младенца.  Появится  взрослый  мужчина,  несомненно,
молодой и красивый - или здесь, или где-то еще... как,  кстати?  Никто  не
объяснил, каким образом он появится,  вспомнила  она.  Ладно,  зато  когда
появится этот Освободитель, Элиэль Певица поможет ему. Умоет его и  оденет
- это Т'лин ей утром сказал. Ей бы и самой не мешало  умыться  еще  разок,
чтобы  смыть  грязь  и  пот.  Появилась  мошкара.  Ее  рубаха  промокла  и
испачкалась. Ноги так устали, что едва держали ее.
   Она отряхнулась и поспешила через заросли, с  трудом  пробираясь  между
каменными обломками. Если она будет держать  солнце  по  правую  руку,  то
скоро придет в город.
   Еще  один  вопрос  -  что  ей  делать,  когда  она  дойдет  до  города?
Возвращаться  в   гостиницу   означало   отдаться   в   руки   презренному
Драконоторговцу и его таргианскому хозяину, но у  нее  нет  ни  денег,  ни
друзей. Гим с ума сойдет от возможности отправиться  на  Празднества,  так
что скорее всего уйдет еще до ее возвращения.
   Наверное,   ей   стоит   поискать   какую-нибудь   крестьянскую   семью
посимпатичнее, пусть приютят ее на некоторое время. Она может мыть  посуду
или делать еще что-нибудь в знак благодарности за это. Шить,  возможно,  -
она неплохо управляется с иголкой. Она же может  прикинуться  беженкой  из
Филоби! "Меня зовут Антеала Полководец. Мой отец - глава юргианской армии.
Он нежно любит меня. Когда я подрасту, он собирается выдать меня за одного
из королевских сыновей. Опасаясь, что из мести его недруги  похитят  меня,
он отправил меня в обитель Иилах". Это  могло  произойти  с  месяц  назад,
решила она, так что она еще недостаточно хорошо ознакомилась с обителью  -
на случай, если ее будут спрашивать. На рассвете ворвались зеленые монахи,
и  все  ужасно  кричали.  Кого-то  убивали,  кого-то  насиловали,  а   она
ускользнула в темноте и шла весь день, пока...
   Нога провалилась в пустоту. Элиэль  не  удержалась  и  полетела  вперед
через  кусты...  ударилась  обо  что-то  плечом...  подвернула  лодыжку...
завизжала... больно ударилась  боком...  покатилась...  снова  полетела...
ушиблась головой... заскользила по склону... упала в ледяную воду... поток
завертел ее, пару раз ударил о камни и бросил на полузатопленный древесный
ствол. Она отчаянно затрепыхалась, преодолевая давление потока. Наконец ей
удалось высунуть голову из воды. Задыхаясь  и  отплевываясь,  она  все  же
могла дышать. Она закоченеет до смерти.  Как  только  может  вода  в  этой
жаркой стране быть такой холодной! Элиэль мотнула головой, вытряхивая воду
из ушей, и пришла в ужас от рева воды. Она, наверное, у самого обрыва.  Не
подвернись это дерево, ее бы смыло в водопад.
   Подтянуться по стволу к берегу оказалось не так сложно. Гораздо сложнее
было карабкаться по скользкому склону. Ручей пробил себе маленький каньон,
узкий и темный. Цепляясь за кусты, она вылезла наверх и рухнула на  землю.
Она вся дрожала от холода и сырости.
   "О Тион! - подумала она. - О  Тион,  Покровитель  Красоты  и  Искусств,
услышь мою мольбу! Я не верю в то, что говорили о Тебе эти люди. Я не верю
в этого еретического единого бога Т'лина. О Тион, спаси меня!"


