рэм и Трой вскочили на лошадей и  бросились  от  стены  вслед  за  ним.
Стражи Крови  следовали  защитным  кольцом  вокруг  Лордов.  Моментом  позже
могучий клин юр-вайлов ударил в стену и пробил ее.
   Темная жидкая сила прорезала голубое пламя,  разделила  его  на  куски  и
разбросала их. И тут же масса крешей потекла за убегающими ранихинами.
   А волки, обходившие концы стены, изменили угол атаки, пытаясь перехватить
убегающих всадников. Но ранихины были быстрее их. Великие лошади  Равнин  Ра
проскакали вслед за Вереминтом, обогнали его и прогремели по  направлению  к
Роковому Отступлению.
   Впереди, под последней дневной тенью скал, хилтмарк Кеан направлял  своих
последних воинов в каньон. Взбешенные тем, что от них уходила такая  большая
добыча, креши завыли и бросились в погоню за Лордом Вереминтом.
   Его мустанг бежал твердо и резво. Но он был уже изнурен;  креши  медленно
приближались к нему. До того, как он прошел половину  пути  до  Отступления,
Трой заметил, что он потерял часть стремительности.
   Трой позвал кого-нибудь помощь,  но  Стражи  Крови  не  ответили.  Только
Томин,  Страж  Крови,  отвечающий  за  Вереминта,  остался  позади.  Трой  в
негодовании двинулся обратно, но Морэм остановил его возгласом:
   - В этом нет необходимости!
   Томин ждал до  самого  последнего  момента,  до  того,  как  креши  стали
бросаться на пятки мустанга. Затем он пересадил Лорда на своего собственного
ранихина и погнал по  направлению  к  Отступлению.  Почти  сразу  мустанг  с
криками упал под лавиной волков. На мгновение тень  утеса  стала  красной  в
видении Троя. Но затем упругий бег Мехрила отвлек его от  криков,  развернул
вдоль направления расселины в скалах. Он понесся в глубокой темноте теснины.
Кроме луча света  где-то  впереди,  он  ничего  не  мог  разглядеть.  Резкая
перемена в воздухе вызвала у него ощущение, что он был на дне. Грохот  копыт
отражался от скал по  обеим  сторонам,  и  позади  эхо  настойчиво  смеялось
карканьем воронов. Он чувствовал  приливы  темноты  над  головой.  Когда  он
добрался до конца Отступления в тусклый, поздний  свет  дня,  то  облегчение
почти ослепило его.
   Пока он еще двигался вперед, Первый Хафт Аморин пронзительно крикнула,  и
тысячи воинов бросились от скал с обеих сторон, чтобы  перегородить  проход.
Несмотря на прямо-таки исходящую от них  сильную  утомленность,  они  бежали
твердо и быстро заняли позиции, создав полукруг  перед  окончанием  каньона,
делая западню.
   Моментом позже первые креши вышли, завывая, из Отступления и кинулись  на
них. Весь полукруг воинов содрогнулся  под  ударом  этого  нападения.  Но  у
Аморин было восемнадцать  Дозоров,  поставленные  так,  чтобы  отразить  эту
бешеную атаку. Полукруг выгнулся почти в круг, но не сломался.
   С усилием Трой взял себя в руки и остановил  ранихина.  Где-то  сзади  он
услышал рявканье Лорда Вереминта:
   - Отпустите меня! Что я - ребенок, что меня должны держать?
   Трой мрачно усмехнулся, затем вывел Мехрила к  полукругу  и  расположился
так, что стал готов помогать своим  воинам,  если  волки  пересилят  их.  Он
жаждал увидеть, что же творится в западне,  но  те  ,нота  Отступления  была
недоступна его зрению.
   Вскоре, однако, он смог услышать звуки сражения, отражаемые тесниной. Над
шумом сдерживающего атаку полукруга он различил мощное грубое рычание; креши
в Отступлении обнаружили, что их атакуют  сверху  двадцать  Боевых  Дозоров,
укрытые  стенами  каньона.  Рычание  содержало  пока  только   удивление   и
свирепость, но не страх; волки еще не поняли грозящей им опасности.
   Юр-вайлы были благоразумнее. Их команды прорезали ярость волков. И вскоре
вой изменился. Креши со страхом начали понимать причину ликования воронов. И
нытье юр-вайлов становилось более свирепым, более отчаянным. В узком  ущелье
они не могли использовать свой боевой  порядок  клином  и  стали  без  этого
уязвимыми для стрел, копий и кидаемых камней.
   Охваченная смятением, клинообразная масса волков начала распадаться.
