,  маленький
светловолосый страж, которого она уже видела раньше. Следом за ним  бежала
Урсула Ньютон.  Они  что-то  залопотали  на  тарабарском  наречии.  Эдвард
вскочил и кинулся к выходу, и двое телохранителей мгновенно  встали  между
ним и Алисой. Она осталась сидеть на своем славном, уютном камне.
   Паренек с факелом выбежал снова, возможно, чтобы оповестить всех о том,
что Освободитель идет.
   - Извини, тебе придется немного подождать, - сказал ей Эдвард.  -  Там,
снаружи, какая-то девушка, у нее припадок, и все боятся, что  она  вот-вот
умрет. - Проходя мимо нее, он скорбно улыбнулся. - Работе  бога  не  видно
конца.
   - Насколько я помню, -  возразила  она,  -  в  сходных  обстоятельствах
Иисусу не было необходимости идти в дом центуриона.
   Улыбка Эдварда исчезла.
   - Но то же был Иисус. А это всего лишь я. - Он скрылся  в  проходе.  Ну
что ж, по крайней мере он еще не окончательно превратился  в  религиозного
маньяка.
   Из-за завала доносилось пение - большинство Свободных явно еще не знали
о необходимости медицинского  вмешательства.  Телохранители  вернулись  на
свои места. Означало ли это, что теперь они ее  тюремщики?  Урсула  Ньютон
тоже осталась. Со вздохом усталого облегчения она устроилась  на  соседнем
камне, словно учительница по окончании последнего урока,  и  устремила  на
Алису  взгляд,  спокойный,  как  на  плакатах,  призывающих   записываться
добровольцами.
   - Полагаю, вас уже сертифицировали как подлинник, так что могу я начать
сначала? Я, Урсула Ньютон, очень  рада  вас  видеть.  -  Она  наклонилась,
протягивая руку. Улыбка  ее  была  скорее  сердечной,  чем  обаятельной  -
возможно, потому, что обаятельным ее лицо вообще быть не  могло.  Сама  по
себе  улыбка  казалась  вполне  искренней.  Рукопожатие  ее  крепостью  не
уступало хватке сельского кузнеца.
   - Не оправдывайтесь, -  сказала  Алиса.  -  Вы  совершенно  правы,  что
приняли все меры предосторожности. Он  теперь  очень  важная  личность.  -
Смысл этих слов вернулся к ней, отлетев рикошетом от каменных стен пещеры.
Важная? Да Эдвард прокладывает себе путь в  учебники  истории.  -  Я  хочу
сказать, станет, если у него все получится. Как Моисей.
   - А если потерпит неудачу, станет Яном Гусом.
   - В смысле? - не поняла Алиса.
   - В смысле казней, пыток, резни и погромов. Он знал, чем рискует, когда
сжигал свой первый мост. Поймите, у него не было выбора.
   - У Эдварда или у Яна Гуса?
   - У вашего кузена, конечно! - Миссис Ньютон воинственно  посмотрела  на
нее. - Джулиан рассказывал мне, что случилось на  Родине,  как  Погубители
чуть  было  не  поймали  его  и  вас  вместе  с  ним.  Зэц  и   не   думал
останавливаться. Экзетер был вынужден защищаться, и из всех путей открытым
для него оставался только этот.
   Алиса была застигнута врасплох. Она не помнила,  чтобы  позволила  себе
хоть малейшее замечание в адрес крестового похода Эдварда, и не  понимала,
почему миссис Ньютон так набросилась на нее.
   - Я не верю в то, что Эдвард вовлек в это столько невинных людей только
для того, чтобы спасти свою шкуру. Я уверена  -  личная  безопасность  для
него не главное. Он ставит перед собой благородные цели.
   Ее собеседница, чуть надувшись, согласно кивнула.
   - Он выбрал более рискованный путь, чем я предполагала. Я ожидала -  он
начнет с освобождения рабов на таргианских шахтах.
