м, Презирающий!  -  крикнул  он.  -  Если  ты  так
уверен, давай встретимся лицом к лицу! Или ты боишься испытать свою судьбу?
   Смех Лорда Фаула разразился еще сильнее, с еще более свирепым презрением.
Но вызов Морэма разрушил эти чары.  Протхолл  прикоснулся  к  плечу  Морэма.
Воины, сжав в кулаках мечи, в мрачной готовности встали позади Лордов. Новые
пещерники появились в пещере, хотя не делали попыток нападать. При  виде  их
Друл приподнялся на своих  уродливых  руках.  Его  кровавые  глаза  все  еще
кипели, по-прежнему сохраняя ярость и  злобу.  Кашляя  так,  словно  пытался
откашлять свое сердце, он выдавил из себя:
   - Посох. Вы не знаете. Не могу им  пользоваться.  Глупцы.  Спасения  нет.
Никому. У меня армия. У меня камень, - с  диким  усилием  он  заставил  свой
голос окрепнуть. - Камень Иллеарт.  Сила  и  власть.  Искореню,  -  взмахнув
слабой рукой в сторону своих охранников, он проскрежетал:
   - Искоренить!
   Размахивая оружием, пещерники двинулись вперед.

Глава 24
Вызов Огненных Львов

   Они двигались созвездием красных глаз, тусклых от  пустой  решимости.  Но
бесплотный смех Лорда Фаула, казалось, затормаживал их.
   Они  шли  через  него  вброд,  словно  через  болото,  и  их  мучительное
приближение дало отряду время подготовиться. По команде Кеана воины окружили
кольцом Морэма и Протхолла. Стражи Крови присоединились к ним.
   Морэм позвал Кавинанта. Тот медленно поднял голову. Он посмотрел на своих
товарищей, и ему показалось, что их число до ужаса сократилось. Он попытался
встать на ноги. Но Тьювор был слишком тяжел, чтобы он смог поднять его. Даже
после смерти тяжеловесная преданность Стража превосходила его силу.
   Он услышал, как гривомудрая Гибкая крикнула:
   - Сюда! Я знаю дорогу!
   Уворачиваясь от пещерников, она прокладывала дорогу к одному  из  входов.
Он смотрел ей вслед, как будто уже  простился  с  ней.  Он  не  мог  поднять
Тьювора, поскольку не мог удержать  его  правой  рукой,  двух  пальцев  было
недостаточно.
   Потом Баннор оттащил его от павшего Тьювора и втолкнул под защиту  кольца
Дозора. Кавинант сопротивлялся.
   - Вы не можете его оставить!
   Но Баннор молча проталкивал его к воинам.
   - Что ты делаешь? - протестовал Кавинант. - Как же нам взять его с собой?
Если вы не... - он повернулся, чтобы обратиться к  Лорду.  -  Вы  не  можете
оставить его здесь!
   Губы Морэма сложились в скорбную линию.
   - Мы должны.
   Из отверстия выбранного ею туннеля Гибкая позвала:
   - Сюда!
   Захлестнув шнурок вокруг шеи одного из пещерников, она использовала его в
качестве защиты от нападения других.
   - Дорога здесь!
   Другие пещерники устремились к ней, тесня ее в глубь туннеля.
   В ответ Протхолл зажег свой старый  посох,  взмахнул  им  и  бросился  на
помощь Гибкой. Вместе с Морэмом он расчистил дорогу для своего отряда сквозь
скопление пещерников. Яркий огонь Лордов  наводил  на  пещерников  ужас.  Но
прежде чем отряд добрался до  туннеля,  выбранного  Гибкой,  в  пещеру  рыча
ворвался клин юр-вайлов из соседнего входа. Вел их  могучий  мастер  учения,
черный, как сами катакомбы, размахивающий металлическим палашом,  казавшимся
влажным от мощи или крови. Протхолл крикнул:
   - Бежим!
