ел в Анделейн.
   Он говорил о Сантонине и Каменной Мощи, о том, как их с Холлиан старались
принудить совершить предательство по отношению к Кавинанту, а  они  пытались
убедить Гиббона в том, что их спутник пропал без  вести  или  погиб.  Больше
рассказывать было не о чем. Он не находил ничего особенного в том, что сидел
в своей камере без еды и надежды. Сандер взглянул на Холлиан, но та покачала
головой - она ничего не могла добавить к  его  рассказу.  Оба  они  услышали
голос Кавинанта, когда тот случайно очутился  в  подземной  тюрьме,  -  вот,
пожалуй, и все.
   Кавинант ожидал, что теперь заговорит и Линден. Только ее  часть  истории
осталась нерассказанной.  Но  он  опять  ошибся.  Она  все  так  же  сидела,
уткнувшись лицом в колени и съежившись, будто пряталась от  хлестких  ударов
памяти.
   - Линден!
   Как он мог оставить ее в таком состоянии?  Кроме  того,  ему  нужна  была
правда.
   - Теперь ты знаешь, как  чувствовал  себя  Кевин.  Кевин-Расточитель  был
последним из рода Берека. Линден говорила: ?Я не верю  в  Зло!?  Кевин  тоже
пытался не верить в него. Но, не распознав истинной  сущности  Презирающего,
он предал Страну и тем самым поставил Лорда Фоула на  путь  победы.  В  ходе
Ритуала Осквернения он вызвал Презирающего,  надеясь  погубить  его,  однако
потерпел поражение, опустошил любимую Страну и, потеряв Посох Закона, впал в
отчаяние. Кавинант с волнением и тревогой рассказал об этом Линден.
   - Неужели ты не понимаешь?  -  умоляюще  воскликнул  он.  -  Нельзя  жить
отчаянием. Презирающему только этого и нужно. Что бы с тобой  ни  случилось,
нельзя терять надежды!
   "Слушай меня, Линден! Слушай!"
   А она смотрел на огонь и даже виду не подавала, что слышала его. Если  бы
не печаль, таящаяся в глубине ее глаз, Кавинант мог  бы  подумать,  что  она
по-прежнему находится под чарами Гиббона.
   Сандер сердито переводил взгляд с Линден  на  Кавинанта,  словно  не  мог
выбрать, чью сторону ему принять. В темных глазах  Холлиан  блестели  слезы.
Бринн и Кайл стояли неподвижно рядом с  Вейном  и  казались  его  подобиями.
Никто из них не мог помочь Кавинанту.
   Тогда он решил действовать по-иному:
   - Посмотри на Вейна! ?Линден! Очнись!"
   - Скажи мне, что ты видишь. Она не отвечала.
   - Я не знаю, можно ли ему доверять. У меня нет твоего зрения. Скажи  мне,
что он собой представляет.
   Линден не  двигалась.  Однако  ее  плечи  напряглись  в  апогее  жестокой
внутренней битвы.
   - А тот старик...  -  Голос  Кавинанта  дрожал  от  нетерпения.  -  Около
?Небесной фермы?, помнишь? Ты спасла ему жизнь,  и  он  сказал  тебе:  ?Будь
честной!"
   Линден вздрогнула и, резко подняв голову, взглянула на него. В ее горящих
глазах отражалась невысказанная мука  души.  Она  вскочила  на  ноги,  будто
подброшенная пружиной.
   - Ты! - гневно закричала она. - Ты все толкуешь об  осквернении.  А  ведь
это твоя работа. Почему ты продал себя за Джоан? Зачем ты втянул нас в  свои
сражения? Разве это не осквернение?
   - Линден!
   Кавинант отшатнулся. Он хотел, но  не  мог  подойти  к  ней.  Между  ними
полыхал костер ее ярости.
   - Конечно, ты не понимаешь. Ты не можешь видеть. Не можешь знать!
   Она схватила себя за горло, точно ей не хватало воздуха.
