ЕВГЕНИЙ ДРОЗД
СЕМЬ С ПОЛОВИНОЙ МИНУТ
Рассказ

    1. Сюрпризы начались в проходной.  В ней не оказалось никаких бабусь
в  форменных фуражках и кителях ВОХР и вообще никого не оказалось.  Одна
электроника и автоматически запирающаяся вертушка. Квакающий голос воко-
дера  предложил Холмскому приложить удостоверение в раскрытом виде к эк-
рану считывающего устройства.  Через секунду тот же голос - сообщил, что
удостоверение в порядке,  что его, младшего следователя А. И. Холмского,
ждут и что ему, Холмскому, надлежит идти к административному корпусу, не
сворачивая с красной дорожки номер один, а по выходе с завода оставить в
проходной пропуск, дающий ему право на беспрепятственное передвижение по
территории завода.  Тут же в лоток выпал пластиковый прямоугольник. Про-
пуск.
    Холмский. сунул его в карман и,  перешагнув порог проходной  вступил
на  территорию завода "2 ПО "РОБОТОТЕХНИКА".  От проходной по пустынному
двору веером расходились дорожки, вымощенные плитами всех цветов радуги.
Зел„ная,  например,  вела  к  тридцатидвухэтажной  башне вычислительного
центра,  где сидели математики и куда сходились все информационные кана-
лы,  управляющие  жизнью "самого безлюдного предприятия в нашем городе",
как именовала завод городская пресса.  Ж„лтая шла к двадцатичетырехэтаж-
ной башне главного склада.  Там людей,  по слухам,  вовсе не было - одни
роботы. Несколько дорожек тянулись к бетонным, крытым гофрированным алю-
минием параллелепипедам - подсобным складам и сборочным цехам.
    Башня административного корпуса была самой маленькой - 18 этажей.  К
ней вела красная дорожка
    номер один,  по которой и двинулся Холмский.  Он шел неровным шагом,
вертел головой по сторонам,  стараясь как-то организовать свои впечатле-
ния.  Он внимательно оглядывал испещренный разноцветными дорожками двор,
сверкающие стеклом, черной керамикой и легированным дюралем башни, трех-
метровый забор,  сотворенный из этого же легированного дюраля.  Здесь не
было ничего лишнего, ничего энтропийного, расхлябанного или захламленно-
го.  Строгая геометричность,  математически выверенная гармония.  И даже
небо над заводом соответствовало - чистая синева,  ни облачка. Завод за-
нимал небольшую площадь; основным пространственным измерением здесь была
вертикаль.  За сверкающим забором старые пирамидальные тополя тоже тяну-
лись ввысь, но до башен завода им было далеко.
    - Все-таки слишком много стекла и металла,  -  подумал  Холмский.  -
Глаза слепит.
    Действительно, июньское  солнце стояло уже достаточно высоко и отра-
жаясь и преломляясь вовсю сверкало в каждой складке гофрированного  алю-
миния,  на каждой панели и на каждом элементе стальных конструкций. Изза
этого блеска следователь не заметил приближающийся электрокар  и  угодил
бы под него,  если бы электрокар вовремя не притормозил. Послышался мяг-
кий жужжащий сигнал и Холмский, вздрогнув, отступил назад, давая дорогу.
Электрокар  плавно тронулся и Холмский еще раз вздрогнул,  разглядев его
водителя.  Двухметровый робот, слегка повернув круглую вороненую голову,
от которой отблескивало солнце,  равнодушно скользнул по Холмскому всеми
тремя объективами-фотоперсепторами и через  секунду  уже  снова  смотрел
прямо перед собой.  На площадке электрокара тремя аккуратными рядами ле-
жали двенадцать точно таких же  круглых,  вороненых,  трехглазых  голов.
Следователь  не  отрываясь глядел электрокару вслед.  Тележка доехала до
ворот сборочного цеха,  створки ворот бесшумно отошли в сторону, пропус-
тили е„ и так же бесшумно стали на место.  Холмский встрепенулся, сгоняя
оцепенение, и ускоренным шагом двинулся к административному корпусу.
    II. Кабинет начальника главного сборочного цеха находился на восьмом
этаже. Добираясь до него, следователь ни в холле, ни в лифте, ни в кори-
доре не встретил ни единой живой души.  Секретарь у начальника тоже  был
электронный.