   Люди бросились в туннель. Юр-вайлы бросились наперерез им.  Однако  отряд
оказался быстрее. Протхолл и Морэм вбежали в туннель  и  разделились,  чтобы
дать остальным возможность пройти между ними.
   Но один  из  воинов  решил  помочь  своим  товарищам  бежать  и  внезапно
отделился от Дозора. Бешено вращая мечом, он  бросился  на  клин  юр-вайлов.
Морэм вскрикнул и бросился назад из туннеля, чтобы  помочь  ему.  Но  мастер
учения отшвырнул воина прочь одним  ударом,  и  тот  упал.  Темная  жидкость
покрыла его с ног до головы, он вскрикнул, словно его погрузили  в  кислоту.
Морэм едва избежал удара страшным палашом и отступил к Протхоллу в туннель.
   Там     они     попытались     остановиться,     противопоставив     свой
ослепительно-голубой огонь юр-вайлам.  Мастер  учения  набрасывался  на  них
снова и снова. Они отражали своими посохами каждый удар, и  брызги  огненной
жидкости, вспыхивающие голубым светом, а потом быстро черневшие, рассыпались
вокруг при каждом столкновении. Но клин сражался с яростью, которая  помогла
им шаг за шагом начать  теснить  Лордов.  Кеан  попытался  вмешаться,  отдав
приказ лучшим лучникам выпустить стрелы в мастера  учения.  Но  стрелы  были
бесполезны. Они сгорали в черном поле могущества юр-вайлов и превращались  в
пепел.
   Позади  отряда  Гибкая  пыталась  сосредоточиться,  чтобы  найти  путь  к
дневному свету. Она уже несколько раз звала Лордов последовать  за  ней.  Но
они не могли - нельзя было подставить спину клину  юр-вайлов.  Каждый  новый
удар оттеснял их назад. Несмотря на мужество  и  решительность,  они  сильно
устали, а каждое нападение мастера учения ослабляло их еще больше. Теперь их
огонь был уже не таким неистовым. Было ясно, что долго они не продержатся. И
никто из отряда не мог помочь им. Внезапно Морэм крикнул:
   - Назад! Освободите проход!
   Повелительность  его  тона  не  терпела  возражений,  даже  Стражи  Крови
повиновались.
   - Кавинант! - крикнул Морэм.
   Кавинант вышел вперед, оказавшись всего лишь на расстоянии вытянутой руки
от кипевшей битвы.
   - Подними кольцо!
   Вынужденный  подчиниться  силе  приказа,  Неверящий  поднял  левую  руку.
Кровавый отсвет все еще загрязнял сердцевину его обручального кольца. Мастер
учения смотрел на кольцо, словно он внезапно почувствовал его  запах.  Узнав
Белое Золото, он заколебался. Клин остановился, хотя мастер учения  все  еще
оставался во главе.
   - Меленкурион абафа! - вскричал Морэм,  затем  скомандовал  Кавинанту:  -
Останови их!
   Наполовину интуитивно Кавинант его понял, он сунул прямо в  рыло  мастера
учения левый кулак, словно нанося удар.  Залаяв  от  непреодолимого  страха,
весь клин отпрянул назад.
   В это мгновение Лорды начали  действовать.  С  криком  они  прочертили  в
воздухе огнем букву X, перегородившую туннель снизу  доверху.  Пламя  словно
повисло в воздухе. Прежде чем оно  погасло,  Протхолл  поместил  свой  посох
вертикально внутрь его. Тотчас же пелена голубого огня вспыхнула в туннеле.
   Завывая от ярости при виде хитрости Морэма,  юр-вайлы  рванулись  вперед.
Мастер учения нанес по огню чудовищный удар своим  палашом.  Огненная  стена
пошла рябью и затрепетала - но не пропустила клин.  Протхолл  и  Морэм  лишь
одно мгновение наблюдали за действием своей защиты. Потом они повернулись  и
бросились вглубь туннеля.
