х горы, да и виртуальность под каменными сводами
ощущалась сильнее. Потом впереди забрезжил слабый свет,  и  Алиса  поняла,
что спускается в большую подземную  пустоту,  которую  вполне  можно  было
считать отдельной пещерой.  Судя  по  всему,  ее  давно  обжили;  на  полу
валялись щепки и клочья коры. В  центре  размещался  очаг  из  потемневших
камней, окруженный низкими плоскими камнями для сидения. За ними виднелись
охапки пожухлой листвы и бесформенные груды тыквенных бутылей и дров.
   У костра сидели человек пять или шесть; в  пляшущем  свете  костра  они
казались призраками. Эдвард сидел в  самой  середине  и  негромко  говорил
что-то  внимательно  слушавшим  его  подданным.  Он  казался  усталым,  но
держался молодцом - это после такого-то представления!
   При виде ее все повскакивали с мест, но она смотрела только на высокого
мужчину в монашеском одеянии. Да, ей хотелось броситься и обнять  его,  но
что  же  здесь  зловещего?  Просто  нормальная  реакция  при   встрече   с
единственным  оставшимся  в  живых  родственником,  да  еще  после  долгой
разлуки. Ее остановили только настороженные  взгляды,  которые  исподтишка
бросали на нее эти люди.
   - Алиса!
   - Эдвард! Как здорово снова видеть тебя!
   - И тебя тоже. Э... ты не присядешь?
   Она шагнула к плоскому камню  с  наброшенным  на  него  клочком  шкуры.
Подождав, пока она сядет, вернулись на  свои  места  и  остальные.  Урсула
Ньютон осталась стоять.
   Все молчали. Эдвард уставился на Алису так,  словно  она  призрак,  или
Чаша Святого Грааля, или сам король Георг, и у нее язык  тоже  отказывался
шевелиться. Столько всего нужно было сказать, что оба  не  знали,  с  чего
начать. Она почти физически ощущала невидимую стену недоверия между ними.
   Норфолк казался ей теперь таким далеким.
   Она первая справилась со своим голосом.
   - Я здесь не по делу, Эдвард.  Просто  в  отпуске.  Я  не  несу  ничьих
знамен. Как забавно, ты совсем не изменился! - Вблизи борода была  не  так
уж и страшна, да и вообще это была скорее не борода, а  грубая  щетина.  С
патриархальной бородой, как у  Теннисона,  он  казался  бы  персонажем  из
студенческой постановки.
   За спиной ее хрипло кашлянула Урсула.
   - Ну, я оставлю вас, ладно?
   Охрана - трое мужчин и одна женщина - не понимала по-английски.  Должно
быть, Урсула ушла, но Алиса даже не обернулась, чтобы посмотреть.
   - Извини за все эти плащи и кинжалы, - проговорил Эдвард. - Урсула...
   - Все правильно. Я не в обиде.
   - Ты похудела. Как у тебя, все в порядке?
   - Спасибо, замечательно. - С  учетом  обстоятельств,  разговор  их  был
прямо-таки банальный. Было потрясающе снова видеть его. В глазах  отчаянно
щипало. - А ты?
   Он тоскливо улыбнулся ей через костер.
   - Я так соскучился по дому! Расскажи мне про Англию...



45

   Свободные затянули новый гимн. Элиэль опять не знала слов, и  потом,  у
нее все равно не было  настроения  славить  Неделимого.  Она  до  сих  пор
сопротивлялась мысли о том, что боги, в которых она верила всю свою жизнь,
могут быть самозванцами. Костер догорал, но  она  уже  согрелась,  хоть  и
оставалась голодна - все свои припасы  они  съели  еще  вчера.  По  пещере
прошел Носитель Щита, обещая,  что  пищу  будут  раздавать  совсем  скоро,
значит, ей придется сидеть еще, съежившись, одной в толпе орущих верующих,
разрываясь между убеждениями и тем, что видела сама.
