ерелезать через огромные валуны,
протискиваться на четвереньках сквозь узкие щели между камнями. А они  очень
ослабели. Самым сильным воинам то и дело приходилось помогать Стражам Крови.
Протхолла практически пришлось нести. Он сжимал посох и едва  шевелился  при
подъемах. Когда приходилось прыгать с камней, он падал на колени. Вскоре его
одежда была вся испачкана кровью.
   Кавинант  начал  чувствовать  грозившую  ему   опасность.   Скорость   их
передвижения могла оказаться роковой. Если Друл знал другие выходы на склон,
его подчиненные могли добраться до конца расщелины прежде, чем  это  сделает
отряд.
   Не один он это понимал. После первого облегчения у воинов снова  появился
страх. Вскоре они едва тащились, карабкаясь и спотыкаясь, опустив  голову  и
согнув  спину,  словно  на  них  навалилась  тяжесть  их  жизненного  опыта.
Солнечный свет не мог обмануть их, обещая безопасность.
   Их страхи, подобно пророчеству, сбылись, когда отряд  прошел  всего  лишь
половину пути по оврагу. Один из воинов  Дозора,  подавив  сдавленный  крик,
указал  наверх.  Там  они  увидели  целую  стаю  юр-вайлов,  вырвавшихся  из
расщелины, через которую они вышли сами.
   Они пытались поскорее  преодолеть  заваленное  дно  оврага.  Но  юр-вайлы
полились над ними подобно черному потоку. Эти  твари,  казалось,  прыгали  с
камня на камень, не боясь оступиться, словно  движимые  вперед  силой  своей
жестокости. Они настигали отряд с чудовищной скоростью.
   И юр-вайлы были не одни. Возле оврага  на  одной  стене  сверху  внезапно
возникли пещерники. Заметив отряд, они тотчас  начали  спускаться  в  овраг.
Отряд оказался зажатым в клещах воинства Друла.
   Они остановились, парализованные ужасом. На мгновение даже  Кеан  утратил
чувство ответственности за свой Дозор. Он растерянно озирался  вокруг  и  не
двигался. Кавинант сел, привалившись к большому валуну. Он  хотел  крикнуть,
что это нечестно. Он уже столько пережил, столько потерял.
   Где же было его спасение? Была ли это цена его сделки, его терпения?  Она
была слишком высока. Он прокаженный, не приспособленный к таким  испытаниям.
Его голос не поднимался и был полон отчаяния, полон беспощадной ярости.
   - Не удивительно, что он... позволил нам завладеть Посохом. Чтобы  сейчас
удар был  еще  больнее.  Он  знал,  что  нам  не  удастся  уйти  с  ним.  Но
повелительный голос Морэма  прорезал  всеобщий  ужас.  Пробежав  немного  по
оврагу, он взобрался на широкий камень, возвышающийся над остальными.
   - Здесь хватит места для всех нас! Сюда! - скомандовал он.  -  Мы  примем
свой конец здесь!
   Воины медленно вскарабкались на  камень,  словно  неся  на  своих  плечах
тяжесть поражения. Морэм и Стражи Крови  помогли  подняться.  Последним  был
Высокий Лорд Протхолл, поддерживаемый  двумя  Стражами.  Он  бормотал  "нет,
нет", но не сопротивлялся приказам Морэма. Когда  все  оказались  на  камне,
Дозор Кеана и Стражи Крови образовали кольцо. Теперь юр-вайлы преодолели уже
половину расстояния, отделявшего их от камня, на  котором  стоял  отряд.  За
ними следовали сотни пещерников, вылезавших из расселины  и  спускавшихся  в
овраг со склона. Не меньшее их  количество  продвигалось  в  сторону  отряда
поверху, по стенам оврага.