   Немного  погодя  Элиэль  решила,  что  ее  жертв  недостаточно,   чтобы
сотворить чудо. Возможно, Тион просто не слышит ее молитв в шуме  воды.  У
саблезубов - вот у кого острый слух... Солнце вот-вот сядет. Она обдумала,
не забраться ли ей на дерево на ночь. Скорее всего она просто свалится  во
сне, да и в любом  случае  дерево  -  не  самая  удобная  кровать.  Устало
поднявшись на ноги, девочка захромала  вдоль  берега  ручья.  В  воде  она
потеряла сандалии, но эта же вода выведет ее к Руатвилю. Колючки цеплялись
за рубаху и больно царапали коленки.
   Не прошло и минуты, как  деревья  расступились  и  перед  ней  остались
только кусты и чистое небо.  Она  вышла  к  городу,  так  быстро!  Впереди
розовели пики Суссволла, а над ними  чуть  правее  виднелся  зеленый  диск
Трумба. Если Трумб восходит сразу после заката, это  к  затмению.  Значит,
Жнецы...
   Все произошло в одно мгновение, но ей показалось,  что  растянулось  на
часы. Когда она пробиралась через последний куст, нога снова провалилась в
пустоту. Элиэль в ужасе завизжала и уцепилась за куст. Глазея на небо, она
забыла смотреть под ноги. Она вылезла не  на  тот  берег  ручья  и  шла  в
противоположную сторону. Она ударилась  о  землю  задницей  и  провалилась
дальше. Ее руки за что-то уцепились.
   Плечи ударились о  скалу,  скользнули  и  замерли.  Зеленая  ветка,  за
которую она ухватилась, согнулась вдвое, но пока  держалась.  Она  висела,
болтая ногами в воздухе. Острый выступ скалы больно впивался  в  спину.  В
сотнях футов под ней бурлили бурые воды Суссуотера.
   - Помогите! - крикнула она. - А-а-а-а...
   Слева от  нее  вырывался  из  узкого  ущелья  ручей  и  россыпью  брызг
обрушивался в реку. Шум воды заглушал ее крики.
   Все равно никого нет поблизости...
   Ноги не находили опоры, даже самой маленькой. Руки  оказались  зажатыми
между веткой и скалой  так,  что  она  даже  не  могла  перехватиться  или
подтянуться наверх. Куст в любую минуту мог не выдержать.
   Она почувствовала, что начинает скользить.
   Она попробовала закинуть ногу  наверх  -  не  достала.  Куст-уже  начал
угрожающе потрескивать. Она попробовала хотя бы повернуться лицом к скале,
но не смогла и этого.
   - Помогите! Помогите же! Тион! - Ее крики походили скорее на хрип.  Она
даже вздохнуть толком не могла из-за  этой  проклятой  скалы,  давящей  на
спину, а руки, казалось, вот-вот вырвутся из суставов.
   "Я не хочу умирать! Не хочу я исполнять никаких глупых пророчеств!  Мне
всего двенадцать лет! Я не хочу быть священной шлюхой Оис! Я не хочу  быть
историческим лицом! Я хочу просто быть  Элиэль  Певицей  и  стать  великой
актрисой! Хочу быть верной Тиону и красивой! Я не напрашивалась на все это
и не хочу этого! Это несправедливо! И я не хочу умирать!"
   Чьи-то сильные пальцы сомкнулись на ее запястье и потянули вверх.



42

   Таргианец говорил об отшельнике.
   Элиэль нашла его.
   Там, где ручей впадал в каньон Суссуотера, вода подмыла берег так,  что
образовалась расселина, накрытая скалой  и  вымощенная  песком  и  круглой
галькой. Мох закрывал вход в пещеру, и ее почти невозможно было увидеть со
стороны. Впрочем, этот мох кто-то сам и растил. Кто-то  углубил  пещеру  и
соорудил  в  ней  маленький  очаг,  постель  из  травы,  накрытой  шкурой,
поленницу и несколько щербатых горшков и корзин. Кто-то жил здесь.
