упал бы на землю.
   Поверхность озера вспучилась и выбросила вверх массивную струю. Вода  тут
же  превратилась  в  огромное  щупальце,  которое  искрилось  сотней   тысяч
призрачных огней. Оно тянулось к берегу и шарило в воздухе десятками длинных
отростков-пальцев, словно рука завывавшего люкера.
   Извиваясь кольцами, как змея, щупальце рванулось к людям, стоящим у воды.
   "О Боже! Линден!"
   Она беспомощно захныкала и попыталась убежать. Кайл и Кир тянули  ее,  но
Линден бессознательно сопротивлялась, потеряв от страха рассудок.
   Вздрогнув от ужаса,  Кавинант  увидел,  что  ее  левая  нога  застряла  в
развилке корня. Харучаи продолжали тянуть Линден за собой. Ее рот  раскрылся
в крике. Лодыжка сломалась. Ликующий вой люкера впился в рану, слизывая боль
и страх, как язык вампира.
   Сияющее щупальце метнулось к  Линден.  Прикрывая  свою  подопечную.  Кайл
принял  удар  на  себя.  Щупальце  вцепилось  в  харучая  длинными   жидкими
отростками-пальцами и отшвырнуло прочь - под ноги приближающихся скестов.
   Дети ада медленно надвигались на людей  и  Великанов,  словно  изумрудная
волна прилива. Линден  корчилась  от  боли  и  никак  не  могла  высвободить
застрявшую ногу.
   Щупальце качнулось в сторону, отбросив Кира. Дорогу  к  Линден  преградил
Хоннинскрю. Кавинант собрался с силами и  сделал  шаг  вперед,  но  Бринн  и
Хигром удержали его за руки.
   Внезапно им овладела ярость. Поток яда ослепил его разум, и  дикая  магия
вырвалась на свободу, разметав харучаев в стороны.
   Жидкое щупальце нависло над Линден. Хоннинскрю повис  на  лапе  люкера  и
прижал ее к земле. Из-под Великана забили фонтаны сияющих брызг. Струи  воды
обвились вокруг него кольцами, поднимая в воздух и  выкручивая,  как  мокрую
тряпку. Хоннинскрю закричал от адской боли. Щупальце злобно швырнуло его  на
землю. Он ударился о  твердый  грунт,  подпрыгнул,  снова  упал  и  затих  в
неестественной позе.
   А щупальце снова потянулось к Линден.
   Пылая  яростью,  как  факел,  Кавинант  рванулся  навстречу.  Его   разум
разразился хаосом мелькающих образов. Он видел, как упали Бринн и Хигром; он
знал, что, возможно, нанес им  ранения.  И  вновь  перед  глазами  сверкнули
ядовитые зубы Марида. Они терзали его предплечье, требуя убийств и  всплеска
силы, которую Кавинант не мог контролировать.
   Щупальце люкера почти накрыло Линден. Ужас сжал горло  Кавинанта,  и  все
его страхи преобразились в сияние дикой магии, которой он больше не  владел.
Если бы он нанес удар по этому щупальцу,  луч  силы  поразил  бы  и  Линден.
Закричав от отчаяния, Кавинант погасил серебристое пламя.
   Пальцы люкера вцепились в  волосы  жертвы  и  потащили  ее  в  озеро.  Но
сломанная лодыжка продолжала цепляться за развилку корня.  Щупальце  сделало
рывок. Тело Линден вытянулось в струнку, а затем ее нога освободилась.
   "Я убью тебя, ублюдок!"
   Кавинант прыгнул вперед. Вой сжал его легкие. Он больше не мог дышать.
   Выхватив на бегу крилл Лорика, Кавинант  сорвал  с  него  тряпку  и  сжал
горячую рукоятку. Его атака была  порывом  ярости  и  безумия.  Кинжал,  как
лезвие из белого огня, вонзилось в жидкое щупальце.
