мало-помалу  скорость  его  снижалась,  и  Кавинанту   наконец   удалось
перевести дух.
   - Что это? - прокричала Линден. Кавинант порылся в памяти.
   - Должно быть. Черная река.
   Она вытекала из Смертельной Бездны или,  вернее,  из-под  Меленкурион
Скайвейр, где Елена  сломала  Закон  Смерти,  чтобы  вызвать  из  могилы
Кевина-Расточителя  и  затем   погибнуть   ужасной   смертью.   Кавинант
содрогнулся от этого воспоминания. "Должно быть, все вековые леса Страны
погибли от Солнечного Яда", - подумал он и, скрипнув зубами, "добавил:
   - Эта река разделяет Южные и Центральные Пустоши.
   - Да, -  сказал  гравелинг.  -  И  теперь  перед  нами  стоит  выбор.
Ревелстоун находится к северо-западу от нас. Мифиль больше не  сокращает
наш путь.
   Кавинант кивнул. Но невод его памяти уловил и другие воспоминания.
   - Все верно. Но она и не увеличивает  его.  -  Он  точно  знал,  куда
приведет их река. - Однако в любом случае мне не хочется идти  под  этим
солнцем пешком.
   Холмы Анделейна.
   Мысль,  внезапно  пришедшая  Кавинанту  в   голову,   заставила   его
вздрогнуть.  В  сердце  зародилась   хрупкая   надежда.   Если   алианта
выдерживает Солнечный Яд, то, может быть, и Анделейн сохранил свою силу?
Неужели это пламенное сердце Страны рассыпалось в прах?
   Эта мысль затмила его желание во что бы  то  ни  стало  добраться  до
Ревелстоуна. Кавинант прикинул: они удалились от подкаменья  Мифиль  лиг
на восемьдесят и, конечно, здорово оторвались от погони. И теперь  могли
позволить себе сделать крюк.
   Он заметил, что Сандер  как-то  странно  смотрит  на  него.  Судя  по
выражению лица, гравелингу тоже не хотелось  шагать  пешком  под  чумным
солнцем. А обессилевшей Линден, похоже, было все равно,  куда  несет  их
река.
   Путешественники стали по очереди отдыхать на плоту,  приходя  в  себя
после очередной схватки со стихией.
   Вскоре Кавинант так  погрузился  в  воспоминания  об  Анделейне,  что
перестал замечать происходящее. К действительности его вернуло мелькание
чего-то  разноцветного  над  головой.  Присмотревшись,  он  увидел,  что
пространство вокруг него заполнено насекомыми всех  видов  и  расцветок:
бабочки размером с ладонь и с крыльями, похожими на маленькие живописные
полотна, огромные стремительные стрекозы, тучи мошек и комаров. Все  это
безумолчно гудело и жужжало -  казалось,  где-то  далеко  бушует  гроза.
Кавинант забеспокоился; по спине у него побежали мурашки.
   Сандер  особой  тревоги  не  выказывал.   А   вот   Линден,   похоже,
встревожилась не на шутку. И при этом выглядела почему-то замерзшей;  ее
зубы так стучали, что ей пришлось крепко сжать челюсти. Она  со  страхом
осматривала небо и речные берега, выискивая...
   В воздухе, ставшем сырым и спертым, носилась опасность.
   Кавинант на мгновение будто бы оглох. Но  потом  он  услышал  звук  -
неровное густое жужжание, которое могли издавать рассерженные пчелы.
   Пчелы!
   Этот звук  пронзил  его  насквозь.  Кавинант  в  немом  страхе  начал
озираться по сторонам, и тут из кустов  на  речном  берегу  вылетел  рой
насекомых и, закрывая солнце, огромным клубком покатился к плоту.
   - Небо и земля! - вскричал Сандер.
   Линден, барахтаясь в воде, вцепилась в Кавинанта.
   - О Боже! - взвизгнула она. - Опустошитель!

Глава 10

Долина Кристалла

   Увидев грозного и беспощадного Опустошителя,  Линден  Эвери  застыла,
как громом пораженная. Кавинант толкнул ее к себе за спину и  повернулся
лицом к приближавшемуся рою.  Волна  накрыла  Линден  с  головой,  и  ее
рвавшийся из горла крик прервался.
   Рой налетел на людей. Черно-желтые тела размером с большой палец руки
стремительно носились в воздухе и чиркали  по  воде,  как  пули.  Линден
почти физически ощущала тот злобный дух уничтожения  и  похоти,  который
витал среди пчел.
