прерывать  патриотические
излияния. Его отряд тоже остановился  -  грозные  молодые  воины  сомкнули
кольцо вокруг еретиков, готовые по первому слову своего  командира  начать
расправу.
   Джулиан, не понижая  голоса,  молился,  молился  за  то,  чтобы  король
оставался Рэндорленду возлюбленным отцом,  молился  за  то,  чтобы  король
избежал козней злых демонов. Истинно верующие не могли не понимать, что он
имеет в виду Эльтиану, богиню-покровительницу вейла, но он  изо  всех  сил
избегал называть ее по имени, да и не только ее, но и всех местных богов -
даже  Неделимого.  Главное  -  не  дать   капитану   вмешаться.   Отчаянно
импровизируя, он постепенно перевел молитву в проповедь,  выбрав  на  этот
раз Номер Третий.
   Из всех проповедей Джулиан больше всего терпеть не мог именно  эту.  Он
толком и не разучивал ее, поскольку никогда не думал, что  она  ему  может
пригодиться. Даже просто читая ее  текст,  он  казался  себе  еще  большим
лицемером,  чем  обычно,  хоть  и  понимал,  что   Номер   Третий   должен
замечательно воспламенять толпу.
   ...Пятеро обещают вам вечную жизнь среди звезд - они лгут! Пентатеон  и
все их аватары вовсе не боги, они злые демоны, которые в Судный День падут
от руки Единственного Истинного Бога, и всех, кто  поклоняется  демонам  и
служит им, всех постигнет кара...
   Ну что за вздор! Кому известно, что будет после смерти? Наверняка уж не
Профу Роулинсону и не другим писакам из Службы, которые накатали  все  эти
тексты. Хорошо хоть, они не сделали бога слишком жестоким, им хватило  ума
не обещать грешникам вечные муки. Представления об аде в Вейлах  сводились
к вечному мраку и одиночеству, и Служба удовлетворилась тем же.
   Для пущей убедительности Джулиан добавил от себя немного серы.
   Он продолжал все так же громко и напористо, на ходу додумывая  то,  что
забыл. Краем сознания он отмечал - действует. Он завладел ситуацией! Волки
и овцы вместе, его слушатели застыли на месте, завороженные потоком  слов.
Трижды ура харизме!
   Но этого все-таки мало. Не может же он продолжать так до бесконечности.
Стоит ему прерваться, капитан и его люди выйдут из транса и исполнят  свой
долг.
   Он начинал уже повторяться.
   Боль в руке стихла. Он был мокрый как мышь, но он купался в мане, нет -
в волнах маны, ведь они находились на узле, и довольно мощном.  Он  ощущал
ману словно потрескивание наэлектризованного воздуха, и он,  должно  быть,
посылал ее обратно собравшимся так быстро, что она не  успевала  коснуться
его руки своей исцеляющей силой.
   Вот он, ответ! В первый раз с тех пор, как он попал в Соседство, он сам
оказался способен пусть на небольшое, но все же волшебство. Если бы он был
Педро  Гарсией,  он  использовал  бы  портал,  но  он  как-никак  истинный
англичанин, он не побежит с корабля, как крыса.
   - Вы просите доказательств? - возгласил он,  хоть  никто  не  издал  ни
звука. - Вы хотите доказательства могущества Неделимого? Так смотрите  же!
- Он вытянул руку. - Вот ты, Пурлопат*р Дровосек! Ты ведь знаешь  меня  не
меньше года, верно?
   Молодой здоровяк кивнул, широко раскрыв глаза.
   - Тогда скажи братьям и сестрам, почему я ношу перчатку!
   - У тебя только одна рука, о святой, - пискнул Пурлопат*р.