   Воздух  содрогнулся  от  крика  боли.  Лапа  люкера  выпустила  Линден  и
рванулась назад, едва не вырвав крилл из руки Кавинанта. Серебристое  сияние
потекло из раны, как лунный свет. Щупальце  взметнулось  к  темному  ночному
небу.
   Плотные струи обвились вокруг него и оторвали от земли.  Кавинант  упрямо
сжимал рукоятку крилла. На краткий миг люкер вознес его к небесам,  а  затем
швырнул в сияющую воду. Он потащил Кавинанта вниз,  словно  озеро  не  имело
дна. Холод жег кожу. Давление рвало барабанные перепонки. Темнота  вливалась
в разум, как вода в трюм гибнущего судна. Люкер разрывал его пополам.
   Но гемма крилла сияла ровно и мощно. Крилл  Лорика!  Оружие  против  Зла!
Непобедимое оружие!
   Кавинант вонзил лезвие в  кольцо  воды  на  своей  груди.  Хватка  люкера
ослабла. Кровь невидимой твари омыла его лицо.
   Он продолжал спускаться вниз, падая в  бездну,  которая  была  под  стать
неимоверной алчности люкера.  Дыхательный  рефлекс  выворачивал  его  легкие
наизнанку. Вода и холод грызли  кости,  а  давление  пятнало  тьму  красными
полосами,  похожими  на  шрамы  неудач,  порчу   Солнечного   Яда   и   смех
Презирающего, который мог теперь наслаждаться своим триумфом.
   "Нет!"
   Линден угрожала опасность.
   Нет!
   Воспользовавшись тем, что люкер ослабил хватку,  Кавинант  развернулся  к
полупрозрачному щупальцу. Бесконечное падение  лишало  его  сил,  но  верный
крилл побуждал к борьбе и действию.
   Со всей страстью измученного сердца - со всем своим знанием о ярости, яде
и дикой магии - он пропорол  сияющим  лезвием  водянистое  щупальце  люкера.
Раскаленный клинок вошел в студенистую плоть по самую рукоятку.
   Внезапно глубины озера озарились огнем. Вода загорелась белым пламенем, в
котором исчезли и щупальце и люкер.
   По-прежнему сжимая крилл в руке, Кавинант ничего не видел - даже  сияющей
геммы  кинжала.  Сначала  его  ослепила  вспышка  огня,  а  затем   сознание
заполонилось мраком кислородного голодания. На  какое-то  время  он  потерял
ориентацию в пространстве.
   Грудь распирало от желания сделать вдох.

Глава 25

?Во имя Чистого"

   С упрямством прокаженного он стиснул зубы и, полагаясь на свой  инстинкт,
поплыл  вверх.  От  истощения  и  удушья  руки  и  ноги  налились  свинцовым
оцепенением. В груди не осталось ни капли кислорода. У него вообще ничего не
осталось, кроме отчаяния смерти и воспоминания  о  Линден,  которая  истошно
кричала от боли в ноге. Кавинант безнадежно делал  вялые  взмахи  руками.  В
ушах  звучала  тихая  мелодия,  похожая  на  церковный  гимн.  Внезапно   он
почувствовал рывок, и чьи-то твердые ладони сжали его лицо. Кто-то  прильнул
ртом к губам Кавинанта, силой разжал стиснутые  челюсти  и  вдохнул  в  него
струю воздуха. Этот слабый глоток принес небольшое облегчение.
   Руки потащили его вверх. Он всплыл на поверхность и  со  всхлипом  сделал
вдох. Кто-то заботливо поддерживал  его  голову  над  водой,  пока  Кавинант
упивался дыханием. Время исчезло. Сердце выпрыгивало  из  груди.  Он  хрипло
застонал и потерял сознание.
   Сквозь забытье бессилия до него донесся  далекий  голос.  Голос  Холлиан?
Женщина испуганно звала:
   - Бринн? Бринн, отзовись! Тот, кто помогал ему плыть, закричал:
   - Юр-Лорд жив! Он победил чудовище! Кавинант узнал голос Бринна.
   - Хвала харучаям, - воскликнула Первая в Поиске. - Знакомство  с  вами  -
великая честь для Великанов.
