темную  струйку,
стекавшую по груди на выпуклый  живот.  -  Со  стороны  Д*варда  не  очень
красиво было говорить это тебе, но это  так.  Впрочем,  любимый,  это  нас
никак не касается. Мы все равно можем заниматься тем, что делали раньше.
   - Ты меня околдовал! - Голос  его  сорвался.  Слезы  досады  затуманили
взгляд. Воспоминания копошились в мозгу  подобно  червям  в  тухлом  мясе.
Голые девки, голые парни... Хуже того, к нему  начали  возвращаться  лица,
звуки смеха, визги, вздохи, мольбы. - Ты наложил на меня свои заклятия...
   Она шагнула вперед. Он отступал, пока не уперся спиной  в  дерево.  Она
подступила так близко, что соски ее касались его одежды и  запах  ее  пота
щекотал ему ноздри.
   - Иногда накладывал, - прохрипела она. - Но на самом деле тебе их и  не
требовалось. Ты был самым изобретательным из  всех  моих  партнеров,  Дош.
Таким крепким, таким гибким. Конечно, ты теперь  слишком  постарел,  чтобы
быть мной, но мы все еще можем доставить друг  другу  много  удовольствия.
Даже если только будем смотреть на других...
   - Убирайся! - Он закрыл глаза. Кулаки болели, так сильно он стиснул их.
- Я не хочу больше иметь с тобой ничего общего!
   - Захочешь, если я захочу! - резко проговорила она. -  Я  могу  забрать
тебя отсюда прежде, чем Д*вард поймет что-нибудь. Ну ладно,  если  образец
прошлого года тебя не интересует, как тебе свежий образец?
   - Носить это даже приятнее, - добавил мужской голос.
   Изменение тональности  подсказало  Дошу,  что  произошло.  Он  неохотно
поднял  глаза.  Теперь  Тион  сделался  юношей  -  стройным,   узкоплечим,
темноволосым и поразительно смазливым. Голым, разумеется.  Он  приглашающе
облизнул губы.
   - Убирайся! - взвизгнул Дош. Он был бессилен против этого  чародейства,
но ведь Д*вард положился на него. Если ему не удастся  передать  послание,
тысячи людей обречены на смерть и все планы Освободителя рухнут.
   Мальчик-Тион скорбно покачал головой.
   - Ты ведешь себя ужасно глупо, Дош. Ты хочешь пойти  и  сказать  эфору,
что Освободитель только  притворялся  и  что  он  на  деле  принимает  его
условия. Но ты не понял еще, что это послание сделает с тобой, Дош. Д*вард
поступает очень некрасиво, я  бы  сказал,  несправедливо  по  отношению  к
бедному Дошу. Ты этого еще не понимаешь?
   - Пусть! Мне все равно! Я сделаю для него что угодно, потому что он мой
друг, настоящий друг, а не проклятое распутное чудовище вроде  тебя,  Тион
Чародей!
   Паренек обиженно надул губы.
   - Я никогда  не  обращался  с  тобой  так  жестоко,  как  Д*вард.  Ради
собственного блага тебе не стоит передавать этого послания, любовь моя.
   Тион Юноша - воплощение зла! Если он хочет  чего-то,  это  неправильно,
неправильно! Бежать - бесполезно, значит, остается притворяться.
   - Тогда что я должен передать эфору?
   -  Давай  подумаем.  Ты  можешь  сказать,  что  Д*вард  обзывает   всех
таргианцев трусами. Ты можешь сказать, что он назвал эфора Квагьюрка кучей
навоза в жестяных доспехах. - Мальчишка хихикнул,  и  глаза  его  нехорошо
сузились. - Не пытайся надуть меня, любимый.  Тебе  никогда  не  удавалось
этого раньше, а сейчас ты и вовсе растерян. Д*вард всего-навсего еще  один
чародей вроде меня. Этого невидимого бога, которого он изобрел, на деле не
существует. Д*вард даже не верит в него сам.