   Он сидел рядом  с  ней,  скрестив  костлявые  ноги  и  глупо  ухмыляясь
безумной улыбкой. Его волосы и борода были совершенно седыми и торчали  во
все стороны. На нем была только грязная меховая набедренная  повязка.  Его
кожа казалась прокопченной. В мерцающем свете маленького костра он походил
на развороченное птичье гнездо. Элиэль сидела на постели, накрытая шкурой,
и пыталась унять дрожь.  Она  даже  пожевала  какие-то  ягоды  и  корешки,
которые принес ей отшельник, - чтобы доставить ему  удовольствие.  На  нее
напал какой-то "болтун" - она рассказывала ему свою историю, кажется,  уже
в третий раз.
   Сам он не говорил. Не мог говорить.
   Теперь отшельник уже не казался ей таким страшным, как в первую минуту.
Возможно, она просто привыкла к нему.  Он  объяснялся  знаками  и  написал
палочкой на песке, что его зовут Порит Кротолов. Он жил  здесь  уже  много
лет и, похоже, потерял счет дням. Она была первой, кто когда-либо бывал  в
его пещере. Родом он из Ниолленда, страны, лежащей за много вейлов отсюда.
Когда-то служил жрецом Висека, пока  его  не  обвинили  в  богохульстве  и
вырвали язык. На этом месте его рассказа Элиэль решила, что  он  сочиняет.
Храм Висека славился как самый большой во всех вейлах, а значит, и во всем
мире. С другой стороны, она не  помнила  других  преступлений,  карающихся
лишением языка.
   Нельзя сказать, чтобы он  совсем  не  общался  с  людьми.  Он  торговал
шкурками, меняя их у кого-то в Руатвиле на то немногое,  в  чем  нуждался.
Еще бы ему не помешал гребень, подумала Элиэль, глядя на  его  свалявшуюся
бороду.
   Он слушал ее рассказ, сопровождая его безумными гримасами. Он хмурился,
когда она говорила о Жнецах, ухмылялся, когда она  упоминала  выжившую  из
ума сестру Ан,  и  изображал  на  лице  яростное  неодобрение,  когда  она
описывала шлюх в храме. Впрочем, он мог просто реагировать на выражения ее
лица.
   Интересно, подумала она, что предпримут Т'лин и  сестра  Ан?  Наверное,
ждут ее из лесу с покаянием. Так вот, ни за  что!  Она  может  остаться  и
здесь, с Поритом. Тион послал отшельника ей на помощь.
   Сгустилась ночь. Как раз сейчас начинаются службы в храме  Празднества.
Забавно, храм всего в нескольких милях от Руатвиля.  Забравшись  на  утес,
она даже сможет разглядеть огни шествия. Впрочем, она не собиралась  этого
делать. Разумеется, все это происходит сейчас  на  противоположном  берегу
реки, и идти туда пешком пришлось бы целый день.
   "Оборвать цепь пророчества" - так таргианец обозвал нападение  Гарварда
Карзона на священную рощу Иилы. "Мир может измениться",  -  говорил  Дольм
Актер. Дольм, наверное, до сих пор уверен, что она надежно заперта в храме
Оис в Нарше и ощипывает там кур, - если, конечно,  Зэц  не  оповестил  его
какими-то своими способами. Кто может укрыться от бога смерти?
   Ну, другой бог может - ведь боги бессмертны. Она  не  должна  забывать,
что Тион спас ее из тюрьмы и послал ей Порита.  Тион  на  ее  стороне!  Он
продолжает хранить ее.
   - Сегодня ведь затмение  Трумба,  верно?  -  сказала  Элиэль,  и  Порит
оживленно закивал, расплывшись в ухмылке.
   Чего это  ее  так  волнует  затмение  одной  из  лун?  Такое  случается
регулярно раз в две недели, конечно, если погода не мешает.  Иногда  Трумб
гаснет даже дважды за  этот  срок,  и  тогда  храмы  переполнены  жрецами,
пытающимися отвратить несчастье. Ходят даже рассказы о трех  затмениях  за
две недели, что означало: кто-то очень важный умрет.