   - Как Моисей?
   - Совершенно верно. Освободитель, понимаете?
   - Вот  только  Красного  моря  под  рукой  нет.  Полагаю,  преследующих
таргианцев могло бы похоронить под оползнем.
   Миссис Ньютон даже не улыбнулась.
   - Вместо этого он предпочел стать Христом, что гораздо опаснее.
   Что ж, предположение не лишено логики, но, будучи облеченным  в  слова,
оно порождало неприятные вопросы, ответить на  которые  не  смог  бы  даже
Джамбо.
   - Но что случится,  когда  он  дойдет  до  самого  Тарга?  Насколько  я
понимаю, распятие на кресте не входит в число местных обычаев?
   Урсула скривилась.
   - Они никогда  не  слыхали  о  таком.  Таргианцы  казнят  преступников,
вышибая им мозги молотом на наковальне. Но им нужно сначала  поймать  его,
ведь так? Я не верю, что ваш кузен, миссис Пирсон, планирует что-нибудь  в
этом роде для Зэца... или для себя, если уж на то  пошло.  Ну  почему  эти
повара еле шевелятся? Я проголодалась.
   Охрана начала перешептываться, возможно, обсуждая  странную,  говорящую
на непонятном языке гостью.
   - Но он может и проиграть? - спросила Алиса. - Каковы его шансы?
   - Трудно сказать.
   - Но вы ведь лучше знаете ситуацию, чем я, - я вообще не  могу  судить.
Если бы вы считали, что у него вообще нет шансов, вас бы  не  было  здесь,
правда?
   - На первый взгляд у него нет никаких шансов. - Урсула  скрестила  руки
на груди и некоторое время хмуро смотрела в  огонь.  -  Но  тут  есть  три
неизвестных. Первое - это Пентатеон.  Если  большинство  из  них  все-таки
выступят на стороне Экзетера, они могут заметно качнуть весы.  Они  боятся
Зэца, но они не могут вот так просто взять и посадить на его место  вашего
кузена. Для этого нужна серьезная причина.
   - Насколько я понимаю, сейчас они занимают выжидательную позицию?
   - Совершенно верно. Я думаю, они затаятся до  самой  последней  минуты.
Правда, я уверена, у каждого из  них  имеется  шпион,  и  не  один,  среди
Свободных. Они наблюдают. И пока неясно, что они  думают  о  представлении
Эдварда - как еще назвать весь этот парад? -  Похоже,  лекция  ее  немного
разогрела.  -  Второе  неизвестное  -  это  сам  "Филобийский  Завет".  За
восемьдесят пять лет он не дал  ни  единого  сбоя.  Это  впечатляет!  Проф
Роулинсон подсчитал, что три четверти пророчеств уже сбылось.
   - Но ведь всегда может случиться первый раз?
   - Ну да! И мне что-то не очень нравится  то,  как  звучит  стих  триста
восемьдесят шестой. Там не говорится, убьет ли Освободитель Зэца,  или  он
просто одержит победу в поединке. Она гласит лишь, что он принесет  смерть
Смерти. Я надеюсь, что ее не надо понимать в каком-то мистическом  смысле.
Как бы то ни было, я бы хотела, чтобы "Филобийский Завет" работал на меня,
а не против меня.
   - Он спас мою жизнь однажды, - сказала Алиса. - Точнее, он  спас  жизнь
Эдварду, а я была тогда с ним. А  третье  неизвестное  -  его  собственная
мана?
   - Верно. Ее тоже невозможно  измерить.  Невозможно  сунуть  в  человека
градусник и прочитать потом, сколько у него маны. Проклятие, да  когда  же
они наконец вернутся с этой корзиной? - Во внезапном приступе  раздражения
Урсула схватила полено и кинула его в костер. Она или скрывала что-то, или
пыталась увести разговор в сторону от чего-то.
