молиться,  чтобы  его  не
нашли. Но он быстро понял тщетность этого плана. В лучшем случае, это только
оттянет его смерть. Когда придет рассвет, он по-прежнему будет  один  против
неизвестного количества врагов. Нет, его единственный шанс - выскользнуть из
города сейчас и затеряться в Пустошах.
   Там он мог бы найти расщелину или пещеру, чтобы спрятаться.
   А спасение это возможно, очень даже возможно, потому что у него было одно
преимущество: никто из армии  Душераздирателя,  кроме  юр-вайлов,  не  может
ночью передвигаться через развалины  так  же,  как  он.  А  Опустошитель  не
оставит юр-вайлов позади. Они слишком ценны для него.
   Если Трой вспомнит все, что  когда-то  умел  -  чувство  пространственных
связей, память на окружающую местность -  он  сможет  выбраться  из  города.
Придется только полагаться на слух, который должен предупредить о врагах.
   Он начал с того, что осторожно поместил меч обратно в ножны. Затем  начал
ощупывать поверхность горячего песка. Нужно было определить, где  он,  и  он
знал только один способ это сделать.
   Рядом он нащупал полосу обожженной земли.  Грязь,  прилипшая  к  пальцам,
пахла эфирным маслом. И на этой полосе он  нащупал  скрюченное  тело  Руэла.
Осязание сказало ему, что труп Руэла сильно обуглен.  Видимо,  темная  птица
вспыхнула, когда умерла, и полностью прогорела, лежа рядом  с  телом  Стража
Крови.
   Это прикосновение вызвало у него тошноту, и он попятился. Пот лил с  него
градом, капал на  ожоги.  Ночь  была  жаркой,  закат  не  принес  развалинам
облегчения. Отталкиваясь руками от земли, он с трудом встал на ноги.
   Нетвердо  стоя  на  открытом  месте,  он  попытался  отогнать   от   себя
воспоминания о Руэле и птице. Нужно было вспомнить, что делать при  слепоте,
как ориентироваться в развалинах. Но ему не удавалось восстановить в  памяти
как он попал на это открытое место. Покачивая перед собой вытянутыми руками,
он двинулся на поиски стены.
   Ноги его стояли нетвердо,  он  не  мог  без  опаски  переставлять  их,  и
двигался потому  неловко.  Чувство  устойчивости  покинуло  его.  Лицо  было
сплошной раной, и пот заливал щеки. Но он собрал в кулак  всю  волю  и  стал
отмерять расстояние. Через двадцать ярдов он дошел  до  стены.  Коснулся  ее
угла, повернулся под прямым углом и двинулся вдоль  нее.  Нужно  было  найти
проход, где он смог бы дотронуться до двух  сторон  этой  стены.  Разница  в
температуре между двумя сторонами укажет ему направление, в котором  следует
идти.
   Еще двадцать ярдов, и он добрался до угла.  Повернув  под  прямым  углом,
пошел вдоль другой стены, держась параллельно ей, ощупывая камень  пальцами.
Вскоре он нащупал рваный край и нашел выход.
   Стена здесь была толстая, но он смог  дотронуться  до  ее  обоих  сторон,
вытянув руки. Обе стороны были очень теплыми,  но  ему  показалось,  что  он
почувствовал легкую разницу в температурах.  Та  сторона,  что  выходила  на
открытое пространство, была более теплой. Это направление на запад, рассудил
он. Вечернее солнце должно было сильнее нагреть западную сторону стены.
   Теперь надо было решить куда идти. Если он пойдет  на  восток,  то  менее
вероятно, что там встретит врагов. И как это они его не нашли?
   Видимо, они прошли мимо, и их поиск  передвинулся  с  востока  на  запад,
вслед за Боевой Стражей. Однако если остается еще какой-то  шанс  на  помощь
его друзей и Мехрила, то помощь эта придет с запада.