    Начальник цеха ожидал Холмского. После церемонии взаимного представ-
ления и ритуала рукопожатия,  он предложил следователю сесть,  а сам на-
полнил  две  чашечки  только-только  поспевшим  кофе  из кабинетной экс-
пресс-кофеварки. Вручив Холмскому его дозу, он уселся сам. Несколько се-
кунд  они в молчании размешивали дымящийся напиток ложечками для скорей-
шего остывания. Оба пили кофе без сахара.
    - Итак,  - сказал начальник, - я к вашим услугам. Цель вашего визита
мне известна.  Вы,  конечно же,  по поводу этого позавчерашнего... гм...
инцидента в главном сборочном?
    - Да,  - ответил следователь, - вопрос стоит так - убийство или нес-
частный случай?
    Начальник цеха внимательно посмотрел на Холмского.
    - Даже так? Убийство! Существует, значит, и такая версия?
    - К сожалению,  да. Путаные показания Морозова, противоречащие пока-
заниям других свидетелей,  вынуждают нас не отвергать и такой возможнос-
ти.  Так что нам сейчас важны все,  даже самые мелкие обстоятельства.  Я
жду от вас подробного рассказа.
    - Что ж, извольте. Но сразу предупреждаю - видел я очень немного.
    - Вот и расскажите все, что видели. Секундочку, я включу диктофон...
    Начальник цеха поставил на стол пустую чашку. - Ну, хорошо. Позавче-
ра,  в  пятнадцать тридцать семь с секундами из главного сборочного цеха
поступил сигнал о замедлении реакции  сборочного  манипулятора  РСМ  80Ц
36.11.  Как  вам должно быть известно,  весь завод и все происходящее на
его территории управляется мульти-процессорной вычислительной  системой.
Система выдала диагноз - речь шла о мелкой неисправности - и для ее уст-
ранения в сборочный цех были посланы дежурные техники-наладчики - Михаил
Лихачев и Вячеслав Агинский.  В пятнадцать сорок шесть Лихачев приступил
к осмотру манипулятора.
    - Простите,  - перебил начальника Холмский,  - откуда  такое  точное
время?
    - Видите ли, у нас конвейер. Счет идет даже не на секунды, а на мил-
лисекунды.  Замедление реакции манипулятора,  о котором шла речь, и сос-
тавляло доли секунды, тем не менее система выдала сигнал тревоги. Накоп-
ление ошибки со временем привело бы к браку и к тому,  что сбился  бы  с
ритма  весь конвейер.  Система ведет учет всех сбоев оборудования и ава-
рийных ситуаций. Все это заносится в системный журнал, на магнитную лен-
ту.  Если вам нужен будет хронометраж с точностью до миллисекунды, то вы
сможете получить распечатку нужной страницы журнала.
    - Но ведь так регистрируются только  внутренние  события  системы  -
сбои, прерывания. Внешние дела, типа какое время потратили техники, что-
бы перейти из административного корпуса в сборочный цех, системой не ре-
гистрируются. Не так ли?
    - Верно.  Хотя, например, момент, когда Агинский переключил конвейер
на использование альтернативного манипулятора, а Лихачев отключил основ-
ное устройство, в журнале зарегистрирован. - У вас все устройства дубли-
руются? - Конечно. В случае поломки конвейер не останавливается - опера-
цию  выполняет  альтернативное устройство.  Что же касается передвижения
техников...
    Начальник цеха указал на  стоящий  рядом  с  его  письменным  столом
электронный блок с двумя экранами - дисплеем и телевизором.  Между экра-
нами светился зеленоватым цветом циферблат на жидких кристаллах. Часы.
    - Во всех ключевых точках всех складов и цехов установлены  передаю-
щие  телекамеры.  С их помощью мы визуально прослеживаем технологический
процесс.  Ну и,  как видите, в телевизор встроены часы. Такие телевизоры
есть в каждой комнате, где сидят люди. Кроме того, электронные часы есть
в каждом помещении.  Как правило,  они размещены над дверью. Все часы на
заводе синхронизированы и показывают одно и то же время.  Мы тут, знаете
ли, все слегка помешаны на точном времени.
    Итак, Лихачев появился у манипулятора и приступил к  его  осмотру  в
пятнадцать сорок шесть.  За полминуты до этого система восприняла сигнал
о переключении устройств - выполнение операции перешло от основного  ма-
нипулятора к запасному.
    - Ну хорошо - переключение зарегистрировала система, но как вы узна-
ли, что Лихачев в пятнадцать сорок шесть приступил к осмотру, если мани-
пулятор был уже отключен?