   Чуть позже Кавинант услышал голос Линден - такой слабый и далекий, словно
она говорила со дна колодца:
   - Вот почему я просила вас не входить в  эту  воду.  Там  был  люкер.  Но
теперь он ушел.
   Она произносила фразы сквозь зубы, заглушая словами жуткую  боль.  Однако
слезы прорвались наружу, и Линден зарыдала.
   "Значит, люкер ушел?? Мрак кислородного  голодания  медленно  отступал  в
глубины сознания. ?Тварь бежала, потеряв одно из  своих  щупалец.  Крилл  не
убил ее. А жаль! Но разве можно  уничтожить  такое  огромное  существо,  как
Сарангрейвская Зыбь?? Озеро больше не сияло.  Огонь,  пылавший  на  останках
болотных ?младенцев?, угас, и  ночь  снова  вступила  в  свои  права.  Крилл
по-прежнему согревал его руку. Он мог видеть сияние геммы.
   Люкер действительно уцелел. Когда Бринн  вытащил  Кавинанта  на  берег  и
уложил его на сухой земле, воздух еще вибрировал от злобного  воя.  Издалека
доносились  чудовищные  вопли.  Плач  чудовища  мог  бы  служить  прекрасным
оформлением для оргии демонов.
   С обеих сторон тускло мерцали  скесты.  Они  отступили,  но  не  пожелали
оставить в покое жертвы, которые избрал для себя их повелитель.
   Кавинант лишь ранил  это  существо,  и  он  знал,  что  отныне  люкер  не
удовлетворится кровью.  Можно  было  не  сомневаться  в  том,  что  болотное
чудовище захочет ужасного возмездия.
   Рядом загорелся факел. В его неровном свете  Кавинант  увидел  Хигрома  и
Кира, стоящих перед Хоннинскрю с охапками ветвей,  которые  они  наломали  с
деревьев на гребне холма.  Хоннинскрю  держал  большой  каменный  горшок,  в
котором хранились угли. Кир зажигал сучья, а Хигром передавал  их  остальным
харучаям.  Постепенно  свет  факелов  озарил  пространство  вокруг  людей  и
Великанов.
   Кавинант  изумленно  посмотрел  на  крилл.  Гемма  сияла   чистым   огнем
неоскверненной невинности. Однако ее  вид  вернул  ему  воспоминания  о  тех
временах, когда он впервые пробудил этот кинжал и когда Высоким Лордом  была
Елена. С какой бы целью  ни  создавался  крилл,  Кавинант  превратил  его  в
предмет огня и жестокости. Чистое сияние геммы жгло ему глаза.
   Бринн молча поднял ткань,  отброшенную  Кавинантом,  и  туго  обернул  ею
крилл, словно хотел умерить жар клинка. Кавинант с удивлением  посмотрел  на
свои руки.
   Они были невредимы - ни ожогов, ни  волдырей.  Его  защищала  собственная
сила. Плоть настолько привыкла к дикой магии, что он  инстинктивно  оберегал
себя - без  усилий  со,  своей  стороны.  Впрочем,  беспокойство  все  равно
оставалось. Если он не ошибался по поводу дикой магии...
   Кавинант застонал.
   Если это было правдой, то он уже проклят, Но что означало это  проклятие?
Какой ценой окупалась  его  сила?  Разве  не  Лорд  Фоул  сделал  его  таким
импульсивным и опасным? Проклятые люди покупают  могущество  за  собственные
душ?, а невинные расплачиваются за это своими жизнями. Вот  чем  объяснялась
истинная невиновность Сандер, хотя он убил свою жену и сына,  и  вот  в  чем
заключалась истинная вина Кавинанта.  Даже  в  Яслях  Фоула  он  не  пожелал
заплатить полную цену. В тот раз его выручило самообладание  -  он  не  стал
убивать Лорда Фоула. Без самообладания  Кавинант  превратился  бы  в  нового
Кевина-Расточителя.
   Что же случилось теперь? На его руках не осталось ни волдырей, ни ожогов.
