.  В  Заповедях  на-Морэма  ничего  не
сказано о циклах и сезонах  года.  Мы  чтим  Заповеди,  потому  что  они
описывают Солнечный Яд и помогают нам выжить. А твои слова не имеют  для
меня смысла.
   "Не имеют смысла, - горько подумал Кавинант. - Конечно, не имеют. Как
может Сандер понять такие  вещи,  если  в  Стране  веками  не  действует
Закон?"
   Он стремительно повернулся к Линден:
   - Расскажи ему, что ты видишь. Скорее всего,  она  даже  не  услышала
его. Линден стояла на краю валуна и отрешенно смотрела на берег.
   - Линден! - закричал он, задрожав от мрачного  опасения.  -  Расскажи
ему, что ты видишь!
   Ее рот дернулся, словно  его  просьба  была  оскорблением.  Пригладив
волосы, она посмотрела на зеленую ауру солнца и тут же  опустила  взгляд
на густую растительность,  покрывающую  берег.  Отвращение  на  ее  лице
послужило ответом, который хотел получить Кавинант.
   На какой-то миг его чувства обрели ту удивительную  остроту,  которой
ему так не хватало. Трава, густые кусты  и  молодые  деревья  больше  не
казались  Кавинанту  пышными  и  красивыми.  Они   выглядели   истерично
напуганными, словно их изобилие  объяснялось  не  плодородием  почвы,  а
карой солнца, которая принуждала растения к  сверхъестественному  росту.
Деревья пытались вцепиться в небо, как будто тонули в вязкой топи  этого
злобного мира. Вьющиеся побеги корчились на земле, словно на раскаленных
углях. Трава напоминала пронзительный визг земли.
   Момент  прошел,  оставив  в  нем  дрожь   и   омерзительное   чувство
обреченности.
   Линден нервно потерла руку. Вид кишащей растительности  заставлял  ее
кожу чесаться, как укусы вшей, а солнечные ожоги  еще  больше  обостряли
это чувство.
   - Повсюду болезнь и Зло. Природа такой не бывает.  Мне  плохо  здесь,
Кавинант.
   Она села и спрятала  лицо  в  ладонях.  Плечи  Линден  напряглись  от
подступивших рыданий Кавинант хотел спросить, что именно ее угнетало, но
вмешался гравелинг:
   - Ваши слова ничего не значат. Плодородное солнце существует,  и  оно
перед вами - как и Солнечный Яд, ниспосланный  Творцом  в  наказание  за
былые грехи. Смотрите! Смотрите быстрее!
   Сандер указал им на песчаную косу, где прорастали его семена. Граница
света коснулась второй борозды. Из песка появились побеги лозы.
   - Благодаря плодородному солнцу мы получим еду! Оно дает  жизнь  всей
Стране, и ему посвящены сотни песен. Вы называете его плохим и  больным,
но сейчас в моем подкаменье люди поют этому солнцу гимн - поют  от  мала
до велика. Все, у кого есть силы, вышли на поля. Каждый  будет  работать
до тех пор, пока не свалится от усталости. Сначала они найдут места, где
почва может уродить, потом вспашут землю и посадят семена. Трижды в день
они будут выращивать и убирать урожай - трижды каждый день  плодородного
солнца.
   Иногда в поисках пригодной почвы на эти места приходят люди из других
поселений. Разгораются битвы, в которых сражаются и  стар  и  млад.  Все
подкаменье встает на защиту своей территории! Но люди по-прежнему славят
плодородное солнце, потому что оно - наш  единственный  друг!  Оно  дает
волокна для нитей, веревок и тканей; древесину для инструментов и сосуды
для огня; зерно для пищи и крепкого метеглина - напитка, который веселит
в жилах кровь и снимает усталость. А вы говорите, что это солнце плохое!
   Внезапно возбуждение Сандера угасло. Он горько сожалел о своем  уходе
из деревни.
   - Я не хочу слышать, как вы порочите то, что дорого моему сердцу.
   - Сандер! Ты нас не правильно понял!
   Голос Кавинанта дрожал. В страданиях гравелинга  он  считал  повинным
себя. Но сколько можно быть причиной подобных бед?
   - Ах, я тебя не правильно понял?  -  возмутился  гравелинг.  -  Тогда
просвети меня, дурака! Научи тому, что выше моего понимания!
