мая  целиком  жертва.  Но  в   следующий   момент   дуккха
пронзительно вскричал, так, словно его душу разрывали на части. Вздыбившееся
пламя оглушительно громыхнуло и засияло на  мгновение  как  темная  грозовая
туча. Затем все погасло.
   Взрыв погасил все огни в  святилище.  Тьма  была  настолько  полной,  что
совершенно скрыла Лордов. Вскоре два  маленьких  факела  появились  в  руках
Стражей Крови. В тусклом свете стало видно дуккха, лежащего на камне рядом с
двумя распростертыми Лордами. Другие стояли  на  своих  местах,  опираясь  о
посохи, словно сломленные своим поражением.
   Глядя на поверженных Лордов, Трой выдохнул; воздух  с  шипением  вырвался
сквозь его зубы. Его пальцы, казалось, старались пронзить руку Кавинанта  до
кости. Но Кавинант не чувствовал боли, по-прежнему наблюдая за Лордами.
   Стражи Крови быстро снова зажгли четыре факела вокруг возвышения.
   При свете теплого огня один из Лордов - Кавинант узнал Морэма -  стряхнул
с себя оцепенение,  встал  на  колени  рядом  с  распростертыми  товарищами.
Какое-то время он ощупывал их руками, словно с  по  мощью  осязания  пытался
изучить повреждения, которые были им нанесены, затем повернулся и  склонился
над дуккха. Вокруг витала тишина, наполненная тихим ужасом.
   Наконец он поднялся на ноги, опираясь на посох. Он говорил тихо,  но  его
слова были слышны по всему святилищу.
   - Лорды Тревор и Аматин в порядке. Они только потеряли сознание. -  Затем
он склонил голову и вздохнул. - Вейнхим дуккха мертв. Быть может,  его  душа
наконец успокоилась.
   - И простила нас, - отозвалась Высокий Лорд Елена.  -  Ибо  мы  потерпели
неудачу.
   Переведя  с  облегчением  дух,   Трой   освободил   Кавинанта.   Кавинант
почувствовал внезапный острый приступ боли в  верхней  части  руки.  Сильная
пульсация заставила его ощутить, что его собственная рука повреждена.  Он  с
такой силой держался за перила, что это вы звало спазм в ладонях,  и  теперь
они чувствовали себя искалеченными. Боль была острая,  но  он  приветствовал
ее. В сломанных конечностях вейнхима он видел только смерть.  Синяк  на  его
собственной руке, болезненные пульсации в его ладонях были  доказательствами
жизни.
   - Глупо, - сказал он. - Они убили его.
   - А что ты хотел, чтобы  они  сделали?  -  Трой  резко  ответил  с  явным
возмущением. - Держать его в плену, живым и в мучениях? Позволить ему уйти и
снять с себя ответственность? Убить его хладнокровно?
   - Нет.
   - В таком случае, другого выбора не  было.  Это  было  единственное,  что
оставалось попробовать.
   - Нет. Ты не понимаешь. - Кавинант старался найти слова  для  объяснения,
но он не мог сказать ничего более. - Ты не  понимаешь,  что  Фаул  делает  с
ними, - он оторвал свои затекшие пальцы от перил и вышел из святилища.
   Когда он вернулся в свои покои, его потрясение все еще не прошло.
   Он не позаботился закрыть за собой дверь, и вомарк шагнул за  ним  в  его
покои, не спросив разрешения. Но Кавинант  не  обратил  внимания  на  своего
гостя. Он подошел прямо к подносу с едой,  взял  бутыль,  стоявшую  рядом  с
винными запотевшими бокалами, и сделал  большой  глоток  так,  словно  хотел
погасить огонь в своей крови. Весеннее вино в бутыли имело  легкий,  свежий,
пивной вкус, оно растеклось внутри него, очищая все внутренние  проходы.  Он
опустошил бутыль, затем мгновение сидел тихо, с  закрытыми  глазами,  ощущая
выпитое. Когда свежесть вина освободила его грудь от спазма, он сел за  стол
и принялся за еду.
   - Это может подождать, - сказал Трой  грубо.  -  Я  должен  поговорить  с
тобой.
   - Так говори, -  сказал  Кавинант  через  плечо,  жуя  тушеную  говядину.
Несмотря на настойчивое нетерпение своего гостя, он продолжал  есть.  Ел  он
быстро, стремясь осуществить свое решение прежде, чем сомнения заставят  его
пожалеть. Трой какое-то время чопорно расхаживал  по  комнате,  затем  решил
сесть напротив Кавинанта. Он сел так же, как стоял - с несгибаемой прямотой.