   Казалось, дилемму эту нельзя разрешить.  Он  заметил  вдруг,  что  качает
головой и что-то бормочет сквозь зубы, и тут  же  заставил  себя  замолчать.
Затем принял решение двигаться на запад, ближе к Мехрилу.
   Лучше такой двойной риск,  чем  безопасное  спасение  на  востоке  -  это
спасение оставит его одного в Южных Пустошах, без еды, воды и лошади. Он еще
несколько секунд поизучал степень нагрева разных сторон стены, глубоко  дыша
чтобы собраться с силами. Затем встал, сосредоточился на  своей  способности
ориентироваться в темноте и устремился прочь от развалин зала собраний.
   Он продвигался медленно. Нетвердость шагов приводила к тому, что его  все
время сносило от точного направления к западу. Но он почти тут же подправлял
себя и продолжал  идти.  Ему  все  труднее  было  сохранять  равновесие  без
поддержки стен. Пройдя  еще  тридцать  ярдов,  он  почувствовал,  как  земля
закружилась под ним, и упал на колени. Пришлось закрыть рот, чтобы не взвыть
от боли. Поднявшись на ноги, он услышал тихий смешок - сначала  один  голос,
затем еще несколько. Смех был жесткий и как бы направленный к нему.
   Звук слегка отдавался от стен, так  что  он  не  мог  определить,  откуда
доносится этот смех, но казалось, откуда-то спереди.
   Он примерз к месту. В бессилии он молился, чтобы темнота скрыла его.
   Но голос поколебал его надежду.
   - Смотрите, ребята, - сказал он. - Человек - один.
   Голос говорил с трудом, как будто рот говорящего  был  полон  слюней,  но
Трой все хорошо понял. Он  разобрал  злобу  в  низком  хоре  смеха,  который
ответил на это восклицание.
   Заговорили другие:
   - Да, человек, Убийца его побери!
   - Смотри. Какая хорошая одежда. Врач, наверное.
   - Ха! Посмотри внимательно, дурак. Это не человек.
   - Он безглазый.
   - Это кто, юр-вайл?
   - Нет, я говорю, человек. Человек без глаз. Поразвлекаемся, ребята.
   Голоса снова засмеялись.
   Трой не  переставал  удивляться,  как  говорящие  могли  его  видеть.  Он
повернулся и побежал туда, откуда пришел.
   За ним сразу же погнались. Он слышал шлепанье босых ног по камню,  резкое
дыхание. Они его быстро поймали. Кто-то оказался рядом, схватил  его.  Упав,
он почувствовал, что босые ноги окружили его.
   - Осторожнее, ребята. Не надо убивать. Мы все с ним поразвлекаемся.
   - Не убивайте его.
   - Не убивать? Я хочу убить. Убить и съесть.
   - Великану он будет нужен.
   - После того как мы развлечемся.
   - Зачем говорить великану, ребята? Он жадный.
   - Он отбирает наше мясо.
   - Этого оставим для себя, да.
   - Убийца побери этого великана.
   - Ох уж эти его драгоценные юр-вайлы. Когда опасно, людей он  как  всегда
послал первыми.
   - Да! Ребята, съедим это мясо!
   Трой с трудом поднял себя  на  ноги.  Из  болтовни  голосов  он  выхватил
"послал первыми",  и  чуть  снова  не  упал.  Если  эти  существа  из  армии
Душераздирателя  были  самыми  первыми  и  только  что  вступили  в   "место
покорения"!.. Но, отогнав эту мысль, он выхватил меч.
   - Меч? Хо-хо!
   - Смотрите, братцы! Человек без глаз хочет играть.
   - Играть!
   Трой услышал свист кнута, веревка  ударила  его  по  поясу.  Затем  петля
вокруг талии затянулась, и он упал. Сильные руки отняли у него  меч.  Что-то
ударило его в грудь, отшвырнуло назад. Но нагрудник спас его.