   - Ты думаешь, что сделаешь благое дело, если отправишься на эти  дурацкие
поиски Первого Дерева? Гнев помутил ее рассудок.
   - Но ты же ничего не знаешь! Куда ты пойдешь? Кавинант еще раз назвал  ее
по имени. Сандер и Холлиан поднялись на ноги. Мемла приподняла рукх, а  Кайл
подошел поближе. Казалось, Всадница и харучай  ощутили  какую-то  опасность,
носившуюся в воздухе.
   - Что он с тобой сделал?
   "Что этот ублюдок сделал с тобой?"
   - Он сказал, что тебя можно не брать в расчет! Она швыряла  слова  ему  в
лицо, словно он был причиной всех постигших ее бед.
   - Им нужно только твое кольцо. Остальное они решили получить от меня.  Он
сказал: ?Ты избрана для особого  осквернения.  Ты  будешь  главенствовать  в
Стране, как главенствует железо, превращая Землю в руины?.
   Ее голос стал тоньше.
   - Потому что я могу видеть. Вот какое они  придумали  для  меня  будущее.
Потому что я вижу, чувствую и слышу. А ты заставляешь меня  делать  то,  что
они хотят!
   Линден внезапно сникла и  закрыла  лицо  руками,  будто  хотела  прогнать
страшное видение. Ее тело напряглось, как в конвульсии;  из  груди  вырвался
стон. Потом она пошатнулась и отрешенно прошептала:
   - Он прикоснулся ко мне. ?Прикоснулся?!"
   - Кавинант... - Она опустила руки. Ее лицо исказила гримаса страха. -  Ты
должен забрать меня отсюда. Вернуть туда, где я жила. Где  моя  жизнь  имела
хоть какой-то смысл. Поспеши, пока они не заставили меня убить тебя.
   - Хорошо, - сказал он, потому что  она  ждала  ответа.  -  Это  еще  одна
причина, по которой я хочу найти Первое Дерево.
   Кавинант почувствовал себя калекой. Тебя можно не брать в расчет. Он  так
надеялся, что грязные помыслы Фоула не коснутся Линден.  И  вот  теперь  эти
надежды рассыпались, как карточный домик.
   - С помощью Посоха древние Лорды вызвали меня сюда. ?Одним махом  у  меня
отняли все?.
   - Посох - единственный предмет силы, которая может вернуть нас домой.
   "Они  отняли  все,  кроме  крилла  и  упорства?.  Избрана   для   особого
осквернения...  Ад  и  кровь!  Кавинанту  хотелось  закрыть  лицо  руками  и
заплакать. Но Линден с отчаянной надеждой  смотрела  ему  в  глаза,  пытаясь
поверить его словам. Сандер и Холлиан инстинктивно прижались друг  к  другу,
охваченные необъятным страхом. Суровое лицо Мемлы  выражало  сочувствие:  уж
она-то знала, каково это, когда тебя не берут в  расчет.  И  только  харучай
оставались спокойными и бесстрастными - харучай и Вейн.
   - Твое кольцо.. - промолвила Линден и замолчала.
   - Оно мне неподвластно, - тихо ответил Кавинант.
   Мемла вздрогнула, словно он сказал что-то ужасное. Но Кавинант не обратил
на это внимания. В глазах у него стояли слезы. Он вытянул вперед руки и,  не
смущаясь присутствием своих спутников, привычно и внимательно осмотрел  себя
с ног до головы.
   О, ты все еще упрям.
   "Да. По воле Бога я упрям?.
   Бринн услужливо подал  Кавинанту  мех  с  метеглином.  Тот  взял  его  и,
запрокинув голову, опустошил  до  дна.  Потом  он  ушел  за  ствол  золотая,
закутался в ночь, как в одеяло, и закрыл глаза.

***

   Бринн поднял его на рассвете и велел обуться. Харучай уже знал о чудесных
свойствах обуви из мира Кавинанта. Остальные члены отряда  тоже  проснулись.
