ряно в пользу Презирающего?
   Вереминт вступил в круг напротив Троя,  пока  говорил  Лорд  Каллендрилл.
Затуманенность взора Троя мешала ему видеть  выражение  лица  Вереминта,  но
когда Лорд заговорил, голос его был полон горечи.
   - Ответь, Морэм, пророк и предсказатель! Гирим тоже  умер?  Живы  ли  еще
хоть кто-то из великанов?
   Трой воспринял горечь в словах Вереминта как нападение на Боевую  Стражу,
и он использовал слова как кнуты, чтобы ударить в ответ.
   - Не это должно волновать нас сейчас.  Мы  все  равно  ничего  не  сможем
сделать с этим. Сейчас мы - здесь, и мы собираемся здесь выжить или умереть!
А не интересоваться тем, что случилось где-то еще. - В душе он почувствовал,
что предал великанов, но у него не было выбора. - Все, что мы должны  сейчас
делать - это бороться. Вы слышите меня?
   - Я слышу. - Лорд Вереминт замолчал, как если бы понял причины горячности
Троя, и вомарк воспользовался случаем поменять тему разговора.
   - Хорошо, - сказал он. - По крайней мере, сейчас мы знаем, где мы  стоим.
А теперь я скажу вам, что мы при этом будем делать. У меня есть  план,  и  с
помощью Лорда Морэма я заставлю этот план сработать.
   Успокоив себя, он продолжил более сдержано:
   - На ночь мы останемся здесь. Душераздиратель и его армия,  вероятно,  не
доберутся сюда раньше завтрашнего полудня. К  этому  времени  мы  будем  уже
давно в пути.
   Хафты  моментально  стали  выглядеть  удивленными  и   часто   заморгали,
поскольку поняли,  что  только  что  он  объявил  очередной  переход.  Затем
некоторые из них громко проворчали, другие отпрянули, как если бы он  ударил
их. Даже Кеан открыто поморщился. Трой хотел поторопиться с объяснениями, но
сдержал себя до тех пор, пока Аморин не шагнула вперед и запротестовала:
   - Вомарк, не скороспелый ли это план? Воины  выкладывались  из  последних
сил, чтобы успеть достигнуть Рокового Отступления, как вы приказали.  Почему
же теперь мы должны покинуть его?
   - Потому что армия Фаула чертовски велика! - Он не хотел кричать, но  все
же не смог  сдержаться.  -  Мы  убили  десять  тысяч  крешей  и  две  тысячи
юр-вайлов, но остальная армия все еще цела. Она не в три раза больше  нашей,
и даже не в пять раз.  Душераздиратель  имеет  двадцатикратный  перевес!  Их
больше в двадцать раз! Я видел их. - Он приложил усилия, чтобы сдержать свою
бессмысленную ярость, и погасил ее. - Мой старый план был до сих пор  хорош,
- продолжил он, - но он не был рассчитан на то, что армия Фаула так  велика.
Сейчас есть два варианта развития событий. Если  этот  великан  двинет  сюда
армию численностью десять или двадцать тысяч, сражение растянется на недели.
Но пищи у нас есть только на шесть дней - мы будем здесь умирать с голоду. И
если он закроет проход одним большим взрывом, он  будет  контролировать  оба
конца Отступления. Тогда мы окажемся в западне, и  он  постепенно  уничтожит
нас всех. Так вот, слушайте меня! - вскричал он снова, глядя на сконфуженных
хафтов. - Я не могу позволить устроить над  нами  бойню,  пока  хоть  что-то
может помешать этому - вообще хоть что-то! А у нас это что-то  есть  -  хотя
лишь только одно! Но у меня есть более чем один козырь  в  этой  игре,  и  я
смогу реализовать все их только если буду иметь поддержку каждого из вас.
   Он оглядел круг, пытаясь придать  своим  невидящим  глазам  авторитетный,
командный взгляд, наполненный той силой, которая  заставляет  Боевую  Стражу
слушаться его.