   Один из голосов крикнул:
   - Убийца! Моя нога!
   - Дурак! - прозвучало в ответ. Затем смех.
   - Убей его!
   Какое-то металлическое оружие ударилось в его нагрудник и упало на землю.
Он попытался найти его в пыли, но вдруг откуда-то взявшиеся руки  отшвырнули
его. Он отпрянул и снова встал на ноги.
   Он снова услышал свист кнута, и веревка ударила его по лодыжкам.
   Но на этот раз он не упал.
   - Не надо убивать его. А как же развлечение?
   - Поиграем с ним.
   - Да, ребята. Играй.
   - Играй с нами, безглазый.
   Удар кнута обжег  ему  шею.  Он  согнулся  под  ударом.  Сводящий  с  ума
перекрестный огонь голосов продолжался.
   - Играй, Убийца тебя побери.
   - Развлекай нас!
   - Зачем развлекаться? Я хочу мяса. Кроваво-свежего мяса.
   - Великан кормит нас песком.
   - Играй, тебе говорят. Ты что,  ослеп,  безглазый?  Солнце  что  ли  тебя
ослепило?
   Эта насмешка была встречена громким  смехом.  Но  Трой  застыл  в  ужасе.
Солнце?  -  ошарашено  подумал  он.  Так  значит,  он  выбрал   неправильное
направление, восток вместо запада. Он  вышел  прямо  на  этих  существ.  Ему
захотелось завизжать. Но это было бесполезно. Он чувствовал как гаснет огонь
его жизни. Руки его тряслись, когда  он  попытался  поправить  отсутствующие
солнечные очки.
   - О, Боже, - простонал он.
   В оцепенении, как будто сам не понимая, что делает, он сунул пальцы в рот
и резко свистнул.
   Кнут обхлестнул его вокруг пояса и сбил  с  ног.  -  Играй!  -  нескладно
кричали голоса вокруг. Но когда он с  трудом  выпрямился,  то  услышал  звук
копыт. Секундой позже ржание Мехрила прорезало  насмехающиеся  голоса.  Этот
звук взбодрил сердце Троя как призыв походной трубы. Он вздернул  подбородок
и ушами старался определить, где находится ранихин.
   Голоса перешли в крики - крики голода - когда стук копыт приблизился.
   - Лошадь!
   - Убейте ее!
   - Мясо!
   Чьи-то руки схватили Троя. Он ухватился за кулак, держащий нож.
   Но затем стук копыт резко приблизился к нему. Толчок -  и  его  противник
отлетел в сторону. Он повернулся, попытался  влезть  на  спину  Мехрила.  Но
оказалось, что он встал ранихину поперек дороги.  Тот  толкнул  его  и  сбил
наземь.
   Затем он услышал, как босые ноги  собираются  атаковать.  Щелкали  кнуты,
свистели ножи. Мехрил отпрыгнул от него. Копыта зацокали по камню. И ранихин
ускакал. Победно воя, существа погнались за ним. Звуки удалялись.
   Трой вскочил на ноги. Сердце рвалось из груди, боль пульсировала в каждой
клеточке лица. Звуки погони, казалось, показывали, что он остался  один.  Но
он не двигался. Сконцентрировав все внимание, он старался слушать,  несмотря
на боль. Достаточно долго открытое пространство  вокруг  него  было  пустым,
тихим. Он пошевелил руками и ничего не нашел. Но затем  он  услышал  резкое,
чистое дыхание.
   Он дрожал как осиновый лист. Ему хотелось повернуться и убежать.
   Но он заставил себя остаться на месте. Он сконцентрировался, направил все
свои чувства в ту сторону, откуда  доносился  звук.  Вдали  другие  существа
потеряли Мехрила. Они возвращались; он уже слышал их.
   Но голос рядом прошипел:
   - Я буду убивать тебя! Ты поранил мою ногу. Убийца тебя забери!