   Старый Пиол присел на камень рядом с  ней.  Она  искоса  посмотрела  на
него, не уверенная в том, хочет ли она его общества.
   Он улыбнулся - перед ней сидел не наивный мечтатель,  а  гений,  знаток
человеческих сердец, способный раскрыть эти сердца и заставить их  звенеть
перезвоном серебряных слов.
   - Говори, - сказал он. - Первое, что надо делать со сложностями, -  это
выстроить их по степени огорчительности.
   - Они все огорчительные. - И  некоторых  она  не  может  поведать  даже
Пиолу. - Кто такой Д*вард? Человек он или бог?
   - Ты сама сказала толпе, что он чуть не умер однажды. Если ты веришь  в
это, ты должна верить в то, что он человек.
   - Да, он был человеком тогда, - согласилась она. - Но в те  дни  он  не
разгуливал, творя чудеса... по крайней мере так, как делает это сейчас.
   Пиол кивнул, терпеливо ожидая.
   - Я не могу верить разом ему и Пятерым, ведь нет?
   - Обоим не можешь, нет.
   - Но Тион тоже исцеляет калек!
   - Д*вард называет это колдовством.
   - А Тион может назвать колдовством  то,  что  делает  он.  Чьим  словам
верить?
   Пиол потер седую бровь.
   - Тогда подумай о других доказательствах.
   Это было ясно и так, хотя она и не задумывалась об этом. На что это  он
намекает?
   - А ты сам кому веришь?
   Пиола  трудно  было  застать  врасплох.  Он  улыбнулся  своей  беззубой
улыбкой.
   - Скажу потом. Я не собираюсь думать за тебя.
   Она состроила ему рожицу.
   - Их слова уравновешивают друг друга, и их чудеса тоже. Тогда  что  еще
может иметь значение? Ну? Какие еще доказательства у нас есть?
   Возможно, он не собирался давать  ей  прямого  ответа,  но  его  вообще
избавили от необходимости отвечать, ибо к их костру подошел Носитель Щита,
собиравший  деньги.  Он  не  говорил  ничего,  поскольку  люди  в   пещере
продолжали петь. Мало кто нашел по нескольку монет для  него;  большинство
только с досадой качали головой,  показывая,  что  им  нечего  предложить.
Элиэль тоже ничего не дала. Она носила на поясе  целое  состояние,  но  не
собиралась показывать его на глазах у стольких любопытных  в  этой  темной
пещере. Носитель Щита улыбнулся и пошел дальше.
   И вот еще что: Д*варда тревожила погода. Ему нужны деньги на  одежду  и
пропитание своих последователей. У нее были деньги. Вся загвоздка  в  том,
сможет ли она заставить себя отдать столько, даже Д*варду?
   Пиол ждал.
   - Что ты будешь делать завтра, Элиэль? Теперь ты можешь стать актрисой,
великой актрисой. Если честно, у  тебя  всегда  было  больше  сценического
таланта, чем музыкального. Так что, останешься с Освободителем или пойдешь
искать удачи дальше?
   - В этом-то и вопрос, гусь ты старый! Не так важно то, во что я верю, -
пока я решу это, годы пройдут. Что я хочу знать - так это что мне делать!
   - Отлично. Уже ближе.
   Она обдумала, не свернуть ли ему его старую шею. Само собой разумеется,
нежно.
   - А ты? Что собираешься делать ты?
   - Я? О, я пойду со Свободными. Не важно, верю я Д*варду  или  нет,  то,
что он делает, - это самое потрясающее из того, что я видел за свою жизнь.
Я пойду с ним в Тарг и сам увижу успех  или  провал  пророчества.  -  Пиол
вздохнул и сжал ее руку своими холодными пальцами.  -  Но  я  старик,  мне
осталось немного. На твоем месте я бы не стал делать  такой  выбор  -  это
может оказаться очень опасным. Если я останусь цел, попробую записать все,
что случится. - Он помолчал немного, потом  усмехнулся.  -  Может,  сделав
это, я и пойму, во что я верю на самом деле, а?