   Тяжело дыша, Морэм сказал, обращаясь к отряду.
   - Мы закрыли туннель, но  защита  продержится  недолго.  Мы  недостаточно
сильны - понадобится посох Высокого Лорда, чтобы поставить хоть какой-нибудь
заслон. А юр-вайлы полны ярости. Друл наполняет их безумием с помощью  камня
Иллеарт.
   Несмотря на поспешность, голос его дрожал.
   - Теперь нам надо бежать. Мы должны спастись -  должны!  Все  наши  труды
пропадут, если мы не обеспечим безопасность как  Посоха,  так  и  Завета.  -
Идем! - ответила гривомудрая. - Я знаю траву и небо. Я смогу найти дорогу.
   Протхолл кивнул в знак  согласия,  но  движения  его  были  неуверенными,
несмотря на необходимость торопиться. Он ужасно устал,  и  его  черпание  из
запаса жизненных сил уже превысило всякие нормы. Тяжело оперевшись на  Посох
Закона, он произнес хриплым голосом, клокотавшим глубоко в груди:
   - Идите! Бегите!
   Двое Стражей Крови взяли его под руки, и он,  спотыкаясь,  с  их  помощью
медленно побежал вперед.
   Собравшись вокруг него, отряд последовал  за  Гибкой.  Сначала  путь  был
достаточно  легким.  Гривомудрая   Гибкая,   казалось,   испытывала   полную
уверенность, что давало хорошую надежду на дневной  свет.  Освещаемая  сзади
посохом Морэма, она быстро шла вперед, словно чувствуя теплый запах свободы.
После изнурительной борьбы обычный бег казался людям величайшим облегчением.
Он позволял им сосредоточивать  и  восстанавливать  силы.  Более  того,  они
удалялись, словно медленно освобождаясь, из зоны распространения смеха Лорда
Фаула. Вскоре они уже не слышали  за  спиной  ни  насмешек,  ни  настигающей
угрозы нового кровопролития. Молчаливая темнота вновь поддерживала их.
   Они почти лигу  поспешно  продвигались  вперед,  начав  пересекать  район
катакомб,  превращенный  в  лабиринт  маленькими  пещерами,   коридорами   и
поворотами, в которых не было ни больших залов,  ни  гротов,  ни  мастерских
пещернятника. Однако Гибкая без каких-либо  колебаний  находила  путь  среди
этих  многочисленных  коридоров.  Каждый  раз  она  выбирала  путь,  который
постепенно выводил их  наверх.  Но  по  мере  того  как  запутанные  туннели
открывались в более широкие и темные коридоры, где огонь Морэма не  достигал
ни стен, ни потолка, катакомбы становились все более враждебными. Постепенно
тишина  менялась,  теряла  оттенок  облегчения  и  становилась  похожей   на
затаенное молчание ловушки. Тьма вокруг огня  Морэма,  казалось  становилась
все гуще и гуще. В поворотах и пересечениях тьма сгущалась, сбивая  инстинкт
Гибкой. В ней почувствовалась неуверенность.
   И все же они продвигались вперед, в непроглядную тьму.  Они  несли  Посох
Закона и Второй Завет и не могли позволить себе сдаться.
   Потом они  добрались  до  высокой  пещеры,  находившейся  на  пересечении
нескольких туннелей. Общее направление, которого  они  придерживались  после
выхода из Кирил Френдор, продолжалось одним из коридоров, проходившим  через
пещеру. Но Гибкая остановилась в  центре  пересечения,  словно  удерживаемая
натянутыми   поводьями.   Она   рассеяно   огляделась   вокруг,    смущенная
необходимостью такого выбора  и  каким-то  интуитивным  отрицанием  наиболее
очевидного  варианта.  Качая  головой,  словно  сопротивляясь  удилам,   она
проговорила:
   - Ах, Лорды, я не знаю...