   Ты мое мясо!
   Трой чувствовал приближение этого существа.  Оно  вырастало  из  пустоты.
Трой чувствовал, будто что-то давило на его лицо. Звук дыхания стал  громче.
С каждым шагом он все острее ощущал присутствие существа.
   Напряжение было мучительно, но он  не  шевелился.  Он  ждал.  Нескончаемо
тянулось время.  Наконец  он  почувствовал,  что  существо  приготовилось  к
прыжку.
   Он выхватил из-за пояса боевой шнур гривомудрой Печаль,  накинул  его  на
шею противника и дернул как раз в тот момент, когда  существо  ударило  его.
Всю свою силу  он  вложил  в  то,  чтобы  затянуть  петлю.  Прыжок  существа
опрокинул его, но он вцепился в шнур, повис на нем. Существо упало  на  него
сверху. Он навалился на него всем весом перекатился, сам  оказался  наверху,
продолжая затягивать шнур. Теперь он чувствовал, как тело под  ним  обмякло.
Но не расслабил петлю. Натягивая шнур, он бил существо головой о камень.
   Он задыхался. Смутно осознавал, как другие существа навалились на него.
   И все крепче затягивал петлю.
   Ему показалось, что в воздухе затрещало от напряжения. Вокруг него как бы
пылал огонь. Он слышал крики, звон мечей. Зазвенела тетива.
   Существа визжали, бежали, тяжело падали.
   Секундой позже чьи-то руки  подняли  Троя.  Шнур  Печали  вынули  из  его
одеревеневших пальцев. Первый Хафт Аморин прокричала:
   - Вомарк! Вомарк! Слава Богу, вы живы!
   Она с облегчением заплакала. Вокруг него двигались люди.  Он  слышал  как
Лорд Морэм сказал:
   - Ну, друг мой, веселенькая у нас была охота! Без помощи  Мехрила  мы  бы
вас не нашли вовремя.
   Голос как бы исходил из пустоты. Сначала Трой не мог говорить.
   Сердце его билось с трудом. Он так задыхался, что едва стоял на ногах.
   Казалось, что он сейчас зарыдает.
   - Вомарк, - спросила Аморин, - что с вами случилось!
   - Солнце, - выдохнул он, - солнце... светит?
   Усилие, необходимое чтобы говорить, пронзило его сердце острой иглой.
   - Вомарк! Ох, вомарк! Что с вами сделали?
   - Солнце? - выдавил он из себя. Он отчаянно настаивал на ответе, но  смог
только беспомощно топнуть ногой.
   - Солнце прямо над головой, - ответил Морэм. - Мы  пережили  и  вихрь,  и
атаку этих существ. Но  сейчас  армия  Душераздирателя  входит  в  Дориендор
Коришев. Мы должны быстро уходить отсюда.
   - Морэм,  -  Трой  отчаянно  закашлялся.  -  Морэм.  -  Сделав  несколько
спотыкающихся шагов, он упал на руки Лорда.
   Морэм успокаивающе обнял его. Ничего не говоря, он продолжал держать его,
пока боль немного не утихла и Трой задышал легче. Затем Морэм сказал тихо:
   - Я видел, как ты  убил  одну  из  птиц  Презирающего.  Это  было  хорошо
сделано, друг мой.  Здесь  остались  Лорд  Каллендрилл  и  я.  И  еще  около
семидесяти Стражей Крови. И Первый Хафт  Аморин  сохранила  горсточку  своих
воинов. После того, как Вихрь прошел, все ранихины вернулись. Друг  мой,  мы
должны идти.
   Часть уверенности Морэма передалась Трою. Он начал приходить в себя.  Ему
не хотелось висеть на Лорде как камень. Он медленно отстранился, выпрямился.
Прикрывая  обожженный  лоб  руками,  как   будто   пытаясь   спрятать   свои
изуродованные глазницы, он сказал:
   - Мне нужно рассказать вам мой план до конца.