Онемевшие от проказы, грубые и неловкие пальцы держали силу без  ущерба  для
себя. И Бринн предлагал  ему  зачехленный  крилл,  словно  тот  являлся  его
судьбой, его неизбежным будущим.
   Кавинант принял кинжал и свою судьбу. Он не мог поступить по-другому. Его
избрали для спасения Страны, и проказа тут была ни при  чем.  Взяв  сверток,
Кавинант сунул его за пояс, словно это могло уберечь остальных от проклятия.
Потом он осмотрел своих спутников.
   Несмотря на синяки, Хоннинскрю выглядел нормально. Морской Мечтатель  мог
стоять на раненой ноге, а Красавчик вел  себя  так,  будто  успел  забыть  о
прогулке  по  горевшей  земле.  Кавинанту  вспомнилась  каамора  -   древний
ритуал ?огня печали?. Он вспомнил, как Идущий-За-Пеной  сунул  окровавленные
руки в угли костра,  принимая  тем  самым  наказание  и  очищение.  Великана
ужаснула  жажда  крови,  которую  он  почувствовал,  убивая  пещерников.   И
Идущий-За-Пеной  лечил  это  расстройство  огнем.  Пламя  вредило  телу,  но
исцеляло дух. Когда он вынул  руки  из  углей,  его  ладони  были  целыми  и
чистыми.
   - Чистыми, - прошептал Кавинант.
   Он жаждал очищения огнем.  Его  взгляд  перешел  на  тех,  кто  стоял  за
Великанами.
   Посмотрев на Бринна, Кавинант  едва  не  заплакал.  Дикая  магия  обожгла
Хигрома и Бринна, опалив их волосы и лица. О, как он близко подошел к  тому,
чтобы нанести им более серьезный вред...
   Кайл и Кир были здорово избиты, но целы. Их факелы освещали распростертое
тело Линден.
   Она лежала на земле, положив голову на колени Холлиан. Сандер сидел рядом
и удерживал  ее  ногу  в  неподвижном  положении.  Его  пальцы  побелели  от
напряжения, а над переносицей появились мрачные морщины.
   Первая в Поиске сердито высматривала отошедших скестов. Ее руки покоились
на груди, выступающей под каменной кольчугой.
   А Линден все говорила и говорила. Вспышки ее голоса  создавали  тревожный
неровный фон для стонов люкера. Она шептала, что вода теперь безопасна;  что
страшное чудовище уползло в свое логово,  которое  могло  быть  где  угодно.
Линден повторяла, что люкер  являлся  Сарангрейвской  Зыбью  и  одновременно
существом из воды. Она продолжала говорить, чтобы не рыдать от боли и ужаса.
   Ее левая  ступня  изгибалась  под  неестественным  углом.  Осколки  кости
проткнули кожу на лодыжке, и  кровь  сочилась  из  ран,  несмотря  на  жгут,
наложенный Сандером. Ее кулачки сжимались и разжимались, будто она просила о
помощи, которая позволила бы ей вынести адскую боль.
   От этого зрелища у Кавинанта заныло в животе. Сам того  не  сознавая,  он
присел рядом с ней на землю. Его коленные чашечки болели, словно  он  разбил
их, сражаясь с люкером.
   Внезапно Первая повернулась к нему и сказала:
   - Друг Великанов, ее боль очень сильна. У нас есть  напиток,  который  мы
называем ?глотком алмазов?. Он принесет ей большое облегчения и подарит  сон
на целые сутки.
   Кавинант посмотрел на  измученное  лицо  Линден  и  тяжело  вздохнул.  Он
вспомнил, что когда-то пробовал этот спиртной напиток Великанов.
   - ?Глоток алмазов? исцеляет, восстанавливает силы  и  уменьшает  боль,  -
продолжала Первая. В ее суровом голосе слышались нотки сострадания.  -  Хотя
ни одно лекарство, известное нам, не может излечить  такую  рану.  Ее  кости
срастутся так, как они сейчас лежат. И она...
   "Она станет калекой? Нет!"