   - Неверно! У меня была только одна рука. Моя  правая  была  отрезана  у
запястья, так? Смотри же, какая она теперь! - Он сорвал  перчатку.  -  Моя
рука отрастает заново. В следующий раз, когда я вернусь к  вам,  братья  и
сестры, она будет такой же, как левая. Вот так Тот, Чье Имя Не Может  Быть
Названо, награждает тех, кто служит ему!
   Да, это уж точно не понравится Службе. Она обвинит  Джулиана  Смедли  в
пропаганде суеверий,  возбуждении  ложных  надежд,  возвеличивании  самого
себя. Но в сложившейся ситуации его мало  волновало  мнение  Службы.  Все,
чего ему хотелось, - это остаться в живых.
   - Чудо! - вскричал старый Кинулусим, падая на колени.
   - Чудо! - хором откликнулись верующие. Юный Пурлопат*р пал  ниц  словно
подрубленный кедр. На ногах остались только солдаты.
   Капитан стоял, разинув рот. Джулиан повернулся к нему  и  простер  свою
исцеленную - ну, почти исцеленную - руку. Он собрал это потрескивающее  от
напряжения ощущение маны и  мысленно  швырнул  его  в  тупого  вояку.  "На
колени, чтоб тебя! На  колени!"  По  меркам  Пятерых  или  их  аватар  это
количество маны было ничтожным, но и его хватило, чтобы  одолеть  старого,
закаленного в боях солдата. "Кайся же, кайся!"
   Медленно, неохотно капитан опустился на колени, и  сразу  же  по  всему
периметру поляны его воины последовали примеру своего командира.
   "Иисусе!"
   - Помолимся же! - рявкнул Джулиан. - Возблагодарим  за  дарованное  нам
свидетельство доброты и милости...
   Он задохнулся от охватившей руку нестерпимой боли. Он совладал с  собой
и продолжил. Мана кипела в его руке  не  только  от  охваченных  священным
ужасом верующих, но и от тридцати новообращенных. Он свершил чудо.  Теперь
он святой. Капитан рыдал, а половина его людей побросала мечи.



4

   Аморгуш уснула у Доша Кучера на руке, но он ухитрился высвободиться, не
разбудив ее. Громко сопя, она  перекатилась  на  бок.  Он  выскользнул  из
постели и опустил ноги на мягкий ковер.
   В окна струился солнечный свет, играя на шелковых простынях,  мраморных
стенах и отполированной до зеркального блеска мебели. Даже одной  из  этих
картин в тяжелых золоченых рамах хватило  бы,  чтобы  спокойно  дожить  до
старости... или оказаться на виселице. Ухоженный парк за окнами тянулся до
самого берега  Джоалуотера.  На  туалетном  столике  лежали  драгоценности
Аморгуш. У него зачесались кончики пальцев, и он поскорее отвел  глаза  от
этого небольшого состояния.
   Если он и дальше хочет  жить  за  счет  старой  Аморгуш,  ему  придется
бороться с искушением. Он нагнулся и подобрал с ковра  одежду,  сброшенную
им полчаса назад. Это была дорогая одежда. Надо отдать должное старой жабе
- она щедра. Да, пожалуй, это все,  что  можно  сказать  о  ней  хорошего.
Аморгуш утверждала, что ей сорок, - и как это боги еще не поразили  ее  за
столь явную ложь? Одна из богатейших женщин во всем Джоалвейле, она была и
одной  из  самых  глупых,  правда,  не  настолько,  чтобы  верить   словам
восхищения, которые он шептал ей ежедневно в это время. Она знала, что  он
всего лишь наемная сила.
   Он натянул розовые льняные штаны и  башмаки  из  ягнячьей  кожи,  потом
любовно затянул свой широкий  кожаный  пояс.  Пояс  попал  к  нему  не  от
Аморгуш. Скорее всего он был изготовлен в Рэндорвейле, хотя Дош стянул его
пару лет назад в Мапвейле.  Один  поворот  высвобождал  богато  украшенную
пряжку, а вместе с ней и тонкую полоску стали, гибкую  и  острую  с  обеих
сторон как бритва; что ни говори - восхитительная  вещица.  Он  любил  ее.
