ятых диких цветах в чем мать родила.  С  тех  пор
никого другого у него не было. Она обладала всем, что он надеялся найти  в
женщине.
   Ее никак нельзя было назвать леди. Ее отец торговал рыбой  в  Донегале.
Остальные женщины смотрели на нее свысока. Билл Маккей отправился в отпуск
на Родину, и вернулся с этой простолюдинкой, и...  Одному  Богу  известно,
сколько лет прошло с тех пор. Об этом не  спрашивают.  У  себя  на  Родине
Джулиан вряд ли обратил бы на нее внимание. Гвардия его чудовищных тетушек
в Челтенхеме подняла бы истошный визг, введи он в дом женщину вроде Юфимии
Маккей. Он попытался представить ее себе в опере или на церковном  пикнике
- и тут же бросил это занятие. Но это был Олимп, а  не  Челтенхем,  и  она
была его подругой. Его, а не Пинки!
   - Я слишком жадничала, - прошептала она.
   - О чем это ты?
   - Я была слишком жадной. - Она на мгновение подняла покрасневшие глаза,
потом снова уставилась в пол. - Мне не надо было  так  удерживать  тебя  у
себя. - Шмыг, шмыг!
   - Ты не ответила, милая.
   - Неужели ты не понимаешь? Моя очередь уже прошла. Они все хотят  тебя!
Ты молод, правда молод, а не как пришелец. Ты красивый, и замечательный, и
не старше чем кажешься, и такой невинный, и Ольга им всем  нарассказала...
какой ты как мужчина... и ты  ведь  герой,  настоящий  герой!  Значит,  ты
должен уделить всем себя, и...
   У Джулиана вырвалось словцо, которого он не использовал с тех пор,  как
был на Западном фронте. Он встал и заходил по комнате. Ему хотелось  сесть
с ней рядом, но что будет в случае,  если  он  коснулся  бы  ее  руками...
рукой... в его теперешнем состоянии, он не знал. Точнее, что будет - знал,
но не знал как.
   - Это совершенная... - Он использовал еще одно выражение,  которого  не
положено знать леди, хотя Юфимия наверняка знала. - Я  им  что,  племенной
жеребец? Они что, думают, что могут передавать меня из рук в  руки  словно
интересную книгу? Я уже не могу  выбирать,  с  кем  спать?  Черта  с  два,
женщина, я хочу тебя и никого другого! И к черту  Ольгу  вместе  со  всеми
остальными... - Он поперхнулся и нервно засмеялся. - Я хочу  сказать,  мне
они на... в общем, не нужны. К черту их, вот и все! -  Пусть  их  скучают.
Впрочем, мысль о том, что к нему так относятся,  льстила,  хоть  он  и  не
верил в это. Неужели правда? Надо же!
   Ответа не последовало, если не считать шмыганья носом.
   - Что тебе сказал Пинки?
   Она не то всхлипнула, не то закашлялась, но взгляда не подняла.
   - Ну?
   - Ты уезжаешь завтра в Джоалленд.
   - Ну и что? Я вернусь. Я с радостью возьму тебя, если ты поедешь. - Это
может вызвать скандал, но если ей все равно, то и ему тоже.
   - С Урсулой Ньютон.
   Джулиан застыл.
   - Я думал, я поеду с Джамбо. - Да, но никто ведь не говорил  этого.  Он
сам так решил.
   Юфимия мотнула головой, отчего занавесь ее волос качнулась. Он не видел
ее лица.
   - С Урсулой!
   - Милая, но это не мой выбор! И если ты считаешь, что между мною  и  ей
что-то... - Он пожал плечами, ни капельки не лукавя. Урсула?  Ни  за  что!
Эта женщина-кузнец? Она лупила  по  теннисному  мячу  сильнее,  чем  любой
мужчина в поселке. Мужеподобные женщины отталкивали его.  -  Уж  скорее  я
окажусь в постели с Ревуном.