Мемла, Сандер и Холлиан стояли на обломке скалы, готовясь  встретить  восход
чумного солнца. Харучаи готовили пищу. Линден стояла неподалеку  и  смотрела
на небо, откуда вот-вот должны были сверкнуть  первые  алые  лучи.  Ее  лицо
омрачала печаль. Заметив  Кавинанта,  она  поначалу  оживилась,  но  тут  же
нахмурилась, вспомнив их давешний конфликт.
   Впрочем, Кавинанта это не смутило. Он чувствовал себя значительно бодрее.
Но вместе с ощущением бодрости пришел и страх,  когда  он  подумал  о  Мраке
на-Морэма.
   Мемла, похоже, всю ночь не забывала об этой опасности. Ее усталое и  враз
постаревшее лицо покрывали морщины недоброго предчувствия.  Руки,  сжимающие
рукх, дрожали. Отвечая на вопросительный взгляд Кавинанта, она прошептала:
   - Уже скоро. Он поднимает Мрак, но тот еще не готов. Он  поднимает  Мрак,
который погубит наши души.
   Она посмотрела на Кавинанта, будто искала поддержки,  но,  не  найдя  ее,
отвела взгляд и принялась покрикивать на спутников и торопить их.
   Вскоре отряд тронулся в путь, придерживаясь борозды, пропаханной Ядовитым
Огнем. Страх Мемлы передался ее попутчикам, и всем было  не  по  себе.  Люди
ехали молча. Им казалось, что Мрак уже навис над ними, как карающий меч.
   Глядя на непроходимую чащу, Кавинант все более укреплялся  в  мысли,  что
беда неминуема. В воздухе,  как  предвестники  несчастья,  носились  мириады
насекомых. В кустах и в ветвях деревьев копошились уродливые жуки. Некоторые
стволы, изъеденные термитами, походили на тела  прокаженных.  Запах  гниения
становился тошнотворным и все более отвратительным. На миг  ему  показалось,
что если какая-нибудь ветвь сломается, то его обдаст фонтаном гноя.
   А время шло. Слабость медленно, но  настойчиво  распространялась  по  его
телу. Стало смеркаться. Кавинант едва ворочал одеревеневшей шеей: весь  день
он то и дело оглядывался назад, ища признаки надвигающегося Мрака.
   Мемла решила остановиться на ночлег в роще  громадных  эвкалиптов.  Дрожа
всем телом, Кавинант сполз с Рысака в надежде, что  ощущение  твердой  земли
подкрепит его силы. Однако конечности занемели настолько, что просто уже  не
могли ничего ощущать.
   Вокруг него друг за другом спешивались остальные. Спустившись  со  своего
Рысака, Линден подошла к Холлиан. Ее лицо выглядело бледным и осунувшимся.
   - Насекомые... - бессвязно зашептала она. - Запах... Он хуже всего. Хуже,
чем при любом другом солнце... Я больше не могу его выносить.
   Линден замолчала, глядя на свои судорожно сцепленные руки.  Наверное,  ей
казалось, что, разожми она пальцы, и тело ее развалится на куски.
   - Я не могу... Какое солнце будет завтра? Сандер подошел и встал рядом  с
Холлиан. Когда Линден замолчала, он мрачно кивнул:
   - Никогда в жизни я не путешествовал так долго  под  чумным  солнцем,  от
которого было бы так мало вреда. - Его голос его звучал уверенно и спокойно.
- Вся Страна боится и ненавидит это солнце, а Верным оно совершенно нипочем.
Я не знал, что они настолько подготовлены к нему.  Значит,  юр-Лорд  говорил
правду: мощь Верных растет  вместе  с  усилением  Солнечного  Яда,  а  не  с
ослаблением его. - Сандер помрачнел, словно вспомнил тех, кого когда-то  сам
принес в жертву. - Я уже не верю своим  глазам.  Но  мне  тоже  хотелось  бы
знать, какое солнце будет завтра.