   - Эдвард наверняка набрал большую силу, если  может  возвращать  зрение
слепому, - вернулась к разговору Алиса.
   - Верно.
   - А чудеса возбуждают толпу, так что она отдает больше маны? Ведь  мана
возвращается к нему?
   Урсула кивнула, похлопывая кулаками по коленям и глядя на  камни  таким
свирепым взглядом, словно пыталась прожечь их насквозь.
   - Все это пение означает, что они еще и не приступали к еде.
   - Что не так? Почему вы не хотите говорить об этом?
   - Я не... - Отважная миссис  Ньютон  нахмурилась  в  ответ  на  лобовую
атаку, потом оглянулась на каменные стены, как бы убеждаясь, что у них нет
ушей. - Вы действительно хотите знать мое мнение, каково бы оно ни было?
   - Пожалуйста!
   - Ну, вы в конце концов самая близкая его родственница. Никому  другому
я бы этого не сказала. Надеюсь,  вы  не  будете  повторять  моих  слов  ни
Джамбо, ни вашему кузену?
   - Разумеется, нет.
   - Дождь, миссис Пирсон! Дождь - это самая плохая новость. Со вчерашнего
дня он уже потерял кучу людей. В дождь он уже не сможет передвигаться  так
быстро, значит, не сможет привлекать новых людей. А тогда  он  не  наберет
достаточного  количества  маны,  да  и  денег  тоже.  Если  он  не  сможет
прокормить свое воинство, оно  разбредется  кто  куда.  Он  наверняка  еще
недостаточно силен для чудес типа семи хлебов - по крайней мере  на  такую
ораву.
   С минуту Урсула хмуро смотрела в огонь.
   - Вы сказали, что, творя чудеса и  вызывая  восхищение,  он  возвращает
себе ману, но возвращает во сто крат больше, чем потратил. Так по  крайней
мере это должно действовать. Но он слишком мягкосердечен. Вначале все было
именно так, но люди поразительно быстро... пресыщаются, так сказать. Черт!
Сегодня при первых двух чудесах я ощущала, как  весь  узел  сотрясался  от
потока маны. Вы не заметили этого?
   - Я почувствовала что-то.
   - Это только брызги от тех волн, которые накатывали на Освободителя,  и
его-то они наверняка пропитали до кончиков волос.  Вы  обратили  внимание,
насколько слабее был отклик в четвертый раз?
   - Вы хотите сказать, он перебирает?
   - Совершенно верно. В Пентатеоне богом исцеления считается Паа, один из
Тионовых. По нашим подсчетам он совершает одно чудо исцеления  в  год,  не
считая нескольких чудес помельче  -  дешевых  эффектов  на  публику  вроде
косоглазия, заячьей губы или кори. Это  поддерживает  интерес  толпы.  Сам
Тион тоже чудесным образом исцеляет - одного человека каждый год на  своих
празднествах. Но в любом случае чудеса должны оставаться редкостью.
   - Наверное, Эдвард не может отказать страдающим детям.
   - Он может попросить их потерпеть  до  завтра,  -  буркнула  Урсула.  -
Только послушайте! - Она махнула рукой куда-то в темноту. -  Они  все  еще
поют! Он пошел туда, чтобы свершить чудо. Для того чтобы исцелить  приступ
эпилепсии, ему достаточно щелкнуть пальцами. Но зачем делать это вот  так?
Почему бы ему не приказать, чтобы они прекратили свое пение,  и  заставить
их собраться, чтобы они смотрели? Шоумен из него неважный. О,  он  неплохо
справляется, но мог бы гораздо лучше.
   - Добро напоказ противоречит всему, чему его учили. Так вы считаете, он
набирает ману недостаточно быстро? Но если нет способа измерять количество
маны...
   - Я очень боюсь того, что он теряет  ее.  Сомневаюсь,  что  ее  у  него
сейчас хотя бы столько же, сколько было, когда...