   - Думаешь, кого-то интересует, как ты к этому относишься? -  неожиданно
громко спросила она. - Она здесь дольше любой из нас!
   - Да, но... О чем это ты?
   - О том, что никто не знает, каких таких чудес от нее можно ждать,  вот
о чем! -  Стараясь  не  встречаться  с  ним  взглядом,  Юфимия  обращалась
исключительно к нарсианским коврам. Но он-то знал - когда  она  волнуется,
ее чудовищное ирландское произношение становится заметнее.  Вот  и  сейчас
оно выдало ее. - У нее поди маны больше, чем у любого другого тут, и  если
она тебя захочет - а она хочет, я знаю, - она тебя  получит,  и  ты  слова
поперек не скажешь.
   Силы небесные! Это же будет форменное изнасилование!
   Впрочем, черт с этим; дело пахло еще худшим...
   - Почему они посылают Урсулу?
   - Остановить мистера Экзетера, - прошептала она.
   Джулиан снова пожал плечами. Его посылают,  чтобы  он  доставил  Урсулу
Ньютон к Экзетеру - уж она-то легко справится с Эдвардом. Иуда! Он сел  на
кровать рядом с Юфимией и обнял ее, чтобы успокоить. На самом-то деле  это
он нуждался в ее ласке и утешении, но она отодвинулась, не поняв его.
   Во рту стоял неприятный привкус. Прежде чем начинать думать о  проблеме
Экзетера, ему необходимо разобраться с Юфимией. Он откашлялся.
   - Что еще наговорил тебе Пинки сегодня?
   Молчание.
   - Тогда что ты сказала Пинки?
   Снова молчание; потом она заговорила негромко:
   - Уходи, милый. Не задавай "вопросов. Я не хочу делать тебе больно.
   - Ты не можешь сделать мне больнее, чем сейчас.
   Она шмыгнула носом и вытерла глаза тыльной стороной руки.
   - Могу.
   - Попробуй. Я хочу знать правду, Юфимия, всю правду.
   Шмыг! Она вытерла нос.
   - Они хотят послать кого-то на Родину найти Алису  Прескотт,  попросить
ее о помощи. Совсем ненадолго - туда и обратно.
   Он ждал, ничего не понимая. Он снова попытался обнять ее, и  снова  она
отвела его руку. Он заметил, что его халат больше не оттопыривается.
   - Нам с Уильямом ждать еще несколько месяцев. Есть кое-кто... о  ком  я
ничего не знаю с самого начала войны. Ни слова. Я просила Пепперов, но они
могли и забыть... им столько надавали поручений. Мне всего-то на несколько
минут к телефону, всего один звонок...
   - Этот грязный дьявол шантажирует тебя? Я ему...
   - Нет, нет! - Она вздрогнула и  зажала  ему  рот  рукой.  -  Он  сказал
только, что им нужно выбрать кого-то для этого короткого визита на Родину.
И еще сказал, что всегда спит с открытым окном. Вот и все.
   Этого было вполне достаточно. Джулиан почти слышал, как  Пинки  говорит
это, по обыкновению хитро жмурясь.
   - Этот грязный ублюдок! Я...
   - Нет! Пожалуйста, не надо, а то он не пустит меня!  Ведь  куча  народу
ждет такой возможности, но он сказал, что может устроить...
   Он убрал руку.
   - Еще бы не устроить! За такую цену он может устроить все  что  угодно,
не так ли?
   - Ох, Джулиан, ведь это не конец света, правда? Я делала это и раньше.
   - Что? С Пинки? Нет!
   - Да! - крикнула она.
   - Ты же говорила, что он тебя никогда не интересовал!
   Ее смех прозвучал горько-горько.
   - Ох ты, идиот маленький! Они почти  все  меня  интересовали  в  разное
время. Ты что, еще не догадался об этом? Или ты считаешь, что получил меня
девственницей?
   Что ж, никто не просил его спрашивать.