   Объятая страхом, она нырнула, стараясь погрузиться поглубже, Вода под
плотом оказалась прозрачной; Линден сразу  увидела  Сандера,  нырнувшего
вместе с ней. Он сжимал в руках нож и  оркрест,  точно  собирался  с  их
помощью сразиться с насекомыми.
   Кавинант оставался на поверхности.  Его  ноги  и  нижняя  часть  тела
бешено извивались: должно быть, он изо всех сил отбивался от пчел.
   Линден вдруг почувствовала, что боится уже не за себя, а за него. Она
подплыла к Кавинанту, схватила его за лодыжку и что  было  мочи  дернула
вниз. Через мгновение он очутился в ее объятиях. На щеке у  него  сидели
две пчелы. Вне себя от ярости и отвращения Линден  сорвала  насекомых  с
его лица и тут же устремилась на поверхность за глотком воздуха.
   Рядом вынырнул Сандер. Еще под водой он взмахнул ножом, и  его  левое
предплечье окрасилось кровью.
   Сделав жадный вдох, Линден снова опустилась под плот.
   Гравелинг остался наверху. Сквозь толщу воды Линден увидела,  как  из
оркреста полыхнуло красное пламя. Рой  черным  облаком  окутал  Сандера,
который отчаянно работал ногами,  стараясь  удержаться  на  поверхности.
Сила, рвущаяся из оркреста, воспламенила насекомых,  и  они  загорелись,
как сухие листья.
   Через несколько секунд сражение завершилось.
   Линден вновь  вынырнула  и  быстро  огляделась.  Опустошитель  исчез.
Течение Мифили стремительно уносило скукожившиеся черные тельца.
   Сандер держался за плот  и  тяжело  дышал,  словно  от  предпринятого
усилия в его груди что-то надорвалось.
   Но ее внимание занимало не это - осмотревшись  по  сторонам,  она  не
обнаружила на поверхности воды Кавинанта.
   Набрав в грудь побольше воздуха, Линден нырнула в глубину.
   Описывая круги и вглядываясь в зеленоватый мрак,  она  опускалась  до
тех пор, пока не заметила Кавинанта, который отчаянно барахтался в воде.
Присмотревшись, Линден заподозрила неладное и со скоростью,  на  которую
только была способна, поплыла к нему.
   Кавинант достиг поверхности, но его тело продолжало биться, будто его
по-прежнему атаковали пчелы. Линден  вынырнула  рядом  и  протянула  ему
руку.
   - О огонь ада! - мучительно выкрикнул  он,  хлестая  себя  руками  по
лицу.
   - Кавинант! - закричала Линден. Он не слышал ее и яростно сражался  с
невидимыми  пчелами,  избивая  себя  руками.  Из  его   горла   вырвался
сдавленный крик.
   - Сандер! - позвала она. - Помоги!
   Поднырнув под Кавинанта, Линден обхватила его за грудь и  потащила  к
берегу. Ощущение конвульсий вызывало  тошноту,  но  она,  стиснув  зубы,
продолжала бороться с течением реки.
   Гравелинг медленно двигался за ней, толкая перед собой плот. Его лицо
искривилось от боли. С уголка губ стекала тонкая струйка крови.
   Достигнув берега, она потащила из воды непослушное  дергающееся  тело
Кавинанта. Но его бедственное положение придало  ей  силы;  она  уложила
Кавинанта  на  землю  и,  опустившись   рядом   на   колени,   принялась
осматривать.
   В один ужасный момент ее охватила паника. Линден не  хотелось  видеть
того, что происходило с Кавинантом. Она уже достаточно натерпелась:  Зло
Солнечного Яда изводило ее так долго и так изощренно, что она уже  почти
свыклась с мыслью о безумии. Но Линден была  врачом;  она  выбрала  свою
профессию по веским причинам,  которые  не  терпели  оправданий  страха,
отвращения или слабости. Отбросив эмоции, она переключила  свое  видение
на Кавинанта.
   Судороги сотрясали его тело, как взрывы. Лицо раздулось  от  пчелиных
укусов. Ярко-красные отметины быстро набухали, но опасности, похоже,  не
представляли. Вернее, они были опасными, но в совершенно ином смысле.
   Линден взяла себя в руки и тщательно осмотрела больного.
   Теперь она воочию видела признаки проказы на теле Кавинанта. Несмотря
на то что болезнь считалась остановленной,  она  таилась  внутри,  точно
злокачественная опухоль, в  любой  момент  готовая  распространиться  по
всему организму.
   Но  что-то  еще  тревожило  его.  Сосредоточившись,  Линден  внезапно
вспомнила, что Сандер говорил о чумном солнце и о  насекомых.  Гравелинг
стоял рядом, мрачно отгоняя от Кавинанта москитов размером  со  стрекоз.