   Ее беспокоит эта дурацкая песенка про Жнеца, вот и  все.  Скорее  всего
через два дня будет еще и затмение Вайсета. Вот тогда день  превратится  в
ночь. Это должно бы пугать гораздо сильнее, а почему-то не пугает.
   Она пожевала еще корешок. Не стоит ожидать первоклассного обслуживания,
живя у отшельника. Семи дней за глаза  хватит.  Если  ее  хозяин  позволит
остаться у него до конца Празднеств, она сможет без опасений  вернуться  в
мир. Ведь пророчество больше не будет действовать.
   Тион подарил ей помощь, о которой она молила его. Он привел  ее  в  это
убежище.
   Чего он хочет в расплату? Исполнения пророчества? Скорее всего да.  Она
- Историческое Лицо. Она должна помочь Освободителю - "Элиэль омоет его" и
так далее. А Освободитель принесет смерть Смерти.
   Смерть - это Зэц, бог Дольма. Бог,  натравивший  на  нее  Жнецов.  Если
Элиэль Певица и хочет чего-то, так это  возможности  спокойно  повернуться
спиной к Зэцу, верно?
   Сегодня затмение  Трумба.  Празднества  начались.  Освободитель  должен
явиться сегодня. А может, завтра или на протяжении всей недели - ночью. Не
днем же!
   Она посмотрела через догоравший костер на старого безумного Порита. Тот
сидел, обхватив колени похожими на бурые канаты руками, и смотрел  на  нее
своими горящими безумным светом глазами.
   - Мне надо идти в Святилище, да? - прошептала Элиэль.
   Он кивнул.
   -  Святой  Тион  привел  меня  в  Суссленд  для  того,  чтобы   сбылось
пророчество, - рассуждала она вслух. Кивок. - И если я  хочу  преуспеть  в
избранном мною ремесле актера, я должна поступать так,  как  угодно  моему
богу. - Кивок. - Он направил мои шаги,  чтобы  я  могла  подслушать  двоих
богохульников, ибо я много узнала от них.
   По какой-то неизвестной ей причине Элиэль Певица должна умыть  и  одеть
взрослого мужчину, и эта изменит мир.
   Близок приход Освободителя. Если она не дождется  его,  то  никогда  не
простит  себе  этого.  Она  просто  пойдет  и  посмотрит  -  ей  вовсе  не
обязательно что-то делать.
   - Эта ужасная Оис хочет, чтобы я держалась подальше  значит,  мне  надо
идти! - Кивок. - И потом я буду в безопасности,  потому  что  уже  исполню
свою роль в предсказанном! - Кивок. - Таргианец говорил что-то насчет  "до
появления Освободителя". Значит, когда это случится, Жнецы будут охотиться
уже за ним, а не за мной! - Кивок, ухмылка. -  После  этого  от  меня  уже
никому ничего не будет нужно. Тогда мне лучше пойти, сделать все,  что  от
меня требуется, и поскорее покончить со всем этим!
   Кивок.
   - Ты пойдешь со мной?
   Порит отчаянно замотал головой.
   Это немного огорчило ее. Хотя, конечно, его специально ведь не  защищал
ни один из богов. И он не упомянут... да нет, упомянут!
   - Но я приведу Освободителя сюда?
   Еще более ожесточенное мотание -  такое,  что  седые  волосы  и  борода
старика разлетелись гривой.
   - Но так предсказано! Я же тебе говорила!
   Порит съежился, словно хотел провалиться под землю,  и  начал  тихонько
всхлипывать. Наверное, он прячется в свою пещеру каждый  раз,  как  кто-то
приближается сюда. Он и Элиэль-то открыл свое существование только потому,
что сжалился над ее юностью и бедственным положением. Он  просто  выживший
из ума старый затворник.