   - Это ничего не меняет. - Меняет,  и  еще  как.  Он  пожалел,  что  она
сказала об этом. Сколько? Кто? Все этим занимались, все время.  Он  совсем
еще ребенок. - О ком это тебе так не терпится узнать?
   - О... о родственнике.
   - Каком еще родственнике? - Он дернул ее за руку. - Отвечай!
   - Ну ладно, ты сам напросился! - крикнула она. - Я скажу тебе, хоть  ты
и пожалеешь об этом. Это Тим - Тимоти Вуд, мой сын!
   - Сын?
   Ему всегда казалось, что она младше его. Умом он понимал, что этого  не
может быть, однако эмоционально он доверял больше внешности  и  поведению.
На вид ей трудно было дать больше восемнадцати. Однако сейчас,  когда  она
смотрела на него глазами, полными  слез,  раскрасневшись,  с  пылающим  на
скулах сердитым румянцем, она выглядела на все тридцать. А то и сорок.
   - Он старше тебя, Джулиан Смедли.
   - Твой сын? Твой, не Уильяма?
   Она покачала головой, вглядываясь ему в лицо.
   - Он давно уже здоровый парень. Волосы рыжие. Как у его матери.
   Он все прочитал в ее глазах. "Не надо, - думал  он,  -  пожалуйста,  не
говори этого!"
   Но она не услышала этой мольбы.
   - И как у его отца.
   Она занималась этим с Морковками.
   Мир рушился вокруг Джулиана.
   И вовсе не из-за того, что Морковки были туземцами. По крайней мере они
были белыми. Конечно, они необразованны, отсталы...  Но  миссис  Маккей  и
сама из рабочих, не так ли? Нет, все дело только в  том,  что  Морковки  -
смертны,  а  роман  между  смертным  и  бессмертным   просто   невозможен.
Непростителен. Экзетер уже узнал это на собственной шкуре.
   - Теперь ты понял, почему ты должен уйти, Джулиан? Ступай и  отдыхай  в
Джоалвейле с милой Урсулой, а я пойду и буду милой со славным Пинки.
   Он все еще колебался. Она толкнула его к окну.
   - Убирайся же! Я хотела поберечь тебя - такой ты невинный, - но  теперь
ты знаешь:  я  плодила  ублюдков-Морковок  еще  до  твоего  рождения,  мой
мальчик. Так что убирайся.
   Он все смотрел на нее. Сколько ей лет? Сколько дюжин или  сотен  мужчин
побывали здесь до него?  Лицо  ее  в  свете  свечи  показалось  ему  вдруг
зловещим...
   - Ну, если ты так хочешь... - Джентльмен не может оставаться в  спальне
у леди, если его не желают. Он подошел к окну, выбрался на улицу  и  пошел
домой, ощущая себя тысячелетним старцем.



14

   Столичный город Юрг  только-только  просыпался,  когда  Элиэль  Певица,
прихрамывая, шла по Рыночной улице, петляя между телегами,  сталкиваясь  с
заспанными  подмастерьями,  направлявшимися  на  работу,   и   служанками,
вышедшими купить свежего хлеба на стол господам. Несколько проспавших свое
время петухов все еще горланили во дворах.
   Она сгибалась под тяжестью мешка, в  котором  лежали  все  ее  пожитки:
одежда, три книги, две запасных пары обуви,  несколько  дорогих  подарков.
Ушибы болели, хотя лицо, к счастью, не пострадало. Как бы  в  утешение  ее
переполняло странное возбуждение, уверенность в том, что жизнь ее  вот-вот
сделает новый поворот. Солнце, казалось, светит особенно  ярко,  день  был
полон свежих ароматов. Циничный внутренний голос шептал ей, что голова  ее
просто идет кругом от недосыпа, ибо рассвет обыкновенно  означал  для  нее
конец рабочего дня, а не время вставать. Ничего, все это уже  позади.  Она
теперь совсем другая женщина.