Ошеломленная подозрением,  Линден  закусила  губу  и  стала  осматривать
правое предплечье Кавинанта.
   Кожа вокруг бледных рубцов, оставленных  клыками  Марида  и  кинжалом
Сандера, вздулась и потемнела, как будто  после  вливания  новой  порции
яда. Опухоль росла на глазах.
   Плотная и  горячая  на  ощупь,  она  стала  походить  на  последствие
змеиного укуса. Казалось, под шрамами гнездилось Зло, словно яд отравлял
не только физически, но и духовно.
   Проклятие Марида осталось в плоти Кавинанта. Признаки этого тревожили
Линден последние  несколько  дней,  но  она  не  придавала  им  большого
значения. Отраженный алиантой,  яд  затаился  в  его  организме,  ожидая
благоприятного момента. Марид и пчелы были  созданы  Солнечным  Ядом,  и
обоими управлял Опустошитель. Вот почему пчелиные укусы усилили  реакцию
отравления. Опустошитель подчинил себе  рой,  чтобы  вызвать  рецидив  и
увеличить количество яда в теле Кавинанта. Но зачем?
   Кавинант посмотрел на Линден невидящим взором. Мышцы его тела устали,
и  конвульсии  начали  слабеть.  Он  погружался  в  состояние  шока.  На
мгновение Линден поверила в бредовую идею  Кавинанта  о  враге,  который
пытался его уничтожить. Но все  ее  существо  восстало  против  подобных
мыслей. На какой-то миг она увидела в Солнечном Яде и  злобных  нападках
на Кавинанта что-то преднамеренное и  коварное.  Этот  краткий  проблеск
истины разрушил ее уверенность.
   Не в силах что-либо предпринять, она склонилась  над  Кавинантом.  Ею
овладело отчаяние, похожее на ту растерянность, которую она испытала при
первой встрече с Джоан.
   Но тут ее сознания достиг  звук  боли  -  мучительный  стон  Сандера.
Линден вопросительно посмотрела на него. Он, наверное, догадался о связи
между Солнечным Ядом  и  пчелами.  А  потому,  не  обращая  внимания  на
собственную рану, пытался помешать новым укусам насекомых.  Встретив  ее
опечаленный взгляд, он сказал:
   - У меня что-то порвалось внутри.  -  Сандер  вздрагивал  при  каждом
слове. - Сильно болит... Но я не думаю, что это очень уж опасно. Мне еще
не доводилось добывать из оркреста такой силы.
   Он исходил болью, как кровью. Поначалу Линден заподозрила  внутреннее
кровоизлияние, но ребра были целы, и, судя  по  всему,  жизненно  важные
органы тоже не пострадали.
   Вид  Сандера,  пожертвовавшего  собой   ради   Кавинанта   и   теперь
страдающего от боли,  заставил  Линден  встряхнуться.  К  ней  вернулись
привычные строгость и деловитость. Она поднялась на ноги.
   - Идем. Надо затащить его обратно в воду.
   Сандер кивнул. Вместе они осторожно  перенесли  Кавинанта  на  берег.
Уложив его на плот, так, чтобы правая рука свисала  в  прохладную  воду,
они выгребли на середину реки и поплыли  по  течению  под  злыми  лучами
разъяренного красного солнца.
   Весь вечер  Линден  старательно  отгоняла  от  себя  черные  мысли  и
воспоминания о Джоан. В ее ушах звучали  стенания  матери,  оплакивающей
мужа. Кавинант несколько раз приходил в себя и  приподнимал  голову,  но
действие  яда  продолжалось,  и  больной  терял   сознание,   не   успев
заговорить. Сквозь воду Линден видела черную опухоль, которая  неумолимо
ползла по  его  руке  вверх;  быстрей,  чем  в  прошлый  раз,  поскольку
вирулентность  дремавшего   доселе   яда   увеличилась.   Зрелище   было
невыносимым. Линден не могла избавиться от страха, терзающего ее сердце.
   Перед закатом река перестала петлять  и  потекла  по  прямой.  Склоны
одного из берегов, кое-где совершенно отвесные, отражали лучи заходящего
солнца и  сияли  каким-то  странным  блеском.  Откос  представлял  собой
многогранную выпуклость кристалла, которая ловила свет и  отражала  его,
вспыхивая белыми и розовыми бликами. Когда чумное солнце  опустилось  за
горизонт, омыв  все  вокруг  алым  сиянием,  ущелье  стало  изумительной
красоты.
