лабориб  снова  переглянулись.  Он  хмурился,  но  почему-то
выглядел не таким удивленным, как она ожидала. Возможно, Д'вард  рассказал
ему кое-что из тех странных вещей, которые он  рассказывал  ей,  -  вещей,
которые  потрясли  бы  ее  родителей,  вещей,   которые   она   сочла   бы
наистрашнейшей ересью, услышь она их от кого угодно, кроме Д'варда.
   - Я видел этот храм, - снова вмешался Злабориб. - Если ты был  там,  то
как же ты нас догнал?
   Дош скривил свои разбитые губы в жалком подобии улыбки:
   - Я вернулся верхом на моа.
   - Но это невозможно!
   - Я тоже так думал, но это возможно. Возможно, если ехать вдвоем. Этому
ублюдку это не понравилось, но он все же довез меня.
   - Придется поверить тебе, - вздохнул Д'вард, немного  помолчав.  -  Что
этот тип, Прилис, хочет от меня?
   - Балда. У богов не спрашивают.
   - Возможно, стоило спросить. - Некоторое время Д'вард молча смотрел  на
свои колени. - Далеко отсюда до этого твоего храма?
   Дош пожал плечами, вытирая рот рукой.
   - Миль десять. Мои уланы нас довезут. Ты вернешься к утру.
   - Но, Полководец!  -  вскричал  Злабориб.  -  Вы  ведь  не  собираетесь
всерьез...
   Однако Д'вард, похоже, собирался. Как может он  довериться  этому  Дошу
Вестовому? Исиан не любила Доша. Д'вард говорил ей, за что его  не  любили
остальные мужчины, но это ее мало волновало. Все  же  было  в  нем  что-то
неправильное - правда, не настолько неправильное, чтобы оправдать то,  что
сделали с ним только что.
   - Придется рискнуть, ваше величество, - сказал Д'вард. - Возможно,  это
и в самом деле очень важно. Если я до рассвета не вернусь, ведите армию  к
перевалу и не останавливайтесь, ясно? Ни в коем случае не ждите меня и  уж
тем более не ищите!
   - Полководец...
   - Не могу же  я  упустить  шанс  заполучить  в  союзники  бога,  верно?
Советуйтесь  с  Колганом,  но  право  принимать  решения  -  за  вами,  за
исключением тех приказов,  которые  отдал  вам  я.  Я  его  извещу.  -  Он
повернулся к Дошу, пытавшемуся скрыть свое удовольствие от того, как верит
ему Освободитель.  -  Ты  тоже  едешь?  Ты  выдержишь  это  -  в  твоем-то
состоянии?
   - Ублюдка крепче меня в этой армии нет!
   - Знаю. Отлично. Сейчас я закончу обход, а ты  пока  умойся.  Никто  не
должен знать, что я уехал, а не то за мной увяжется половина  нагианцев  -
что бы я им ни приказал! Сразу же, как...
   - Я тоже! - заявила Исиан. Она не позволит,  чтобы  ее  оставляли,  как
маленькую!
   Трое мужчин разом обернулись к ней; она  напряженно  пыталась  выдумать
хоть какую-нибудь убедительную причину, по которой  ее  нельзя  оставлять,
как маленькую.
   - Но, госпожа! - не выдержал Злабориб. - Эта поездка не для...
   - Я тоже! Д'вард, ты сам говорил мне, где безопаснее всего!
   Безопаснее всего - рядом с ним, говорил  он,  ибо  "Филобийский  Завет"
предсказывал множество вещей, которые ему предстояло сделать,  прежде  чем
он умрет. И потом, если войску удастся благополучно добраться до  Нагвейла
и Джоалвейла, что будет с ней, с лемодийской предательницей? Даже если она
вернется когда-нибудь в Лемод, ни один уважающий себя мужчина  не  возьмет
ее в жены. И потом она сама хотела  быть  только  рядом  с  Д'вардом.  Она
никогда не говорила ему этого, но если он попросит...