   Новая жизнь манила ее. Она уволилась, а  точнее,  бежала  от  прошлого.
Вчера вечером она вышла погулять и опоздала к своему выходу - нечто,  чего
она еще никогда себе не позволяла. Тигурб*л Трактирщик  разозлился  не  на
шутку - вовсе не следовало так горячиться. Он не стал бить ее  сам,  но  у
него и без того имелось в запасе достаточно способов наказания - послал  в
ее гримерную самых грубых посетителей.  После  второго  она  собрала  свои
пожитки и сбежала через окно.
   Вот оно, место, которое она искала. Крикливая  вывеска  в  форме  книги
свисала с крюка над окнами: "Балвон Печатник, изготовитель образовательных
книг, текстов и трактатов". Входная дверь была распахнута настежь, так что
она зашла.
   До сих пор ей еще ни разу не доводилось бывать в  печатной  мастерской.
Мастерская оказалась неожиданно  большой,  и  в  ней  занимались  какой-то
работой семь или восемь человек. Массивная медная штуковина  посередине  -
должно быть, пресс. В воздухе  запах  пыли  и  краски.  Она  озиралась  по
сторонам, пытаясь понять, чем заняты все эти люди за столами и на  скамьях
у стен. Два человека, судя по всему, набирали  текст,  выуживая  буквы  из
маленьких ящичков. Один подмастерье разводил краску, другой  тащил  только
что отпечатанные листы на просушку,  третий  разрезал  высохшие  листы  на
страницы. Старик подметал пол метлой. Трое мужчин сшивали страницы, а  еще
один, с деревянным молотком, разглаживал  на  скамье  кусок  кожи.  С  ума
сойти! Столько возни ради каких-то маленьких дурацких книжек?
   Дородный мужчина выступил вперед встретить ее. По его надменным манерам
и высокомерно поднятым бровям она поняла, что это и есть  Балвон  Печатник
собственной персоной. Она сжалась под его изучающим  взглядом.  Вчера  она
смыла с себя все краски и духи, которые могли бы  выдать  ее  прежний  род
занятий. Она снова стала уважаемой женщиной и не  позволит  этому  жалкому
мастеришке запугивать ее. Что из того, что она сама несет  свои  вещи?  Ее
плащ во много раз дороже его перепачканного краской передника, пусть  даже
у него на тюрбане и блестел драгоценный камень.
   Он поклонился ей - надменно, но поклонился.
   - Чем могу быть полезен госпоже?
   Неплохо!  Она  наслаждалась  почтением.  Потом  спохватилась:   уж   не
подозрение ли сквозит в  его  взгляде?  Не  один  ли  он  из  завсегдатаев
"Цветущей вишни"? Может, он  узнал  ее?  Может,  это  вообще  один  из  ее
поклонников? Она не помнила его лица.
   Такой возможности она не предусмотрела.  Ей  надо  играть  роль  дочери
знатного землевладельца, покровительницы искусств... Она напустила на себя
подобающий, властный вид.
   - Доброе утро, милейший. Прости за то, что  отвлекаю  тебя.  Мне  всего
лишь хотелось переговорить с...
   Старик с метлой смотрел на нее с испугом.
   Прежде чем Покровительница Искусств совладала с собой, у  нее  вырвался
вовсе не господский смех.
   - Пиол! - Она спохватилась. - Мне нужно поговорить со старым другом.  -
Заметив, как жирное лицо Балвона неодобрительно скривилось,  она  надменно
подняла брови и согнала с лица улыбку. - Я ненадолго оторву его от работы,
хозяин. Уж вряд ли время твоего уборщика столь  ценно,  что  мне  придется
купить целую библиотеку ради возможности провести с ним минуту, нет? - Для
ухода фраза была вполне подходящая, так что она повернулась и вышла.
   Пиол последовал за ней, так и не выпуская из рук  свою  метлу,  скорбно
щурясь на ярком солнце.