   - Это неправда! Ты лжешь! Ты заодно с Зэцем! Ты хочешь Д*варду смерти!
   Мальчик вздохнул, затрепетав длинными ресницами.
   - Нет, любовь моя, нет! Ты опять не прав. Я на стороне Д*варда, поверь!
Я всегда поддерживал его. Несколько лет назад он был в моей  власти,  и  я
отпустил его. Ты не знал этого? Я послал тебя шпионить за ним,  но  только
из любопытства. Я никогда не пытался помешать ему, ведь правда?
   Дош застонал, не в силах говорить. Мысли метались как мотыльки. Молитвы
захлебывались во всех этих ужасных воспоминаниях, которые роились у него в
голове. Д*вард много раз говорил ему, что Юноша - сумасшедший. Он  говорил
это и Висеку, и они не спорили с этим.
   - Так что, - продолжал Тион, - я и сам рад бы видеть  Зэца  мертвым,  и
это единственный способ добиться его смерти. Сам Д*вард  еще  недостаточно
силен. Ему надо сделать одно  из  двух:  или  позволить  таргианцам  убить
Свободных, или принять помощь от  меня  и  остальных  наших.  Пятерых,  на
которых он так некрасиво клеветал. Я рад бы помочь ему, правда,  но  я  не
посмею, потому что знаю: другие на  это  не  пойдут.  Ему  нужны  мы  все,
Пятеро, и все наши миньоны тоже. А этому не бывать никогда, ибо мы все  не
доверяем друг другу. Кто-то наверняка струсит и поможет Зэцу, и тогда  Зэц
победит.
   Он протянул руку потрепать Доша  по  щеке.  Дош  дернулся  и  стукнулся
головой о сук так, что искры посыпались из глаз.
   Мальчишка игриво подергал его за бороду.
   - Можешь сам представить себе, что тогда сделает  Зэц!  Это  называется
Большая Игра, мой милый. Главное в ней - поставить на победителя, а Д*вард
- не победитель.
   - Ты лжешь!
   - Нет, милый Дош, не лгу. Поэтому  я  не  позволю  тебе  доставить  это
послание. Пусть таргианцы думают, что он сказал им то, что  хотел.  Глупый
мальчик передумал, но они этого не узнают. Тебе этого не понять, но так  у
Д*варда будет шанс справиться даже без нашей помощи.  Зэц  перехитрит  сам
себя - очень изящное решение.
   Дош попытался проскользнуть  мимо  него.  Мальчишка  поймал  его  одной
рукой, словно сомкнул стальные клещи, -  Дош  повис  в  воздухе,  едва  не
вывернув плечо. Тион держал его на весу, даже не напрягаясь. Дош  собрался
с силами, ударил кулаком прямо по красивому лицу и охнул  -  кулак  словно
врезался в каменную стену. Тион явно не почувствовал ничего.
   - Что, снова хочешь поиграть в грубые игры? - Он покосился  на  небо  и
нахмурился. Быстро темнело, и на большой диск  Трумба  начинала  наползать
черная тень. В небе высыпали звезды.
   - Ну! - пробормотал чародей. - Это уже забавно!
   Дош извернулся, пытаясь выскользнуть из тонких пальцев,  -  бесполезно.
Тион не обращал на него внимания, не сводя глаз с луны.
   - Очень забавно! Что ж, это меняет дело. - Чародей усмехнулся. - Ладно,
Дош. Ступай и передавай свое послание.  Попробуй  остановить  бойню,  если
сможешь.
   С этими словами он исчез, пропав даже быстрее, чем зеленая луна.



57

   Церемония завершилась. Алиса не поняла из нее  ни  слова,  но  действия
сами  по  себе  были  достаточно  ясны.  Элиэль,   сладкоголосую   инженю,
провозгласили Епископом Таргвейлским, а может. Архиепископом Всея  Вейлов.