   - В "Завете" не сказано, что я приведу Освободителя в пещеру! -  твердо
заявила Элиэль. - Там сказано, что я приведу его к отшельнику! То  есть  к
тебе! За помощью. Так что оставайся здесь и готовься оказать помощь!
   Небо темнело. Трумб разгорался все ярче. Ей было дурно  от  страха.  Ну
что ж - это знакомо. Обыкновенный страх перед выходом на сцену. Эта  мысль
подбодрила ее. Сегодня она играет главную роль на сцене истории, и зрители
сегодня - боги! Тут уж как обычно - надо идти сразу же, пока  не  струсила
еще сильнее. Этак она даже чувств лишиться может.
   - Ладно, как отсюда быстрее всего пройти к Святилищу? По обрыву?
   Кивок.
   Она хмуро посмотрела на свои босые ноги - сплошные волдыри и  царапины.
Потом покосилась на груду шкурок в углу - кротовых, решила она.
   - Ты можешь сделать пару шлепанцев? Просто  куски  шкуры  с  ремешками,
чтобы держались на ноге?
   Порит ухмыльнулся и снова кивнул, но не тронулся с места.
   - Ну что ж, тогда за работу! - сказала она.




АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ. ДУЭТ


43

   Идти вдоль обрыва было гораздо легче, чем продираться  сквозь  джунгли.
Время от времени приходилось выбирать между зарослями и головокружительной
акробатикой на крошечном уступе,  но  в  целом  она  пробиралась  довольно
быстро. Вскоре она увидела далекие огоньки и  решила,  что  это  факелы  у
храма.
   "Я иду исполнять твою волю, Тион. Храни меня!"
   Элиэль уже начала  опасаться,  что  может  пройти  мимо  Святилища,  не
заметив его. Надо было получше расспросить безумного отшельника о  дороге.
Ладно, если она выйдет к разрушенному мосту,  значит,  она  зашла  слишком
далеко. Да нет, все в порядке - лес поредел, и она увидела колонны, смутно
белевшие в неверном свете Трумба.
   Дальше она передвигалась осторожнее. Идти было  всего  ничего,  но  она
останавливалась после каждого шага, выбирая, куда бы  поставить  ногу.  Ни
одна ветка не должна треснуть. Ее меховые шлепанцы оказались для  этого  в
самый раз. Она отодвигала ветви, она пригибалась, а иногда даже ползла  на
карачках. Она осторожно  перебиралась  через  каменные  обломки  колонн  и
балок. Она не спешила - в ее распоряжении была вся ночь. Мысль о том,  что
лес кишмя кишит Жнецами, помогала ей держаться начеку.
   Добравшись до ступеней, девочка присела перевести дух.  Потом  на  пузе
проползла по прошлогодней листве в место, откуда смогла  бы  увидеть  весь
дворик. При этом сама она была надежно укрыта в тени колонн. Залитые ярким
лунным светом развалины были пусты.
   Ясное дело, если здесь кто-то и есть, он затаился так же, как и она.  И
на животе лежит точно так же. И дышит так же тихо.
   От замшелого камня шел холод. Надо было захватить одно из меховых одеял
Порита Кротолова. Только этого еще не хватало - заснуть и захрапеть!
   Святилище казалось абсолютно заброшенным. Даже совы молчали этой ночью.
Казалось, сюда уже лет сто никто не заглядывал.  Впрочем,  у  нее  имелось
сильное подозрение, что не одна она смотрит сейчас на этот пустой  мощеный
круг. Где-то здесь должен поджидать таргианец, а возможно, и подкрепление,
на которое он так надеялся. Зэц прислал одного-двух своих Жнецов. А  Т'лин
Драконоторговец? А сестра Ан?
   А Тион? Гарвард? Эльтиана?
   Даже боги ждали.