   - Может, подождем с этим? Нам следует сейчас же уходить.
   - Морэм, - простонал Трой, - я ничего не вижу.

Глава 20
Дремучий Удушитель

   Два дня спустя, вскоре после полудня, за день до  новолуния,  Лорд  Морэм
привел Боевую Стражу в Кравенхоу, южную оконечность Дремучего  Удушителя.  В
полуденной  жаре  армия  подобно   умирающему   огибала   подножия   холмов,
покачиваясь  и  спотыкаясь  шла  к  месту  зыбкого  привала  у  самого  края
Удушителя. Воины продвигались по широкой, поросшей травой  долине  -  первой
здоровой траве, которую они увидели с тех пор, как покинули  Южные  Равнины.
Впереди был Дремучий Удушитель, примерно в полулиге к востоку, к западу были
горы, крутые и недоступные пики, подобно пасти Удушителя, а сзади была армия
Душераздирателя мокша.
   Великан-Опустошитель гнал свою армию  беспощадно.  Несмотря  на  задержку
возле Дориендор Коришева, он был теперь не более чем в двух лигах.
   Узнав об этом, Лорд Морэм сжался от холодного,  утомительного  страха.  У
него было так мало времени, чтобы попытаться выполнить план вомарка Троя.  В
этом положении уже не было никакой возможности скрыться  и  никаких  надежд,
кроме той, в лицо которой смотрел Трой. Если Морэм не добьется  успеха  -  и
причем в кратчайшее время, - т . Боевая Стража погибнет между  Опустошителем
и Дремучим Удушителем.
   А он вообще сомневался, что может добиться в этом успеха,  независимо  от
имеющегося в распоряжении времени. Он мог бы потерпеть поражение  и  за  год
непрерывных попыток, и за десять  лет.  А  настоятельность  требования  была
столь велика, что даже Ужасающий Вихрь не  заставлял  его  чувствовать  себя
таким беспомощным.
   Он все еще вздрагивал, когда вспоминал вихрь. Хотя Трой  фактически  спас
всю Боевую Стражу, те мужчины и женщины, что оставались в "месте покорения",
дорого заплатили за их выживание. Что-то в Лорде Каллендрилле сломилось  при
атаке Душераздирателя. Напряженная борьба с горчайшим злом,  охватившим  его
самого, как-то унизила его, научила глубокому неверию в себя. Он был уже  не
способен сопротивляться страху.  Теперь  его  глубокие  кроткие  глаза  были
затуманены болью. Когда он открыл свои мысли Лорду Морэму, то разделил с ним
свои знания и тревоги, но не свою силу; он не верил более в свою силу.
   Первый Хафт Аморин страдала подобным же образом, но по-своему.  Во  время
атаки Опустошителя она  сохранила  деморализованные  остатки  своей  команды
вместе просто силой своего мужества, приняв  на  себя  тяжесть  ужаса  своих
воинов. Каждый раз, когда один из них падал от вихря  или  умирал  в  когтях
птиц, она все более крепкой хваткой держала уцелевших. А после  бури,  когда
сирокко стих, она начала отчаянный  поиск  вомарка  Троя.  В  руины  хлынули
уродливые человекоподобные существа - одни с когтями вместо пальцев,  другие
с волчьей пастью на месте лица и конечностями, напоминающими отростки, и еще
другие, с добавочными глазами  или  руками,  -  все  исковерканы  каким-либо
образом силой Камня - и постепенно забирали под свой  контроль  все  большую
часть города. Но она прокладывала путь прямо сквозь них, как будто они  были
всего лишь тенями, преследовавшими ее,  пока  она  вела  свой  поиск.  Мысль
следовать за Мехрилом принадлежала ей.