   Дикий вопль помешал Урсуле договорить. В первую секунду показалось, что
кричит кто-то  из  паломников  -  столько  в  этом  крике  было  злости  и
раздражения.  Но  крик  повторился  -  нет,  не  крик,  а  визг   насмерть
напуганного животного. Визг раздавался где-то совсем близко, в  окружающем
их лабиринте камней и сталагмитов. Он отражался от стен пещеры, удваиваясь
и утраиваясь собственным эхом. Кровь стыла в жилах от этого ужаса.  Алиса,
Урсула и четверо телохранителей повскакивали на ноги, озираясь по сторонам
в надежде увидеть хоть что-нибудь.
   И тут к человеческому  крику  присоединился  еще  один  звук  -  рвущий
барабанные перепонки звериный рык. Два этих крика слились  в  единый  хор,
переплетаясь,  заглушая  друг  друга,  сопровождаясь  громкими  ударами  и
треском.
   Алиса зажала уши руками.
   - Ради Бога, что это? - простонала она.
   - Кошка! - крикнула ей Урсула сквозь шум. - Ее называют здесь югуляром.
Она убивает кого-то.
   Судя по звукам, она рвала кого-то на части.
   И вдруг, так же неожиданно, как начались, звуки оборвались. Вместо  них
слышался теперь только шум перепуганной толпы по  ту  сторону  завала.  Их
вопли и визги тоже отдавались эхом отовсюду, но по крайней мере  они  были
потише и не так близко. Что ж. Ревущая Пещера оправдала свое название.
   Алиса отняла руки от ушей, не в силах  прийти  в  себя  от  потрясения.
Урсула держалась молодцом, но была бледна как мел, да и мужчины  выглядели
не лучше - страх  гнал  их  прочь  от  страшного  места,  но  разум  велел
оставаться на свету. Один из них выхватил из костра горящую  ветку,  но  с
места так и не сдвинулся.
   Урсула отобрала у него ветку и  шагнула  туда,  откуда  доносился  шум.
Мужчины разом закричали что-то, пытаясь остановить ее. Крикнув в  ответ  и
мотнув головой, она прогнала  их  с  дороги.  Возможно,  устыдившись,  они
поплелись за  ней.  Алиса  тоже  заставила  себя  идти,  твердо  решив  не
оставаться одной среди всего этого кошмара.
   Идти пришлось совсем недалеко - они нашли  то,  что  искали,  и  теперь
стояли посреди дороги, в ужасе взирая на свою находку. Алиса забралась  на
высокий камень и заглянула поверх их голов.  Крутые  стены  поднимались  с
одной стороны на высоту плеч,  а  с  другой  -  еще  выше,  образуя  узкую
расселину, уходившую куда-то дальше, в темноту. Камни  были  светло-серого
цвета,  сцементированные   потеками   белого   сталагмита,   напоминавшего
расплавленный свечной воск, но сейчас  все  это  было  забрызгано  пятнами
яркого красного цвета, словно здесь взорвали целую  бочку  крови.  Кое-где
кровавые брызги и клочки мяса залетели на высоту двенадцати футов,  влажно
поблескивая в свете факела Урсулы. Боже, да для  такого  количества  крови
нужно растерзать не одну жертву, а целый десяток!
   Крики  в  основной  пещере  почти  стихли,  потому  что  большая  часть
Свободных высыпала наружу, под  дождь.  Отблески  света  на  своде  пещеры
означали, что к ним спешат и с другой стороны.
   В  центре  кровавого  месива  ничком  лежало  женское  тело.  Оно  было
совершенно обнажено и покрыто кровью, но заметных повреждений  на  нем  не
было. Возможно ли такое? Все говорили разом - ни одного  понятного  слова.
Под ногами, на земле разбросаны кучки  камней  -  нет,  не  камней  -  вон
нога...  рука...  Двое  мужчин  разом  вскричали,  указывая  на  маленький
круглый, залитый кровью валун. Глаза его были открыты...