Его  непроницаемые   черные   солнцезащитные   очки   бликами   подчеркивали
напряженность мышц на щеках и на лбу. Осторожно он сказал:
   - Ты решил сделать все это трудным, не  так  ли?  Ты  решил  сделать  это
трудным для всех нас?
   Кавинант пожал плечами. По мере того как  вино  распространялось  по  его
телу, он начинал приходить в себя от увиденного в святилище. В то  же  время
он вспомнил свое недоверие к  Трою.  Он  ел  с  возрастающей  осторожностью,
наблюдая за вомарком из-под бровей.
   - Я пытаюсь тебя понять, - Трой продолжал напряженным  голосом.  -  Знает
Бог, что я имею для этого больше возможностей, чем  кто-либо  другой  здесь.
Кавинант положил деревянную вилку и твердо посмотрел на Троя.
   - Потому что истории наши очень схожи.
   На явное недоверие в лице Кавинанта он ответил:
   - О, все и так достаточно ясно.  Обручальное  кольцо  из  Белого  Золота,
брюки и тенниска. Ты говорил по телефону  со  своей  женой.  А  до  этого  -
правильно ли я помню это? - ты был сбит какой-то машиной.
   - Полицейской  машиной,  -  пробормотал  Кавинант,  пристально  глядя  на
вомарка.
   - Ты понимаешь? Мне знакомы все эти слова. И  ты  можешь  сказать  то  же
самое о моей истории. Мы оба пришли сюда из  одного  и  того  же  места,  из
одного и того же мира, Кавинант. Реального мира.
   - Нет, - Кавинант вздохнул хрипло. - Ничего этого не происходит.
   - Я даже слышал о тебе, - Трой  продолжал  так,  словно  этот  довод  был
неопровержимым. - Я читал... мне читали твою книгу. Это  произвело  на  меня
впечатление.
   Кавинант фыркнул. Но он был встревожен. Он сжег эту книгу слишком поздно;
это продолжало тревожить его.
   - И даже более того. Твоя проклятая книга была бестселлером. Сотни  тысяч
людей прочитали ее. По ней поставили фильм. Хотя бы потому, что я  знаю  все
это, я не являюсь плодом твоего  воображения.  Фактически,  мое  присутствие
здесь доказывает, что ты не сошел с ума. Два независимых ума постигли один и
тот же феномен.
   Он  говорил  это  с  доверительной  самоуверенностью.  Но  Кавинант   был
непоколебим.
   - Доказывает? - пробормотал он. - Забавно было бы послушать, что  еще  ты
пришел доказать.
   - Хочешь ли ты услышать, как я попал сюда?
   - Нет, - сказал Кавинант неожиданно неистово. - Я хотел бы узнать, почему
ты не хочешь убраться отсюда обратно?
   Некоторое время Трой сидел тихо, глядя на Кавинанта через  солнцезащитные
очки. Затем, резко встав на ноги, начал снова вышагивать по  комнате.  Резко
повернувшись на пятках в одном конце комнаты, он сказал:
   - По двум причинам. Во-первых, мне здесь нравится. Я полезен для  чего-то
стоящего, что, в свою очередь, так же полезно.  Исход  столкновения  в  этой
войне - единственная вещь, которую я когда-либо  встречал,  во  имя  которой
стоит бороться.  Жизнь  в  Стране  прекрасна.  Она  заслуживает  сохранения.
Наконец-то я могу сделать хоть немного добра. Вместо того,  чтобы  проводить
время за анализом развертывания войск, возможности первого и второго  удара,
сверхоперативного    положения    дел,     деморализационных     параметров,
радиоактивного воздействия на фатальные генетические изменения, - перечислял
он горько, - я могу помочь защититься от подлинного зла. Мир, из которого мы
вышли - "реальный" мир - не имеет таких чистых  красок,  там  нет  синего  и
черного, и зеленого, и красного, черной сукровицы, алой зелени. Серый - цвет
той реальности. - К тому же на самом деле, -  он  снова  опустился  на  свой
стул, и голос его стал более разговорного тона, - я не  знал  даже  и  этого
серого цвета, пока не попал сюда. И это - моя вторая причина.
   Он поднял руки и снял свои солнцезащитные очки.
   - Я слепой.
   Его глазные впадины были пусты, фактически впадин  и  не  было,  не  было
также век и ресниц. Лишь гладкая кожа была на том  месте,  где  должны  были
быть его глаза.