   Но никто не кашлял. Никто не шуршал ветками.
   Почему в джунглях так тихо?
   Трумб медленно карабкался вверх по небосклону.
   Тени играли с ней странные шутки. Постепенно  Элиэль  начало  казаться,
что на противоположном конце Святилища у одной из колонн стоит  Жнец.  Она
убеждала себя, что это ей только мерещится. Разве нормальный человек будет
стоять, если ему предстоит ждать долгие часы, - он  растянется  на  земле,
как она. И все же глаза подсказывали ей, что рядом с колонной стоит темная
фигура - человек в черном балахоне с капюшоном. Ей казалось, что она  даже
может различить светлое пятно лица. Ясное дело,  это  ей  мерещится.  Игра
света.
   Она  слишком  замерзла,  чтобы  спать,  и  слишком  перетрусила,  чтобы
уходить. Никакому Жнецу не найти ее, если только он на  нее  не  наступит.
Боясь, что ей придется ждать так до рассвета, она оставалась на месте. Лес
не издавал ни звука.



44

   После полуночи двуколка миновала Эймсбери и начала подъем на  запад,  к
Стоунхенджу. Луна только-только  пошла  на  убыль,  то  и  дело  кокетливо
прячась за облаками. Дул холодный ветер - погода начинала портиться.
   Крейтон  сидел  на  задней  скамейке,  бездумно  барабаня  пальцами  по
маленькому барабану, изготовленному для него цыганами. Эдвард разговаривал
с возницей. Билли Босуэллом. Билли был примерно  одного  с  ним  возраста,
низенький, смуглый и, разумеется, скрытный. Под давлением этого несносного
джорджо Билли в конце концов сдался и немного разговорился о своей жизни и
о себе. Теперь он делился с Эдвардом своими тревогами: он боялся, что  ему
придется идти драться на войну. Это было именно то,  чего  так  хотел  сам
Эдвард, но, попытавшись довести до цыгана свою точку зрения, он столкнулся
с полным непониманием. Как живется цыганам  в  Германии,  он  не  знал,  а
великие  преимущества  британской  цивилизации  мало  касались   человека,
большую часть года промышлявшего торговлей булавками.
   - Ну а я родился в Африке...
   - Никогда не слыхал о такой.
   Гм! Эдвард постучал ногой в такт барабану.
   - Кстати, - вдруг подал голос Крейтон, - откуда это у тебя такие модные
ботинки, Экзетер?
   - Билли дал их мне после того, как мы миновали  Эндовер  сегодня  днем.
Очень мило с его стороны. - Ботинки  были  малы  на  размер,  но  дареному
ботинку в язык...
   - Пустяки, - заявил Билли со своим чипсайдским выговором.
   Гм!
   Крейтон выпрямился и ткнул пальцем:
   - Видите огни вон там?
   - Да, - хором откликнулись оба.
   - Где это? - добавил Эдвард.
   - Должно быть, это казармы Королевской артиллерии в Ларкхилле.  Значит,
мы уже почти приехали.
   Равнина Солсбери на поверку оказалась не  такой  уж  и  ровной.  Дорога
свернула в низину.
   Эдварда снедали сомнения. Эта ночная поездка в обществе цыгана и такого
подозрительного типа, как Крейтон, могла вовлечь его  по  меньшей  мере  в
нарушение частных владений. Да и Бог знает во что еще.
   - В Стоунхендже живет кто-нибудь, сэр? Кому он принадлежит?
   - Им владеет сэр Эдмунд Антробус. В четверти  мили  к  западу  от  него
проживает в коттедже полисмен. Будем надеяться,  доблестный  констебль  не
страдает бессонницей. - Крейтон помолчал минуту. - Аэродром расположен еще
ближе к нему, но не думаю, чтобы в такой час там кто-то был.
   Эдвард поднял взгляд - полоска облаков начала  светиться  серебром.  Он
зябко по