   Какая гадость! Алисе сделалось дурно. Каждая тень вдруг превратилась  в
монстра, каждый  камень  -  в  зуб.  Алиса  сползла  со  своего  камня  и,
спотыкаясь, побрела обратно к костру, больно ударяясь коленями и локтями о
выступы. Она швырнула в огонь целую охапку веток, чтобы тот разгорелся,  и
дрожа опустилась на землю. Две жертвы, одна растерзанная на мелкие  части,
вторая невредимая, по крайней мере  внешне...  Чушь  какая-то!  Те  когти,
которые описывал ей Джамбо, не могли  бы  сорвать  с  женщины  платье,  не
изорвав в клочья и кожу. И куда он делся, этот югуляр?
   И откуда взялся?
   Крики в основной пещере смолкли - возможно, все сбежали из нее в  ночь.
Она  услышала  голоса  совсем  рядом  и  узнала  Эдварда  -   он   отдавал
распоряжения. Ее трясло от страха и тошноты. Даже  запах  дыма,  казалось,
отдавал привкусом крови. Она не понимала, о чем идет речь, - все  говорили
не по-английски. Она подумала, не  поискать  ли  ей  Джамбо,  но  не  была
уверена, что он еще в пещере. Эдвард так унизил его, что  он  мог  забрать
драконов и поспешно уехать. Нет, Джамбо джентльмен, он  не  позволит  себе
этого, и все равно ей лучше подождать здесь, пока Эдвард не разберется  со
всем этим. Обещанный ей отдых оборачивался кровавым кошмаром.
   Спустя минуту проход осветился. Появилась Урсула с факелом,  а  за  ней
сам Эдвард, несущий на руках женское тело. За ним вошли остальные. Пока он
укладывал свою ношу на ложе из  листьев,  Алиса  взяла  одеяло  и  подошла
накрыть ее. Она была совсем еще молоденькая.
   Эдвард выпрямился, вытер окровавленные  руки  о  хламиду,  и  без  того
перепачканную кровью.
   - Спасибо.
   - Она жива? - Конечно, жива. Он бы не принес сюда труп.
   - Элиэль Певица. Она уже приходит в себя. Я  усыпил  ее.  Посмотри,  не
удастся ли тебе вымыть ее, ладно? - Он повернулся  к  своим  помощникам  и
что-то приказал им. Он был бледнее  прежнего,  но  совершенно  спокоен.  И
повиновались ему без колебаний и споров. Большинство вышли в  тот  проход,
по которому привели сюда Алису, остальные вернулись на место убийства.
   Ей помогла Урсула, притащив бурдюк с водой. Алиса нашла драную тряпку -
возможно, чье-то постельное белье, - и оторвала от нее лоскут. Вдвоем  они
принялись  смывать  следы  крови.  Когда  они  вытирали  ей  лицо,  Элиэль
вздрогнула и пробормотала что-то, но не проснулась. Они ничего  не  смогли
поделать с ее волосами  -  свалявшимися,  с  запекшейся  кровью.  На  коже
обнаружилось несколько царапин - скорее всего от камней, - и на  талии  ее
багровел странный след, происхождение которого Алиса определить не  могла.
Когда Урсула взялась за руки Элиэль, та застонала и попыталась  вырваться.
Кончики пальцев оказались разбиты в кровь, часть  ногтей  сломана.  То  же
самое - на ногах. Алиса  обменялась  удивленными  взглядами  с  Урсулой  и
отогнала прочь роившиеся в голове подозрения.
   - Как у вас? - спросил Эдвард.
   Он стоял к ним спиной. Столь абсурдное соблюдение  приличий  рассмешило
Алису, она с трудом сдержалась, чтобы не захихикать. Смех сейчас легко мог
перерасти в самую настоящую истерику.
   Урсула снова накрыла пациентку одеялом.