   Морэм резко ответил:
   - Ты должна. У нас нет другого пути. Ты  завела  нас  слишком  далеко  за
пределы изученного нами.
   С этими словами он схватил ее за плечо, словно собираясь силой  заставить
ее принять решение. Но в  следующий  миг  его  отвлек  Протхолл,  охваченный
сильнейшим приступом кашля. Высокий Лорд опустился на пол. Один  из  Стражей
Крови быстро придал ему сидячее положение.
   Морэм опустился возле него на колени, всматриваясь с вниманием и  заботой
в его старческое лицо.
   - Отдохнуть бы немного, - пробормотал Морэм. - Но наша защита  давно  уже
разрушена. Нам нельзя медлить.
   - Оставьте меня. Возьмите Посох и идите. Со мной уже все кончено.
   Его слова  ужаснули  отряд.  Кавинант  и  воины  затаили  дыхание,  чтобы
услышать ответ Морэма. Воздух вокруг стал напряженным от страха,  что  Морэм
примет жертву Протхолла.
   Но Морэм ничего не сказал.
   - Оставьте меня, - повторил Протхолл. - Отдай мне свой посох, и я прикрою
ваш отход, как смогу. Идите, говорю  вам.  Я  стар  и  испытал  время  моего
триумфа. Я ничего не теряю. Берите Посох и идите.
   Морэм и на этот раз ничего не ответил, а Протхолл уже с мольбой в  голосе
прохрипел:
   - Морэм, послушай. Неужели ты можешь позволить, чтобы  мои  старые  кости
стали причиной неудачи похода?
   - Я слышу тебя, - Морэм опустился на колени, склонив голову.
   Но мгновение спустя он поднялся, откинул  голову  и  засмеялся.  Это  был
спокойный смех - не лихорадочный и  не  вынужденный,  -  смех  облегчения  и
избавления от отчаяния. Все смотрели на него, открыв рты от изумления,  пока
наконец не поняли, что это не истерика.  Потом  сами  не  зная  почему,  они
засмеялись в ответ. Смех, словно чистый ветер, овеял их сердца.
   Кавинант чуть не выругался вслух, так как ему все это было не понятно.
   Когда все успокоились, Морэм сказал Высокому Лорду:
   - Ах, Протхолл, сын Двиллиана. Это хорошо, что ты стар. Оставить тебя?  А
что я расскажу Осондрее о твоих подвигах, если тебя не будет рядом, чтобы ты
мог остановить мое хвастовство?
   Он снова весело рассмеялся. Потом, словно вспомнив о чем-то, он  вернулся
в центр пещеры, где погруженная в раздумье стояла Гибкая.
   - Гривомудрая, - мягко сказал  он.  -  Ты  все  сделала  правильно.  Твой
инстинкт не подвел - вспомни о нем снова. Отбрось все сомнения. Мы не боимся
идти туда, куда ведет твое сердце.
   Кавинант заметил, что Гибкая, как и он, не смеялась вместе  со  всеми.  В
глазах ее была тревога, он догадывался,  что  ее,  вспыльчивую  от  природы,
оскорбил прежний резкий тон Морэма. Но она мрачно кивнула Лорду.
   - Хорошо. Мои мысли не доверяют моему сердцу.
   - Как?
   - Мои мысли говорят мне, что мы должны идти  в  том  же  направлении,  но
сердце мое указывает мне путь туда, - указала  она  на  туннель,  выходивший
почти в том же направлении откуда они вышли. - Я не знаю, - просто заключила
она. - Это для меня ново.
   Но в ответе Морэма не было колебаний.
   - Гибкая, ты - гривомудрая из ранихийцев. Ты служишь ранихинам. Ты знаешь
траву и небо. Верь своему сердцу.
   Мгновение спустя Гибкая приняла его совет.