   Оценив силы Друла, Морэм тихо сказал:
   - Мужайтесь, друзья. Вы хорошо послужили. А теперь  давайте  примем  свою
кончину так храбро, чтобы ее запомнили даже наши враги. Не  отчаивайтесь.  У
положительного исхода войны и победы много  шансов.  Давайте  докажем  Лорду
Фаулу, что ему не вкусить победы до тех пор, пока не будет  мертв  последний
из друзей земли.
   Но Протхолл прошептал:
   - Нет, нет.
   Глядя вверх, на вершину горы Грома, он встал на ноги и закрыл глаза.
   С медленной решимостью он поднял Посох Закона на уровень своего сердца  и
сжал в руках.
   - Это должно свершиться, - прошептал он. - Именем Семи!
   Костяшки его пальцев побелели на загадочно изрезанной поверхности Посоха.
   - Меленкурион Скайвейр, помоги мне. Я не принимаю такой конец.
   Брови его  медленно  сошлись  над  закрытыми  запавшими  глазами,  голова
склонилась так,  что  борода  коснулась  груди.  Из  бледных  губ  вырвалась
беззвучная, бессловесная песня. Но дыхание так  хрипело  в  груди,  что  эта
песня больше была похожа на панихиду, чем на заклинание. Силы Друла все  еще
змеились вниз и непреклонно устремлялись к отряду. Морэм смотрел  на  них  с
беспомощной усмешкой на губах.
   Внезапно отчаянный шанс блеснул в его глазах. Он повернулся, посмотрел на
Кавинанта и прошептал:
   - Есть выход! Протхолл пытается вызвать Огненных Львов. Он не может этого
сделать - сила Посоха закрыта, а мы не знаем, как освободить  ее.  Но  Белое
Золото может сделать это. Надо попробовать!
   Кавинант отпрянул, словно Морэм предал его.
   - Нет! - задыхаясь, произнес он. - Я заключил сделку...
   Потом с головокружительной вспышкой внутреннего озарения он  вдруг  понял
план Лорда Фаула, предназначенный для сведения  его  с  ума,  и  понял,  что
делает с ним Презирающий.  Это  был  убийственный  удар,  скрытый  за  всеми
махинациями, за всеми уловками.
   Адское пламя!
   Именно здесь была точка столкновения двух  его  противоположных  безумий.
Если он попытается воспользоваться Дикой Магией... Если его кольцо  обладает
силой... - он вздрогнул от кружения и  ударов  черных  видений...  убитые...
уничтоженный посох... тысячи мертвых, и вся эта кровь - на его руках.
   - Нет, - хрипло воскликнул он, - не проси меня. Я обещал, что  больше  не
буду убивать. Ты не знаешь, что я сделал... с  Этиаран...  с...  я  заключил
сделку, чтобы мне больше не пришлось убивать.
   Юр-вайлы и пещерники были теперь в пределах полета стрелы.  Воины  Дозора
подняли луки наизготовку. Орды Друла замедлили ход  и  начали  готовиться  к
последнему рывку.
   Но Морэм не отрывал взгляда от Кавинанта.
   -  Если  ты  не  сделаешь  этого,  то  тем  самым  совершишь  еще  худшее
преступление. Неужели ты  считаешь,  что  Лорд  Фаул  удовлетворится  нашими
смертями? Никогда!  Он  будет  убивать  до  тех  пор,  пока  вся  жизнь  без
исключения не будет уничтожена. Вся жизнь, ты слышишь? И даже эти  существа,
которые сейчас служат ему, не будут исключением.
   - Нет! - снова простонал Кавинант. - Неужели ты не понимаешь?
   Именно  этого  он  и  хочет.  Посох  будет  разрушен...  или  Друл  будет
уничтожен... или мы... Что бы ни случилось, он выиграет. Он будет  свободен.
Ты делаешь как раз то, чего он хочет.
   - И тем не менее, - горячо возразил Морэм, - мертвые - это мертвые...
   Только живые могут надеяться противостоять Презирающему.