   Он ухмыльнулся:
   - Ты уверена, Л'ска? Это означает нелегкую дорогу и бессонную ночь.
   - Уверена!
   - Таргианские патрули могут перехватить нас и убить.
   - Ты сам не веришь в это, иначе бы ты не поехал!
   Он усмехнулся и одарил ее одной из своих редких  замечательных  улыбок,
от которых мир становился светлее.
   - Тогда пошли. - Он махнул рукой Дошу. - Поможешь этому ходячему  ужасу
привести себя в порядок, ладно, Л'ска? - Он вскочил со скамейки и исчез  в
дверях, оставив двоих мужчин ошалело смотреть ему вслед.
   - Что означает этот "Л'ска", которым он тебя обзывает? - спросил Дош.
   - Так, прозвище.
   Злабориб пожал плечами:
   - На классическом джоалийском "ляска" означает "отвага".
   - О... - только и сказал Дош.
   Исиан этого не знала, но ей это понравилось. Д'вард  говорил,  что  так
называется маленькое животное с бурой шерстью, но ее-то волосы были  вовсе
не бурыми. Они были темно-каштановыми.



39

   Когда они осторожно выбрались из лагеря, Д'вард взял Исиан за руку. "Ну
вот, так лучше", - подумала она. Потом решила, что он просто снова опекает
ее, успокаивая, как маленькую. До  сих  пор  единственный  раз,  когда  он
прикасался к ней, - это в ночь переправы через Лемодуотер, в ночь  бегства
из города. Тогда ее поразила его физическая сила, хотя она всегда считала,
что совершенно не обязательно более уверенно двигаться  в  темноте  только
потому, что ты мужчина.
   И потом эту прогулку вряд ли  можно  было  назвать  романтической,  ибо
взошел Трумб и от его зловещего зеленого света люди казались покойниками -
какая уж тут романтика! Для влюбленных больше подошло  бы  розовое  сияние
Эльтианы. Кроме того, с ними был Дош - он шел впереди,  показывая  дорогу.
Он шел, как покойник, ну, во всяком случае, как полуживой человек,  -  ему
вообще лучше было бы отлежаться. Так что никакой романтики. Гораздо больше
гусиной кожи и страха. Как бы то ни было, она не отнимала руки,  время  от
времени легонько сжимая его пальцы.
   Они выбрались из лагеря, так и  не  замеченные  часовыми,  что  изрядно
огорчило Д'варда.  Потом  Дош  сказал,  что  он  лучше  пойдет  вперед  во
избежание неприятностей, и наконец-то она осталась с Д'вардом наедине.
   - Это ты нежничаешь или просто снова  успокаиваешь  меня,  как  младшую
сестру?
   Он отнял руку.
   - Прости.
   - За что? Нет, с тобой правда с ума сойдешь!
   Его глаза и зубы ярко блеснули в лунном свете.
   - Ну, что такого я наделал?
   - Нет, меня бесит не то, что ты делаешь, а то, чего ты не делаешь!  Как
по-твоему, какая женщина потерпит, когда на нее не обращают  внимания  как
раз тогда, когда она совершенно откровенно дает понять, чего хочет!
   - Ты имеешь в виду, с ножом? О, я вполне понял послание. В жизни так не
пугался!
   - Это было до того, как я тебя узнала. Почему ты даже не целуешь меня?
   Он вздохнул.
   - Я же говорил тебе, Исиан. Я дал слово  другой.  Ты  славная  девочка,
и...
   - Я не девочка!
   - И не славная?
   - Еще какая славная. Ты только попробуй.
   - Чего я хочу - так  это  разложить  тебя  на  коленке  и  выдрать  как
следует.
   - Обещаешь сначала снять с меня штаны?
   - Исиан! Постыдилась бы!
   - Я и стыжусь. Чего я только не перепробовала... - На этих  словах  она
споткнулась и чуть не упала. Д'вард даже не попытался ее подхватить.
