едолаги в Рэндорвейле были забыты окончательно; был забыт даже Эдвард.  С
одной стороны, Алиса порадовалась тому, что  не  является  больше  центром
внимания, однако ей не давало покоя то, зачем  мистер  Джамбо  Уотсон  так
бесцеремонно оборвал ее вопрос к этой Ольге Как-Ее-Там.
   Ей казалось, что инцидент в Рэндорвейле  заслуживает  более  серьезного
отношения. Она уже слышала об  этом  накануне  и  не  сомневалась,  что  и
остальные тоже. Один из них, доктор Мейнуоринг,  брошен  в  тюрьму,  а  по
меньшей мере дюжина обращенных туземцев убиты или ранены. Будь она  членом
Службы, она не  успокоилась  бы,  пока  не  узнала.  Какие  Меры  Приняты.
Собственно, она задавала уже этот вопрос несколько раз, так и не добившись
ответа. Конечно, если она здесь просто в качестве отпускницы,  это  не  ее
дело, однако в случае, если они собираются - хочет  она  того  или  нет  -
впутать ее в свои взаимоотношения  с  Эдвардом,  она  имеет  право  знать,
насколько всесильной организацией является эта их Служба  и  какую  защиту
она гарантирует своим людям.
   А в ее книгах понятие "люди" относилось также к туземцам.
   Она покончила со сладким, промокнула губы узорчатой салфеткой  и  стала
ждать, пока Джамбо не встретится с ней взглядом.
   Эдвард  не  раз  упоминал  в  своих  рассказах  имя   Джамбо   Уотсона.
Обаятельный,  говорил  он,  давний  друг  еще  дяди  Кама,  но,  возможно,
предатель. Да, в обаянии ему не откажешь. До сих пор он был  единственным,
кто понравился ей в  Олимпе.  Ей  нравился  его  юмор.  Она  вполне  могла
представить себе Джамбо  Уотсона  своим  другом,  избавься  он  только  от
подозрения в измене, а в этом отношении она могла положиться лишь на слово
Эдварда.
   Он договорил что-то Ханне Пинкни и заметил, что Алиса смотрит на него.
   - Расскажите мне про Рэндорвейл, - попросила она. - Что вы  собираетесь
делать с доктором Мейнуорингом?
   Длинное лицо Джамбо, казалось, вытянулось еще сильнее.
   - Если честно, миссис Пирсон, мы не знаем, что делать в такой ситуации.
Видите ли, мы ведь здесь не на службе его величества.  У  нас  вообще  нет
никакого официального статуса. Скорее  наоборот.  По  местным  законам  мы
еретики и,  следовательно,  преступники.  Нам  не  к  кому  обращаться  за
законной помощью, а незаконные методы тоже дают не много. Самым  лучшим  с
нашей стороны было бы подкупить стражу с тем, чтобы они позволили Алистеру
бежать. В первую очередь мы испробуем именно это.
   - Но, надеюсь, скоро? -  Она  поняла,  что  допустила  бесцеремонность,
однако Джамбо только улыбнулся.
   - Наши люди уже направляются туда.
   - А что с теми туземцами, которые...
   Со стороны кухни послышался оглушительный грохот,  словно  там  уронили
полный поднос посуды. Кто-то вскрикнул. Захлопали двери. Все головы  снова
разом повернулись в ту сторону.
   Через дверь для прислуги в комнату вошла закутанная  в  черное  высокая
фигура - слишком высокая для женщины. Подол балахона  волочился  по  полу;
руки спрятаны в длинных рукавах. Гость остановился и сложил  руки.  Голову
он держал очень прямо, но лица под капюшоном было почти не видно. Но  даже
так он, казалось, гипнотизировал собравшихся невидимым взглядом.