   Мемла пожала плечами: дескать, каким бы оно ни было, опасность,  грозящая
им, все равно не уменьшится. Но Кавинант мысленно присоединился к Сандеру  и
Линден. Его вдруг  как  громом  поразило:  а  что,  если  предсказание  было
розыгрышем, придуманным Гиббоном ради того, чтобы ввести его в  заблуждение?
Если за двумя днями чумного солнца следуют два дня дождевого солнца... Он  с
трепетом ждал ответа Холлиан.
   Та не заставила себя упрашивать. Ее светлая улыбка  напомнила  Кавинанту,
что между даром эг-бренд и даром гравелинга - огромная  разница.  С  помощью
лианара она управляла Солнечным Ядом и обращала  его  на  пользу  людей  без
человеческих жертв. В отличие от Сандера, у нее не  было  причин  проклинать
свои способности.
   Холлиан отошла в сторону, вытащила лианар  и  нож,  а  затем  уселась  на
устланную листьями землю. Ее тело замерло в предельной концентрации  чувств.
Кавинант, Линден и Сандер завороженно следили за ней. Она положила лианар на
колени, сжала нож в левой руке и направила его острие на правую ладонь. С ее
губ сорвались слова заклинания. Зрители застыли в тревожном  ожидании.  Даже
харучаи бросили свои дела и уставились на Холлиан.  Мысль  о  том,  что  она
сейчас порежет свою руку, заставила Кавинанта нахмуриться, но, к  сожалению,
ничего другого он ей предложить не мог.
   Холлиан медленно надрезала свою ладонь и, когда из ранки закапала  кровь,
крепко сжала рукоятку лианара. Ее стройная фигура едва виднелась в  сумерках
позднего вечера. Однако даже Кавинант с его ослабленным  восприятием  уловил
сгущающуюся вокруг нее силу. Несколько  секунд  ничего  не  происходило.  Но
потом Холлиан запела, и лианар озарился сиянием.
   Красное пламя расцвело, как орхидея. Языки огня  взвивались  в  воздух  и
стекали по ее рукам на землю. Темно-красные усики  обвивались  вокруг  тела,
словно росли из него. Они казались  яркими,  но  не  озаряли  ночь,  которая
по-прежнему оставалась темной.
   Кавинант интуитивно догадывался, каким будет ее ответ. Песнопение,  кровь
и лианар помогали Холлиан дотянуться до завтрашнего солнца, и огонь принимал
его оттенок. На сей раз пламя вспыхнуло цветом чумного солнца.
   Чумное солнце. Кавинант облегченно вздохнул. По  крайней  мере  сейчас  у
него не было причин сомневаться в предсказании.
   Но не успела эг-бренд расслабиться и выйти из состояния транса, как огонь
резко изменился.
   Из лианара вылетел еще один язык,  цветом  напоминающий  кожу  Вейна.  На
ярком   пламени   появился   эбонитовый   рубец.   Чернота   начала   быстро
распространяться в разные стороны,  пожирая  огонь,  как  гигантская  амеба.
Трепещущие пламенные языки стали гаснуть один за другим.
   Внезапно черная пелена ночи накрыла место действия.  Кавинант  ничего  не
видел и чувствовал лишь слабый запах дыма, как если бы это тлел лианар.
   Он хрипло выругался и, вытянув руки, коснулся Бринна с  одной  стороны  и
Линден с другой. Они услышали шорох листвы под ногами Сандера и его крик:
   - Холлиан!
   В следующий миг раздался дикий вопль Мемлы:
   - Они послали его! - Из ее рукха вырвался огонь, который ярко озарил  все
вокруг. - Они послали Мрак!
   Кавинант увидел Кира, который стоял позади Всадницы, словно  защищая  ее.
Остальные харучаи создали кольцо вокруг лагеря.
   - Гиббон! - кричала Мемла. - Мерзавец! - Пламя ее рукха хлестало  воздух,
словно она пыталась поразить Ревелстоун на расстоянии сорока миль. - Клянусь
всеми кругами ада...