   Проклятье!  Кавинант  искал  ответа,  как  человек,   не   способный   на
собственное горе. Но ответа он не находил. Никакая сделка или компромисс  не
отвечали его потребности. С болью в голосе он дико  выкрикнул,  протестуя  и
умоляя:
   - Морэм! Это самоубийство! Ты просишь, чтобы я сошел с ума!
   Угроза в руках Морэма не дрогнула.
   - Нет, Неверящий. Тебе не обязательно терять разум. Есть другие ответы  -
другие песни. Ты можешь найти их. Почему Страна должна  быть  уничтожена  во
имя твоей боли? Спаси - или прокляни нас! Возьми Посох!
   - Проклятье! - яростно стискивая свое кольцо, прорычал Кавинант. - Сделай
это сам!
   Он стащил кольцо с пальца и попытался бросить его Морэму. Но  он  дрожал,
как сумасшедший, пальцы его  не  слушались.  Кольцо  упало  и  откатилось  в
сторону.
   Кавинант пополз за ним. Но у него не хватило ловкости схватить  его.  Оно
скользнуло мимо ноги Протхолла. Кавинант снова нагнулся за ним,  и,  потеряв
равновесие, упал, ударившись лбом о камень.
   Потом смутно слышал звук летевших стрел. Битва началась. Но он не обратил
никакого внимания на это. Он чувствовал, что  расколол  себе  череп.  Подняв
голову, он обнаружил, что со зрением не все  в  порядке:  в  глазах  у  него
двоилось.
   Пятна на его одежде, оставленные мхом, стали  расплывчатыми  и  неясными.
Если у него когда-то и был шанс расшифровать их рисунок, то  теперь  он  был
уже утрачен. Ему уже никогда не удастся расшифровать  таинственное  послание
Мшистого Леса. Он увидел, как Морэм с двумя лицами поднял его кольцо.  Потом
он увидел  двух  Протхоллов  над  ним,  державших  посохи  и  пытающихся  из
последних сил пробудить в них энергию, подвластную его  воле.  Два  Баннора,
оторвавшись от битвы,  повернулись  к  Лордам.  Потом  Морэм  сделал  шаг  к
Кавинанту. Быстрым движением Лорд схватил его правое запястье с такой силой,
что Кавинанту показалось, будто хрустнули его кости. Это заставило его  руку
раскрыться, и, когда два его пальца оказались беззащитными, Морэм  надел  на
один из них кольцо. Оно застряло после первого сустава.
   - Я не могу занять твое место, - проскрежетал двойной Лорд. Грубым рывком
он заставил Кавинанта подняться. Приблизив лицо к Неверящему, он прошипел:
   - Именем Семи! Ты боишься силы больше, чем слабости!
   Да! - мысленно простонал Кавинант, чувствуя ужасную боль в запястье  и  в
голове. Да! Потому что я хочу выжить!
   Свист стрел стал непрерывным.
   Воины едва успевали перезаряжать луки. Но запас стрел был не безграничен.
А юр-вайлы и пещерники теперь  держались  поодаль,  вызывая  на  себя  огонь
лучников, но неся лишь минимальные  потери.  Силы  Друла  не  спешили.  Сами
юр-вайлы, казалось, были бы рады растянуть удовольствие расправы с отрядом.
   Но Кавинанту было не до этого. Словно охваченный чем-то вроде агонии,  он
смотрел на Морэма. У Лорда было словно бы два рта - губы прикрывали  длинные
ряды зубов, - четыре глаза, все горящие повелительным огнем.  Поскольку  ему
больше ничего не приходило в голову, он потянулся к своему поясу, достал нож
Этиаран и протянул его Морэму. Сквозь зубы он произнес:
   - Будет лучше, если ты убьешь меня.
   Морэм медленно опустил его руку. Взгляд смягчился, огонь в  глазах  угас.
Он вздрогнул, словно увидел нечто. Когда он снова заговорил, голос  его  был
похож на пыль.