   На несколько секунд все оцепенели. Потом разразился сущий ад. Завизжали
рыжеволосые слуги - один из них нырнул прямо в  окно,  со  звоном  высадив
стекло. Роняя стулья, с грохотом повскакивали с мест гости. Двое или  трое
мужчин и по меньшей мере половина женщин вообще исчезли. Хрусталь,  фарфор
и серебро полетели на  паркетный  пол.  Топот  и  вопли  стихли  вдали,  и
воцарилась мертвая тишина.
   Алиса замерла на стуле от изумления не в силах даже пошевелиться.
   - Главный? - спросил вошедший. - Кто у вас тут главный?
   Ревун сидел на дальнем от него конце стола, рядом с Алисой. Его  полное
лицо сделалось серым как пепел, но он поднял упавшую свечу и  прежде,  чем
от нее занялся пожар, поставил ее обратно на место.
   -  В  настоящий  момент  обязанности  председателя  исполняю   я,   сэр
Резерфорд, Бернард Резерфорд, к вашим услугам. Мы, кажется, не имели чести
быть представленными друг другу?
   - Я Зэц, - прохрипел вошедший.
   Ханна Пинкни осела  в  обмороке.  Джамбо  с  завидной  ловкостью  успел
подхватить ее и как перышко опустил на стул.
   - Добрый вечер, ваше превосходительство, - неожиданно  тихим  для  себя
голосом произнес Ревун. - Раз уж вы здесь, не откажетесь ли от рюмки вина?
   - Нет.
   Резерфорд уселся, и остальные наконец последовали его примеру. Каким-то
образом стулья оказались стоящими как  положено,  словно  никто  их  и  не
ронял. Резерфорд откинулся на спинку стула и посмотрел на зловещую фигуру.
   - В таком случае прошу вас, изложите дело, которое привело вас сюда.
   Лицо по-прежнему едва  белело  под  капюшоном,  глаза  темнели  черными
впадинами, и все же фигура излучала презрение.
   - Я пришел сказать тебе, чтобы ты отозвал своего пса или расплатился за
него. Только от его поведения зависит сохранность Олимпа и каждой  души  в
нем.
   - Моего пса? Я не ошибусь,  если  предположу,  что  вы  имеете  в  виду
мистера Эдварда Экзетера, известного в народе как Освободитель?
   Великолепно! Каким бы громким и надоедливым ни был Резерфорд в  обычной
обстановке, сейчас он держался молодцом. Алиса подавила идиотское  желание
захлопать в ладоши.
   - Не ошибешься! - буркнул Зэц. - Останови его как хочешь, но  останови,
или я оставлю от всей этой долины одни головешки.
   Ревун подавил зевок.
   - Мне ужасно жаль, ваше  превосходительство,  но,  боюсь,  вас  неверно
информировали. Эдвард Экзетер не из наших. Никто из нас не видел его почти
два года - не сомневаюсь, ваши люди докладывали вам об этом. Он  действует
независимо от нас. Прошу вас, адресуйте свои протесты ему лично.
   - Значит, я могу убить большинство вас прямо здесь и сейчас?
   Ревун пожал плечами. Лицо его вновь приобретало нормальную окраску.
   - Не сомневаюсь, это в ваших силах, но позвольте предупредить вас, сэр,
что мы находимся на узле и что каждый из нас умрет, веря, что  делает  это
ради дела Эдварда Экзетера. Вы хотите сделать нас мучениками?
   Последовало молчание, словно этот вздор действительно означал  какую-то
угрозу.
   Бог смерти испустил громкий гортанный рык.
   - Тебя предупредили. Запомни!
   Он колыхнулся, словно столб черного дыма, и исчез. Алиса снова  ощутила
на коже  леденящее  прикосновение  отворившегося  портала.  С  минуту  все
продолжали молчать, словно не веря  в  чудесное  избавление,  потом  разом
заговорили.
   - Отменно проделано, старина, - заметил Джамбо.
   - Зрелище что надо, - согласился Пинкни. Он встал и  поспешил  к  своей
жене, вокруг которой уже хлопотали женщины. - Не  передашь  сюда  капельку
бренди, Ларри?