Она оправилась от потрясения  и  уже  вживалась  в  новую  роль,  принимая
поздравления от Носителей Щита с царственным достоинством. Эдвард  сегодня
непредсказуем! На лицо Пинки стоило посмотреть. На лицо  Урсулы,  пожалуй,
даже уже не стоило. Джулиан погрузился в мрачные раздумья. Огонь в  камине
прогорел, оставив только редкие тлеющие головешки, и изменения в  саду  за
окнами подсказывали, что начинается затмение.
   Должно  быть,  Эдвард  приказал  начинать  пир,  так   как   люди   уже
расходились. Он стоял у двери, заговаривая с каждым Носителем Щита - голос
его казался достаточно бодрым, так  что  это  походило  скорее  на  личный
инструктаж, чем на прощание. Ну уж от Алисы он так просто  не  отделается.
Она хотела знать, что все это значит, и  она  не  уйдет,  пока  не  узнает
этого, так-то! Она встала и потянулась.
   Джулиан продолжал хмуриться, она ответила ему сердитым взглядом.
   - Что случилось? Вы сомневаетесь, что из Элиэль выйдет плохой Папа?
   Он пожал плечами - это его совершенно не волновало.
   - Я хочу понять, зачем он отверг предложение таргианцев.  И  то,  каким
образом он это сделал! Черт возьми, Алиса, эфор - все равно что король или
президент, третья часть абсолютного тирана.
   - Мне кажется, я знаю это. Я даже скажу вам, если  вы  только  обещаете
никому не говорить.
   - Идет! - как-то слишком быстро согласился Джулиан. Он явно считал, что
он знает ответ, а она - нет.
   Она оглянулась - не услышит ли ее Эдвард? Он как раз прощался у  дверей
с Элиэль, но она была последняя.
   - Это старая проблема, государство и  церковь...  Это  довольно  трудно
описать словами. Я даже не уверена, что это смог бы  сделать  сам  Эдвард.
Мне кажется, он повинуется инстинкту.
   - Инстинкту! Инстинкту? Он нас всех угробит или  отдаст  в  рабство  со
своим чертовым инстинктом.
   - В некотором роде это не имеет значения. - Интересно,  сможет  ли  она
объяснить это человеку, который до сих пор не понял этого? Джулиан слишком
прямолинеен, нормальный англосакс. Эдвард тоже был реалистом, но  в  жилах
его текла толика кельтской крови, этакое  подводное  течение,  отвергающее
простую логику. - Суть в том, что это венец всего, для чего  он  трудился,
верно? Поэтому важны даже детали. То, что мы видели сегодня,  может  стать
легендой для тысяч или миллионов людей. Это был его бенефис, его  апофеоз,
и он не мог  позволить,  чтобы  его  видели  принимающим  милости  из  рук
таргианцев.
   - Если вы так считаете, вы тоже сошли с ума, как и он. Это  же  Таргия,
девушка!
   Теперь пришла ее очередь пожать плечами.
   - Я не думаю, чтобы Эдвард видел в этом человеке эфора  Квагьюрка.  Мне
кажется, он видел перед собой Понтия Пилата.
   Джулиан разинул рот.
   - Он был здесь совершенно неуместен, -  объяснила  она.  -  Как  Пилат.
Иногда военная сила ничего не значит. Генералы и их армии вынуждены играть
по другим правилам и служить целям, постичь которые сами не в силах.
   Джулиан и сам бывший солдат. Это забавнее всего. Его  глаза  уставились
поверх ее головы.
   Она повернулась. К ним приближался Эдвард, но смотрел он не на них, а в
окно.
   - Слишком поздно задавать вопросы, - проворчал он так, словно кто-то из
них что-то сказал.
   - Но... - начал было Джулиан.
   - Нет. Осталось только верить.  -  Эдвард  коротко  глянул  на  него  и
протянул ему руку, хотя все внимание  его  было  по-прежнему  приковано  к
саду.