   Это было унизительно.
   Минут через двадцать они вышли к мосту через ручей.
   - Пароль? - послышался грубый голос из кустов.
   - Цветок стыда, - отозвался Дош. - Капитан Ксаргик?
   - Да, господин.
   - Нас трое. Ты возьмешь этого человека. И э-э... мальчик может ехать за
Цуггигом. Я поеду с Прогьюргом.
   - Его скакуну всего пять лет, господин. Лучше...
   - Это приказ!
   - Как угодно, господин.
   Исиан  усмехнулась,  гадая,  заметил  ли  Д'вард,  как  упивается   Дош
возможностью покомандовать; таргианец-то наверняка заметил.
   Поездка  на  моа  представлялась  ей  замечательным  приключением.  Моа
оказались большими - она никогда не думала, что  они  такие  большие.  Все
новые таргианцы выводили своих скакунов из темноты. Длинные шеи, казалось,
поднимались на половину высоты  до  Трумба,  а  седла  располагались  выше
головы взрослого мужчины, даже Д'варда! Как она заберется туда? И, что еще
более важно, как она оттуда слезет?
   Уланы потянули поводья вниз - некоторые  даже  отрывались  от  земли  и
повисали на них.  Моа  недовольно  зачирикали,  но  все  же  сложили  свои
здоровые ножищи и сели.
   - Готов, парень? - спросил капитан у Исиан. - Тогда держись, если жизнь
дорога, ну!
   - Э-э... это вы мне? Готов к чему?
   Ближайший к ней улан взлетел в седло,  и  в  то  же  мгновение  Ксаргик
Капитан и другой человек оторвали Исиан от земли и почти швырнули  ее  ему
на спину. Она только успела обхватить его руками, как  моа  взбесился.  Он
взвился прямо в небо, в то время как остальные проворно убрались с дороги.
Он упал вниз и снова взмыл  вверх.  Он  визжал  и  кричал,  он  лягался  и
брыкался. Она отчаянно цеплялась за наездника, крепко прижавшись  лицом  к
его грубой кожаной куртке. Она цеплялась так крепко, что не была  уверена,
может ли он дышать, и все же седло высоко подбрасывало ее  на  протяжении,
казалось, нескольких часов. Иногда она шлепалась  на  мохнатый  круп  моа,
иногда на край седла - это было больнее всего. Ноги  мотались  вверх-вниз,
как крылья. Цуггиг орал гнусавые таргианские ругательства, которых она  не
понимала, а моа игнорировал. Несколько раз она слышала, как Дош кричит  от
боли - нет, право, ему не стоило этого делать в его-то нынешнем состоянии!
Д'варда не было слышно, но вскоре вся ночь, казалось,  заполнилась  бешено
брыкающимися моа. Ох, бедняга Дош!
   Все девять моа артачились, когда на них садились, но трое, несущие  еще
и пассажиров, вели себя хуже всех.  Остальные  шестеро  успокоились  после
нескольких  демонстративных  скачков.  Ее  наезднику  последнему   удалось
заставить своего скакуна слушаться - возможно, потому, что  этот  моа  был
самый крупный, возможно, потому,  что  и  Дош,  и  Д'вард  весили  гораздо
больше, чем она. Когда  моа  наконец  немного  пришел  в  себя,  устав  от
собственных выкрутасов, седоку вручили копье, которое до поры держал  один
из его  товарищей.  Потом  Ксаргик  Капитан  выкрикнул  команду,  и  отряд
помчался по ночной дороге. Нет, он не помчался - он полетел  над  дорогой!
Никогда еще в жизни Исиан не путешествовала так быстро. За один скачок моа
покрывал восемь или десять футов, но его бег  был  при  этом  поразительно
плавным. Деревья и кусты неслись мимо,  сливаясь  в  одну  темную  полосу.
Встречный ветер холодил лицо, и хотя седло было мало для двоих, она вскоре
решила, что ей нравится.