   Но слепота вомарка - это было слишком много для нее. Хотя  причина  этого
была ясна. Едкая кровь убитой птицы сожгла его лицо, и этот огонь  убил  дар
зрения, полученный им в Стране. Ни у одного из Лордов не было лечебной грязи
для ран, риллинлура или  чего-либо  другого  для  исцеления,  что  могло  бы
преодолеть это зло. Когда она поняла, в каком состоянии находится Трой,  она
совсем растерялась; твердость духа покинула ее. Пока они не присоединилась к
Боевой Страже, она  слепо  следовала  просьбам  и  указаниям  Лорда  Морэма,
подобно марионетке, у которой исчез кукловод. А когда она увидела  хилтмарка
Кеана, то передала себя в его руки. Когда она излагала  ему  план  Троя,  то
была настолько оцепенелой, что даже не запиналась.
   Сам вомарк не произнес больше ни  слова  с  тех  пор,  как  изложил  свою
заключительную стратегию. Он как бы завернулся в  свою  слепоту  и  позволил
Морэму  усадить  себя  на  спину  Мехрила.  Он  даже  не  спросил  об  армии
Душераздирателя, хотя от того, что он и его спутники не остались  в  ловушке
этого города, их спасла только быстрота ранихинов. Не  обращая  внимания  на
возгласы разочарования,  несущиеся  вслед  всадникам,  он  вел  себя  словно
больной, отвернувшийся лицом к стене.
   И Лорд Морэм  тоже  страдал.  После  сражения  с  самим  собой  в  "месте
покорения" усталость и страх запустили свои цепкие пальцы в щели и  трещинки
его души, так что стряхнуть их не удавалось. Он знал,  что  только  время  и
победа могут исцелить такие же душевные раны воинов;  но  взял  на  себя  ту
часть их моральной нагрузки, с которой мог справиться, и отдал им  всю  силу
утешения, которой обладал.
   Однако он никак не мог смягчить  потрясение  Кеана  от  изложения  Аморин
заключительного плана вомарка. Пока она говорила, участие хилтмарка уступало
место мертвенному ужасу за воинов. Лицо его вспыхнуло, и он взорвался:
   - Это безумие! Каждый мужчина и каждая женщина будут убиты! Трой,  что  с
тобой стало? Во имя Семи! Трой! Вомарк! - он  неловко  засомневался,  прежде
чем выразил свою мысль. - Ты бредишь? Мой друг, - выдохнул  он,  сжав  плечи
Троя, - как ты мог замыслить такую глупость?
   Трой заговорил впервые с тех пор, как  покинул  Дориендор  Коришев.  -  Я
слеп, - сказал он глухим голосом, как будто это все объясняло. -  С  этим  я
уже ничего не поделаю.
   Он освободился от объятий Кеана, сел  у  огня.  Определив  по  исходящему
теплу местонахождение пламени, он склонился  к  нему  как  человек,  который
изучает по уголькам какие-то тайны.
   Кеан повернулся к Морэму.
   - Лорд, вы принимаете это безумие? Это означает смерть для каждого из нас
- и опустошение Страны.
   Протест Кеана причинил боль сердцу Лорда. Но прежде  чем  он  смог  найти
слова для ответа, вдруг заговорил Трой.
   - Нет, это не так, - сказал Трой. - На самом деле он не думает, что  я  -
слуга Опустошителя. - Его голос был хриплым от внутренней боли. - Он думает,
что в вызове меня в Страну  и  в  самом  деле  участвовал  Фаул  как-то  так
воздействуя на Этиаран, что  я  ясно  вырисовался  для  нее  вместо  кого-то
другого, кто выглядел менее дружелюбно. - Он  выглядел,  как  если  бы  само
зрение не стоило доверия. - Фаул хотел, чтобы Лорды мне доверяли, потому что
знает, что я за человек. Милостивый Боже!  И  не  имеет  никакого  значения,
насколько я его ненавижу. Он знает, что  я  -  тот  человек,  который  может
отступ