   Как только клин  распался,  страх  и  нерешительность  пересилили  волчью
ярость от запаха крови. Креши отделились от изорванной  в  клочья  передовой
части отряда и попытались спастись бегством через каньон.
   Но, стиснутые паникой других членов своего отряда, они только мешали им и
делали юр-вайлов более уязвимыми. И смерть сыпалась на  них  сверху,  как  и
глумление ворон. Безумная ярость бешеного  сражения  с  врагами  сделала  их
безразборчивыми, и креши начали  атаковать  сдерживавших  их  юр-вайлов.  Ни
волки, ни юр-вайлы не спаслись. Когда битва закончилась, весь авангард армии
Душераздирателя лежал мертвым в  Роковом  Отступлении.  На  мгновение  тихой
горечи над полем битвы даже вороны хранили молчание. Затем  в  каньоне  эхом
разнеслись радостные восклицания. Боевые  Дозоры  громко  отвечали  на  них,
подтверждая  окончание  битвы  в  Роковом  Отступлении.  И   вороны   начали
опускаться на  дно  ущелья,  чтобы  попировать  над  отродьями  Демонмглы  и
крешами.
   Трой не сразу осознал,  что  Аморин  находится  рядом  с  ним.  Когда  он
повернулся к ней, то почувствовал, что улыбается как  сумасшедший,  но  даже
без своих солнцезащитных очков он не стал бы сейчас тревожиться об этом.
   - Поздравляю, Аморин, - сказал  он.  -  Вы  отлично  справились  с  этим.
Вечерний туман был так густ, что ему пришлось спросить ее о раненых.
   - Мы потеряли несколько воинов, - ответила она с мрачным удовлетворением.
- Твой военный план был очень хорош.
   Но ее похвала только напомнила ему об оставшейся армии Лорда  Фаула  и  о
предстоящем тяжелом испытании для войска. Он покачал  головой.  -  Этого  не
достаточно. - А затем, объяснив, что он имел в виду, он сказал ей:
   - Передай мою благодарность воинам, Первый Хафт. Накорми их и  устрой  на
ночлег - сегодня  они  сражаться  больше  не  будут.  Когда  об  этом  будет
позабочено, мы соберем Совет.
   Взгляд Аморин показал, что она не поняла его замыслы, но она без вопросов
отсалютовала ему и пошла выполнять распоряжение. Густой туман в миг поглотил
ее. Темнота тут же надвинулась на него, как если бы была  войском,  движимым
ветром. Он подозвал Руэла и попросил Стража  Крови  проводить  его  к  Лорду
Морэму.
   Они нашли  Морэма  около  маленького  лагерного  костра  на  подветренной
стороне западного склона. Он  бдел  возле  Лорда  Каллендрилла.  Каллендрилл
пришел в сознание, но его кожа была бледна как гипс, и он  выглядел  слабым.
Морэм  готовил  на  костре  немного  мясного  бульона,   и   сделал   массаж
Каллендриллу,  когда  бульон  был  приготовлен.   Лорд   Каллендрилл   слабо
поприветствовал вомарка, и Трой радостно ответил на его приветствие. Он  был
доволен. Ему было отрадно видеть, что Каллендрилл ранен  не  смертельно,  но
ему был нужен Лорд Морэм. Ему была  нужна  любая  помощь,  какую  он  только
сможет найти. И у него было еще кое-что для обсуждения,  более  важное,  чем
его потребность в помощи. Уверившись, что Лорд Каллендрилл  был  на  пути  к
выздоровлению, он попросил Морэма отойти для беседы с глазу на глаз.
   Он молчал до тех пор, пока они не отошли за пределы слышимости из  лагеря
войска. Затем он начал утомленно:
   - Морэм, мы еще далеко не закончили. И мы не можем остановиться на  этом.
- И без перехода, как бы не меняя темы разговора:
   - Что мы будем делать с Лордом Вереминтом? - Один из нас  должен  сказать
ему о Шетре.
   - Я сделаю это, если хочешь. Я, вероятно, заслужил это.
   - Я сам поговорю с ним, - сухо проворчал Морэм.
   - Хорошо. - Трой  испытал  резкое  облегчение  от  освобождения  от  этой
ответственности. - Так вот, насчет того, что рассказал нам  Тулл...  Мне  не
нравится идея сообщить всем, что эта миссия... - Он с трудом смог  заставить
себя произнести эти слова. - ...Что великаны мертвы. Я не думаю,  что  будет
способствовать подъему духа Боевой Стражи, если  воины  будут  знать,  какая
судьба  постигла  миссию.  Это  уже  чересчур.  Захват  Опустошителями  трех
великанов - даже этого более чем достаточно. Для них это известие будет куда
более плохим, чем для меня.