   - Трамлин! - взревел хозяин.
   Интересно, подумала Алиса, почему она сама-то не особо испугалась?  Она
вообще не помнила, чтобы ей было страшно, хотя сейчас ее и пробрала легкая
дрожь. Может, вся эта шарада показалась ей  слишком  нереальной?  Или  это
просто шок?
   -  Хам,  невоспитанный  хам!  -  возмущался  Ревун.  Лицо  его   теперь
раскраснелось. - Что вы скажете на это, Проф? Проф!
   Роулинсона не было видно.
   Вошел дворецкий - лицо белое,  как  его  накрахмаленная  ливрея,  рыжая
шевелюра всклокочена. В руках он держал серебряный  поднос  с  графином  и
дюжиной рюмок. Рюмки негромко дребезжали, когда он ставил поднос на стол.
   - Молодчина, Трамлин, - воскликнул Чейз. - Капелька бодрящего - это как
раз то, что не помешает нам всем. Как там, на кухне, все целы?
   - Несколько мелких порезов, Тайка. Ничего серьезного.
   - Тогда обнеси всех. И  на  кухне  можете  раздавить  бутылочку,  ясно?
Завтра утром переговорим насчет прибавки к жалованью.
   В последовавшей  за  этим  всеобщей  болтовне  Алиса  поймала  на  себе
вопросительный взгляд Джамбо. Глаза его хитро блестели.
   - Если не считать этого безобразия, миссис Пирсон, как вам нравится ваш
отпуск?
   Она пережила Великую Войну, она не позволит  каким-то  бродягам,  пусть
даже и с маной, вывести ее из себя.
   - Весьма забавен, мистер Уотсон.
   - А разве нет? - Он потянулся к подносу, на  котором  Трамлин  разливал
бренди, и с улыбкой заговорщика передал рюмку Алисе.
   Алиса осторожно поставила ее на стол, надеясь, что руки ее трясутся  не
слишком заметно. Она подождала, пока Джамбо  не  возьмет  себе  другую,  и
потянулась, чтобы чокнуться. Они улыбнулись и выпили одновременно.
   Остальные громко разговаривали,  оценивая  понесенный  ущерб,  разбирая
обломки, глотая бренди. Они  с  Джамбо  сидели  друг  напротив  друга,  не
обращая на них внимания.
   - Возможно, вы не заметили этого, - сказал  он,  -  но  этот  маленький
эпизод замечательно подтверждает правоту Профа Роулинсона.
   - Объясните, пожалуйста.
   Он криво улыбнулся.
   - Когда этот мерзавец вломился сюда, мы  все  решили,  что  это  просто
Жнец. Большинство из нас имели возможность поднакопить немного  маны,  как
вы, наверное, уже догадались. Одни использовали портал, чтобы  перенестись
отсюда куда-нибудь, что не слишком сложно, находясь на узле  вроде  этого.
Другие попытались  надрать  ему  задницу,  простите  меня  за  мой  грубый
таргианский.
   Она сделала еще глоток бренди, ощущая, как по горлу разливается тепло.
   - И что?
   Он оглянулся.
   - Не могу сказать за остальных, но моя просто исчезла. Я  имею  в  виду
ману. От нее не осталось ничего. Вот тут я понял, что  мы  имеем  дело  не
просто со Жнецом. Похоже, Зэц просто-напросто  проглотил  ее  всю,  как  и
должно было случиться по теории Профа. Забавно!
   - А я и не знала, что Зэц  мой  соотечественник.  Я  даже  разочарована
слегка.