   По другому, холмистому,  берегу  двигались  какие-то  люди,  но  они,
очевидно, не замечали маленький плот, потому что на воды реки  уже  пала
вечерняя тень. Вскоре они покинули берег и исчезли в ущелье.
   Линден и Сандер обменялись взглядами и  начали  подталкивать  плот  к
берегу. В сумерках, озаряемых последними  отблесками  гаснущего  солнца,
они выбрались на мелководье и осторожно перенесли стонущего Кавинанта на
сушу. Его правая рука почернела и раздулась до самого плеча.  Кольцо  из
белого золота глубоко врезалось в палец.
   Линден присела рядом с Кавинантом и погладила его по голове, затем ее
взгляд остановился на Сандере, - Я не знаю, что делать, - мрачно сказала
она. - Мы должны сходить в деревню за помощью.
   Прижимая руки к груди, гравелинг баюкал свою боль.
   - Нам нельзя этого делать. Неужели ты забыла подкаменье Мифиль? В нас
течет кровь, которую эти люди прольют без всяких сожалений. К  тому  же.
Заповеди объявили Кавинанта главным врагом Страны. Я помог вам бежать из
подкаменья. Но кто поможет нам здесь?
   Линден зябко обняла плечи руками.
   -  Тогда  зачем  мы  здесь  остановились?  Сандер  пожал  плечами   и
вздрогнул.
   - Нам нужна еда. У нас осталось лишь несколько уссусимиел.
   - И как ты собираешься раздобыть еду? Линден самой не  понравился  ее
ехидный тон, но она ничего не могла с собой поделать.
   - Когда они заснут... - по лицу Сандера было видно,  что  ему  не  по
душе  собственное  предложение,  -  ..я  попытаюсь  украсть   что-нибудь
съедобное.
   Линден нахмурилась:
   - А как же охрана?
   - Они стерегут холмы и участок реки рядом с ними. Другого пути  к  их
деревне нет. Если они еще  не  заметили  нас,  то,  возможно,  мой  план
удастся.
   Линден кивнула. Она никак не могла примириться с мыслью о краже  еды,
но понимала, что выбора у них не было.
   - Я пойду с тобой.
   Сандер стал возражать, но она остановила его резким движением головы.
   - Ты сейчас не в лучшей  форме.  Если  я  не  смогу  тебе  чем-нибудь
помочь, то хотя бы покараулю. И... - Она тяжело вздохнула. - И я  думаю,
нам надо взять гнилянки. Они могут пригодиться.
   Лицо гравелинга тонуло в темноте, и Линден не видела  его  глаз.  Но,
судя по всему, Сандер  уступил.  Он  молча  отвязал  от  плота  мешок  с
последними дынями и так же молча принялся резать их на дольки.
   Линден съела свою порцию, а затем  постаралась  накормить  Кавинанта.
Задача оказалась не из легких: необходимо  было  заставить  его  глотать
тонкие ломтики дыни. Страх сжал ей сердце, но она подавила  его.  Линден
терпеливо клала Кавинанту в рот кусочки дыни, потом щекотала его  горло,
чтобы вызвать глотательный рефлекс. В конце концов он съел свою  скудную
пищу.
   К тому времени стало совсем темно,  и  над  холмами  взошла  ущербная
луна. Линден сидела рядом  с  Кавинантом,  пытаясь  сосредоточиться.  Ее
мысли то и дело возвращались к больному; она со страхом прислушивалась к
его дыханию, точно боялась, что каждый его вздох окажется последним.  О,
как она ненавидела свою беспомощность... С реки слабо  веяло  неприятным
запахом гниющих растений. Линден пыталась расслабиться, но ей это  никак
не удавалось.
   Внезапно Кавинант вздрогнул. Едва заметное белое сияние пробежало  по
его правому боку - вспыхнуло на миг и погасло.
   Линден села и тихо позвала:
   - Сандер!
   Сияние возникло опять - то был  мимолетный  выброс  силы  из  кольца,
которое впилось в раздувшийся палец Кавинанта.
   - Небо и земля! - прошептал Сандер. - Я видел это.
   - Мне кажется...
   Линден рассеянно наблюдала, как гравелинг, морщась от  боли,  засунул
руку Кавинанта в карман своих штанов.
   - Мне кажется, ему нужен Солнечный Камень, - не отрывая глаз от луны,
произнес он. - Его магия просится на свободу.
   Даже сквозь ткань штанов Сандера  было  заметно  слабое  пульсирующее
сияние.
   - Сандер...
   Линден зябко ежилась в еще не просохшей одежде и никак не могла унять
беспокойную дрожь.
   - Что с ним будет?