   Джулиан сделал вид, что не замечает его руки.
   - Скажи мне только, почему...
   - Нет. До свидания, Джулиан. Спасибо. - Эдвард положил  руку  на  плечо
Алисы так, словно собирался увести ее.
   - Спасибо за что? Я ничего не сделал, и...
   - Еще сделаешь. -  Эдвард  отвел  Алису  к  стене.  -  Если  ты  будешь
держаться в тени, тебе ничто не грозит. Постарайся не  привлекать  к  себе
внимания.
   Она взяла его руку в свою. Рука  была  холодна  как  лед.  Лицо  словно
окаменело.
   - Эдвард! Что... - Он попытался уйти, и она схватила его  за  плечи.  -
Что ты собираешься делать? Скажи!
   - Ты тоже должна хранить надежду. - Он вымученно улыбнулся ей и подошел
к окнам. Такие, как он, могут умирать от страха и все равно  идти  вперед,
выполняя свой долг.
   Призрачный зеленый свет становился все  слабее  и  слабее.  Она  крепко
обхватила себя руками, глядя на то, как он перешагивает через  подоконник.
Раздвигая сухие кусты и сучья, он спешил к расчищенному пятачку.
   Она думала, что Джулиан ушел, но тот передумал, вернулся и стал рядом с
ней. Оба молчали, но его рука нащупала ее пальцы и сжала  их.  Алиса  была
благодарна ему за общество.
   Трумб почти исчез. Ночь, казалось,  надвигалась  на  них,  делаясь  все
темнее и холоднее, Эдвард стоял, скрестив руки, и  ждал,  едва  видный  из
окна  сквозь  ветки.  Ждал  кого?  Часы   в   Вейлах   измерялись   весьма
приблизительно.  Как  договориться  о  встрече  заранее?   "Встретимся   с
затмением Трумба" - что ж, звучит неплохо. Но кого же он ждет?
   Зэца? Не может быть. Ожидай он Зэца, он не позволил бы ей остаться.  Он
знал, на что шел, когда затевал свой крестовый  поход,  но  ей  все  время
казалось, что опасность  еще  далеко.  Эта  внезапная  спешка  застала  ее
врасплох. Нет, это не может быть Зэц - главное  действие.  Но  это  что-то
жизненно важное, иначе Эдвард не нервничал бы так. Она сотворила  короткую
молитву: "Боже, двое мужчин, которых я любила, уже взяты от меня.  Пребудь
с ним, сохрани его".
   Кто-то стоял теперь на полянке - лицом к Эдварду,  футах  в  десяти  от
него. Мужчина! Он был строен и темноволос... Он был совершенно раздет.
   Джулиан негромко втянул воздух сквозь зубы.
   - Тион! Это может быть только он!
   Алиса подобралась поближе к нему. Она  начинала  дрожать  от  холода  и
напряжения. Этому парню на улице полагалось бы закоченеть до смерти,  если
только он не согревался с помощью маны и если здесь вообще был он  сам,  а
не что-то вроде его проекции.
   Освободитель и Юноша, возможно, и говорили о чем-то, но  слишком  тихо,
чтобы их было слышно. Еще одна фигура... Этот мужчина  был  крупнее,  даже
мощнее, одетый вполне прилично, чернобородый. Наверное,  это  был  Карзон,
Муж. Два новых человека  появились  почти  одновременно.  Это  были  всего
только неясные очертания, но Алиса разглядела девушку в  синей  хламиде  и
зрелую женщину в красном. Так по крайней мере требовала мифология Вейлов.
   - Ничего не получится! - прошептал Джулиан.
   - Тес!
   - Висека нет, видишь?  Пятеро  никогда  не  действовали  сообща...  Они
столетиями ссорились... они никогда не доверятся  друг  другу,  не  говоря
уж... - Его голос захлебнулся.