   - Можешь посмотреть сам. У нее серьезная ссадина на талии. Что-то не  в
порядке с ее пальцами на руках и ногах.
   Эдвард опустился на колени и осмотрел укутанное тело Элиэль.
   - И пара сломанных ребер.
   На минуту он подержал свои руки поверх одеяла на ее груди. Потом поднял
одну из ее рук и оскалился.
   - Свинья! - Он накрыл ее руку  обеими  ладонями  и  залечил  ободранные
пальцы и даже сломанные ногти. Потом занялся второй рукой, ногами...
   Урсула пристально следила за ним, но вид у нее был скорее сердитый, чем
восхищенный.
   - Что  случилось?  -  спросила  Алиса.  -  Хоть  кто-нибудь  может  мне
объяснить? У вас что, все время так?
   Урсула мотнула головой.
   - Это точно было нацелено на него. Кен*т?
   - Возможно, - откликнулся Эдвард. - Отойди, я...
   Хрустнули камешки.  Из  прохода  показался  запыхавшийся  светловолосый
страж. Лицо его  покрывала  мертвенная  бледность,  колени  и  локти  были
испачканы кровью. В руке он держал длинную полосу пропитанной кровью кожи.
Судя по тому, как он протягивал ее Эдварду, она была тяжелой.
   Они обменялись несколькими фразами. Блондин поморщился, но  кивнул.  Он
бросил свою ношу на землю - та упала с металлическим звоном - и направился
к проходу, из которого появился. Кому-то  предстояло  заняться  похоронами
той, второй жертвы, и, возможно, это ему поручили столь жуткую работу.
   Усиливающийся шум голосов возвестил о том, что помощники загоняют толпу
обратно в пещеру.
   Эдвард вернулся к Элиэль. Урсула взяла Алису за руку и отвела подальше,
за костер. Уже не скрывая  своей  ярости,  она  пнула  загадочный  сверток
ногой.
   - Вот откуда этот шрам. Пояс с деньгами.
   Голова у Алисы окончательно отказывалась варить.
   - Но как? И откуда вы знаете?
   - Пряжка оцарапала ее прямо сквозь кожу.
   - Да, но... - Нет, даже не думай об этом! -  Откуда  взялся  югуляр?  И
куда он...
   - Это колдовство, - прорычала Урсула. - Жуткое колдовство.  Думаете,  я
пошла бы на настоящего югуляра с горящей веткой?  Если  бы  в  пещере  был
югуляр, он напал бы на кого-нибудь уже несколько часов назад.
   - Но куда он делся?
   Ответом стал недоверчивый взгляд.
   - Дош нашел другое тело. Жреца. Кто-то двинул его камнем  по  голове  и
снял хламиду.
   - Ничего не понимаю!
   - Ох, да подумайте же, девочка! - выкрикнула Урсула. -  В  темноте  все
кошки серы. И все хламиды тоже. Если бы вы хотели пройти  мимо  часовых...
Нам известно,  что  на  Элиэль  Певицу  наложили  какое-то  заклятие.  Нам
известно, что оно заставляло ее искать Освободителя. Нам известно, что она
делала это по принуждению, нам неизвестно только, что еще она должна  была
сделать. Даже я чувствую на ней его следы. Я не видела этого ни на вас, ни
на Джамбо, но это не...
   - Джамбо! Наверное, кому-нибудь из нас нужно найти Джамбо и...
   Урсула всплеснула руками и отвернулась.
   - Ох, так чего же вы тогда ждете? Ступайте на здоровье! Я даже могу вам
сказать, где искать. Вы что, совсем  ничего  не  соображаете?  Может,  вам
написать все для ясности? На камне? Ступайте, ищите  Джамбо!  Он  был  мне
хорошим другом, миссис Пирсон. Хорошим другом на протяжении почти ста лет.
Он заслуживал большего, чем такой жуткой, позорной  смерти.  Вот  вам  еще
о