   - Я пытаюсь понять вашу жизнь. Вы лишены всего... И то, что люди  еще
способны петь, это великая победа  их  духа  Однако  я  хочу  сказать  о
другом. - Он делал все возможное, чтобы его гнев не излился на  Сандера.
- Ты называешь Солнечный Яд наказанием. Но люди Страны не преступники...
И не предатели! - "Я готов к возмездию". - Ваша борьба за жизнь достойна
уважения. В ней нет ничего  плохого.  Зло  коренится  в  Солнечном  Яде,
который обманом навязали Стране. Я не знаю, как он возник. Но мне  ясно,
что за этим  преступлением  стоит  Лорд  Фоул  -  тот,  кого  вы  зовете
а-Джеротом. Он - злой и могучий противник. И все же его можно  победить.
Ты слышишь меня, Сандер! Его можно победить!
   Гравелинг хмуро смотрел на Кавинанта, цепляясь за знакомые ему идеи и
понятия. Прошло не меньше минуты, прежде чем он заговорил. В его  словах
звучали нотки одобрения:
   - Плодородное солнце по-своему  опасно.  Оставайтесь  на  камне.  Так
будет лучше.
   Спрыгнув на песчаную косу, он занялся прополкой.
   "Да, Сандер, - подумал Кавинант. - Ты смелее, чем я ожидал".
   Ему хотелось спать. От усталости болели даже кости черепа. Опухоль на
руке исчезла. Но суставы локтя и запястья по-прежнему не  давали  покоя.
Повернувшись к Линден, он опустился рядом с ней на колени.
   Она сидела на камне, глядя в никуда. Невыразимое горе вытянуло ее рот
в прямую и тонкую линию неудачи.  Линден  обхватила  руками  приподнятые
колени и прижимала их к груди,  как  будто  хотела  защитить  израненную
душу.
   При виде ее согбенной фигуры он вспомнил свой первый визит в Страну и
первое суровое испытание. Кавинант печально кивнул и тихо произнес:
   - Все нормально, Линден. Я понимаю твои чувства.
   Ему хотелось добавить, что она может не сдерживать слез. Что  в  этом
мире она не одинока и что их появление в Стране имеет свои  причины.  Но
ее ответ заставил его замолчать.
   - Нет! Ты меня не понимаешь! - Для злости у нее не оставалось сил.  -
Ты не видишь того, что вижу я.
   Он ничего не ответил.  Скупая  истина  ее  слов  отвергла  сочувствие
Кавинанта и превратила его в калеку, который вместе с пальцами потерял и
способность к восприятию. Он удрученно повалился на камень, придавленный
усталостью и тяжким бременем почти невыполнимой задачи.
   Да, она оказалась здесь  из-за  того,  что  пыталась  спасти  его  от
смерти. Он должен был что-то сделать для ее возвращения или, по  крайней
мере, дать защиту и покой. Чем еще  он  мог  ответить  Линден?  Но  силы
оставили его. Глаза закрылись, и Кавинант погрузился в сон.
   Когда он снова поднял  голову,  откосы  берегов  превратились  в  две
зеленые стены. Растительность по краям  реки  стала  тревожно  густой  и
почти  непроходимой.  Трава  поднялась  до  уровня  колен.  Кавинант  не
понимал, как они будут идти по этим дебрям. Он хотел задать свой  вопрос
гравелингу, однако тот был занят делом.
   Пока плоды уссусимиелы зрели на лозе, Сандер срезал какие-то вьющиеся
растения и, ловко расщепляя их  ножом,  вытягивал  из  стеблей  пушистые
волокна. Удовлетворившись  собранным,  он  вернулся  на  валун  и  начал
сплетать мешок.
   К тому времени как он покончил с этим  делом,  созрели  первые  дыни.
Сандер разрезал их на части, сложил семена в  карман,  а  затем  передал
сочные ломтики своим друзьям. Кавинанту не хотелось есть,  но  он  знал,
что его измученное тело нуждалось в пище.  Линден  уставилась  на  кусок
дыни невидящим взором, и Сандеру пришлось встряхнуть ее за плечо,  чтобы
она вынырнула из омута раздумий.
   После завтрака Сандер начал складывать созревшие дыни  в  мешок.  Вид
богатого урожая улучшил его настроение. Наверное, он вновь  почувствовал
себя кому-то нужным или, возможно, перестал бояться погони.