   В нем вскипел гнев отчаяния - вернее, бессильное и тщетное негодование на
ее боль.
   - Линден! - Он склонился над ней,  пытаясь  поймать  ее  взгляд.  Но  она
рассеянно смотрела куда-то  вдаль.  -  Мы  должны  что-то  сделать  с  твоей
лодыжкой.
   Ее пальцы вцепились в землю.
   - Ты врач. Расскажи мне, что надо делать. Ее лицо  походило  на  восковую
маску с застывшим выражением обиды.
   - Линден! Прошу тебя!
   Ее губы побелели, словно кость. Мышцы левой ноги напряглись под  ладонями
Сандера. Боль стала невыносимой, и она хрипло выдохнула:
   - Прижмите ногу выше колена... - Вопль рвался  из  горла  Линден,  и  она
какое-то время подавляла его, кусая губы. - Сделайте ее неподвижной.
   Сандер передвинулся и положил ладони на ее бедро, но Первая отогнала  его
в сторону властным жестом:
   - Тут  потребуется  сила  Великана.  Она  обхватила  ногу  Линден  обеими
ладонями, удерживая ее, как в стальных тисках.
   - Не позволяйте мне двигаться.
   Харучаи пришли в движение. Боль Линден терзала их сердца. Кир  прижал  ее
плечи к земле. Герн вцепился в  одну  руку,  а  Сандер  -  в  другую.  Бринн
склонился над правой ногой.
   - Дайте мне что-нибудь прикусить  зубами.  Холлиан  оторвала  полоску  от
каймы своего платья, свернула ее в тугой тампон и протянула ко рту Линден.
   - Возьмите стопу... - Ее глаза испуганно округлились. - Потяните прямо от
перелома. Тяните твердо и сильно до тех пор, пока все осколки кости не уйдут
под кожу. Потом поверните стопу на одну линию с ногой. Придерживайте  голень
так, чтобы кости не смещались. Когда  я  почувствую,  что  все  сделано  как
надо...
   Она лихорадочно задышала, но доктор Эвери, сидевшая в ней, взяла ситуацию
под жесткий контроль.
   - Когда я вам  кивну,  вы  медленно  отпустите  стопу.  Запомните,  очень
медленно... Наложите шину выше колена... На всю ногу... Давайте!
   Зажмурив веки, она открыла  рот  и  впилась  зубами  в  комок  из  ткани.
Кавинанта затошнило от страха, но он отогнал от себя подступившие сомнения.
   - Не волнуйся, милая. Я сделаю это.
   Отвага Линден потрясла его. Покачав головой, он присел  у  ее  вывернутой
стопы. Но Кайл оттолкнул его в сторону.
   Прошептав  проклятие,  Кавинант  повернулся  к  нему.  Кайл   бесстрастно
ответил:
   - Это моя обязанность, юр-Лорд.
   Руки Кавинанта задрожали. Ему хватило сил ранить люкера и  выплыть  живым
из бездонных глубин. А теперь какой-то харучай...
   - Я сам должен помочь ей! Понимаешь?
   - Нет!
   Отказ Кайла был абсолютным и категоричным.
   - Прости, юр-Лорд. У тебя нет силы харучая. Кроме того, вина за эту  рану
на мне.
   - Ты что, меня не понял? - Кавинант не мог найти подходящих слов. -  Все,
к чему я прикасаюсь, превращается в кровь. Все, что я делаю, убивает. -  Его
слова звучали тихим плачем на фоне отдаленных завываний люкера. - Ей сломали
ногу только потому, что она хотела спасти мою жизнь. Я должен помочь ей сам!
Хотя бы раз! Вот этими руками!
   Кайл спокойно встретил  его  свирепый  взгляд.  Казалось,  глаза  харучая
смотрели прямо в душу Кавинанта.
   - Юр-Лорд, - произнес он тем же бесстрастным тоном, - у тебя  сейчас  нет
сил.