   Морэм мягко выдохнул:
   - Они заслужили знать правду.
   - Заслужили? - Глубокое  чувство  виновности  Троя  трансформировалось  в
злобу. - Что они заслужили - так это победу. Ради Бога, не говорите мне, что
они заслужили. Сейчас уже несколько поздновато начинать  заботиться  о  том,
чтобы они что-то знали или чего-то не знали.
   Ведь и сам ты до сих пор хранишь от меня какие-то свои секреты.  Так  что
об этом держи свой рот закрытым.
   - Такое решение было принято Советом. Ни  один  человек  не  имеет  права
замалчивать то, что знает, от других. Нет никого, кто был бы достаточно мудр
для этого. - Морэм говорил это, как если бы боролся с самим собой.
   - Но для этого сейчас совсем не время. Если же  ты  хочешь  поговорить  о
правах, то ты не имеешь права разрушать, деморализовывать мою армию.
   - Мой друг, таишь ли ты,  страдая,  какие-то  знания,  вредные  для  тебя
самого?
   - Откуда же мне знать это? Возможно, если бы ты раньше сказал мне  правду
об Этиаран, мы сейчас не были бы здесь. Возможно, я бы испугался  риска.  Ты
потом когда-нибудь скажешь мне, хорошо это  или  плохо.  -  Затем  его  гнев
смягчился. - Морэм, - в качестве доказательства он выставил довод, - они уже
на грани. Я уже подтолкнул их на грань. А мы еще не закончили. Я как  раз  и
хочу избавить их того, что может причинить им такую боль...
   - Хорошо, - выдохнул Морэм тоном защитника. - Я не скажу им о великанах.
   - Спасибо, - благодарно сказал Трой.
   Морэм проницательно взглянул на него, но из-за темноты не смог  разобрать
выражение лица Лорда.  На  мгновение  он  испугался,  что  Морэм  собирается
рассказать ему сейчас еще что-то, раскрывающее прошлые тайны Трелла, Елены и
Кавинанта. Он не хотел слушать об этом сейчас, когда и  так  был  перегружен
сверх  меры.  Но  наконец  Лорд  молча  повернулся  и  направился  назад,  к
Каллендриллу. Трой последовал за ним. Но по пути он остановился поговорить с
Террелом, старшим в Страже Крови.
   - Террел, я хочу, чтобы ты послал разведчиков  на  Южные  Равнины.  Я  не
ожидаю армию Фаула раньше завтрашнего утра, но нам не следует  оставлять  им
даже малейшего шанса, хотя все воины очень устали.  И  еще,  если  Фаул  или
Душераздиратель или кто-либо из их команды пошлет какой-либо  отряд  сюда  в
разведку, надо быть уверенным, что они узнают, что мы здесь. Я  хочу,  чтобы
они не имели никаких сомнений о том, где нас искать.
   - Да, вомарк, - сказал Террел и пошел отдавать распоряжения. Трой и Морэм
вернулись к своему лагерному костру.  Здесь  они  застали  Лорда  Вереминта,
кормящего Каллендрилла. Он черпал ложкой  бульон  и  подносил  его  к  губам
Каллендрилла. При  этом  хищнолиций  Лорд  уговаривал  его  глубоким  низким
раздраженным голосом, как  если  бы  его  гордость  была  уязвлена,  но  его
движения были мягкими и он не отказывался от задачи  Морэма.  Он  парил  над
Каллендриллом до тех пор, пока бульон не восстановил прикосновение цвета  на
его бледных щеках. Затем Вереминт встал и сказал скрипучим голосом:
   - Тебе следовало бы быть менее безрассудным, ты рожден не ранихином. Тебе
следует поучиться у менее прыткого мула ограничивать собственную силу.
   Перевернутое повторение обычной присказки Вереминта о самом  себе  лишило
Лорда  Морэма  самообладания.  Стон  вырвался  из  его  рта,  и  глаза   его
наполнились слезами. На мгновение казалось, что он лишился своей  храбрости,
и он приблизился к Вереминту, как если бы пробирался  ощупью  через  слепоту
горя. Но затем он взял себя в руки, неуклюже улыбнулся  в  ответ  на  грубый
взгляд удивления, коснувшийся на мгновение лица  Вереминта.  -  Пойдем,  мой
друг, - прошептал он. - Я должен поговорить с тобой. Вместе они ушли в ночь,
оставив Троя заботиться о Каллендрилле.
   Бледным голосом Каллендрилл спросил:
   - Что случилось? Что так беспокоит Морэма?