   Тучи почти совсем закрыли зеленую луну, когда  усталые  моа  вбежали  в
ворота монастыря. У дверей храма их ждали два пожилых монаха с фонарями  в
руках; на груди одного поблескивала золотая цепь, так что это скорее всего
был настоятель. Ксаргик Капитан остановил своего моа  у  крыльца  и  ловко
соскочил на землю. Он мягко приземлился и отдал честь  настоятелю.  Второй
улан спешился рядом и подхватил у него поводья. Исиан задумчиво посмотрела
вниз, на далекую землю.
   Цуггиг Улан обернулся и взглянул на нее. Он  оказался  старше,  чем  ей
казалось, - чисто выбрит по таргианскому обычаю,  но  при  этом  вовсе  не
урод.
   - Ты не мальчик! - А ей уж стало казаться, что он немой.
   - До сих пор не была.
   Он издал рычащий звук, потом усмехнулся.
   - Ну, если и была мальчиком, когда садилась в седло, то сейчас на  него
уже не похожа. Но ты держалась молодцом. Я рад. Слезешь без помощи?
   - Конечно. - Исиан перекинула ноги  на  одну  сторону,  оттолкнулась  и
скользнула вниз... вниз...
   Ноги ее подогнулись от удара, и она упала на спину, стукнувшись головой
о гравий. Берегись! Моа капризно  заверещал  и  задрал  подкованную  ногу,
словно  собираясь  лягнуться.  Она  отползла,  вскочила  и   отбежала   на
безопасное расстояние, стряхивая с себя пыль. Ее непривычно шатало.  Земля
казалась теперь слишком близкой, словно ее  ноги  укоротились,  а  большая
часть тела чувствовала себя так, словно ее  высекли  розгами.  Д'вард  уже
спешился  и  поспешил  помочь  Дошу.  Она   поймала   на   себе   тяжелый,
неприветливый взгляд старика  настоятеля  и  решила,  что  он  не  одобрит
присутствия женщины в своем монастыре. Лучше ей пока оставаться мальчиком.


   Они вступили в храм вчетвером, ибо Дош с трудом держался на  ногах,  не
говоря уже о том, чтобы куда-то идти.  Он  отдал  настоятелю  распоряжения
приглядеть за "его людьми", потом приказал  Прогъюргу  Улану  спешиться  и
помочь ему идти.  Дош  проковылял  внутрь,  закинув  одну  руку  на  плечо
таргианца, другую - на плечо Д'варда. Исиан вошла следом.
   Ведь никто не говорил, что ей нельзя.
   За свою жизнь ей не удалось повидать много храмов. Этот был маленький и
темный, самая обыкновенная голая каменная коробка,  холодная  и  пропахшая
пылью. От него даже дух захватывало. Нет,  он  даже  хуже  храма  Эт'ль  в
Лемоде. Когда улан поднял лампу повыше, из темноты возникло изваяние бога.
Как воплощение Юноши, Прилис был изображен нагим, но на опасном  месте  он
держал свиток знаний. Прогъюрг и Д'вард опустили Доша на колени.
   - Умница, - пробормотал Дош. - Оставь свет здесь.
   - Слушаюсь, господин! - Кавалерист вышел. Это был симпатичный  паренек,
ненамного старше ее самой, решила Исиан. Не такой симпатичный, как Д'вард,
конечно. Хлопнула дверь.
   Она опустилась на  колени  и  удивилась,  увидев,  что  Д'вард  остался
стоять. Он сложил  руки  на  груди  и,  казалось,  дрожал.  В  храме  было
прохладно, но не настолько же.
   - Святой Прилис! - объявил Дош. - Я сделал все, как ты велел.
   Тишина.
   Огонь в лампаде  плясал.  На  блестящей  мраморной  поверхности  статуи
играли блики, но ничего больше не происходило.
   - Я Освободитель, - произнес Д'вард. - Ты звал меня?
   Снова тишина.
   - Может, он спит? - предположил Д'вард.