   - Марш мы начинаем завтра на рассвете.
   Ночная темнота окружала его, но в свете костра он мог видеть лицо  Кеана.
Старый ветеран боролся с собой, пытаясь найти силы  принять  это  его  новое
требование. Он плотно закрыл свои глаза, и все хафты ждали его, как если  бы
он хранил мужество всех их в своих руках, утверждая или же отрицая  то,  что
он полагал неподходящим. Когда он открыл глаза, его лицо  казалось  обвисшим
от утомления. Но его голос был тверд.
   - Куда нам надо идти, вомарк?
   - Сначала идем на запад, - быстро ответил Трой. - К тем  древним  руинам.
Это будет не слишком плохо. Если мы распределим  все  правильно,  то  сможем
идти медленнее, чем нужно было бы для такого дальнего перехода.
   - Ты расскажешь нам свой план?
   - Нет. - Трой хотел бы сказать Если я скажу вам, вы так  ужаснетесь,  что
ни за что не последуете за мной, но вместо этого добавил: Я хочу хранить это
пока только в себе - пока все не будет готово. Вот только должны верить мне.
- Самому себе он казался человеком, который свалился с дерева и кричит людям
над ним, которые, как и он, падают вниз, что поймает их.
   - Вомарк, - твердо сказал Кеан, - ты знаешь, что я всегда верю  тебе.  Мы
все верим тебе.
   - Да, я знаю, - вздохнул Трой. Вдруг утомленность нахлынула на него, и он
не смог услышать свой голос. Он сам еле  держался  на  ногах  после  долгого
пути, проделанного с тех пор, как он покинул Ревлстон.
   Ошибки  в  расчетах  лишали  его  идеи  жизненности,   отбирали   у   них
спасительность. Он сам удивился, как много еще вещей ему придется отторгнуть
от себя, прежде чем эта война будет завершена.  За  время  долгой  паузы  он
нашел в себе достаточно энергии, чтобы сказать:
   - И еще одно.
   Это должно будет быть сделано - иначе  у  нас  не  будет  совсем  никаких
шансов. Надо будет, чтобы кто-то попытался  удержать  Отступление,  заставил
Душераздирателя думать, что мы еще здесь, и осторожно заманил его вниз.  Это
будет самоубийством, поэтому для этого  нужны  добровольцы.  Двух  или  трех
Боевых Дозоров будет достаточно, чтобы все  это  сработало.  Кеан  и  Аморин
приняли это флегматично - они были воинами, хорошо знакомыми  с  этим  типом
мышления. Но до того, как Трой смог сказать еще что-нибудь, в круг  ворвался
Лорд Вереминт.
   - Нет, - рявкнул он. - Никто не останется здесь. Я не позволю этого.
   Сейчас Трой ясно мог его видеть.  Его  грубое  лицо  смотрелось  с  такой
четкостью, будто было только что снято с точильного камня, и глаза его  ярко
сверкали. Горло Троя резко пересохло. С затруднением он сказал:
   - Лорд Вереминт, прошу прощения, но у меня нет выбора.  Этот  марш-бросок
убьет воинов, если они будут двигаться  достаточно  быстро,  поэтому  кто-то
должен оттянуть время. - Тогда это сделаю я! - Голос Вереминта был груб. - Я
буду удерживать Роковое Отступление. Эта задача - как раз для меня.
   - Ты не сможешь, - определил Трой, почти заикаясь. - Я не могу  позволить
тебе это. Ты мне еще будешь нужен для другого. - Будучи не в силах  сдержать
силу взгляда Вереминта, он повернулся за поддержкой к Лорду Морэму.
   - Вомарк Трой говорит правду, -  сказал  осторожно  Морэм.  -  Смерть  не
исправит твоего горя. И ты еще будешь очень нужен в  дальнейшем.  Ты  должен
идти с нами.