   Скорее инстинктивно, чем сознательно, Кавинант шагнул  к  ней  и  схватил
Всадницу за руки.
   - Мемла! - закричал он  ей  в  лицо.  -  Мемла!  Сколько  времени  у  нас
осталось?
   Неизвестно, что первым достигло ее сознания - встряска или  крик.  Однако
Всадница опомнилась. Она устремила на Кавинанта вполне осмысленный взгляд  и
опустила рукх. Огонь медленно иссяк. На лагерь  вновь  навалилась  ночь.  Из
непроницаемой темноты послышался голос  Мемлы,  похожий  на  шелест  крыльев
старого кондора:
   - Время есть.  Мрак  не  может  мгновенно  преодолеть  такое  расстояние.
Надеюсь, в нашем распоряжении остался день. Этот Мрак на-Морэма  могуч.  Его
поднимали  двое  суток.  Силы  облака  хватило  бы,  чтобы  сокрушить   весь
Ревелстоун. - Она судорожно вздохнула. - Юр-Лорд, нам не скрыться  от  этого
Мрака. Он будет следовать за  моим  рукхом  и  рано  или  поздно  все  равно
настигнет нас. - Ее голос дрожал. - Я надеялась на дикую магию. Но если  она
тебе неподвластна...
   За спиной Кавинанта вспыхнул настоящий живой огонек и выхватил из темноты
ствол дерева. Сандер подложил хворосту и  раздул  костер,  сразу  осветивший
всех присутствующих.
   Холлиан тяжело дышала сквозь зубы, стараясь подавить подступающие к горлу
рыдания. Происшедшее потрясло ее.
   - Неподвластна,  -  удрученно  пробормотал  Кавинант.  -  Я  не  могу  ее
контролировать. - Он железной хваткой сжимал запястья Мемлы, боясь,  что  та
забьется в истерике. - Подумай. Подумай хорошенько. Мы должны с этим  что-то
сделать. - Он пытался заглянуть ей в глаза. - Мы можем бросить твой рукх?
   - Кавинант! - закричала она в тоске. - Это все, что у меня есть! Без него
я не смогу быть вам полезна.
   Он крепче сжал ее запястья.  Мемла  поспешно  отвела  взгляд.  Слова  еле
слышно шелестели у нее в горле:
   - Без рукха я не смогу раздвигать деревья. Я не смогу управлять Рысаками.
Это сила, к которой они привыкли. Потеряв ее, я потеряю и контроль над ними.
   Ее лицо казалось искаженным в неровном свете костра.
   - Чтоб мне пусто было, - вздохнула она. -  Я  сделала  большую  глупость,
приведя тебя в Ревелстоун.
   - Проклятие! - прохрипел Кавинант, адресуясь больше к себе, чем к Мемле.
   Он чувствовал себя пойманным в ловушку и все же  не  хотел,  чтобы  Мемла
винила в этом себя. Ведь он сам попросил ее о помощи.
   - Ладно, - сказал он наконец. - Зови Рысаков. Попробуем убежать от него.
   Всадница с удивлением посмотрела на него:
   - Это Мрак! От него невозможно убежать.
   -  Черт  возьми,  это  всего-навсего  Опустошитель!  -  Видя,  как  Мемла
трепещет, Кавинант разозлился. - Чем  дальше  он  посылает  свой  Мрак,  тем
слабее тот будет. Давай попытаемся!
   Несколько секунд Мемла не могла собраться с духом. Но потом лицо ее стало
жестким, и глаза загорелись решимостью.
   - Да, юр-Лорд, - ответила она. - Он должен ослабеть. Давай попытаемся!
   И она закричала, призывая Рысаков.
   Те немедленно появились из темноты. Харучаи принялись грузить на животных
мешки с продуктами и вязанки хвороста. Кавинант повернулся  и  посмотрел  на
своих спутников.