Маленький бедный Дош всегда ощущал себя нагим и беззащитным, если на  теле
его не было спрятано хотя бы какого-нибудь оружия.
   Он  застегнул  шелковую  рубаху  изысканного  лилового  цвета,  искусно
расшитую разноцветными полевыми  цветами,  и  постоял  минуту  у  зеркала,
восхищаясь собой. Потом пригляделся повнимательнее - не видно ли следов от
любовных укусов? Нет, вроде бы  все  в  порядке.  Он  не  без  раздражения
заметил мелькающую сквозь кудри кожу. Блондины всегда рано  лысеют,  а  он
был далеко уже не так молод, как  ему  хотелось  бы.  На  лбу  можно  было
разглядеть намечающиеся морщины. Он недовольно отвернулся от зеркала.
   Старая жаба еще спала, и  притом  громко  храпела.  Ну  и  хорошо,  это
избавит его от прощального объятия. Его жизнь  у  Аморгуш  была  легкой  и
беззаботной - еще бы, он вполне заслужил такую. Дош довольно ухмыльнулся и
направился к двери с сознанием честно выполненного долга.  После  любовных
утех с Аморгуш его обязанности на конюшне казались сущим отдыхом.
   В коридоре -  ни  души.  Восхищаясь  окружающим  его  великолепием,  он
торопливо зашагал к лестнице, намереваясь  наскоро  принять  ванну,  чтобы
смыть с себя вонь ее духов. Если подумать, его место в доме Бандропса было
подарком судьбы. Во-первых, Джоал - самый красивый город во  всех  вейлах,
он предлагал человеку все, о чем только можно мечтать. Во-вторых,  платили
ему достаточно  -  денег  хватало  на  все  его  запросы,  даже  на  самые
необычные. Но главное - ему не приходилось опасаться гнева ревнивого мужа,
ибо Бандропс прекрасно знал, чем занимается его кучер в часы сиесты.
   Собственно, именно Бандропс и взял его в этот дом. Бандропс Адвокат был
восходящим  политиком  -  в  Джоале  это  означало  человека  с  повадками
паука-убийцы, - от которого ожидали, что  при  освобождении  следующей  же
вакансии в Клике он купит себе это место. Он женился на  Аморгуш  ради  ее
денег, ибо сам предпочитал кого-нибудь вроде  Доша.  Какое-то  время  Дошу
приходилось ублажать обоих, а это было непростым занятием, впрочем, вскоре
хозяин нашел себе нежного пажа помоложе, так что услуги конюха требовались
ему лишь изредка.
   Когда Дош подошел к лестнице, по ней как раз поднимался  не  кто  иной,
как тот  самый  Пин*т  Паж,  вспотевший,  раскрасневшийся  и  положительно
желанный. Он остановился, и оба  не  без  подозрения  покосились  друг  на
друга. Дош слегка опасался, что Пин*т нацелился на  его  место  в  кровати
Аморгуш. Пин*т же, в свою очередь, опасался  посягательств  Доша  на  него
самого, хотя до сих пор с завидным упорством сопротивлялся  любой  попытке
Доша сблизиться с ним.
   - Жарко? -  поинтересовался  Дош.  -  Осень  что-то  выдалась  необычно
теплой.
   - Ты и сам, похоже, перегрелся немного, - отвечал этот поганец. На  лбу
его красовался искусно уложенный завиток - хотелось  бы  Дошу  знать,  как
парень ухитряется сохранять свои волосы в таком  идеальном  порядке.  -  Я
искал тебя.
   - Отлично! Я как раз собирался в баню. Пошли вдвоем.
   Пин*т оскорбленно надул губы.
   - Тебя хочет видеть хозяин.