   - С чего это вы взяли? - Джамбо осушил свою рюмку, ухитрившись при этом
каким-то образом скептически покачать головой. - Ах да, язык? Не  думайте,
что он обязательно из  наших.  Надеюсь,  что  нет!  Он  вовсе  не  говорил
по-английски. Это так, внушение. Для этого требуется совсем немного  маны,
и каждому кажется, будто он слышит свой собственный язык. Я сам проделывал
это не раз. Однако что нам  думать  об  этом  занятном  инциденте,  миссис
Пирсон? - Он вопросительно изогнул бровь.
   - Не верю, чтобы Служба  могла  капитулировать  перед  угрозами  явного
грубияна.
   - Ни за что! Зэц, наоборот, превращает возможных союзников  во  врагов,
хоть сам и не понимает этого. Более того, миссис  Пирсон,  не  кажется  ли
вам, что наш смертоносный приятель  напуган?  -  Глаза  его  сощурились  в
улыбке, позволяющей предположить, что в глубине его бурлит веселье.
   - Мне кажется, - серьезно проговорила Алиса, - что Эдвард  напугал  его
до усеру, если вы простите мне мое слабое знание джоалийского.
   На них никто не обращал внимания. Ревун разошелся вовсю,  сцепившись  с
двумя мужчинами и этой Ольгой в яростном споре. Пинкни отправились  домой,
остальные разошлись искать исчезнувших партнеров.  Вместо  них  в  комнату
ломились другие - мужчины в смокингах, мужчины в халатах,  некоторые  были
вооружены мечами, и все требовали объяснить им, что,  черт  возьми,  здесь
происходит. Слуги уже навели порядок, если  не  считать  мусора  на  столе
между Алисой и Джамбо, который они пока трогать не осмеливались.
   - И что вы думаете об этом, мистер Уотсон?
   - Мне хотелось бы знать, что  такого  сделал  Экзетер,  что  могло  так
встревожить его противника. Вы, несомненно, правы: в отличие  от  нас  Зэц
считает его серьезной угрозой. - Джамбо замолчал, машинально потирая  свой
длинный нос. Может, он думал, не ошибался  ли  он  все  это  время  насчет
"Филобийского Завета"? Что требуется, чтобы человек сменил  точку  зрения,
которой придерживался на протяжении тридцати лет? - Капитан Смедли считал,
что у Экзетера могут быть припрятаны в рукаве два-три трюка, - пробормотал
он, обращаясь скорее сам к себе, нежели к ней.
   - И вы собираетесь повидать Эдварда?
   Он поднял на нее взгляд, и в нем блеснул вызов.
   - Его нужно поставить в известность о том, что произошло здесь сегодня.
В загоне два дракона, и луны сегодня яркие.
   - Только два?
   Джамбо встал из-за стола.
   - Только два. Пойду переоденусь,  уложу  мешок  -  и  в  путь.  Никаких
прощаний, никаких распоряжений, никаких споров.
   И никаких условий или вопросов - только вызов.  Она  могла  бы  ожидать
этого от Джамбо. Если  он  предатель...  если  Эдвард  верит,  что  Джамбо
предатель, он не поверит его  рассказу.  Если  он  не  предатель,  бояться
нечего. К удивлению Алисы, она тоже встала.  Впрочем,  возможно,  это  все
бренди.
   - План звучит вполне убедительно. Ведите же, дорогой Уотсон.



26

   Некоторое время Дош просто стоял и ждал, опершись на камень,  глядя  на
то, как поднимается над Ниоллендом большой диск Трумба.  Интересно,  будет
ли сегодня затмение? Он смотрел на догорающие в ночи костры  паломников  и
думал о том, сколько спит рядом с ними хорошеньких девиц и смазливых юнцов
и сколько он еще будет хранить обет целомудрия. Еще он гадал,  почему  ему
недостает здравого смысла убраться подальше от этих патетических сборищ  с
проповедями, пока они не обернулись кровавой бойней.
   - Дош? - послышался шепот, и он подпрыгнул, как кузнечик.