   Ясное дело, он знал это и сейчас, только не хотел говорить.
   Конечно, в Тарге все станет понятно,  но  Элиэль  не  могла  ждать  так
долго. Она не  могла  жить  в  такой  неопределенности.  Ей  надо  принять
решение, и как можно скорее. Прямо сейчас!  Идти  за  Д*вардом  или  своим
путем? Д*вард советовал ей уходить. Он явно не жаждал ее общества.  Это  с
одной стороны. Она не посмеет вернуться в Юрг, в лапы к  Тигурб*лу  Прыщу.
Это с другой. Судя по всему,  Д*вард  обходил  города  стороной,  так  что
скорее всего он срежет путь по Юргвенлу, направившись прямо в Мапвейл. Так
рискнуть она еще могла. Или ей лучше вернуться в Ниол  и  поискать  работы
там, как и предлагал Пиол?
   - Я не могу решить! - простонала она. -  Какие  еще  доказательства  ты
знаешь?
   - Дела, разумеется. Суди людей по поступкам, а не по словам.
   - Чудеса? Колдовство?
   - Что еще делают они, кроме чудес?
   Элиэль вздрогнула.
   - Ты имеешь в виду Зэца? Жнецов? - Она никак не могла представить себе,
чтобы Д*вард посылал Жнецов убивать людей. - Дай мне хоть ниточку, Пиол!
   Он вздохнул.
   - Девушкам положено обращаться со своими сложностями к  матерям.  Боюсь
только, твоя не очень-то помогла бы тебе, даже если бы еще, жила.
   Элиэль поперхнулась.
   - Ты ее знал? Я думала, все это было до того, как ты вступил в труппу.
   - Нет. Как раз вскоре после этого. Мы две недели прочесывали весь Юрг в
поисках ее - мы и все наши друзья. Мы не нашли ее нигде.  Нигде!  И  потом
она вдруг как с неба свалилась - вошла в дверь дома, где мы жили тогда.
   - Уже без ума? Без ума от любви бога?
   - Без ума от кого-то. Все, что она говорила с тех пор, - это: "Он  меня
поцеловал!"
   - Он делал не только это!
   - Возможно, но все, что она запомнила, - это его первый поцелуй. С  тех
пор и до самого дня твоего рождения она не говорила больше ничего.  О  чем
бы мы ее ни спрашивали, чем бы ни  угрожал  ей  твой  дед,  все,  что  она
отвечала нам, было: "Он меня поцеловал!" Мечтательно так...  Она  не  была
несчастна. Она то и дело пыталась уйти и слонялась вокруг его храма, и мы,
конечно, старались не пускать ее или уводили, если она все-таки ускользала
из-под нашего надзора. А после того, как родилась ты, она вообще перестала
говорить. Роды были не тяжелыми, но они убили ее. Нет, они ее  освободили.
Она ждала только твоего появления, а потом, когда дело  было  сделано,  ее
уже ничто не удерживало.
   - Кен*т!
   - Ну, сама она этого не говорила, да и Тронг ни за что бы  не  признал,
что бог способен на такое.
   Элиэль крепко-крепко зажмурилась, чтобы не дать выхода слезам.
   - Д*вард никогда...
   Она осеклась на полуслове.
   Д*вард никогда бы не совершил такого чуда - или колдовства, как это  ни
называй. По телу ее пробежала дрожь  отвращения.  Кто  ее  мать:  женщина,
зачахшая из-за любви бога, или женщина, порабощенная отравленным поцелуем?
   Похотливый Кен*т. Убийца Зэц. Распутная Оис с  ее  священным  борделем.