   - Я таким родился, - сказал  вомарк  так,  словно  мог  видеть  изумление
Кавинанта. - Генетическое уродство. Но мои родители были зрячими и сохранили
мне жизнь, а к тому времени,  когда  они  умерли,  я  уже  научился  многими
способами выживать сам. Я посещал  специальные  школы,  получил  специальное
образование. Это заняло у меня  несколько  дополнительных  лет,  потому  что
многие вещи мне должны были зачитывать, но в конце концов я  окончил  высшую
школу и колледж. После этого моим единственным действительным умением  стало
умение хранить все пространственные связи в своей голове. Например,  я  могу
играть в шахматы без доски. И если кто-то опишет мне комнату, я могу  пройти
по ней, ни на что не наткнувшись. В сущности, только  потому,  что  мне  так
хорошо удалось овладеть этим, я остался живым.
   В конце концов я получил работу в мозговом центре  Министерства  Обороны.
Им был нужен человек, который мог осознавать ситуации, не  имея  возможности
их увидеть - человек,  который  мог  использовать  при  описании  физических
явлений  язык.   Я   был   экспертом   по   военным   играм,   компьютерному
программированию, по подобного рода вещам. Все, что для меня  требовалось  -
точная  устная  информация  по  топографии,  силе   войск,   обеспечении   и
размещении, возможности поддержки - и после этого оставляйте игру для  меня.
Я всегда выигрывал. К чему все это привело? Ни к чему. Я был уродом в семье,
и всего лишь.
   Я заботился о себе как только мог. Но что касается места, где  я  жил,  -
здесь мне выбирать не приходилось. Итак, жил я  в  многоквартирном  доме  на
девятом этаже, и однажды ночью в нем случился пожар. Это я так полагаю,  что
он горел. Пожарные еще не приехали, когда  огонь  охватил  мою  квартиру.  Я
ничего не мог сделать. Огонь отогнал меня к внешней стене и, в конце концов,
я вылез из окна. Я повис на подоконнике, и огонь обжигал мне пальцы  рук  до
волдырей. Я не собирался прыгать вниз, потому что очень хорошо понимал,  как
высоко от земли был девятый этаж. Но выбора не было. Через  некоторое  время
обожженные пальцы больше не смогли удерживать меня.
   Следующее, что я помню, - я  лежал  на  чем-то  похожем  на  траву.  Веял
прохладный ветерок, но достаточно теплый, чтобы  я  мог  подумать,  что  был
день. Единственно, что было нехорошо - это запах жженой  плоти.  Я  подумал,
что моего. Затем я  услышал  голоса  -  нетерпеливые;  люди  спешили,  чтобы
предотвратить что-то.  Они  нашли  меня.  Позднее  мне  рассказали,  что  же
случилось. Один Изучающий лосраата плодотворно работал  над  частью  Второго
Завета. Все это было около пяти лет тому назад. Он вообразил, что узнал, как
помочь Стране -  как  осуществить  вызов  тебя.  Он  хотел  попробовать,  но
Хранители Учения не разрешили ему это. Слишком опасно. Они решили  поизучать
его идею, сообщить все это в Ревлстон Лордам,  чтобы  те  посоветовали,  как
проверить эту теорию.
   Ну, а он ждать не хотел. Он ушел из лосраата и поднялся на несколько  лиг
вверх, в холмы к западу от Тротгарда, пока  не  решил,  что  уже  достаточно
отдалился, чтобы работать в спокойствии. Затем приступил к ритуалу. Каким-то
образом Хранители Учения почувствовали энергию, которую  он  использовал,  и
поспешили за ним. Но о ни опоздали. Он уже достиг своей цели -  если  только
можно так выразиться... Он был уже почти мертв, а я лежал  рядом  на  траве.
Он... Он обжег  самого  себя  до  смерти.  Некоторые  из  Хранителей  Учения
полагали, что ему пришлось принять на себя огонь, который должен  был  убить
меня. По их словам, это было слишком опасно.
   Хранители Учения забрали меня,  заботились  обо  мне,  положили  лечебную
грязь на раны на моих руках - и даже на мои глазницы. Вскоре  у  меня  стали
появляться видения. Цвета и формы начали проявляться передо  мной  из...  из
всего,  к  чему  я  так  привык.  Какой-то  сферический  белооранжевый  круг
проплывал передо мной каждый день - но я не знал, что это такое. Я  даже  не
знал, что это был "круг", я не имел зрительного представления о "круге".  Но
видения становились все сильнее. Наконец Елена - она была Лордом,  прибывшим
из Ревлстона изучать меня, только она еще не была  тогда  Высоким  Лордом  -
сказала мне, что я учусь видеть с помощью своего разума так, словно мой мозг
в самом деле начал видеть прямо сквозь лоб.  Я  не  поверил  этому,  но  она
доказала это мне. Она показала мне, как мое чувство пространственных  связей
соответствовало тому, что я "видел", и  как  мое  осознание  соответствовало
формам вокруг меня.