   Дош с сожалением распростился с мыслью о прохладной ванне. В это  время
суток Бандропсу скорее всего нужны услуги кучера, а не любовника. Он пожал
плечами:
   - Тогда мне лучше  идти  прямо  к  нему.  А  ты  пока  подумай  о  моем
предложении.
   - С чего ты взял, что я соглашусь?
   - По опыту, мой мальчик, по опыту! -  бросил  Дош,  спускаясь.  Проходя
мимо пажа, он попытался нежно похлопать его по выпуклой части, однако  тот
был начеку и  отодвинулся.  -  Я  могу  научить  тебя  кое-каким  полезным
приемам.
   - Вот уж не думаю, - отозвался Пин*т.
   В этом он наверняка ошибался.


   Дош постучался и получил разрешение войти. Кабинет хозяина - роскошный,
залитый солнцем - выходил окнами  в  ухоженный  парк.  Одни  ковры  стоили
больше, чем можно заработать  за  всю  жизнь.  Все  свои  финансовые  дела
Аморгуш оставила на усмотрение разумного мужа.
   Постоянная сутулость Бандропса только подчеркивала огромный размер  его
туши. Дош никогда не видел таких пышных и черных бровей, как у Адвоката, и
такой совершенно гладкой, сияющей  лысины,  хотя  все  прочие  части  тела
Бандропса поросли густой черной шерстью. Бандропс Адвокат был одет в  свою
любимую свободную шелковую блузу небесно-голубого цвета. Он сидел, положив
кулаки на резной стол.
   Бандропс приветствовал своего кучера неодобрительным хмурым взглядом.
   - Извини, что пришлось оторвать тебя от работы.
   - Разумеется, я весь к вашим услугам, господин, - безмятежно  отозвался
Дош, мягко ступая по  роскошному,  многоцветному  ниолийскому  ковру.  Его
гораздо больше интересовал второй человек, стоявший у окна.
   Этот второй был моложе и стройнее. Его холодный пристальный взгляд таил
в себе возможную угрозу. Он тоже был одет в обычный джоалийский  наряд.  В
отличие от Бандропса на мускулистых руках его почти не было волос, а  сами
руки были заметно светлее загорелых кистей. И ноги тоже. Щеки над  коротко
остриженной бородой, напротив, были темнее лба и ушей.
   - Вот этот парень, Краанард, - объявил Бандропс. -  Дош,  это  Краанард
Юрист. Он нуждается в твоих услугах.
   - Как прикажете, господин. - Дош поклонился незнакомцу,  гадая,  какого
рода услуги нужны этому солдату. И зачем человеку, носящему  обычно  латы,
поножи и шлем, выдавать себя за юриста.
   Кранаард взглянул на него с нескрываемым презрением:
   - У тебя есть моа, парень?
   Если бы Дош посмел дерзить, он задал  бы  встречный  вопрос:  откуда  у
жалкого слуги вроде него столько денег, чтобы держать моа?  Но  имелось  в
виду  вовсе  не  это.  Моа  всегда  сопротивляются  незнакомым  седокам  с
необычной яростью; на то, чтобы приучить моа,  человеку  требуется  обычно
несколько месяцев. Помимо искусства обольщения, Дош преуспел и  во  многом
другом. Он умел запрягать хозяйский тягловый скот в карету и  править  ею.
Вообще-то именно этим и должна была ограничиваться его служба.
   Когда Бандропс нанял Доша, он начал приручать одного из хозяйских моа -
по большей части для того, чтобы эта скотина отомстила хозяину  в  случае,
если ему пришлось бы исчезнуть без предупреждения. Бандропс знал  об  этих
его попытках, ибо время от  времени  отпускал  шуточки  насчет  синяков  и
отметин  зубов,  заработанных  Дошем  в  процессе  приручения.  Чего   он,
возможно, не знал, так это того, что  Дош  не  сдался.  Впрочем,  говорить
неправду тоже не имело смысла, ибо об этом все равно знали другие слуги.