   - Ах, Кавинант, прости меня, я забылся. Великан  -  тот  понимал  это.  Я
должен был прислушаться  к  его  словам  внимательнее.  Неправильно  просить
больше, чем ты отдаешь по своей воле. Иначе мы становимся  похожими  на  то,
что мы ненавидим.
   Он отпустил запястье Кавинанта и отступил назад.
   - Мой друг, это не твоя ноша. Она давит на нас, и мы понесем ее до конца.
Прости меня.
   Кавинант не в силах был ответить. Он стоял с перекошенным  лицом,  словно
готов был разрыдаться. Глаза болели от раздвоенности зрения. Доброта  Морэма
подействовала на него больше, чем любой приказ. С жалким видом он повернулся
к Протхоллу. Неужели он не может найти силу для  этого  риска?  Быть  может,
тропа избавления лежала именно в этом направлении, - быть может, ужас  Дикой
Магии и был той ценой, которую он должен был заплатить за свое освобождение?
Ему не хотелось быть убитым юр-вайлами. Но когда он поднял руку, то  не  мог
сказать, какая из двух принадлежала ему, какой из посохов настоящий.
   Потом с низким гудением  пролетела  последняя  стрела.  Пещерники  издали
громкий  вопль  злобы  и  ликования.  По  команде   юр-вайлов   они   начали
приближаться. Воины вытащили мечи,  приготовившись  к  бесполезной  кончине.
Стражи Крови замерли на пятках, готовые прыгнуть в любую сторону.
   Дрожа, Кавинант пытался дотянуться до  Посоха.  Но  голова  кружилась,  и
клубящаяся тьма набрасывалась на него.  Он  не  мог  преодолеть  страх,  его
ужасала мысль о той мести, которую могла  причинить  ему  проказа  за  такую
дерзость. Его рука преодолела половину расстояния и остановилась, в бессилии
сжимая пустой воздух.
   - Ах! - крикнул он. - Помогите!
   - Мы - Стражи Крови,  -  голос  Баннора  слышался  сквозь  громкие  вопли
пещерников, - в наших руках - защита Лордов. Твердо взяв руку Кавинанта,  он
положил  ее  на  Посох  Закона,  посередине  между   напряженными   кулаками
Протхолла.
   Сила, казалось, взорвалась в груди Кавинанта. Беззвучное сотрясение, шок,
не воспринимаемый слухом, потряс овраг, словно гора забилась в  конвульсиях.
Взрыв сбил всех членов отряда с ног, расшвыряв их среди камней, а с  ними  -
всех юр-вайлов и пещерников. Только Высокий Лорд удержался на ногах.  Голова
его гордо откинулась, и энергия Посоха забилась в его руках.
   На  мгновение  в  овраге  воцарилась  тишина  -  такая  напряженная,  что
казалось, будто взрыв оглушил всех сражающихся. И в этот миг  все  небо  над
Грейвин Френдор заполнилось непереносимым грохотом.
   Потом раздался звук - какая-то глубокая нота, словно  кричал  сам  камень
горы, - сопровождаемый длинными волнами горячего, шипящего бормотания.  Тучи
опустились вниз, закрыв вершину горы Грома. Огромные желтые костры  зажглись
на скрытой тучами вершине. Некоторое время отряд и нападавшие оставались  на
своих местах в овраге, словно боясь пошевелиться. Все  смотрели  наверх,  на
огни и молнии. Внезапно с вершины горы начал извергаться огонь. С чудовищным
ревом, словно загорелся сам воздух,  огненные  языки,  похожие  на  огромных
голодных зверей, устремились вниз  по  всему  пространству  горного  склона.
Завизжав от страха, пещерники вскочили  и  побежали.  Некоторые  с  безумным
видом пытались карабкаться по стенам оврага, но большинство, обтекая камень,
где стоял отряд, бросились вниз, пытаясь опередить Огненных Львов.  Юр-вайлы
поступили иначе. В яростной спешке они понеслись наверх по оврагу, ко  входу
в катакомбы.