    - А я разве не сказал? Я наблюдал за ним по телевизору.
    - Ясно. Агинский тоже показывался в кадре? - Нет. Агинский находился
у стойки управления.
    Это в самом начале цеха,  рядом со входом. Тот участок перекрывается
другой камерой.
    Да... Так вот,  Лихачев возился у манипулятора, а в пятнадцать сорок
восемь в кадре появился Николай Морозов.  Он тяжело дышал и на лице  его
было  странное  выражение.  Он несколько секунд молча глядел на Лихачева
каким-то безумным взглядом и наконец задал ему странный вопрос:  "Ты еще
жив?!" или просто: "Ты жив?!" - я не помню точной формулировки.
    - Камеры передают не только изображение, но и звук?
    - Да,  конечно.  Техник  в любую минуту может обратиться к дежурному
инженеру, чтобы затребовать помощь, консультацию или запчасти...
    Так вот, Лихачев оторвался от своего занятия, удивленно посмотрел на
Морозова и спросил:  "Ты чего?". Тот пробормотал в ответ что-то нечлено-
раздельное и пятясь вышел из поля зрения камеры. Лихачев посмотрел ему в
след, покачал головой и вернулся к ремонту.
    Меня заинтересовало странное поведение Морозова и,  кроме того,  его
присутствие в цехе не было вызвано никакой  необходимостью,  а  следова-
тельно,  было нарушением внутреннего распорядка...  - То есть, в цех его
никто не посылал и не вызывал?  - Совершенно верно.  Словом, чтобы расс-
просить Морозова,  что он делает в цеху,  я переключил свой телевизор на
камеру,  стоящую у входа.  На экране появились Морозов и Агинский, но, к
сожалению, у этой камеры барахлит звуковой канал, и я не мог с ними свя-
заться и не слышал,  о чем они говорили.  Я только увидел,  что Морозов,
указывая на дверь что-то говорит Агинскому, тот смотрит на него недовер-
чиво,  потом чтото отвечает и выбегает из цеха. Морозов поворачивается и
двигаясь в направлении Лихачева выходит из поля зрения камеры.
    Я снова переключил приемник на камеру,  стоящую на участке Лихачева.
Лихачев продолжал возиться с манипулятором, а Морозов в кадре еще не по-
явился.  Я ждал,  когда он войдет в поле зрения, чтобы спросить наконец,
что он тут делает.  Когда Морозов появился на экране, я уже раскрыл рот,
чтобы задать вопрос,  но не успел. Экран вдруг осветился яркой вспышкой,
а потом с минуту по экрану бежали полосы.  - Вы засекли время вспышки? -
Нет, но я посмотрел на часы, когда изображение
    восстановилось - они показывали пятнадцать пятьдесят четыре.
    - А что вы увидели на экране? - Увидел, что Лихачев с пробитой голо-
вой лежит в луже крови,  а Морозов стоит нагнувщись над ним с  разводным
ключом в руке. На мой окрик он не реагировал. Ну, я поднял тревогу, выз-
вал милицию, скорую помощь, а сам рванулся в цех. Лифт был занят, и вниз
я бежал по лестнице.  В холле столкнулся с начальником смены, выбегавшим
из лифта - он тоже видел все по телевизору.  Вместе с ним мы помчались в
цех. Тут же подоспели несколько дежурных техников.
    Когда мы прибежали к месту происшествия,  Лихачев был уже мертв. Мо-
розов никакого сопротивления не оказывал и  попыток  убежать  не  делая,
только  бормотал  что-то невнятное.  Понять его было невозможно.  Он был
бледен и глаза его были расширены и тоже какие-то белые.  Ну вот,  собс-
твенно и все.  Потом подоспела милиция,  "скорая"... Остальное вы и сами
знаете.  - А Агинский? Где он был во время тревоги? - Агинский, когда мы
выскочили  из административного корпуса,  находился во дворе.  У меня не
было времени вглядываться, но, кажется, когда мы пробегали мимо него, он
смотрел на нас с испугом.  А потом сам бросился за нами. В цех он вбежал
сразу же после нас.  Когда мы схватили Морозова, именно он вырвал у него
из него разводной ключ.  Кстати, рана на голове Лихачева 4&СМ - нанесена
этим ключом? - Да, экспертиза это подтвердила.