   - На какое-то время мы  должны  удалиться  от  реки,  -  произнес  он
решительным тоном. - Нам надо найти воду, а здесь ее не будет. -  Сандер
кивком  указал  на  восточный  берег.  -  Сначала   придется   попотеть,
пробираясь сквозь кусты. Но когда  вырастут  деревья,  их  тень  покроет
большие участки земли и остановит  рост  другой  растительности.  Однако
будьте осторожны... Я уже говорил вам, что плодородное солнце  по-своему
опасно. Надо выбирать дорогу с умом, иначе мы окажемся в гуще  зарослей,
которые задушат нас в своих объятиях. Пока держится это солнце, мы будем
спать только по ночам. Зато нам не страшна никакая погоня.
   Потерев коросту на раненой руке, Кавинант осмотрел заросшие берега.
   - Ты что-то говорил о воде?
   - Мы найдем ее так быстро, как нам позволят удача и сила.
   "Нет, только сила", - подумал Кавинант. Удачу  он  потерял  давно.  В
игре с судьбой любая попытка является  первой  и  последней.  Но  он  не
колебался.
   - В путь.
   Мужчины посмотрели на Линден.
   Их спутница медленно поднялась на  ноги.  Не  говоря  ни  слова,  она
кивнула и еще ниже опустила голову.
   Сандер вопросительно взглянул на Кавинанта, но тот ничего не ответил.
Пожав  плечами,  гравелинг  забросил  мешок  на  плечо  и   зашагал   по
пересохшему  руслу.  Кавинант  последовал  за  ним.  Линден  шла,  почти
уткнувшись ему в спину.
   Сандер по возможности избегал участков, поросших вьюном и  колючками.
Когда они достигли места, где берег казался менее крутым,  он  ухватился
за  траву  и  начал  карабкаться  вверх,  прокладывая  путь  для   своих
товарищей.
   Продравшись сквозь сплетения ветвей, гравелинг исчез за краем откоса.
Кавинант торопливо ухватился за длинную траву,  подтянулся  на  руках  и
пролез в широкую брешь, оставшуюся после Сандера. Он осторожно  двигался
по туннелю в гуще травы и папоротника, в то время как растительность все
больше  и  больше  сокращала  проход.  Местами   Кавинанту   приходилось
обламывать ветви и  пробивать  себе  путь,  а  иногда  он  даже  не  мог
подняться с четверенек. Зеленая  поросль  с  диким  экстазом  продолжала
окружать его коварной и удушающей стеной. От страха и напряжения у  него
дрожала руки и ноги.
   В конце концов на исходе сил  он  выскользнул  из  зеленого  туннеля.
Папоротник в этом месте доходил  ему  лишь  до  пояса,  поскольку  землю
затемняла  роща  молодых  акаций.  Сандер  вытаптывал  кусты,   создавая
небольшую поляну. Когда Кавинант, а  затем  и  Линден  присоединились  к
нему, он радостно кивнул, указывая на одно из ближайших деревьев:
   - Нам повезло. Смотрите!
   Кавинант увидел несколько молодых мимоз, которые достигали пятнадцати
футов в высоту. Задушенные густым  переплетением  лиан,  они  остановили
свой рост. На лианах с глянцевой зеленой корой висели гроздья желтоватых
плодов, которые немного напоминали папайю.
   - Это гнилянки.
   - Гнилянки? - с удивлением спросил Кавинант,  вспомнив  наркотическое
снотворное, благодаря которому жители подкаменья поймали его и Линден. -
В чем же нам повезло?
   - Плод - одно, а  лоза  -  другое.  -  Потянув  за  собой  Кавинанта,
гравелинг подошел к лиане и вытащил нож. - Приготовься.
   Пригнув стебель лианы, он вонзил в него клинок.  Нож  разрезал  лозу,
как плоть. Из надреза брызнула чистая вода.
   Кавинант удивленно отступил на шаг.
   - Пей! - закричал Сандер.
   Он бесцеремонно толкнул Кавинанта под струю. Тот начал глотать  воду,
которая заливала ему лицо и рот. Жидкость казалась свежей и  прохладной,
как воздух ночи с ледяными кубиками звезд.