   Но прежде, чем они  оказались  в  безопасности,  из  расщелины  над  ними
появился Друл. Пещерник двигался ползком, не в силах удержаться на ногах. Но
в кулаке он сжимал зеленый  камень,  излучавший  прямо  сквозь  его  руку  в
черноту туч интенсивное зло. Его вопли перекрыли даже рев Львов:
   - Искоренить! Искоренить!
   Воспользовавшись их замешательством, отряд поспешил вниз.
   Протхолл и Кавинант были слишком ослаблены, чтобы идти, поэтому их  несли
Стражи Крови, передавая друг другу через  камни,  таща  по  вдавленному  дну
оврага.
   Впереди пещерники уже почти добрались до конца оврага. Некоторые  из  них
были так ослеплены страхом, что, наткнувшись на утес, так и остались  стоять
на месте. Остальные рассеялись в том или ином направлении по уступу, пытаясь
найти дорогу к спасению.
   Но в тылу отряда юр-вайлы образовали клин и снова устремились вниз. Отряд
едва успевал сохранять расстояние, отделяющее его от клина.  Рев  опаляемого
пламенем воздуха становился все более сильным и свирепым. Сдвинутые мощью со
своего места на вершине, валуны Огненных Львов сорвались со скалы.  Огненные
Львы катились вниз как слюна, выплюнутая из сердца Инферно. А еще дальше над
оврагом удалявшееся завывание мощи, казалось, удваивалось  и  утраивалось  с
каждым новым рывком. Порыв обжигающего воздуха  несся  впереди  них,  словно
герольд, возвещающий о приближении огня с его вулканическим голодом. Грейвин
Френдор сотрясалась до самых корней.
   Идти по оврагу стало немного легче, когда отряд приблизился к его  нижней
части, и Кавинант нашел в себе силы идти самостоятельно. Ориентируясь лишь с
помощью поврежденного зрения и перегруженного слуха,  приходя  постепенно  в
ярость, он вырвался из рук Стражей  Крови.  Двигаясь  на  негнущихся  ногах,
словно кукла, он вырвался из неровной спотыкающейся шеренги,  направлявшейся
к утесу.
   Остальные члены отряда повернули на юг вдоль уступа. Но он прошел прямо к
пропасти.  Когда  он  дошел  до  нее,  его  ноги  едва  нашли  в  себе  силы
остановиться. Шатаясь от слабости, он взглянул в бездну. Она уходила отвесно
на две тысячи футов, а утес был по меньшей мере  в  половину  лиги  шириной.
Спастись всем было невозможно. Львы настигнут отряд прежде, чем он доберется
до какого-нибудь возможного спуска за утесом - намного раньше. Люди окликали
его, тщетно предупреждая. Он едва слышал их сквозь рев воздуха. Он  перестал
обращать на них внимание. Такое бегство было совсем не тем, чего  он  хотел.
Он не боялся падения - он не видел дна, чтобы бояться.
   Ему надо было что-то делать.
   На мгновение он заколебался, собирая все свое  мужество.  Потом  подумал,
что кто-нибудь  из  Стражей,  вероятно,  попытается  спасти  его.  Он  хотел
выполнить свое намерение прежде, чем это могло случиться.
   Ему нужен был  ответ  смерти.  Стащив  кольцо,  он  твердо  зажал  его  в
искалеченной руке и размахнулся, чтобы бросить его с утеса.
   Когда он заносил руку назад, его глаза следили за кольцом, и внезапно  он
замер, пристыженный до ошеломления.
   Металл был чист. Он по-прежнему видел  два  кольца,  оба  были  абсолютно
одинаковыми, но пятна исчезли.
   Повернувшись спиной к бездне, он посмотрел вдаль, ища Друла.
   Он услышал, как Морэм крикнул:
   - Баннор! Это его право!