   - Именем Семи! - вскричал Вереминт. - Вы не слушаете меня?! Я сказал, что
я остаюсь! Шетра, моя супруга, потеряна навсегда! Она, которую я  любил  все
своей силой - и этого было мало. Меленкурион! Не говори мне, чего я не  могу
или не должен! Я остаюсь! Не надо  оставлять  здесь  никаких  воинов.  Морэм
урезал его:
   - Лорд Вереминт,  ты  действительно  полагаешь,  что  сможешь  разгромить
Душераздирателя?
   Но Вереминт не ответил на этот вопрос. -  Выздоравливай,  Каллендрилл,  -
сказал он резко. - Ты мне завтра понадобишься. И отзовите  Стражей  Крови  с
Равнин. Я начну на рассвете. - Затем он, слегка покачиваясь, осторожно вышел
из круга в ночь.
   Его уход смутил и ослабил Троя. Он почувствовал, как  участь  войска  уже
ложится на его плечи, и это согнуло его так, что он двигался,  как  если  бы
был дряхлым. Смущение и усталость сделали его непригодным для  речей,  и  он
резко распустил хафтов. Как только он сделал это, то  почувствовал,  что  не
совсем прав по отношению к ним. Они нуждаются в нем, чтобы он руководил ими,
был той сильной личностью, вокруг которой они могли бы  объединиться.  Но  у
него самого не было сил. Он пошел к своему одеялу, как если бы надеялся, что
какая-то доля силы духа придет к нему во  сне.  От  истощения  он  сразу  же
заснул, и спал до тех пор, пока для него было возможно спать  -  до  восхода
солнца над горами,  заполнившего  его  мозг  цветами  и  формами.  Когда  он
поднялся, то обнаружил, что пока он спал, Боевая Стража уже сняла  лагерь  и
начинала марш-бросок. Уже последние Боевые  Дозоры  неуклюже  выбирались  из
Рокового Отступления. Они еле тащились, словно бы их калечило продвижение по
сухим, бледно-серым землям Южных Пустошей.
   Страдая от своей слабости, он схватил несколько кусков пищи, предложенных
ему Руэлом, затем заторопился к Отступлению. Здесь он обнаружил Каллендрилла
и Морэма с небольшой группой Стражей Крови. Лорды  взобрались  на  скалы  по
разные стороны южного конца ущелья так высоко, как только позволял склон  из
щебня, и там стали усердно работать своими посохами, превращая окружающий их
воздух в туман. Далеко за ними, в самом Роковом Отступлении,  Лорд  Вереминт
карабкался, преодолевая  скалы  и  осыпающийся  глинистый  сланец.  По  мере
продвижения он размахивал  своим  пылающим  посохом  словно  факелом,  будто
сражаясь с темнотой скал. Только Томин следовал с ним.
   Трой  поднялся  и  посмотрел  на  Каллендрилла.  Раненный  Лорд  выглядел
изможденным, усталым, и на его бледном лбу блестел пот, он но  упорно  делал
свое дело и крепко держал свой посох. Трой поприветствовал его, а затем стал
перебираться на другой склон, чтобы присоединится к Лорду Морэму.
   Добравшись до Морэма, он сел и стал наблюдать, как опускался в  ущелье  и
принимал определенную форму туман. Получилось так, что он медленно вращался,
как большое колесо, стоящее вдоль прохода в конце Отступления. Это колесо по
своей ширине хорошо подходило к стенам из камня и щебня, так что оно  плотно
блокировало дно ущелья, и при этом будто бы висело  на  стержне,  проходящем
между Морэмом и Каллендриллом. За всем этим Трой мог  видеть  только  пустое
Отступление - совершенно черные тела мертвых юр-вайлов и волков - и одинокий
Лорд, пробивающийся то с одной, то с другой  стороны  ущелья  с  пламенем  в
руках, прыгающим подобно дикой метле.  Вскоре,  тем  не  менее,  и  Морэм  и
Каллендрилл закончили свои старания. Они воткнули свои палки по краям тумана
словно якоря, и улеглись прямо там же, где и были, отдохнуть. Лорд Морэм при
этом устало поприветствовал Троя.