   - Есть один, с которым я более или менее справляюсь, господин.
   Мужчины довольно переглянулись.
   - Ты поедешь со мной, - объявил Краанард.  -  Это  всего  на  несколько
дней.
   Вообще-то Дошу удалось прожить так долго только благодаря  обостренному
чувству опасности. Вот и теперь в голове его звенел тревожный колокольчик.
Было во всем этом что-то особенно подлое. Он прикинулся наивным дурачком -
уж что-что, а это у него всегда получалось.
   - Боюсь, господин, я не справлюсь с Ласточкой так долго. По части моа я
всего лишь любитель.
   Бандропс побагровел, но ответил военный:
   - Дело слишком важное. Каждая твоя царапина будет щедро оплачена.
   - Я не удержусь в седле, господин. Ласточка может убежать.
   Глаза Краанарда недобро сузились.
   - Ты не будешь один. Мы отловим ее для тебя.  Они  никогда  не  убегают
далеко.
   Понемногу все начинало вырисовываться: отряд улан!
   - Если вам нужен наездник на моа, господин, в  Джоалии  найдутся  сотни
наездников куда опытнее меня.
   Двое мужчин снова переглянулись.  Краанард  сделал  несколько  шагов  и
остановился перед Дошем, с нескрываемой угрозой глядя на него сверху  вниз
- да, он оказался заметно выше.
   - Однако, насколько я понял, ты знаком с человеком по имени Д*вард?
   Если он хотел ошеломить, ему это удалось. Дош  почувствовал  себя  так,
словно его окунули в ледяную воду, и на мгновение  самообладание  изменило
ему.
   - Освободитель?
   Краанард остался доволен реакцией.
   - Некоторые называют его так. Он здесь, в Джоалвейле, где-то неподалеку
от Жилвенби.
   Д*вард! Прошло больше  трех  лет.  Они  странствовали  тогда  с  шайкой
Лудильщиков, родным народом Доша. Дошу надоело жить в нищете, и он  сбежал
от них. Но прежде...
   - Нет!
   Угрожающее молчание...
   - Что это значит? - спросил наконец Краанард.
   - Это значит, что он хочет денег, - буркнул Бандропс из-за спины  Доша.
- Это алчный тип с душой  шлюхи,  но  за  несколько  серебряных  звезд  он
продаст родную мать.
   Мать - возможно, но не Д*варда!
   А почему, собственно, не Д*варда? Дош сам не  знал  ответа.  Ему  нужно
время все обдумать.
   Краанард ухмыльнулся. Он взял Доша  за  волосы  и  отогнул  ему  голову
назад.
   - Тридцать звезд тебя устроят, парень? И все, что от тебя требуется,  -
это чтобы ты опознал его для нас. Всю грязную работу мы берем на  себя.  С
тобой ничего не случится.
   Дош жалобно вскрикнул, притворившись, что ему больно. На самом деле его
захлестнула необъяснимая ярость. Тридцать звезд? Не много ли? Они его  что
- держат за наивного дурака? Тридцать звезд! Да таких денег у него за  всю
жизнь не было.
   - Что он для тебя, этот Освободитель, парень? -  спросил  Краанард.  От
его дыхания воняло рыбой.
   Неплохой вопрос!
   -  Господин,  вы  делаете  мне  больно!  -  взвыл  Дош,  не   прекращая
лихорадочно  думать.  В  самом  деле,  что  для  него  этот  Освободитель?
Предавать друзей всегда было одной из его профессий, так с чего он  должен
относиться по-другому к Д*варду?  Может,  потому,  что  Д*вард,  прекрасно
зная, что представляет собой Дош, всегда обращался с ним как с равным, как
с человеком? Он - почти единственный, кто так с ним обращался. Дош вытащил
из-за пояса нож.
   Военный не заметил этого движения. Осклабившись, он еще сильнее  дернул
Доша за волосы.