   Страж Крови мчался к нему. По команде Морэма Баннор резко  остановился  в
десяти ярдах от Кавинанта, несмотря на Клятву. Но в следующий миг, отвергнув
приказ, он прыгнул к Кавинанту.
   Кавинант не смог сфокусировать зрение. Краем  глаза  он  увидел  Огненных
Львов, несущихся к расщелине в верхней части оврага. Но  остальное  заслонил
клин юр-вайлов. Он был от него всего лишь в трех шагах.  Мастер  учения  уже
занес для удара палаш.
   Кавинант инстинктивно попытался  двинуться,  но  это  получилось  у  него
слишком медленно.
   Он был как раз на пути у клина юр-вайлов, когда Баннор, подлетев к  нему,
опрокинул его, а юр-вайлы с безумным торжествующим лаем, словно бы продолжая
гнаться за призраком, перехлестнули через утес. Их вопли, когда они падали в
пропасть, были все такими же свирепо-ликующими.
   Баннор помог Кавинанту встать и, поддерживая, повел к отряду, но Кавинант
вырвался и, спотыкаясь, прошел несколько шагов вверх по  склону,  напряженно
осматривая овраг. - Друл! Что случилось с Друлом?
   Глаза его ничего не видели. Он остановился в  нерешительности  и  яростно
произнес:
   - Я ничего не вижу!
   Морэм поспешил к нему и Кавинант повторил свой вопрос, крикнув его  прямо
Лорду.
   Морэм мягко ответил:
   - Друл там, в расщелине. Сила, которой он не может управлять,  уничтожает
его. Он уже не знает, что делает. Еще мгновение - и Огненные Львы  проглотят
его.
   Кавинант попытался овладеть голосом и прошипел:
   - Нет! Просто он - еще одна жертва. Все это Фаул спланировал заранее.
   Несмотря на стиснутые зубы, его голос срывался.
   Морэм прикоснулся к его лицу.
   - Успокойся, Неверящий. Мы сделали все, что  могли.  Не  надо  проклинать
себя.
   Кавинант вдруг  понял,  что  его  озлобленность  прокаженного  исчезла  -
превратилась  в  ничто.  Он  чувствовал  себя  разваливающимся  на  части  и
опустился на землю, словно его кости не в состоянии больше были держать его.
Взгляд был рассеянным, как паруса корабля-призрака. Не  сознавая  того,  что
делает, он надел обручальное кольцо на палец.
   Остальные члены отряда  шли  к  нему.  Оставив  попытку  к  бегству,  они
смотрели на приближающихся Львов. Полночные тучи  сверкали  и  переливались,
словно звери из солнечного  пламени.  Они  спрыгнули  со  стен  в  овраг,  и
некоторые из них повернули вверх, к расщелине.
   Лорд Морэм наконец стряхнул с себя оцепенение.
   - Зовите своих ранихинов, - скомандовал он Баннору. - Стражи Крови  могут
спастись. Возьми Посох и Второй Завет. Зовите ранихинов и спасайтесь. Баннор
долго смотрел в  глаза  Морэму,  оценивая  приказ  Лорда.  Затем  последовал
твердый отказ:
   - Пойдет один из нас. Чтобы доставить Посох и Завет  к  Твердыне  Лордов.
Остальные останутся.
   - Почему? Мы не можем бежать. Вы должны жить и  служить  Лордам,  которым
придется продолжать эту войну.
   - Возможно, - Баннор слегка пожал плечами. - Но кто знает?  Высокий  Лорд
Кевин отослал нас, и мы повиновались. Еще раз мы этого не сделаем.
   - Но ваша смерть бесполезна! - крикнул Морэм.
   - Все равно, - голос  Баннора  был  бесстрашным,  как  металл.  Потом  он
добавил: - Но ты можешь позвать Хайнерил. Сделай это, Лорд.
   - Нет, - вздохнул Морэм