   После минутного колебания Трой качнул головой в сторону Вереминта.
   - Что он делает?
   Морэм закрыл глаза и сказал, словно отвечал Трою:
   - Мы создали Слово Предупреждения.
   Обдумывая, как перефразировать свой вопрос, Трой спросил:
   - Ну и что из этого?
   - Оно запирает Роковое Отступление.
   - Как же  это  может  сработать?  Я  же  вижу  его.  Этим  мы  не  удивим
Душераздирателя.
   - Твое зрение в чем-то гораздо проницательнее, чем у других. Я  Слово  не
вижу.
   Трой нерешительно спросил:
   - Там остался еще кто-нибудь кроме Вереминта?
   - Нет, все воины ушли. Разведчикам был дан сигнал к возвращению.
   Никто теперь не сможет пробраться через это место, не потревожив Слово.
   - Итак, он закрыл его собой - он закопался там.
   - Да, - Морэм выдавил это слово сердито.
   Трой вернулся к своему первому вопросу:
   - Что он надеется выиграть этим? Это самоубийство.
   Морэм открыл глаза, и Трой почувствовал силу взгляда Лорда:
   - Мы выиграем время, - сказал Морэм. - Ты говорил о том,  что  нам  нужно
время. - Он вздохнул и взглянул вниз, в ущелье. - А  Лорд  Вереминт,  супруг
Шетры, завершит свои страдания.
   Пораженный, Трой наблюдал за Вереминтом. Хищнолиций  Лорд  не  производил
впечатление человека, ищущего успокоения. Он пробирался вниз и  вверх  вдоль
осыпающихся краев ущелья, пробивал себе путь по глинистому  сланцу,  мертвым
костям и через наблюдающую тишину черных ворон, как если бы он был  каким-то
безумцем, идущим по царству мертвых.  Он  изнурял  себя.  Шаг  его  уже  был
неустойчивым, он несколько раз падал.  Он  пока  не  прошел  и  трети  длины
Рокового Отступления от невидимого клубка Слова. Но сила  еще  оставалась  в
нем,  и  безжалостное  принуждение  воли  заставляло  его  идти  дальше.  На
протяжении всего утра он продолжал свое  чудное  продвижение  вдоль  ущелья,
останавливаясь лишь изредка, чтобы принять воды и поесть  драгоценных  ягод,
подносимых ему Томином. К полудню он был уже почти на последнем издыхании.
   Сам идти он уже больше не мог.  Он  был  вынужден  опереться  на  Томина,
который, еле ковыляя, тащился вместе  с  ним  вверх  и  вниз  по  склонам  к
северному концу ущелья, посох Лорда все  еще  мерцал  и  дымился.  Несколько
воронов вылетели из своих высоких гнезд и кружили  над  ними,  будто  хотели
знать - долго ли они еще продержатся. Но Вереминт шел дальше, сила, горевшая
в нем, не давала ему покоя.
   Но все же он был вынужден оставить последние несколько ярдов  Отступления
непройденными. Томин указал ему на поднимающийся клуб  пыли,  оповещающий  о
приближении армии Душераздирателя.  Вскоре  появилась  первая  волна  желтых
волков. Лорд Вереминт прекратил свою работу,  выпрямился,  расправил  плечи,
отдал Томину последний приказ. Затем он вышел из Рокового Отступления, чтобы
встретиться с армией Презирающего.
   Широкий передний ряд  волков  кинулся  к  нему,  к  неожиданной  желанной
добыче.  Но  в  последний  момент  они  заволновались,   остановились.   Его
неуклонная решимость привела их  в  колебание.  Хотя  они  яростно  сверкали
глазами и огрызались, но не бросались в атаку. Они окружили двоих  мужчин  и
бегали вокруг них, завывая, пока остальные части армии приближались к ним.