   - Доброе утро, Пиол! - Она так и не смогла скрыть смеха в голосе.
   На дневном свете он казался еще более хрупким, чем при свечах позавчера
вечером. Его седая шевелюра была растрепана, кожа  пожелтела,  как  старый
пергамент, морщины - глубже каньона Суссуотера. Ветхая одежда была покрыта
пылью. И он был бос.
   - Доброе утро, Элиэль.
   - Теперь мы квиты - оба знаем тайны друг друга, верно?
   Он кивнул, вяло улыбнувшись.
   - Боюсь, так. -  Он  сделал  несколько  нерешительных  взмахов  метлой,
словно вышел только затем, чтобы подмести порог.
   - О, Пиол! - И откуда только взялся этот ком в горле?
   Он оглянулся; возможно, он боялся, что  хозяин  стоит  за  его  спиной,
подглядывая за ним.
   - Что у тебя, Элиэль? Только быстрее, пожалуйста.
   На мгновение она забыла, зачем пришла. Старый Пиол Поэт,  завоевывавший
розу за лучшую пьесу на Празднествах Тиона целых двенадцать раз! Пиол Поэт
- метет полы!
   - Я хочу, чтобы ты отправился со мной.
   - Что? Куда? Пойми, Элиэль, это не ах какая  работа,  но  даже  старику
надо есть. Мне и нужно-то всего ничего - сухое, теплое место для ночлега.
   - Ты его получишь! - торопливо проговорила она. - Пиол,  я  отправляюсь
навстречу новой жизни! Джоал  зовет!  Я  собираюсь  совершенствовать  свое
искусство в столице искусств Вейлов!
   Он неуверенно улыбнулся.
   - Ну... ну, это замечательные новости,  дорогая!  Я  уверен,  тебе  там
повезет. Джоалийцы ценят талант.
   - Но мне нужен спутник для путешествия. Ты.
   Его беззубая челюсть отвисла, и он уставился на нее так, словно лишился
рассудка или решил, будто с ума сошла она.
   - Я направляюсь в Джоал, Пиол. Мне подсказало это  твое  упоминание  об
Освободителе. Было бы просто здорово снова повидаться с Д*вардом, так  что
постараемся найти его там. Но мне нужен спутник, а доверять я могу  только
тебе. И потом, мне кажется, для успешной  карьеры  мной  надо  руководить.
Пошли со мной!
   - Освободитель? - Он  недоверчиво  покачал  головой,  потом  попробовал
расправить свои сутулые плечи. - Но это ведь не обязательно!  Освободитель
идет сюда. Все, что тебе необходимо,  -  это  просто  подождать  здесь,  в
Юргвейле. Он придет сам.  Совершенно  не  обязательно  для  этого  идти  в
Джоалвейл. Собственно, его, возможно, там уже нету.
   На нее нахлынула волна неодолимого, необъяснимого страха.
   - Нет? Ты же сам говорил, что он в Джоалвейле!
   - Он был там. С тех пор он мог уйти оттуда. И что тебе пользы от  меня?
Я стар. Я не совсем здоров, Элиэль...
   - Ничего такого, что бы не вылечил сытный обед или  два  сытных  обеда!
Если Д*вард не в Джоалвейле, где он тогда? И откуда ты это знаешь?
   - Из пророчества, конечно. Он направляется сюда, я уверен.
   Так дело не пойдет.
   - Тогда мы отправимся ему навстречу, в Фионвейл.
   Глаза Пиола сузились.
   - Я сомневаюсь, что он пойдет этим путем.  Я  совершенно  уверен  -  он
движется кружным путем, через Ниолвейл. Тебе так не терпится покинуть Юрг,
да, Элиэль?
   Она  засмеялась  и  беспокойно  огляделась  по  сторонам.   Мордовороты
Тигурб*ла редко занимались делом в такой ранний час, но сам  он  наверняка
уже рвет и мечет. Она должна спешить.