   - Не знаю, - тяжело дыша, ответил гравелинг.  -  У  меня  нет  твоего
зрения. - Он немного помолчал и добавил:
   - А что, если в юр-Лорда вселился тот самый Опустошитель,  о  котором
он говорил?
   - Нет! - воскликнула Линден, решительно отметая подобную мысль. -  Он
не Марид.
   Она была абсолютно уверена в этом. Кавинант страдал от яда, но не  от
одержимости. Тем не менее вопрос Сандера настолько рассердил Линден, что
она сама удивилась. Она не могла понять, почему  они  с  Кавинантом  так
сильно привязались друг к другу. Там, на "Небесной ферме", в понятном ей
мире, Линден встала на его сторону и поддержала в трудный  час,  надеясь
получить взамен урок силы. Но ей было невдомек, к  чему  приведет  такое
решение. Хотя уже тогда  она  видела,  как  Кавинант  улыбался  Джоан  -
улыбался, по каплям отдавая свою жизнь. Линден бессознательно  цеплялась
за  этот  образ;  побудительные  причины   самопожертвования   Кавинанта
казались ей более честными, нежели ее  собственные.  И  теперь,  мучаясь
угрызениями совести, она размышляла, как много еще ей предстоит узнать о
нем. И о себе.
   - Что бы с ним  ни  случилось.  Опустошитель  здесь  ни  при  чем,  -
дрожащим голосом произнесла она.
   Сандер шевельнулся в темноте, словно хотел задать какой-то вопрос. Но
не успел он вымолвить и слово, как тусклое  мерцание  кольца  утонуло  в
странном сиянии, внезапно разлившемся повсюду.
   Линден вытянула шею, ожидая увидеть людей, бегущих к ним с  факелами.
Но когда ее глаза привыкли к свету, она обнаружила, что источник  сияния
находится далеко в холмах. Очевидно, в деревне разожгли большой  костер.
В ярких сполохах вырисовывались очертания каменных домов; блики  пламени
играли на гранях кристалла, раскачивая  ночную  тьму.  Однако  все  было
тихо,   и   ничто   не   свидетельствовало   о   том,   что   утомленным
путешественникам грозит какая-то опасность.
   Сандер коснулся плеча Линден.
   - Идем, - прошептал он. - В деревне  что-то  происходит.  Все  жители
собрались у большого костра. Надо воспользоваться моментом и  попытаться
раздобыть еды.
   Линден склонилась над Кавинантом и замерла в  нерешительности.  Страх
заставлял ее медлить.
   - Как же мы оставим его одного? По коже ее побежали мурашки.
   - А куда он денется? - спросил гравелинг.
   Она опустила голову.  Возможно,  Сандеру  понадобится  ее  помощь,  а
Кавинант слишком слаб, чтобы сдвинуться с  места  или  как-то  навредить
себе. Он выглядел таким  больным...  Впрочем,  выбора  не  было.  Линден
заставила себя подняться и кивнула гравелингу.
   Сандер зашагал к деревне. Линден последовала за ним, стараясь ступать
как можно тверже.
   Она чувствовала себя неуютно на освещенном склоне холма, но,  похоже,
ей и Сандеру все еще  удавалось  оставаться  незамеченными.  Вскоре  они
подошли к деревне и крадучись стали пробираться между домами.
   Сандер то и дело останавливался  и  выглядывал  из-за  каждого  угла,
проверяя, нет ли кого поблизости. К счастью, они  никого  не  встретили.
Все дома оказались пустыми. Гравелинг  выбрал  один  из  них  и,  жестом
приказав Линден охранять дверь, проскользнул за занавес.
   Не успела она занять место  у  двери,  как  услышала  чьи-то  голоса.
Линден застыла на месте, готовая в  любую  секунду  громко  предупредить
Сандера об опасности, но, прислушавшись, поняла, что голоса доносятся  с
центральной площади подкаменья. Она  с  облегчением  вздохнула  и  стала
ждать.
   Сандер вернулся через минуту, держа под мышкой набитый кожаный мешок.
Наклонившись к уху Линден, он прошептал, что нашел и еду и гнилянки.
   Гравелинг направился к берегу, но Линден  остановила  его  и  махнула
рукой  в  сторону  площади.  Секунду  он  колебался,  оценивая  риск   и
возможность узнать, что происходит в деревне, а затем кивнул.
   Спутники пробрались к центру деревни и спрятались  за  домом.  Голоса
стали отчетливыми; в них слышались гнев и растерянность.  Сандер  указал
на крышу - Линден пожала плечами.  Гравелинг  положил  мешок  на  землю,
поднял Линден и помог ей вскарабкаться