   Он и не заметил, как тот  подошел.  Это  был  Д*вард,  конечно,  только
теперь он снял свое монашеское облачение,  оставшись  лишь  в  набедренной
повязке и сандалиях. Его тело отсвечивало в свете луны зеленым. Переодетый
Д*вард означал серьезные неприятности. Может, он тоже решил сделать  ноги,
пока все идет гладко?
   - Д*ва... Освободитель?
   - Как твои ноги сегодня?
   - Красивы как всегда.
   Смешок.
   - Я не это имел в виду, распутник несчастный. Сможешь добежать до Ниола
и обратно до рассвета?
   - Мог когда-то. Могу попробовать.
   - Тогда побежали! - Д*вард повернулся и устремился вниз по склону.
   Бежать по острым камням было нелегко, но, когда они  нашли  тропу,  Дош
смог догнать Д*варда и держаться рядом с ним. Тот  с  самого  начала  взял
слишком быстрый темп - слишком быстрый для того,  чтобы  поддерживать  его
всю ночь.
   - Я и не знал, что ты тоже бегун.
   - Я могу чуть сбавить, если хочешь.
   Что все это значит? Дош добавил к длинному списку  вопросов  еще  один,
но, прежде чем он успел открыть рот, Д*вард заговорил сам:
   - Это может быть опасно.
   - Я подозревал, что так и будет. С кем мы будем говорить на этот раз?
   - С Висеком.
   - Великие боги!
   - Нет, не великие.
   Так  они  бежали  примерно  милю,  и  все  время  Дош   обдумывал   эту
поразительную новость, удивляясь сам себе, почему он все еще не повернул и
не бежит в  противоположном  направлении.  Теперь-то  он  понимал,  почему
Освободитель не взял с собой телохранителей: что может  поделать  Сотня  с
Прародителем?  Но  "опасно"  сюда  не  очень  подходит.   Это   чудовищное
преуменьшение. "Самоубийство" подошло бы гораздо лучше. Самое меньшее, чем
мог отделаться Освободитель, - это лишиться  языка  за  богохульство;  его
спутник мог  рассчитывать,  если  повезет,  на  пожизненное  заключение  в
шахтах.
   - Это станет поворотным моментом, - сказал Д*вард.
   - Или финалом!
   - Разумеется. И все равно интересно. Мне показалось,  тебе  тоже  будет
интересно. Я рад твоему обществу, но можешь вернуться, если хочешь.
   Они продолжали бежать. Дорога была пуста, по  обе  стороны  ее  темнели
крестьянские домишки. Трумб заливал мир сказочным светом, от которого вода
в прудах, каналах и ямах казалась зеленой. Красная луна  просто  висела  у
них за спиной. Ниолийские ночи всегда полны странных, ни на что не похожих
растительных запахов.
   Дош обрел второе дыхание. Наконец-то он остался наедине с Д*вардом, так
что может получить ответы на кое-какие вопросы.
   - Если верить "Завету", Освободитель должен был прийти в этот мир  пять
лет назад, и его выхаживал кто-то по имени Элиэль с помощью дочери Ирепит.
   - Так и было.
   - Так ты знал, что один из богов... самозванцев... на твоей стороне?
   Д*вард рассмеялся:
   - Ты становишься отличником. Нет, ты всегда был  отличником.  Ты  прав.
Когда   я   решил   прекратить   сопротивляться   пророчествам   и   стать
Освободителем, я первым делом направился в  Таргвейл  пообщаться  с  нашим
старым знакомым, Прилисом, еще раз. Он помог  мне  определиться.  Потом  я
пошел на север, в Ринувейл, к Ирепит. Она тоже помогла  мне.  Она  послала
меня в Джоал повидаться со своей начальницей.
   - Ты имеешь в виду Деву?
   - Конечно. Астина не особо обрадовалась нашей  встрече  -  в  настоящее
время она самая слабая из всех Пятерых, так  что  нервничает.  Однако  она
обещала разобраться со всеми Жнецами, которых Зэц мог наслать  на  меня  в
Джоалвейле.