   Двое Стражей Крови помогли Протхоллу встать на ноги. Поддерживая его, они
присоединились к отряду, уходившему следом за Гибкой в туннель. Этот коридор
вскоре начал медленно опускаться  и  пошел  вглубь.  Идти  стало  легче.  Их
поддерживала надежда, что преследователи не догадаются, куда они пошли, и не
смогут им перерезать путь или сразу броситься за ними в погоню. Но в  полной
темноте и тишине у них не  было  уверенности.  По  пути  им  не  встретились
ответвления, но коридор извивался, точно следовал по  какой-то  структуре  в
горе. Наконец он  открылся  в  нечто,  производившее  впечатление  огромного
пустого пространства, и отсюда начался подъем  по  крутой  поверхности  горы
через ряд  поворотов  в  обратном  направлении.  Теперь  отряду  приходилось
карабкаться вверх.
   Трудности восхождения замедляли скорость их  продвижения.  Чем  выше  они
поднимались, тем холоднее становился воздух и тем больше начинало  казаться,
что из темной пропасти рядом с ними дует ветер. Но холод и ветер лишь делали
заметнее их обильный пот и затрудненное  дыхание.  Лишь  на  Стражей  Крови,
казалось,  не  оказывает  никакого  влияния  напряжение   этих   дней.   Они
размеренными движениями поднимались вверх по склону, словно это  было  всего
лишь одной из демонстраций их бесконечного самоотречения.
   Но  их  товарищи  были  в  худшем  состоянии.  Воины  и  Кавинант  начали
спотыкаться, словно калеки.
   Наконец Морэм объявил остановку. Кавинант рухнул на  камень,  потом  сел,
прислонившись к скале, глядя в  черную  бездонную  пустоту.  Пот,  казалось,
начал замерзать у него на лице. Люди разделили между собой последние остатки
пищи и питья, но в этой огромной могиле ни то, ни  другое  уже  не  способно
было поддерживать силы, словно тьма катакомб высосала их силы,  высосала  до
полного их исчерпания. Кавинант жевал и пил механически. Потом закрыл глаза,
чтобы на время избавиться от пустой черноты. Но он видел ее  и  с  закрытыми
глазами.
   Некоторое время спустя Кавинант услышал, как Лорд Морэм произнес  горячим
голосом:
   - Я слышу их!
   Ответ Корика прозвучал, словно вздох из гробницы:
   - Да. Они идут за нами. Их очень много.
   Пошатываясь,  словно  от  удара,  люди   снова   начали   лезть   наверх,
перенапрягая остатки сил. Они чувствовали  бессильность  неудачной  попытки,
двигались вперед будто бы только потому, что их толкал голубой огонь Морэма,
заставляя,  умоляя,  используя  лесть,  понукая,   вдохновляя,   отказываясь
принимать от них  что-либо,  кроме  необходимости  бежать  -  и  потому  они
продолжали подниматься.
   Потом их окружило завывание ветра, и путь изменился.  Расщелина  внезапно
сузилась. Они оказались на тонкой спиральной лестнице, вырубленной  в  стене
вертикальной шахты. Ширина грубых ступеней позволяла им  подниматься  только
цепочкой по одному.  А  ветер  с  воем  устремлялся  вверх,  словно  покидая
катакомбы в полном ужасе. Кавинант застонал, поняв, что ему  придется  пойти
еще на риск опасной высоты, но натиск ветра был таким  мощным,  что  падение
казалось  невозможным.  Чувствуя  головокружение,  он  карабкался  вверх  по
лестнице.
   Шахта уходила прямо вверх, и ветер завывал в ней, словно от боли.
   Отряд поднимался, словно их тащил воздух. По мере того  как  ствол  шахты
сужался,  скорость  ветра  становилась  такой  стремительной,   что   начала
затруднять дыхание. Пока они, задыхаясь, карабкались наверх,  головокружение
начало  охватывать  их.  Казалось,  шахта  начала  раскачиваться.   Кавинант
двигался уже на четвереньках.
