад улизнуть. Спасибо.
   - Не за что. Родичей надо выручать.
   Тоби выпрямился так резко, что чуть не свалился со  скамейки:  там,  куда
садился мельник, места оставалось немного.
   - Что?
   Йен, похоже, забавлялся, глядя на его лицо.
   - Ты что, не знал? Твой дед приходился  моей  матери  двоюродным  братом.
Кажется, именно так. Ты бы спросил у моей сестры - она готова болтать о том,
кто с кем в родстве, без умолку.
   Сестра его была та еще склочница.
   - Нет, не знал. Бабка Нен всегда говорила, что у меня нет родни.
   Смех мельника больше походил на кашель.
   - Близкой - никого. - Он бросил на него взгляд из-под снежных бровей. Но,
возможно, есть, и ближе, чем ты думаешь.
   То