   О чем говорится на  этой  неземной  встрече?  Алиса  дала  бы  руку  на
отсечение, только бы ей позволили подслушать. И где же пятый, Висек? Среди
Свободных гуляла легенда, согласно которой Освободитель встречался  раз  с
Прародителем в Ниоле. Насколько было известно Алисе, сам Эдвард никогда не
говорил о такой встрече.  Авторство  этой  истории  приписывалось  Дошу  в
псалме святого Доша.
   Темнело так быстро, что она уже с трудом  могла  разглядеть  даже  свою
руку. Узел  снова  завибрировал,  и  еще  две  фигуры  замкнули  круг.  Их
появление было заметно только потому, что обе были одеты в белое или почти
белое. Звездный свет блестел на седых волосах. Семь человек:  Освободитель
и Пентатеон.
   - Вот! - прошептала она. - Он собрал их всех!
   - Он с ума сошел, если доверится им, - фыркнул Джулиан.  -  И  с  какой
стати они будут доверять ему?
   - Ты думаешь, он просит их о помощи? Он хочет занять у них маны?
   - А что же еще? Но все, что он может предложить им взамен, - это убрать
Зэца, и они еще должны поверить ему, что он вернет потом им то,  что  взял
взаймы. Черта с два они поверят.
   Алиса не ответила, Конечно, она не знала этого точно, но  ей  казалось,
что Эдвард обдумал все  давным-давно,  еще  до  начала  своего  крестового
похода. Он поставил на кон свою жизнь, чтобы дойти до этой точки, так  что
не позволит, чтобы Пентатеон обманом лишил его всего, что он  завоевал.  И
все  же  они  не  могли  не  понимать,  что  он  загнан  в  угол.  События
приближались к развязке, и если ему нужна их помощь, то именно сейчас.  Не
самое лучшее положение для того, чтобы торговаться.
   Храни надежду!
   Наступило полное затмение  Трумба.  Самое  время  Жнецам  вершить  свою
грязную работу, самое время Пентатеону встретиться с Освободителем  -  Зэц
сейчас слишком занят, поглощает ману,  текущую  к  нему  рекой.  Звездного
света хватало только на то, чтобы блестеть на сырых ветвях  и  на  стенах,
окружавших  дворик.  Что  бы  там  ни  происходило,  о  чем  бы   там   ни
договаривались,  сцена  оставалась  невидимой  и  неслышной.  Ей  отчаянно
хотелось выбежать и крикнуть: "Верьте ему!"
   Ибо Эдварду можно было верить. Слово джентльмена для него значило  все;
никто не верил в это так, как он. Если он занял ману, пообещав вернуть  ее
позже, он сдержит слово, даже  если  это  убьет  его.  Он  вернет  все  до
последнего пенни. Но как могли эти столетние псевдобоги поверить в это? Он
сделал все, чтобы доказать им  свою  состоятельность,  но  как  могут  они
поверить? Они судят о нем своими мерками, мерками погрязших в  хитрости  и
обмане игроков  Большой  Игры,  Игры,  весь  смысл  которой  заключался  в
искусстве обмануть соперников. Что за интерес от игры, в которой  обещание
нельзя нарушить по первой прихоти?
   - Это безумие! - пробормотал Джулиан  ей  на  ухо.  -  Они  могут  даже
перекреститься, но когда их фишки выиграют, они наложат  на  него  лапу  и
заставят его таскать за ними мешок. -  Джулиан  никогда  не  был  особенно
силен в метафорах.
   - Погоди! - шепнула она.