   Он замолчал на мгновение, вспоминая. Затем сказал твердо:
   - Так вот, говорю тебе - я никогда не думаю о возвращении назад.
   Как я могу думать об этом? Я здесь... я могу видеть. Страна одарила  меня
такими способностями, за которые я никогда не расплачусь даже на  протяжении
дюжины жизней. Я слишком  большой  должник.  Когда  первый  раз  я  стоял  у
основания Ревлвуда и смотрел на долину, где реки Рилл и Ллураллин  сливаются
вместе - первый раз в моей жизни, когда я видел первый раз, Кавинант,  когда
я действительно понял, что существует такое вот зрение - я поклялся выиграть
эту войну для Страны. Без ракет и бомб есть много других способов  бороться.
Это заняло у меня немного времени - завоевать признание  у  Лордов.  Немного
больше понадобилось чтобы превзойти лучших специалистов Боевой Стражи. После
чего они сделали меня своим вомарком. Сейчас  я  почти  готов  к  исполнению
своего долга. Здесь трудная стратегическая проблема - мы слишком  далеко  от
лучшей линии  защиты,  Землепровала.  У  меня  пока  нет  сведений  от  моих
разведчиков. И я не знаю, каким путем Фаул собирается идти на нас. Но я могу
победить его в честной борьбе. Я предвкушаю победу.  Вернуться  назад?  Нет,
никогда!
   Хайл Трой говорил размеренным тоном, не  желая  показывать  свои  чувства
слушателю. Но Кавинант  ощущал  скрытый  энтузиазм  в  его  словах  звучание
страсти, слишком неуправляемой, чтобы ее можно было скрыть.
   Теперь Трой решительно развернулся и посмотрел прямо  в  лицо  Кавинанту,
негодование появилось в голосе:
   - Но при этом я никак не могу понять тебя. Понимаешь ли ты, что  все  это
место, - он обвел вокруг рукой, указывая тем самым на Ревлстон,  -  крутится
вокруг тебя? Белое Золото. Дикая Магия, которая  разрушает  мир.  Неверящий,
который нашел Второй Завет и спас Посох Закона - сам того не желавший, как я
слышал. В течение сорока лет лосраат и Лорды работали над тем, чтобы вернуть
тебя назад. Бог не даст мне соврать: с человеческой точки зрения они сделали
все возможное, чтобы  попытаться  защитить  Страну  другими  способами.  Они
извели Боевую Стражу, истощили  свой  мозг  над  Учением,  рисковали  своими
жизнями в таких вещах, как поход Морэма к Яслям Фаула.  И  при  этом  они  -
щепетильны.
   Они  утверждают,  что  принимают   твою   противоречивую   позицию.   Они
утверждают, что не ждут от тебя спасения. Все, что они хотят -  это  сделать
возможным, чтобы Дикая Магия помогла  Стране,  так,  чтобы  им  не  пришлось
упрекать себя за пренебрежение возможной надеждой. Но, уверяю  тебя  они  не
верят, что есть какая-либо иная надежда, кроме тебя.
   Ты знаешь Лорда Морэма. Ты имеешь представление о том, какой стойкий этот
человек.  У  него  такой  твердый  характер,  что  его  сложно   взволновать
чем-нибудь. Так вот, слушай. Он вскрикивает во  сне.  В  его  сновидениях  -
беды. Я слышал его однажды. Я спросил его на следующее утро,  что  одолевает
его? Тихим добрым голосом он сказал мне, что Страна  погибнет,  если  ты  не
спасешь ее. Ну, хорошо, сам я не верю в это  -  Морэм  это  говорит  или  не
Морэм.
   Но он не единственный. Высокий Лорд Елена ест, пьет и спит, думая о тебе,
Неверящий. Дикая Магия и Белое Золото, Кавинант Кольценосец. Иногда я думаю,
что это ее преследует. Она...
   Но Кавинант не мог больше молчать. Он не мог больше  переносить,  что  на
него взваливают  такую  ответственность  и  такие  обязательства.  Он  грубо
прервал Троя:
   - Почему?
   - Я не знаю. Она даже не знает тебя.
   - Нет. Я имею в виду, почему она Высокий Лорд вместо Морэма?