   Армия Душераздирателя надвигалась с северо-востока до тех  пор,  пока  ее
темная масса не заполонила все до горизонта, и тяжелые шаги такого огромного
числа ног сотрясали землю. Орда Презирающего, казалось, покрыла всю равнину,
и это неимоверное количество принизило Лорда Вереминта подобно  сравнению  с
океаном. Затем вперед вышел великан, пиная волков, освобождая  себе  дорогу,
чтобы встать лицом к лицу с Лордом и его Стражем Крови, и  один  только  его
размер уже делал этих двух мужчин маленькими и незначительными.
   Но когда великан был от него на расстоянии около десяти  ярдов,  Вереминт
сделал запрещающий жест:
   - Не подходи ближе, Опустошитель мокша! - злобно прокричал он, - я  знаю,
ты - Душераздиратель Джеханнум. Уходи! Уходи назад к тому злу, что сотворило
тебя. Я запрещаю тебе проходить здесь -  я,  Вереминт,  супруг  Шетры,  Лорд
Совета Ревлстона.
   Для тебя здесь нет прохода!
   Душераздиратель остановился.
   - О Лорд, - сказал он, склонившись над Вереминтом, словно тот  был  таким
маленьким, что разглядеть его можно было лишь с трудом, - я изумлен.  -  Его
лицо было перекошено, и злобный взгляд придавал ему выражение  острой  боли,
будто тело его страдало от присутствия в нем ярости.
   Но голос его, казалось, замирал и повисал в воздухе, как в зыбучем песке.
В нем была только насмешка и вожделение, когда он продолжил:
   - Ты пришел, чтобы пригласить меня на резню твоей армии? Но ты,  конечно,
знаешь, она слишком мала, чтобы назвать ее армией. Я  бился  и  следовал  за
тобой от Анделейна, но не думаю, что ты перехитрил  меня.  Я  знал,  что  ты
хотел, чтобы наши армии встретились в Роковом Отступлении, потому  что  твоя
армия слишком слаба, чтобы встречаться где-либо еще. Может быть,  ты  пришел
сдаться, присоединиться  ко  мне?  -  Ты  говоришь  как  дурак,  -  прорычал
Вереминт, - ни один друг земли никогда не сдастся тебе или  присоединится  к
тебе. Посмотри правде в глаза  и  уходи.  Уходи,  говорю  тебе!  Меленкурион
абафа! - Он внезапно схватил свой  посох  двумя  руками  и  поднял  его  над
головой:
   - Дьюрок минас милл кабаал! Могуществом Земной Силы  я  приказываю  тебе!
Для Презирающего здесь не будет победы!
   Пока Вереминт выкрикивал эти слова, Опустошитель отступал. Чтобы защитить
себя, он засунул правую руку под покров  своей  кожаной  короткой  куртки  и
выхватил гладкий зеленый камень,  сияние  которого  заполнило  его  огромный
кулак. Сверкающее изумрудное пламя играло в его глубинах  и  испускало  пар,
словно испаряющийся лед. Ожесточенно сжимая его  в  кулаке,  делая  пар  все
гуще, он заявил:
   - Вереминт, супруг Шетры, сотни  лиг  я  гнал  перед  собой  двух  Лордов
подобно  муравьям.  Почему  ты  думаешь,  что  сможешь  сейчас  оказать  мне
сопротивление?
   - Потому что ты убил мою жену Шетру! - закричал Лорд в ярости.  -  Потому
что я был  недостоин  ее  всю  мою  жизнь!  Потому  что  я  не  боюсь  тебя,
Опустошитель! Я свободен ото  всех  ограничений.  Ни  страх,  ни  любовь  не
сдерживают  мою  силу.  Я  противопоставляю   твоей   ненависти   ненависть,
Опустошитель мокша! Меленкурион абафа!