   Трой сел напротив Лорда. Он был полон всем  тем  недобрым,  что  так  его
беспокоило. Он сглотнул несколько раз перед тем как смог  найти  свой  голос
чтобы сказать:
   - Ранник вернулся от миссии Корика. Лорд Шетра погибла  в  Сарангрейвской
Зыби.
   Он был благодарен тому, что Каллендрилл не заговорил. Он  не  думал,  что
смог бы вынести его замечания так же, как боль. Они сидели оба в молчании до
тех пор, пока Морэм не вернулся один. Морэм выглядел виноватым, как если  бы
был побит дубинками. Круги вокруг его глаз были красными и опухшими. Но сами
его глаза светились большой силой, и его взгляды били как дротики. Он ничего
не сказал о Лорде Вереминте. Слова не были необходимы, выражение лица Морэма
и так показывало, как Вереминт принял известие о гибели своей супруги.
   Успокоившись, Морэм сел возле еды, готовящейся для него и Троя.
   Их принятие пищи происходило при подавленном настроении, но по мере  того
как он ел, Лорд Морэм постепенно справился с собой, расслабил боль на  своем
лице. Присматриваясь к  нему,  вомарк  Трой  постепенно  укреплял  себя  для
конфиденциального тона, в котором он будет нуждаться, когда Совет  начнется.
Он не хотел  показывать  свои  сомнения,  не  хотел  заставлять  свою  армию
расплачиваться за его личную дилемму и  несоответствие  своим  обязанностям.
Когда хилтмарк Кеан приблизился к  костру  и  провозгласил,  что  все  хафты
готовы, и Трой, и Морэм ответили ему твердо, спокойно.
   Лорд кинул большую связку хвороста  в  огонь,  пока  Кеан  собирал  своих
офицеров в широкий круг возле  них.  Но  несмотря  на  пламя  костра,  хафты
выглядели для Троя туманными и бестелесными. В неразумное мгновение волнения
ему показалось, что они обратились в иллюзию и исчезнут, стоит  ему  сказать
им, что им предстоит сделать. Н . он укрепил себя. Хилтмарк  Кеан  и  Первый
Хафт Аморин стояли подобно колоннам около него с одной стороны, а Лорд Морэм
- с другой.
   - Хорошо. Итак, мы здесь. Несмотря ни на что,  мы  совершили  нечто,  что
любой из нас считал невозможным. Перед тем, как мы  пойдем  дальше,  я  хочу
поблагодарить вас за все, что вы уже сделали. Я горжусь вами больше,  чем  я
даже могу выразить. - Пока он говорил,  он  сопротивлялся  соблазну  нагнуть
свою голову, как если бы стыдился неприкрытого отсутствия глаз.  Но  усилием
воли заставил себя держать голову прямо и продолжал:
   - Но я скажу вам прямо - мы далеко еще  не  победили  в  этой  войне.  Мы
положили хорошее начало, но это - лишь только начало. В дальнейшем все будет
гораздо хуже. - Его голос на мгновение пропал, и он  сделал  паузу,  скрывая
это. - Все происходит не так, как я планировал.
   Хилтмарк Кеан, Первый Хафт Аморин - вы сделали все, что могли, все, что я
просил. Но происходит все не так, как я планировал.
   Однако - в первую очередь о главном. У нас есть о чем послушать.
   Хилтмарк, ты будешь первым?
   Кеан кивнул и вступил  в  круг.  Его  прямоугольное,  обрамленное  белыми
волосами лицо было покрыто полосами въевшейся  грязи  и  крови  и  проявляло
сильно утомление, но его открытый взгляд  был  твердым.  На  грубом  простом
языке он описал все, что случилось с его командой с тех пор, как он  покинул
Ревлстон  на  плоту  и  поспешил  в  долину  Мифиль,  блокаду  этой  долины,
дальнейшее развитие битвы; как Душераздиратель, захвативший тело великана, о
котором говорила гривомудрая Печаль, организовывал успешные попытки  сломить
сопротивление защитников. В течение пяти дней  воины,  Стража  Крови  и  два
Лорда противостояли пещерникам, крешам,  юр-вайлам  и  уродливым  созданиям,
порожденным Камнем Иллеарт.