   "Неужели ты меня не понимаешь?? - хотелось  закричать  Кавинанту.  Но  ни
одно слово не могло пройти сквозь комок презрения, застрявший в его горле, -
презрения к себе.
   Кайл был прав; со своей искалеченной ладонью Кавинант не удержал бы стопы
Линден и вряд ли оказал бы ей реальную помощь. И все же его руки уцелели под
жаром крилла. Они выдержали пламя силы и магии.
   Он не сопротивлялся, когда Красавчик прижал его к груди и увел от группы,
окружавшей Линден. Они  подошли  к  костру,  который  развел  Хоннинскрю,  и
Морской  Мечтатель,  поглаживая  обожженную  ногу,  посмотрел  на  Кавинанта
выразительным взглядом. Хоннинскрю достал из мешка большую флягу и,  вытащив
каменную затычку, предложил Кавинанту сделать глоток. Тот  по  запаху  узнал
напиток Великанов, крепкий и мощный, как само забвение. После  пары  глотков
он пришел бы в себя лишь на следующее утро - а то и  гораздо  позже.  Пьяное
беспамятство сняло бы с плеч тяжелое бремя вины и забот.
   Он принял флягу, но пить не стал. Глядя на огонь костра, Кавинант целиком
обратился в слух. Он больше не чувствовал тисков печали на своем  лице.  Его
мозг вбирал  в  себя  причитания  люкера,  свистящее  дыхание  Красавчика  и
приглушенные стоны Линден. Когда Кайл потянул ее стопу, кости  издали  звук,
похожий на шорох сырых ветвей, которые терли друг о друга.
   - Вот и все,  милочка,  -  хрипло  сказала  Первая.  На  глаза  Кавинанта
набежали слезы. Огонь сверкал сквозь них и расплывался оранжевыми и  желтыми
полосами. Он больше не хотел видеть этот жестокий мир. Ему хотелось остаться
слепым и глухим - до самой смерти, навеки. Но он повернулся к  Красавчику  и
протянул Великану флягу:
   - Дай это ей. Она устала от боли.
   Красавчик кивнул и отошел от костра. Кавинант последовал за ним, шатаясь,
как лист на ветру. Ему навстречу поднялись Бринн  и  Кайл.  Оттеснив  его  в
сторону, они заговорили по очереди.
   - Юр-Лорд. - Акцент, который появился в речи Бринна,  свидетельствовал  о
том, как тяжело давались ему эти слова. - Мы не хотим пускать  тебя  к  ней.
Зачем лишний раз расстраивать себя?
   Кавинант снова почувствовал в горле мерзкий комок обиды.
   - Я встретил Баннора на холмах Анделейна. Он сказал:
   "Освободи моих соплеменников. С ними обошлись отвратительно. Избавь их от
плена, и они будут служить тебе верой и правдой?.
   И все же  слова  не  выражали  того,  что  он  хотел  сказать.  Кавинант,
спотыкаясь, прошел мимо харучаев и опустился на колени рядом с Линден.
   Она только что отпила глоток  из  фляги,  которую  поднесла  к  ее  губам
Великанша.  Бледное  лицо  казалось  мраморным  изваянием.  Тусклый   взгляд
замутила бронзовая чернь боли. Но ее дыхание  успокаивалось,  и  напряженные
мышцы расслаблялись. Смахнув слезы с ресниц, Кавинант  пригнулся  к  Линден,
желая убедиться, что с ней все в порядке.
   Взглянув на него, Первая тихо сказала:
   - Доверься ?глотку алмазов?. Она поправится.
   - Ей нужно наложить шину, - хрипло  ответил  Кавинант.  -  А  перед  этим
необходимо прочистить раны и омыть их вашим напитком.
   - Мы все сделаем, - заверила его Холлиан. - Мне поможет Сандер...
   Дрожащий голос эг-бренд  подсказал  ему,  что  она  находилась  на  грани
истерики. Только забота о раненой подруге удерживала ее от криков и слез.
   Он кивнул и остался сидеть у изголовья  Линден,  пока  Холлиан  и  Сандер
ходили за горячей водой и готовили полосы ткани.