   Сандер и Холлиан стояли около Линден, которая  сидела  на  земле,  закрыв
руками лицо, и как будто не собиралась двигаться  с  места.  Они  озадаченно
смотрели на нее и не знали, что предпринять.
   - Я не могу... - с усилием выдавила из себя Линден.
   - Поднимайся! - закричал Кавинант.
   Она вздрогнула и вскочила  на  ноги.  Сандер  и  Холлиан  тоже  пришли  в
движение, словно вырвались из тисков транса.  Кайл  легко  поднял  Линден  и
усадил на Рысака. Вскарабкавшись на спину Дина,  Кавинант  устроился  позади
Мемлы и обернулся. Сандер, Холлиан и харучаи уже сидели на спинах  животных,
готовые к путешествию. Под носом у Дина, как шрам на  лице  ночи,  появилась
борозда, созданная рукхом Всадницы.
   Рысаки тронулись с места и резво помчались на восток.
   Луч рукха,  словно  молния,  рассекал  ночную  тьму.  Из-за  спины  Мемлы
Кавинант не видел, что делается впереди, да это его сейчас  и  не  занимало.
Вцепившись в длинную шерсть Рысака, он думал только об одном: как бы Дин  не
наскочил на камень или не свалился в овраг. А еще он боялся своего кольца  и
его силы, которую мог задействовать Мрак.
   Но Мемла знала свое дело. Всякий раз, когда впереди неожиданно  возникали
препятствия, она  ловко  изменяла  направление  тропы  и  выводила  отряд  в
безопасное место. Ею руководило страстное желание спасти своих  спутников  и
особенно Кавинанта, который воплощал собою надежду для Страны. Ее путеводная
борозда пронзала джунгли, словно пущенная из арбалета стрела.
   Рысаки бежали, пока не взошла луна, - бежали, пока она не завершила  свой
путь по небосводу, - бежали и бежали после того,  как  она  закатилась.  Эти
животные были порождением Солнечного Яда и не знали усталости.
   На рассвете Мемла приказала им остановиться. Кавинант медленно  сполз  на
землю. Его ноги дрожали. Линден двигалась так, словно ее поколотили дубиной.
Даже Сандер  и  Холлиан,  похоже,  исчерпали  запасы  своей  выносливости  и
вымотались донельзя. Только Мемла выглядела собранной и подвижной,  будто  и
не тряслась всю ночь на спине Рысака. Она крепко сжимала  свой  рукх,  точно
черпала в нем силу и стойкость.
   Не успели путешественники позавтракать, как один из  харучаев  вскочил  и
молча указал на небо. Остальные машинально проследили направление его жеста,
и все как один воззрились на восток.
   Над горизонтом показалось солнце, окруженное красным  ореолом,  придающим
светилу вид воспаленного нарыва. Но корона его уже не была идеальной, будучи
взломана с краю черной трещиной.
   Они знали, что этот черный клин был вбит в солнце молотом залитого кровью
Ревелстоуна.
   Линден застонала, и звук этот потряс путешественников сильнее, чем  самый
громкий вопль.
   Выругавшись, Мемла велела  всем  усаживаться  на  Рысаков.  За  несколько
секунд отряд взобрался на спины животных, и те  стремглав  помчались  прочь,
спасаясь от черного Зла.
   Но силы оказались слишком неравными. Несмотря  на  то  что  борозда  была
прямой и четкой, а Рысаки бежали во весь опор, - чернота двигалась  быстрее.
К середине утра она пожрала добрую половину солнечного диска.
   Какая-то сила пригибала Кавинанта к спине Дина.  В  голове  со  скоростью
Рысака неслись мысли: ?Я  не  должен...  Не  должен...?  На  него  нахлынули
видения убийств. Он вспомнил, как десять лет - а точнее, около сорока  веков
- назад в битве у Парящего настволья ему пришлось сражаться  с  пещерниками.
Он вспомнил, как позже всадил нож в сердце мужчины, который убил Лену. Думая
о си