   - Боги не спят! - возмутилась Исиан.
   - Еще как спят!
   - Обидно! -  продолжал  Д'вард,  но  она  видела,  что  он  не  столько
расстроен, сколько зол. - У меня армия, за которой  надо  приглядывать,  и
война, с которой надо что-то делать. Нам надо вернуться до  рассвета.  Как
бы ты будил бога, Дош?
   - Укусить его за ухо?
   - Зубы поломаю. Лучше мыслей нет? Что за этой дверью?
   - Маленькая комната со  столом.  Ничего  больше.  Из  нее  нет  другого
выхода.
   - Прилис! - крикнул Д'вард. - Мы пришли!
   Опять тишина.
   - Что, если ты попробуешь свой ритуал?.. Нет, пожалуй, не надо.
   - Ни за что! - Дош застонал и сел. -  Похоже,  нам  придется  ждать  до
утра.
   - Черта с два я... Ага! - Д'вард подошел к угловой  дверце.  Он  открыл
ее, вошел. Закрыл за собой... и снова наступила тишина.
   Прошло около минуты.
   - Пойди, посмотри, как он там, Л'ска.
   - Меня зовут по-другому! Только Д'вард называет меня так!
   - Тогда, госпожа Исиан, не сходите ли вы и не посмотрите - пожалуйста?
   Она поднялась и подошла к таинственной двери в  углу.  За  дверью  было
темно. Она вернулась к Дошу и взяла лампаду. На стенах заплясали тени. Как
Дош и говорил, там была маленькая комнатка со столом, заваленным  книгами.
Больше там не было никого и ничего - ни другой двери, ни окна, ни Д'варда.


   Исиан и Дош ждали. Через полчаса или чуть больше она поняла, что  глаза
ее слипаются, а он и вовсе уснул или потерял сознание - по  крайней  мере,
когда она попыталась разбудить его, он только застонал. Поэтому она  вышла
и попросила настоятеля послать монахов, чтобы те вынесли Доша - ему  нужны
постель и уход, объяснила она. Она сказала Ксаргику Капитану, что он и его
люди могут спешиться; она очень вежливо спросила настоятеля,  не  найдется
ли ей чего-нибудь поесть и места для сна. Она решила, что до  утра  ничего
больше не произойдет.




ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. ОБМЕН ФИГУРАМИ


40

   Смедли спустился к завтраку поздно. Голова слегка гудела, во рту  стоял
неприятный кислый привкус, и, бреясь, он дважды порезался. Что  еще  хуже,
белье, которое он выстирал перед сном, не высохло за ночь. Слуги он нанять
не сможет по меньшей мере до конца войны. Из более неотложных потребностей
оставались пристойная одежда и несколько бычков.
   За  огромным  викторианским  обеденным  столом  могла  разместиться  по
меньшей мере дюжина человек. Экзетер сидел за ним  в  одиночестве,  листая
толстую книгу, уложенную среди грязных тарелок.  Он  нехотя  оторвался  от
нее.
   - Доброе утро, - буркнул Смедли.
   - Доброе утро! Прекрасное утро! Еще более приятное в твоем присутствии,
разумеется.
   - Дарю его тебе. Осталось что-нибудь в чайнике?
   Ухмыляясь, Экзетер снял чехол и подвинул  к  себе  чайник.  Заглянув  в
него, он скривился:
   - Там еще много, но мне кажется, кто-то полоскал в нем обувь.
   - То, что нужно! - сказал Смедли и сел.
   Экзетер налил чай.
   - Дамы  отправились  в  магазин,  а  заодно  и  поговорить  с  эрудитом
Натаниэлом Глоссопом. Там есть еще пара остывших яиц и немного окаменелого
бекона. Я разогрею тебе  -  тут,  похоже,  ввели  законы,  запрещающие  не
использовать пищевые отходы...
   - Мне хватит чаю, спасибо.