   Вскоре его примеру последовали и другие.
   Придавленный безвоздушным пространством, окружавшим  его,  Кавинант  лег,
распластавшись, на ступени. Он не двигался. До его слуха доносились  смутные
голоса, пытавшиеся  перекричать  шум  ветра.  Но  они  не  доходили  до  его
сознания. Он чувствовал, что вот-вот задохнется, и  единственное,  чего  ему
хотелось, - это заплакать. Но он едва ли мог вспомнить, что  же  мешало  ему
излить свое горе прямо сейчас.
   Чьи-то руки схватили его за плечи и втащили на плоский камень.
   Затем поволокли его по дну узкой щели. Вой ветра уменьшился.
   Он услышал, как Кеан сдавленным, слабым голосом ободряет его, и с усилием
поднял голову. Он лежал в расщелине, выходившей одной стороной на  восточный
склон горы Грома. Над плоским серым болотом далеко внизу восходило солнце.
   Он был настолько оглушен, что даже слова радости  звучали  для  него  как
рыдания. Мимо него один за другим выбирались воины. Гривомудрая  Гибкая  уже
опустилась на несколько футов от расщелины  и,  встав  на  колени,  целовала
землю. Вдалеке, за Сарангрейвской Зыбью и Великой Топью, царственно вставало
солнце в своей алой короне.
   Кавинант сел и посмотрел на Лордов, ожидая увидеть их  торжество.  Однако
вид у них был совсем не  торжественный.  Высокий  Лорд  сидел,  сгорбившись,
словно мешок старых костей, с Посохом Закона на  коленях.  Голова  его  была
опущена, а лицо закрыто обеими руками. Возле него неподвижно стоял Морэм,  и
глаза его были холодны, как пустыня. Кавинант ничего не понял.
   Потом Баннор сказал:
   - Здесь мы можем защищаться.
   Ответ Морэма был тихим и горьким:
   - Как? Друл знает  все  выходы  и  входы.  Если  мы  подготовимся  к  его
появлению здесь, он нападет снизу или сверху. Он может  бросить  против  нас
тысячи.
   - Тогда закрой этот выход, чтобы оттянуть время.
   Голос Морэма стал еще тише:
   - Высокий Лорд остался без посоха. А я не могу в одиночку защищать  выход
-  я  не  обладаю  такой  силой.  Или,  быть  может,  сдвинуть  стены   этой
расщелины... Нет, я не смогу этого, даже если бы я хотел повредить земле. Мы
должны бежать. Туда... - дрожащей рукой  он  указал  вниз,  на  склон  горы.
Кавинант посмотрел туда.  Расщелина  открывалась  в  дно  глубокого  оврага,
проходившего по краям горы Грома подобно ножевой ране. По краям этот  разрез
был завален нагромождениями камней  -  упавшими  валунами,  обломками  скал,
похожими на мертвую плоть горы. И стены  были  отвесными,  непригодными  для
подъема. Отряду пришлось бы с трудом пролагать себе дорогу по дну оврага  на
расстоянии половины лиги. Затем стены расступались, и овраг упирался в утес.
Когда отряд добрался бы до него, то ему пришлось бы искать окружной  путь  и
другой спуск.
   И все же Кавинант понимал - при мысли о трудностях перехода по оврагу ему
хотелось застонать, - что это было единственным выходом.  Он  чувствовал  на
своем лице солнечный свет. С трудом поднявшись на ноги, он пробормотал:
   - Пошли.
   Морэм посмотрел на него взглядом, полным подавленной боли. Но не высказал
их вслух. Вместо этого он тихо заговорил с Кеаном и Кориком. Через несколько
минут отряд спустился в овраг и двинулся в путь.
   Их продвижение было страшно медленным. Чтобы преодолевать этот  путь,  им
приходилось карабкаться с камня на камень, п