    Начальник цеха нахмурился и покачал головой. Молчание нарушил следо-
ватель.  -  Что  вы можете сказать о взаимоотношениях всей этой троицы -
Лихачев-Морозов-Агинский?  - Ну - что...  знаю, что все трое были друзь-
ями, учились на одном курсе вечернего отделения университета. Жили в од-
ной комнате общежития. Самые тесные у них били взаимоотношения.
    - Так они еще и студенты?
    - Да.  На нашем заводе восемьдесят процентов личного состава  -  это
итээры, люди с высшим образованием. Остальные же имеют среднее специаль-
ное образование и большинство из них учится на вечернем или заочном.
    - И на каком же факультете обучалась наша троица? На радиофизике или
прикладной математике? - Как ни странно, на факультете философии.
    Впрочем, у нас многие почему-то идут в гуманитарные ВУЗы и факульте-
ты. Особенно в последние годы...
    - Значит,  никаких, по крайней мере, явных, мотивов к убийству у Мо-
розова не было?
    - Да  какие  там мотивы!  Откуда?!  Да и вообще - разве так убивают?
Среди беда дня, ни с того, ни с сего, зная, что за тобой наблюдают теле-
камеры... А с другой стороны - я сам видел, собственными глазами...
    - Ну,  то,  что  вы  видели своими глазами совершенно не обязательно
должно интерпретироваться как убийство...
    - А что же? Ведь улики... ключ в руке, странное поведение... Сущест-
вует другое объяснение? Он смотрел на следователя с надеждой. - Ну, нап-
ример,  Морозов объясняет это...  - Да,  да! - энергично закивал годовой
начальник цеха, - Морозов! Что сам-то Морозов говорит?
    - Он говорит, что в цех залетела шаровая молния, взорвалась и отбро-
шенный взрывом ключ попал Лихачеву в голову и убил наповал. А как ключ у
него  в  руке оказался - не помнит.  Говорит - все в тот миг помутилось,
был как в трансе... Начальник нахмурился.
    - Молния? Я не видел никакой... Хотя - та вспышка на экране, а потом
помехи... Он оживился.
    - Да,  да! Это вполне возможно. Ведь в тот день - вы помните? - была
сильнейшая гроза,  она разразилась примерно через час после событий,  но
приближение ее уже тогда чувствовалось.  Парило так, знаете, душно было.
У меня в тот день давление поднялось... Так что это вполне разумное объ-
яснение...
    - Да,  но  к сожалению,  эта версия не объясняет странного поведения
самого Морозова - зачем он прибежал в цех, что означает его фраза, адре-
сованная Лихачеву: "Ты еще жив?!" или "Ты жив?!"... И вдобавок к этому в
показаниях Морозова есть один пункт, который совершенно уже ни во что не
вписывается. Так что пока еще ничего не ясно. Начальник сник.
    - Да,  верно,  - пробурчал он. - В цехе Морозову делать было нечего.
Получается,  что он как будто бы заранее все знал.  Если и не  убил,  то
подстроил... Да... Странно...
    - Ну хорошо, - сказал следователь, - вы говорите, что начальник сме-
ны тоже наблюдал по телевизору все происшествие?
    - Да-да.
    - Я могу с ним встретиться?
    - Да,  он сидит этажом ниже.  Комната семьсот восемь. Первая цифра -
означает этаж...  - Ясно.  И еще я хочу побеседовать с Агинским. - А вот
это,  к сожалению, невозможно. Он поехал в родное село Лихачева - сопро-
вождать тело покойного.
    - Как же так?! Он ведь главный свидетель! Вас же предупреждали!
    Смущенный начальник стал оправдываться. - Да понимаете - так уж выш-
ло.  Родители настояли,  чтобы сына похоронили на родине.  Хоронить надо
поскорее  -  вон жара какая стоит.  Ну и кто-то же должен от завода пое-
хать.  Кому же,  как не ближайшему другу?.. Вот он и поехал... Будет дня
через два-три.  Пока там похороны, то, да се... Холмский с досадой помо-
тал головой.  - Скверно...  Ну,  ладно,  скажите - в их  смене  был  еще
кто-нибудь?
    - Да. Четвертым был начальник Федор Ступов. - Тоже друг и сокурсник?
    - Нет, он нигде не учится и с троицей, насколько я знаю, находится в
чисто деловых отношениях. - Я йогу его видеть?
    - Да, он сейчас дежурит. Их комната находится в нашем же корпусе, на
первом этаже. Двери ее выходят в холл. Комната N 101.
    Холмский выключил  диктофон,  поблагодарил начальника цеха за беседу
и, пообещав прислать копию протокола показаний для ознакомления и подпи-
си, распрощался.