   - Но на шестой день, - продолжал Кеан, - Душераздиратель пошел против нас
сам. - Сейчас его голос  выражал  усталость  от  долгих  сражений  и  потерю
воинов. - С помощью силы, названия которой я не знаю, он вызвал  против  нас
свирепую бурю. Отвратительные создания, подобные  тем,  о  которых  говорила
гривомудрая Печаль, накинулись на нас с неба. Они посеяли страх среди  наших
мулов, и мы отступили.  Тогда  Душераздиратель  послал  крешей  и  юр-вайлов
преследовать нас. Снова и  снова  мы  пытались  сражаться,  чтобы  задержать
врагов, снова и снова нас пересиливали. Часто мы высылали вперед  всадников,
чтобы дать предупреждение, но все посланники  были  убиты  -  орды  летающих
диких обжор атаковали их с неба и уничтожали их всех, хотя некоторые из  них
были Стражами Крови.
   Мы сражались до последнего, - заключил он. - И вот мы здесь. Но  половина
Стражей Крови и восемь Боевых Дозоров уничтожены. И  наши  лошади  почти  на
последнем издыхании. Многие лошади уже не могут держать седоков, и  все  они
нуждаются в долгом дне  отдыха.  Следующее  сражение  может  быть  проведено
только пешими воинами.
   Закончив,  он  вернулся  на  свое  место  в  круге.  Его  храбрость  была
очевидной, но когда он шел, то казалось,  что  его  квадратные  плечи  несут
больший  вес,  чем  он  мог  выдержать.  И  поскольку  Трой  не  смог  найти
достаточных слов признательности и благодарности, он ничего не сказал.
   Молча он кивнул  Первому  Хафту  Аморин.  Она  описала  кратко  последние
несколько дней марша Боевой  Стражи,  затем  доложила  о  текущем  состоянии
армии.
   - Вода и алианта не в  изобилии  здесь,  в  Роковом  Отступлении.  Боевая
Стража принесла с собой пищу, которую можно растянуть на пять или шесть дней
- не больше. И сами воины сильно изнурены походом. Даже раненные страдают от
истощения. У многих воинов есть нарывы на плечах и ногах -  нарывы,  которые
не заживают. Самые слабые умерли  во  время  нашего  последнего  перехода  к
Роковому Отступлению. Еще многие умрут, если войско теперь не отдохнет.
   Ее слова смутили Троя,  они  были  полны  неумышленного  упрека.  Он  был
вомарком. Он обещал победу, и люди верили ему. И сейчас он испытывал сильное
желание посрамить себя, сказать хафтам, как сильно он ошибся в расчетах.  Но
в это время заговорил  Лорд  Каллендрилл.  Раненый  Лорд  опирался  на  двух
Стражей Крови, но он заставил свой ослабший голос быть  достаточно  громким,
чтобы его услышали.
   - Я могу сказать о силе, для которой хилтмарк Кеан не нашел  названия.  Я
все еще не могу понять, как Презирающий  одолел  великанов  это  выше  моего
понимания - но Душераздиратель и в самом деле имеет тело великана и обладает
великой силой. Он носит с собой кусок Камня Иллеарт.
   Лорд Морэм болезненно кивнул. - Увы, мои  друзья,  -  сказал  он,  -  это
черное время для Страны. Опасность и смерть подстерегают нас на каждом шагу,
и нет защиты от этой напасти. Слушайте меня, я  знаю,  как  этот  великан  -
Душераздиратель -  был  обращен  против  нас.  Произошло  это  в  результате
совместного  действия  Камня  и  Опустошителей.  Против  любого  из  них   в
отдельности великаны могли бы  устоять  -  они  сильны  и  самоуверенны.  Но
вместе!.. Кто в Стране может выстоять против этого? Поэтому великан и  носит
кусок Камня Иллеарт, чтобы власть оставалась над ним и Опустошитель  обладал
дополнительной силой. Меленкурион абафа! Это величайшее зло. - Мгновение  он
стоял в молчании, как бы давая наполненным тревогой хафтам  ощутить  величие
того зла, которое он описал. Но когда он заговорил снова, его глаза блеснули
и обежали круг хафтов. -  И  так  бывает  всегда,  когда  мы  имеем  дело  с
Презирающим. Не позволяйте знанию об этом ослепить или  ослабить  вас.  Лорд
Фаул ищет пути превратить все доброе в Стране в плохое и  испорченное.  Наша
задача понятна. Мы должны найти силы, чтобы превратить плохое и  испорченное
в доброе.
   Для этого мы и сражаемся. И  если  мы  сейчас  дрогнем,  мы  сами  станем
подобны Душераздирателю - станем, сами того не желая,  врагами  Страны.  Его
слова обнадежили хафтов, помогли им утвердиться в своем решении.  Однако  до
того, как он или Трой успели продолжить, Лорд Вереминт грубо спросил:
   - Так что с великанами, Морэм? Что с миссией? Как много  еще  других  душ
было уже поте