   Его  посох  завертелся  над  головой,   мертвенно-бледно-голубая   молния
вылетела из дерева на Душераздирателя. В этот же самый момент Томин бросился
вперед, и его пальцы как челюсти вонзились в горло великана. Душераздиратель
встретил атаку с легкостью,  даже  презрительно.  Он  камнем  поймал  молнию
Вереминта и держал ее, пока она прогорала вокруг его кулака как кадило.  При
этом   голубое   пламя   превращалось   в   ослепительно-глубокое   зеленое,
разгорающееся все сильнее. А другой рукой великан стряхнул Томина  со  своей
шеи с такой силой, что тот упал за Вереминтом.
   Затем Душераздиратель вытянул  перед  собой  руку  с  камнем  и  отправил
изумрудное пламя обратно к Вереминту. Ярость Лорда не дрогнула.
   Вскинув вверх посох, он встретил эту молнию его обитым  металлом  концом.
Пламя налетело на препятствие, собралось снова в  один  ком  и  зависло  над
посохом в воздухе. Дикий  треск  раздавался  из  дерева  по  мере  того  как
бушевание силы  ослабевало,  но  посох  держался.  Вереминт  выкрикивал  над
пламенем слова могущества, пытаясь подчинить его своей воле.
   Постепенно зеленый огонь  сменился  его  посохом  на  голубой.  Когда  он
подчинил пламя, он снова метнул его в Опустошителя.
   Душераздиратель снова поймал  его  и  начал  смеяться.  Атака  Вереминта,
помноженная на некоторую часть могущества великана, отраженная затем  Лордом
и снова пойманная Камнем, послужила как бы фитилем для чудовищного  по  силе
могущества.  Зеленое  пламя  стало  быстро  и  жадно  расти,  пока   колонна
изумрудного огня не вознеслась в воздух до огромной высоты.
   Смеясь, Опустошитель опрокинул этот столб пламени на Вереминта.
   Поток  могущества  как  тростинку  сломал  его  посох,  сжег  дотла   его
древесину, а затем  пламя  затопило  Лорда,  окутало  его,  приняв  в  своих
очертаниях его форму,  затем  уплотнилось,  стиснуло  его  и  стало  подобно
зеленому ореолу. Руки Лорда бессильно упали вдоль тела, его голова свесилась
вперед так, что подбородок уперся  в  грудную  клетку;  он  закрыл  глаза  и
безвольно повис в огненном ореоле, будто был к нему пригвожден.
   С победным триумфом Душераздиратель воскликнул:
   - Ну, что, Вереминт, супруг Шетры! Где же теперь твой вызов? - на секунду
его насмешка как бы разлилась в  воздухе  и  отозвалась  эхом  в  горах;  он
продолжил:
   - Я вижу, ты побежден. Но слушай меня, ничтожество. Может получиться так,
что я подарю тебе жизнь. Конечно же, чтобы  заработать  право  на  жизнь  ты
должен изменить свою преданность. Повторяй эти слова:
   "Я преклоняюсь перед Лордом Фаулом Презирающим. Он -  единственное  слово
правды".
   Губы Лорда Вереминта остались крепко сжатыми.  Охваченные  зеленым  огнем
мускулы его щек выпятились, когда он стиснул челюсти.
   - Говори! - прорычал Душераздиратель. Резко дернув  рукой  с  Камнем,  он
усилил яркость свечения вокруг Вереминта. Сильная  боль  агонии  разъединила
губы Лорда; он начал говорить:
   - Я... преклоняюсь...
   Он замолчал. И тут Томин вскочил, чтобы выполнить последнюю  обязанность.
Одним ударом Страж Крови сломал спину Лорда. В мгновение Лорд упал мертвым.
   На лице Томина было явное волнение из-за этого убийства, когда