   - Отвечай!
   И Дош ответил. Гибкое лезвие труднее втыкать, но он  мастерски  воткнул
его как раз между ребер Краанарда. По роду занятий он хорошо разбирался  в
анатомии - он-то знал путь к сердцу  мужчины.  Так  же,  без  усилия,  нож
выскользнул обратно, и тело осело  на  пол.  Бандропс  поперхнулся,  потом
бросился вокруг стола к двери. На бегу  он  открыл  рот,  чтобы  крикнуть.
Кричать надо было с самого начала. Дош метнулся, нагнал  его  и  перерезал
ему горло.
   Он вытер лезвие о подол рубахи Бандропса - кровь все  еще  хлестала  из
горла Адвоката. Дош думал не переставая. Убийство  совсем  не  взволновало
его - и не возбудило; сердце его билось ровно, как  обычно,  однако  он-то
вел себя совсем не как обычно. С чего, интересно, он  отказался  от  целых
тридцати звезд, какими бы призрачными ни казались шансы получить их?
   И что еще интереснее: откуда  властям  известно,  что  кучер  Бандропса
Адвоката может опознать Освободителя? Ни одного толкового объяснения этому
он не находил, а это означало только одно: во всем  снова  замешаны  боги.
Дош не почитал ни одного бога. Точнее, он  презирал  их  -  в  особенности
Тиона, Юношу.
   Какой бог вмешался на этот раз? Многие мужчины и женщины посвящают себя
одному из богов, нося на себе знаки принадлежности к  таинству.  У  Тиона,
например,  имелось  Братство  Тиона  и,  возможно,  еще  и  другие  секты;
таргианские воины принадлежали к  союзу  Крови  и  Молота,  посвятив  себя
Карзону. Дош опустился на колени рядом с трупом Краанарда и  заглянул  ему
под  воротник  рубахи  в  надежде  увидеть  цепочку  -  ничего.  Тогда  он
расстегнул ворот - да, покойный не носил на себе  амулетов.  Он  сорвал  с
убитого рубаху и начал осматривать тело - отличное, мускулистое тело. Он с
гордостью отметил про себя, как  мала  ранка  и  как  мало  крови  из  нее
вытекло. Словно змеиный укус, гордо подумал он.
   Он не нашел того, чего искал, пока не снял с трупа и штаны.  Высоко  на
внутренней стороне правого бедра Краанарда он обнаружил маленькое  красное
родимое пятно в форме "Ш". Дош готов был поспорить на собственную  голову,
что пятно это у него не с рождения.
   Отлично! Он-то ожидал найти пятиконечную звезду, символ Девы. Астина  -
богиня-покровительница Джоалии; ее главный храм  находился  меньше  чем  в
миле  отсюда.  Ольфаан,  ее  аватара,  -  покровительница   солдат.   Если
джоалийский солдат посвящал  себя  какому-нибудь  божеству,  то  это  была
Астина, однако "Ш" - символ Эльтианы, Владычицы. Знак еле заметен, значит,
секта самая что ни на есть тайная. Владычица - богиня страсти, материнства
и сельского хозяйства. Насколько он помнил, ее воплощения не особо опасны:
некоторые из них требовали от своих почитателей ритуальной проституции, но
Дош против этого ничего не имел.
   Он похлопал убитого по щеке:
   - Ну ты, ублюдок! Ты шпион или даже убийца, так? Я недооценил тебя!
   Однако правда оставалась правдой: за  Д*вардом  охотится  Владычица,  и
вряд ли она при этом разделяет его интересы.
   Дош поднялся и окинул взглядом учиненную бойню. Всего  несколько  минут
назад эти двое были богаты и могущественны,  а  он  -  беден  и  ничтожен.
Теперь они мертвы, а он все еще жив. Что ж, такова  жизнь.  Впрочем,  убив
влияте