   - А что тут такого? - сказал Трой раздраженно. - Совет избрал ее пару лет
тому назад - когда Осондрея, предыдущий Высокий Лорд, умерла. Они объединили
свой разум вместе - ты должен был заметить,  когда  был  здесь  раньше,  что
Лорды могут объединять свои мысли, думать вместе - и она была избрана. -  По
мере того как он говорил, раздражение ушло из его голоса. - Они сказали, что
она обладает особыми качествами, внутренним  мужеством,  которое  делает  ее
лучшим вождем в этой войне. Возможно, я не совсем понимаю, что они  имеют  в
виду - но я знаю, что в ней что-то есть. Ей невозможно отказать. Ради нее  я
бы сражался против Фаула даже вилками для мяса и суповыми ложками.
   Так вот, тебя я не понимаю. Может быть, ты  единственный  живой  человек,
который видел Празднование Весны. И вот она стоит пред тобой и выглядит  как
очарование всей Страны, собранное вместе, и почти умоляет тебя. А ты!..
   Трой ударил по столу своей рукой, уставился своими пустыми глазницами  на
Кавинанта.
   - Ты отказываешься.
   Внезапно он вдруг резко надел свои солнцезащитные очки, встал из-за стола
и принялся шагать по комнате так, словно не мог сидеть  спокойно,  глядя  на
упрямое лицо Кавинанта.
   Кавинант следил за ним, закипая от того, с какой свободой судил  Трой,  и
того, с какой уверенностью он  полагался  на  свои  собственные  доводы.  Но
Кавинант уловил что-то еще в голосе Троя, другое объяснение. Чтобы  получить
прямое подтверждение, он спросил:
   - Морэм тоже влюблен в нее?
   При этом Трой  повернулся,  уставив  с  обвинением  негнущийся  палец  на
Неверящего.
   - Знаешь, что я думаю? Ты слишком циничен, чтобы увидеть красоту  Страны.
Ты - примитивен. Ты уже получил свое в этом твоем "реальном" мире,  все  эти
королевские почести в огромном количестве. Ну и что, что ты  болен?  Это  не
может остановить тебя в стремлении быть богатым. Попав  сюда,  ты  получаешь
шанс  настрочить  еще  больше  бестселлеров.  Для  чего  тебе   бороться   с
Презирающим? Ты сам такой же, как он.
   Прежде чем вомарк продолжил, Кавинант прохрипел:
   - Убирайся. Заткнись и убирайся.
   - И не подумаю. Я не собираюсь уходить до тех пор, пока ты  не  дашь  мне
хотя бы один...
   - Убирайся.
   - ...хотя бы один разумный довод, почему ты так  действуешь.  Я  не  уйду
отсюда и не позволю тебе разрушить Страну только потому, что  Лорды  слишком
совестливы, чтобы склонить тебя.
   - Хватит! - Кавинант встал. Он вскипел от обиды прежде, чем смог овладеть
собой. - Неужели ты не знаешь, что такое прокаженный?
   - А что это меняет? Это не хуже, чем быть не зрячим. Разве  здесь  ты  не
здоров?
   Собрав всю силу своего  оскорбления,  своего  неистового  горя,  Кавинант
подтвердил:
   - Конечно же нет! - он взмахнул руками. - И это ты  называешь  здоровьем?
Это ложь!!
   Крик этот явно ошеломил Троя. Черная уверенность его солнцезащитных очков
была поколеблена; внутренняя аура его духа была смущена  сомнением.  Впервые
здесь он выглядел как слепой человек.
   - Я не понимаю, - сказал он мягко.
   Некоторое  время  он  стоял,  обратившись  лицом   к   бешеному   напору,
исходившему из свирепого взгляда Кавинанта.  Затем  повернулся  и  вышел  из
комнаты, двигаясь тихо, смиренно.

Глава 6
Высокий Лорд

   Когда наступил вечер, Томас Кавинант устроился на балконе понаблюдать  за
закатом  солнца  за  Западные  горы.  Несмотря  на  то,  что  лишь   недавно
закончилось лето, на многих горных вершинах сверкал снег. Когда солнце зашло
за них, западная часть неба засияла холодом и огнем.  Словно  белое  серебро
расплескалось от снега на край сверкающего неба  оранжево-золотое  величавое
представление, плывущее под полными парусами за горизонт.
   Кавинант уныло наблюдал за этим. Хмурый взгляд сморщил его лоб.
   До полудня он был полон бесполезной ярости, но потом его злость  на  Троя
затихла в тлеющих угольках его протеста против вызова его в Страну