Или Гим Скульптор, чья красота завоевала ему право представлять Юношу  при
раздаче наград в храме Тиона? Через два года родители  все  еще  надеялись
найти его.
   - Верь делам, не речам! - твердо повторил Пиол.
   Если боги убивают людей или причиняют им боль, значит, это плохие боги.
Она благодарно сжала его руку.
   - Я выбираю Д*варда. Я верю ему, не им!
   - Я тоже.
   Элиэль выпрямилась. Отлично! Ее выбор сделан. Ей надо пойти и  отыскать
Д*варда и сказать ему, что она верит в него и в его Неделимого  бога.  Она
отдаст ему все свои деньги, все до последнего медяка. Тогда  уж  он  точно
позволит ей остаться и стать одной из  Свободных.  Может,  даже  Носителем
Щита? И потом, она ведь тоже может быть ему полезна! Она  может  повторять
историю его пришествия, как делала это сегодня, чтобы убеждать других. Она
представляла  себе,  как  он  удивленно  благодарит  ее,  как  обнимает...
короткий поцелуй...
   Она пробормотала какие-то слова благодарности Пиолу, встала и пошла  от
костра в сторону внутренней пещеры -  она  хорошо  изучила  это  место  по
дороге в Ниолвейл, так что догадывалась, где Освободитель  будет  отдыхать
после своего чудесного представления. "Зеленая комната", - подумала она  с
улыбкой.
   Костры почти прогорели, поэтому глаза ее быстро  свыклись  с  темнотой.
Подойдя к завалу, перегородившему пещеру, она увидела часовых прежде,  чем
они увидели ее. Она остановилась, не желая  спорить  или  уговариваться  с
мелкой сошкой.
   Ладно, должны быть и обходные пути.  Она  повернула  налево,  осторожно
переставляя ноги,  ибо  идти  стало  очень  тяжело.  Она  пробиралась  меж
валунов, то и дело  ударяясь  правой  ногой,  так  как  та  стала  длиннее
привычного. Ничего  страшного.  Главное,  теперь  она  сможет  возобновить
дружбу с Д*вардом. Как она только могла сомневаться в нем?
   Правда, нечего и мечтать о любви с ним. Рассказывал же ей Дош  про  то,
как джоалийско-нагианская армия захватила Лемод и как каждый взял  себе  в
наложницы лемодийскую девушку - все, кроме Д*варда. То есть  Дош  говорил,
Д*вард тоже взял девушку, но он и пальцем до нее не дотронулся, даже когда
она молила его об этом, хотя это Дош, должно быть, только предполагал, ибо
откуда ему знать? Но все равно он был, несомненно,  прав,  когда  говорил,
что Д*вард святой человек и строг в поведении.
   Значит, любовниками им не бывать. Только друзьями.
   Никакой страсти. Только короткое объятие? И короткий поцелуй в память о
прошлом?
   Она перебралась через гладкий валун и заглянула  вниз.  До  земли  было
около пяти футов, но она видела ее достаточно  отчетливо,  чтобы  рискнуть
спрыгнуть вниз, даже на две одинаковых по длине ноги. Эта узкая  расселина
вела прямиком во внутреннюю пещеру с  ее  древними  головешками  и  кругом
камней для сидения.
   Хрустнул камешек. Кто-то шел по тропе.
   Она съежилась на камне, стараясь сделаться невидимой. А потом в слабом,
отраженном от стен свете костров она увидела его, осторожно пробирающегося
по тропе под ней. На нем была длинная хламида с капюшоном. Серая  хламида!
Это был сам Д*вард, и наконец один! Желание спрыгнуть вниз и  удивить  его
сделалось неодолимым.