   - Ты как всегда прав, старый плутишка!  Верно,  мне  кажется,  перемена
декораций мне не помешала бы. Давай тогда отправимся в Ниолвейл. Там  тоже
есть кое-какие возможности  для  артистического  таланта.  Мне  совершенно
необходим наставник - теперь-то я вижу, в чем  допустила  ошибку.  Кстати,
откуда ты знаешь, что Д*вард пойдет именно этим путем?
   Пиол на мгновение зажмурился.
   - Стих шестьсот шестьдесят третий: "В тени Ниола, у  серебряных  струй,
сойдутся толпы слушать его, и прольют острые мечи кровь на  песок,  утолив
жажду. И сотрутся со временем  следы  Д*варда,  но  кости  молодых  мужчин
останутся лежать".
   О!
   - Ну, ни ты, ни я не похожи на молодых мужчин, верно? Пожалуйста, Пиол!
У меня с собой уйма денег. Мне нужен спутник, а кому еще я могу доверять?
   - Только не мне! Что ты задумала, Элиэль? Кто заставил тебя идти?
   Она-то рассчитывала, что он, бросив все, откликнется на ее предложение,
а он готов спрятаться обратно в свою клетку...
   - Я могу довериться только тебе! Я все объясню по дороге. - По  крайней
мере отчасти... - Ты мне нужен, Пиол. И это будет хоть немного  похоже  на
старые, добрые времена. Купеческие караваны отправляются в полдень с...
   Пиол замотал головой.
   - Я не могу, Элиэль, - прошептал он.
   - Не можешь? Почему?
   Он снова оглянулся, по-стариковски повернувшись всем телом. Потом опять
посмотрел на нее; лицо его покраснело от стыда.
   - Издать книгу стоит денег. Боюсь, я до сих пор должен.
   Она сунула руку под плащ за кошельком.
   - Сколько?
   - Я не могу взять твоих денег! - Он отпрянул от нее.
   - Пиол! Что ты хочешь этим сказать! Уж не намекаешь ли ты на то, что  в
моих деньгах есть что-то постыдное? Я заработала их своим пением.
   Он продолжал нерешительно трясти головой.
   -  Сколько?  У  меня  куча  денег!  Мне  нужен  спутник  для   далекого
путешествия. Возвращайся туда,  сунь  эту  метлу  в  горло  этому  старому
Балвону и собери свои шмотки! Встретимся  вон  в  той  булочной  напротив.
Позавтракаем свежими горячими булками  и  обсудим  план  путешествия.  Ну,
Пиол?


   В булочной было жарко и довольно темно. Она была битком набита  слугами
и хозяйками, спешившими накупить хлеба на день, но все же  в  ней  нашлось
несколько шатких столиков и стульев. Элиэль уселась  в  углу  и  принялась
ждать. Она заказала горячих булок и  немного  слабого  сладковатого  пива,
которое юргиане пьют по утрам, хотя ей не хотелось ни есть, ни  пить.  Эту
ночь она провела в очень хорошей, дорогой гостинице, так что  с  утра  уже
плотно позавтракала.
   Она не принадлежала Тигурб*лу, хоть он и держал себя так, словно она  -
его вещь. Более того, за несколько минут до того,  как  навсегда  покинуть
его  заведение,  она  сумела  устроить  в   своей   гримерной   совершенно
замечательный погром - просто удивительно, чего можно достигнуть с помощью
острого ножа. И главное - в полной тишине! Эти ублюдки,  конечно,  сделают
все, что в их силах, чтобы вернуть  ее.  Нет,  самое  время  для  перемены
декораций.
   И потом, славно будет снова повидаться с Д*вардом. Возможно, он  сумеет
объяснить свое бегство от нее в Суссе. Не стоит судить его, не выслушав.
   Она подавила зевок. Ей удалось поспать совсем немного - выспаться ей не
дали странные сны: незнакомый ей поклонник,  потрясающе  красивый  молодой
мужчина с усами. Странное дело, она не могла вс