   Слава Богу, некоторое время Экзетер молчал. Он закрыл свою книгу и унес
ее. Правда, когда он вернулся, он все еще был возмутительно радостный.
   - Искал что-нибудь про Прилиса. Не про того, с которым встречался.
   Смедли оторвался от созерцания груды пережаренных тостов.
   - Прилиса?
   - Того самого, что изобрел деревянного коня. Правда, он не взял патент,
и Одиссей украл у него идею. Но этот говорил по-гречески куда лучше  того,
с которым я встречался. Ты уверен, что не хочешь яичницы с беконом?
   - Совершенно уверен.
   - Нам обоим надо погладить рубашки. Я бы погладил, только не знаю, как.
   - Я тоже, - соврал Смедли. - Расскажи лучше про Олимп, - предложил  он,
чтобы избежать дальнейшей пустой болтовни.
   Экзетер закинул ногу на ногу и обхватил  колено  руками.  С  минуту  он
молча смотрел на Смедли своими невозможно синими глазами.
   - Я уже говорил, старина. Это очень  похоже  на  станцию  где-нибудь  в
колониях, форпост цивилизации в буше.  Тайки  и  энтайки  живут  в  уютных
домах, туземцы  им  прислуживают.  Вроде  Кении,  Индии  или  всех  прочих
подобных мест. Основное отличие заключается в том, что  туземцы  такие  же
белые, как мы сами. В основном  рыжие.  Тайки  довольно  разнообразны,  но
большинство их родом из Англии. Их завербовали здесь.  Есть  и  из  других
мест. Двое так вовсе из  других  миров.  Некоторые  живут  в  Соседстве  с
незапамятных времен, но сама Служба появилась сравнительно  недавно.  Отец
был одним из ее основателей.
   - Но чем они занимаются?
   - Спорят. Строят планы. Ссорятся. Выезжают на миссионерскую  работу.  -
Экзетер продолжал смотреть на Смедли так, словно наблюдал, как напрягаются
его мозговые клетки. Его собственное лицо оставалось непроницаемым, как  у
Сфинкса. - Одна группа продолжает работать над  Истинным  Учением.  Другие
заняты разведывательной деятельностью, отслеживая, что происходит - как  в
политике, так и в теологии. Их интересует все, что может подорвать позиции
Пентатеона.
   Этот спокойный взгляд начал понемногу раздражать Смедли.
   - Судя по твоему тону, ты не очень-то одобряешь это.
   -  О,  это  замечательная  идея.  Достойное  дело.  Эти   пришельцы   -
совершенные паразиты. Некоторые хоть что-то  хорошее  делают  мимоходом  -
вроде Тиона с его  празднествами.  Зато  большинство  других...  в  общем,
кошмар.
   Смедли налил себе еще чашку мутной жидкости.
   - Мне кажется, если ты  живешь  вечно,  ты  не  спешишь  прыгать  через
барьеры? - Он поднял взгляд - синие глаза продолжали сверлить его. -  Если
это такая прекрасная идея, с чего ты так язвительно о ней отзываешься?
   Экзетер вздохнул, опустил ногу на пол и повернулся к окну.
   - Не так все просто,  старина.  Это  не  то  что  доктор  Ливингстон  и
туземные колдуны. Это не  христиане,  сжигающие  рощи  друидов.  Эти  типы
обладают властью! Настоящей властью. Попробуй побогохульствовать в  храме,
и ты вполне можешь упасть замертво. Нет ничего  лучше  поражающей  молнии,
чтобы произвести впечатление на массы, а приток маны  с  лихвой  возмещает
потраченную.
   -  Так  предложите  новую  религию,  хорошую!  Ты  говорил   о   Церкви
Неделимого. За ней стоит Служба?
   - Это и есть Служба. Вся  сложность  только  в  том,  что  старые  боги
закрепились на рынке. Скажем, ты нашел себе узел - есть еще неплохие  узлы
- и сажаешь на него нового бога. Первое, о чем тебя спросят: бог