   Впрочем, им ничего  не  оставалось,  как  ждать.  Даже  костры  пропали
куда-то. Они стояли в кромешной  тьме,  видя  перед  собой  только  слабые
силуэты окон. Она не нашла бы дверь, даже если  захотела  бы.  О,  что  за
Страну Чудес открыла эта Алиса! Ей не  место  здесь,  во  мраке  и  холоде
чужого мира, она не хочет быть замешанной в чужую смуту, не хочет! Ей надо
как можно быстрее вернуться в свой мир, если это только еще возможно, ведь
Служба рухнула, старая Церковь Неделимого свергнута,  а  Эдвард  наверняка
установит новую церковь, как бы она ни называлась, в которой  не  найдется
места элите прыгающих из мира в мир пришельцев. Так что домой, домой!  Она
попробовала сложить в уме молитву, ибо необходимость облекать свои  страхи
и желания в слова часто путала ей мысли. Во-первых,  пусть  добро  победит
здесь, в Соседстве. Пусть Эдвард останется в живых,  добившись  исполнения
своих целей. Во-вторых, вернуться домой - да, ей в  самом  деле  не  место
здесь. Домой, с Эдвардом... да, конечно, это было бы чудесно! Если он  еще
желает ее. Его имя до сих пор  в  списке  разыскиваемых  преступников,  но
следствие вряд ли еще  ведется,  и  потом  мисс  Пимм,  возможно,  поможет
разобраться с этим. Куда? В Норфолк? В ее домик? Там сейчас весна.  Лондон
невероятно хорош весной, а в эту первую послевоенную весну  он,  наверное,
весь утопает в цветах. Но ни то, ни другое ее не слишком  привлекало.  Вот
Африка - другое дело; вернуться в Ньягату. Война закончилась,  теперь  это
возможно. Никакие ищейки не найдут их  там.  Жара,  яркое  солнце,  каждый
кустик, каждое деревце знакомо с детства. Вот  это  действительно  Родина.
Тебе решать. Господи, но если мне позволено замолвить слово,  пусть  лучше
будет так.
   Начало понемногу светлеть. Первыми стали видны деревья, потом  крыши  и
очертания двора. Вскоре она смогла разглядеть  призрачное  сияние  хламиды
Висека и  мрамор  обнаженного  тела  Тиона.  Все  так  и  стояли  вкруг  -
Освободитель и шестеро, составлявшие Пятерых.
   Тион изящным движением опустился на колени. Узел содрогнулся от  потока
маны - еще и еще раз. Джулиан поперхнулся.  Узел  вибрировал  от  энергии,
сильнее и сильнее, пока сама реальность, казалось, не начала искривляться,
а дом не заколыхался, как от землетрясения. Карзон  опустился  на  колени,
потом Дева, Владычица... и наконец, медленно, те двое, которые вместе были
Висеком. Безмолвный вихрь маны кружил над двором, играя зловещими  искрами
на коленопреклоненных фигурах Пентатеона  и  одной  торжествующей  фигуре,
возвышавшейся над ними.
   - Боже мой!
   Эдвард Экзетер стоял на лужайке,  а  Верховные  Чародеи  Вейлов  стояли
перед ним на коленях, исполняя пророчество: склонят они головы  свои  пред
ним, падут ниц у ног его. Потом, совершенно неожиданно, все вновь скрылось
во мраке.
   Алиса с Джулианом стояли  обнявшись,  хотя  она  не  помнила,  как  это
произошло.
   - Он добился своего! Они согласились помочь!
   - Шш! И не будь так уж уверена, черт возьми! Верить им - все равно  что
поверить мне, будто я - балерина.
   Место действия изменилось так быстро, что сама перемена осталась  почти
незамеченной. Пятеро  исчезли,  а  Эдвард  брел  обратно  к  окнам.  Алиса
подбежала к нему, когда он перебирался через подоконник. Она  обняла  его.
Он рухнул в ее объятия, словно у него совсем не осталось  сил.  Он  сильно
дрожал. Реакция, конечно.
   - Ты сделал это!
   Он вздохнул, роняя голову ей на плечо.
   - Надеюсь, да, - пробормотал он.
   - Ох, Эдвард! - Что еще она могла сказать? Только обнять, успокоить.
   Он не противился ей, но и не-отвечал на ее объятие. Она поймала себя на
мысли, что хочет посоветовать ем