46

   Один из Носителей Щита подбросил в огонь полено,  подняв  рой  огненных
искр. Алисе казалось, что она говорила несколько часов. Каждый раз,  когда
она умолкала, Эдвард требовал еще. Она рассказывала про ужасы  войны,  про
нежданные ужасы мирного времени, про новую войну  в  России,  про  ужасную
эпидемию гриппа, про перемены, которые начались  и  не  кончатся,  похоже,
никогда... Она рассказала все, что  знала  об  общих  знакомых,  о  миссис
Боджли, о Джинджере Джонсе и даже, нехотя, о Д*Арси, а потом о  Терри.  Он
встретил это сочувственно, но без фальшиво-сентиментальных фраз.
   Имелся миллион вещей, о которых она хотела спросить его, но  его  жажда
была сильнее. Он пробыл в этом далеком мире уже пять лет -  один  короткий
перерыв не в счет - и  изголодался  по  новостям.  Она  видела,  что  быть
пророком ужасно одиноко, когда на тысячу почитателей нет ни одного  друга.
Она забыла свои былые сомнения и радовалась, что пришла  сюда,  ибо  никто
лучше ее не подошел бы на эту роль наперсницы. Он жадно  ловил  ее  слова,
глядя на нее так, словно боялся, что она сейчас исчезнет  как  сон,  стоит
ему моргнуть.
   И тут в огонь полетело полено.
   - Я охрипла! - устало проговорила она. - Теперь твоя очередь.
   Он оглянулся на четырех своих стражей - те вроде бы немного успокоились
и поглядывали на нее  уже  не  так  настороженно.  Бесконечная  непонятная
болтовня незнакомой посетительницы наскучила им.  Он  посмотрел  на  Алису
широко открытыми невинными глазами.
   - Что тебе хотелось бы знать, детка? Какого поучения ждешь от  учителя?
Каково, например, превзойти ханжеством самого Святошу Роли?
   - Дядя Роли не был ханжой, он был фанатиком. А ты нет.
   Он скривился.
   - Не говори мне о фанатиках! Я ведь и сам творю фанатиков,  Алиса!  Мои
помощники... ученики, скорее. Они же верят каждому моему слову, и я  вижу,
что происходит с ними день за днем. Они превращаются в фанатиков,  все  до
одного, а я чувствую себя ужасным ханжой.
   - Неужели Мой Кузен - Мессия обуреваем сомнениями? - Уж не ждет  ли  он
одобрения от Алисы? Это так не похоже на Эдварда.  -  Чему  ты  их  учишь?
Универсальному монотеизму Службы?
   Он пожал плечами так, словно вопрос был несуществен или  ответ  слишком
очевиден.
   - Много чему. В этическом отношении это  Золотые  Заповеди,  общие  для
всех религий, - заботься о хворых, помогай  бедным,  не  подними  руку  на
ближнего... По большей части все это из христианства - в конце концов, мои
корни в нем, - но мне кажется, любой мусульманин, буддист  или  сикх  тоже
согласился бы с этим.
   - А в теологическом отношении?
   - Монотеизму. - Он помолчал немного, хмурясь. Казалось, он  никогда  не
задумывался об этом раньше. - И переселению душ.
   - Это еще почему?
   - Не знаю... - Он запустил пятерню в волосы и ухмыльнулся. -  Наверное,
потому, что дядя Роли ясно обрисовал мне Рай  как  бесконечное,  тоскливое
воскресное утро с распеванием псалмов. Потому, что  реинкарнация  все-таки
поприятнее, чем адский огонь. Ну скажи,  с  какой  стати  Бог  настаивает,
чтобы у нас все удалось с первой попытки? Зачем заставлять всех  проходить
один и тот же экзамен?
   - И если у нас только одна попытка прожить жизнь  правильно,  это  дает
жрецам больше власти над нами, так ведь?
   - Ба! Знаешь, а об этом я и не думал! Чертовски здорово! Мне  нравится.
И потом, ты ведь не можешь доказать, что я заблуждаюсь, верно?