    III. Начальник  смены ничего нового Холмскому не сообщил.  Он только
подтвердил хронометраж событий,  данный начальником цеха и показал,  что
Агинский  действительно находился во двор,  когда они с начальником цеха
выбежали из корпуса. Начальник смены тоже наблюдал за действиями Лихаче-
ва по телевизору,  но камеры,  в отличие от начальника цеха, не переклю-
чал.  Следовательно,  видел меньше того. Холмский не стал здесь задержи-
ваться и спустился в холл первого этажа.
    IV. В  101 комнате было накурено.  Четыре дежурных техника-наладчика
сидели за длинным столом и забивали козла.  Слышались подобающие моменту
реплики.  Когда Холмский вошел в помещение все четверо застыли с костяш-
ками в ладонях и вопросительно глядели на него.
    - Я - следователь Холмский, - представился следователь, демонстрируя
удостоверение, как бы предъявляя контролеру проездной билет. - Мне нужен
наладчик Федор Ступов.
    Невысокий, но крепкий и широкоплечий  парень  с  треском  припечатал
костяшки  к  поверхности стола и поднялся навстречу Холмскому.  - Ну,  я
Ступов.
    - Очень приятно.  Здесь есть место, где можно побеседовать в спокой-
ной обстановке?
    - Айда в раздевалку.  Там тоже стол и стулья есть. - И, повернувшись
к партнерам, добавил. - Давайте без меня, ребята.
    Они прошли в раздевалку и устроились за изрезанным  и  разрисованным
столом. Следователь поставил на стол диктофон, включил его и приступил к
опросу свидетеля.
    - Я прошу вас подробно рассказать о всех событиях  того  дня.  Федор
почесал в затылке.
    - Ну чего...  Значит, в тот день мы дежурили тоже вчетвером. Сидели,
козла забивали...  - Это вы каждый день так работаете? - Так нам за то и
платят, чтобы мы бездельничали, а машины бы вкалывали. А если наоборот -
машины стоят, а мы пашем, то это уже плохо.
    - А... ясно. Так что - вы целый день так и играете в домино?
    - Нет,  иногда в дурака режемся,  или тыщу расписываем. А вообще я с
теми тремя дежурить не люблю.  Они поиграют немного, а потом или спорить
начинают иди книги свои читают. Надоедает им играть...
    Ну вот,  режемся мы в козла,  а тут вызов  -  замедление  реакции  и
тэ-дэ.  По вызову пошли в цех Славка и Мишка... то есть, это, Агинский и
Лихачев.  Я стал костяшки собирать,  а Колька... Морозов, значит, врубил
телевизор и стал смотреть, как они там управляются.
    - Это он по собственной инициативе или так положено?
    - Что? А... да, так положено - если помощь понадобится или еще чего.
- А вы тоже смотрели на экран?  - Так я ж сказал,  что костяшки собирал.
Вы  же в комнате были,  сами видели,  как ящик стоит...  На меня как раз
задняя панель глядела.
    II
    - Ну а дальше?
    - А дальше так - дело-то перед самой грозой было,  жара,  духота,  а
кондер не пашет. - Кондер?
    - Ну да,  кондиционер. Ну мы, значит, и пораскрывали все окна и две-
ри,  чтобы сквозняк был. Сквозняком ее к нам и затянуло. Через окошко. -
Кого ее? - Ну, молнию. Шаровую. - Затянуло, и что?
    - Влетела она через окошко и пошла по комнате, медленно так, и прямо
к телеку...  Я так и приторчал на месте.  Ну,  думаю, щас как трахнет! А
она  ничего - мимо телека медленно пролетела,  немного повисела у хвоста
кинескопа и дальше пошла, тоже медленно. А тут Колька... то есть Морозов
как заорет: "Мишка!" - и бросился в дверь...
    - Вы не заметили время,  когда это произошло? - Чего ж не заметить -
над дверью часы висят - как сейчас помню - пятнадцать сорок пять на  ци-
ферблате было. А Колька, главное, на молнию ноль внимания и в дверь, ду-
рак, выбежал.
    - А почему дурак?
    ... - Так ведь она на него броситься могла!  - Дожили ...  - Ну да -
они же такие, эти шаровые. - Ну хорошо, а дальше?
    - А дальше,  Колька убежал. Молния медленно так по комнате прошлась,
вроде вынюхивая что-то,  ну совсем к