   Это объясняло многое. Дош продолжал  бег,  слыша  только  свое  тяжелое
дыхание, шлепанье ног по грязи и трели далеких  соловьев.  На  небе  -  ни
облачка, и редкие звезды могли сравниться яркостью с полным Трумбом.
   - Так, значит, эти недоумки, утверждающие, что они бывшие Жнецы...
   - Не смейся над ними! Жалей их. Астина обезоружила их, но не забывай  -
они Жнецы. И у них полно жутких  воспоминаний,  с  которыми  им  предстоит
жить.
   Это, подумал Дош, их проблема, не его.
   - Но это в Джоалвейле. А что в Носоквейле?
   - Там тоже. Астина пообещала не мешать мне  жить  во  всей  Джоалийской
империи. Ирепит сделала то же  самое  в  Ринувейле.  Они  дали  мне  время
спустить судно на воду.
   - А здесь, в Ниолвейле?
   - Здесь я сам по себе. Помнишь, я предупреждал тебя, что здесь мы будем
играть на настоящие деньги? Увидишь движущуюся  черную  тень  -  сразу  же
кричи.
   Дош почувствовал, как пот стынет на его коже. Он чуть было не  повернул
назад.
   - С одним я, возможно, справлюсь, - выдохнул Д*вард. -  Может,  даже  с
двумя.
   - Никто не может остановить Жнеца!
   - Неправда. Сам убил одного когда-то... камнем...
   Невероятно! Однако после этого Д*вард берег дыхание для бега  и  больше
на вопросы не отвечал.


   Самый большой храм в Вейлах находился совсем рядом, к северу от Ниола -
одного из трех больших городов. Бегуны приближались к нему с юго-запада и,
ступив на священную территорию, замедлили ход и пошли шагом. За всю дорогу
им не встретилось ни души. Ночь была все  такой  же  до  зловещего  тихой.
Почти полный диск Трумба парил в небе - наверняка  до  рассвета  предстоит
затмение. Затмение зеленой луны  по  народному  поверью  развязывало  руки
Жнецам.
   - Бывал здесь? - Д*вард прихрамывал, истекал потом и  задыхался,  но  и
Дош выглядел не лучше.
   - Конечно.
   - Опиши.
   Между вдохами Дош попытался изложить все, что помнил про  храм  Висека.
Бесчисленные вспомогательные здания, молельни, кельи,  библиотеки,  школы,
трапезные, казармы, обсерватории, разбросанные по  необъятному  ухоженному
парку, испещренному прудами и озерами. Должно быть, здесь обитали три  или
четыре тысячи жрецов, жриц, монахов, монахинь и прочего подобного люда.
   - Главное святилище вон там? - Эдвард вытянул длинную руку.
   - Кажется... Да, по-моему, там. Откуда ты знаешь?
   - Я умею чувствовать святость. На что оно похоже?
   - Колонны. Прямоугольник колонн, поддерживающих  фриз,  но  крыши  нет.
Совсем не похоже на тот жуткий храм Карзона в Тарге! Храм Висека  большой,
беломраморный и потрясающе красивый. Одно из чудес света.
   Они  трусили  по  широкой  аллее,  по  обе  стороны  которой   тянулись
источавшая ночные ароматы живая  изгородь.  То  там,  то  здесь  виднелись
высокие статуи.  Дошу  казалось,  будто  некоторые  из  этих  таинственных
изваяний очень напоминают  поджидающих  его  Жнецов,  хотя  он  все  время
пытался убедить себя в том, что Зэц не посмеет собирать свою жатву в таком
священном месте.
   - А что за алтарь? - спросил Д*вард. - Святая святых?
   - Не знаю.
   - А где тогда бог?
   - Они посередине.
   Д*вард помолчал минуту, потом усмехнулся:
   -  Прародитель  -  Отец  и  Мать  сразу?  Знаешь,  удобный  яз