   - Нет.  Так  чего  ты  так  расстраиваешься  из-за  того,  что  породил
несколько фанатиков? Ты ведь не  проповедуешь  насилия  или  преследования
инакомыслящих, нет? Ты не говоришь им заведомой лжи?
   Он снова помрачнел.
   - Нет, говорю. Я использую ману, которую они дают мне, для того,  чтобы
лечить их детей, а потом говорю им,  что  это  чудо  ниспослано  Богом,  в
которого сам не верю.
   - А что случится, если ты скажешь им правду?
   - Какую правду? Что всей своей силой я  обязан  их  вере?  Они  мне  не
поверят. Даже у харизмы есть свои пределы. Нет веры - нет маны. Нет маны -
нет крестового похода.
   - Ты совершенно уверен, что это не Бог послал тебя?
   - Алиса! Прошу тебя! Если я  начну  думать  об  этом,  я  превращусь  в
религиозного маньяка!
   - Ты не из таких. Я бы  сказала,  ты  прагматик.  Ты  делаешь  все  что
можешь, учитывая обстоятельства. Целью  Игры  является  убить  Зэца,  так?
Избавив таким образом мир от монстра?
   Он снова взъерошил рукой волосы. Его давно пора постричь.
   - Значит, цель оправдывает средства?
   - Воспоминания, воспоминания! Ты играешь  роль  адвоката  Дьявола,  мой
милый. Ты всегда этим занимался. - Она увидела, как на лице его  мелькнула
хитрая улыбка, и это тоже было до боли знакомо по давно прошедшим годам. -
И потом, у тебя было гораздо больше времени на то, чтобы обдумать  ответы,
чем у меня. Вот ты теперь и ответь.
   С минуту он мрачно смотрел в огонь.
   - Мне кажется, иногда жизнь заставляет  нас  избрать  Путь  Наименьшего
Зла. Как тебе такое обоснование?
   - На мой взгляд, звучит разумно, - осторожно ответила она.
   - Совсем недавно я не смог убедить старину Смедли. Святым так думать не
положено. Святой не поступается принципами, чего бы это ни  стоило  ему  -
или кому-нибудь еще. Я ведь всего лишь политический революционер, выдающий
себя за пророка.
   - В тебе больше святости, чем в большинстве остальных. Ты всегда строго
следовал принципам.
   - Святоша Роли тоже. Знаешь, раньше мне  казалось,  что  старому  хрычу
нравилось стращать своего непутевого племянника адским пламенем. Теперь  я
в этом не уверен.
   - Боже праведный! Ты и впрямь становишься проницательным, не так ли?
   Он рассмеялся, возможно, не заметив удивленных улыбок своей охраны.
   - Нет, это просто здорово, что ты здесь!  -  Он  снова  посерьезнел.  -
Алиса, милая, я не сомневаюсь, что  ты  настоящая,  любимая  Алиса.  Я  ни
капельки не сомневаюсь в твоей искренности, и все же твое появление  здесь
чуть-чуть настораживает меня. Ты совершенно уверена,  что  та  мисс  Пимм,
которую ты встретила, была настоящая мисс Пимм?
   Алиса несколько раз открыла и закрыла рот.
   - Ну, пожалуй, я могу ответить на этот вопрос  только  отрицательно!  Я
хочу сказать, откуда мне знать точно? Она казалась моложе,  чем  была  два
года назад. Я решила, это потому, что тогда она играла роль, а сейчас нет,
или по крайней мере играла другую роль. - Она сообразила, что до  сих  пор
не рассказала  ему  про  появление  Зэца  в  Олимпе,  что,  собственно,  и
послужило причиной ее поездки сюда.
   Эдвард прикусил губу.
   - Это ничего еще не значит, - пробормотал он. - Итак, ты отправилась  в
Олимп. Чья это идея - отправить тебя и Джамбо...
   Он не успел договорить  -  послышались  крики  и  топот  башмаков.  Его
телохранители вскочили. Из прохода выбежал, размахивая факелом