   Утолив жажду, он уступил свое место Линден. Она  пила  и  стояла  под
струей так долго, словно хотела смыть с себя все Зло, которое вобрали ее
чувствительные нервы. Кавинант испугался, что лоза  иссохнет.  Но  когда
Линден отступила в сторону, Сандер тоже успел напился, прежде чем  струя
воды пошла на убыль.
   Под истончившейся струей все трое обмыли руки и лица, а затем  слегка
смочили запыленную одежду. Гравелинг закинул мешок на плечи и  заторопил
своих спутников:
   - Мы должны идти. Все, что остается  неподвижным  под  этим  солнцем,
гибнет от той или иной опасности. - Чтобы продемонстрировать свои слова,
он поднял ногу, показывая, как трава обвила его лодыжку. - Всадник уже в
пути. Мы будем передвигаться вдоль  реки,  насколько  это  нам  позволят
растительность и солнце.
   Он кивком указал на север, где за  рощей  начиналась  широкая  полоса
зеленой травы, которая  доходила  Кавинанту  до  груди.  Примерно  через
полмили трава редела и исчезала в  тени  деревьев  -  дубов,  сикоморов,
эвкалиптов и чакаранды.
   - В почве есть семена и корни любых растений, - объяснял им Сандер. -
Однако каждый участок земли позволяет расти лишь тому, что соответствует
данному месту. Я не  знаю,  какие  деревья  мы  встретим.  Но  нам  надо
оставаться в их тени.
   Внимательно осмотрев окрестности и убедившись в отсутствии  Всадника,
он начал прокладывать тропу  в  густой  и  спутавшейся  траве.  Кавинант
последовал за ним, расширяя проход для Линден. К тому времени когда  они
приблизились к деревьям, его  руки  кровоточили  от  крохотных  порезов,
нанесенных острыми краями травы,  которая  теперь  поднималась  выше  их
макушек.
   Тень  деревьев  удерживала  рост   других   растений   в   нормальных
пропорциях. Небольшие рощи  сменились  лесом,  состоящим  из  кипарисов,
цветущих тутовых деревьев и высоких кленоподобных красавцев,  в  которых
Кавинант узнал золотни. Вид этих прекрасных  деревьев,  которые  некогда
ценились  людьми  Страны  выше  любых  драгоценностей,  вызвал  у   него
неудержимый гнев. Они  росли  теперь  по  воле  Солнечного  Яда,  словно
марионетки или, вернее, жалкие остатки былого величия.
   Он повернулся, чтобы поделиться своим возмущением с Линден. Но та  не
замечала его, попав в трясину собственных  забот.  На  ее  бледном  лице
застыла гримаса страдания. Глаза округлялись  при  виде  всего,  что  ее
окружало, словно она не могла привыкнуть к безмолвному  воплю  деревьев.
Тем не менее ей приходилось идти вперед, потому что она, как и Кавинант,
не имела другого выбора.
   Около полудня Сандер сделал привал под шатром густой зеленой ивы. Они
отдохнули, подкрепились дыней, а затем, одолев половину лиги, наткнулись
на лиану гнилянки. Вода  и  пища  поддержали  силы  Кавинанта,  который,
несмотря на утомительные переходы, быстро шел на  поправку.  Однако  еще
через два  часа  он  достиг  предела  своей  выносливости  и  со  стоном
повалился на землю. Его мышцы казались  вязкой  грязью.  Голову  сжимали
тиски  усталости  и   боли.   Мелькание   травы   вызывало   тошноту   и
головокружение.
   - С меня довольно, - прохрипел он. - Я должен отдохнуть.
   - Здесь нельзя лежать! - закричал гравелинг, но его  голос  прозвучал
ужасно  далеко.  -  Мы  не  можем  устраивать  привал,  пока  не  найдем
бесплодную землю.
   - Кавинанту нужен отдых, - мрачно сказала Линден. -  К  нему  еще  не
вернулись силы. Если мы не пожалеем его, он  может  снова  заболеть.  Яд
Марида отступил, но не покинул тело.
   - Ладно, - сердито  проворчал  гравелинг.  -  Оставайся  с  ним..,  и
присматривай за травой. А я поищу безопасное место.
   Через миг он скрылся, продираясь сквозь кусты.
   Напуганный предупреждением Сандера, Кавинант переполз в тень высокого
дерева. Там он прислонился спиной к  прохладной  коре  и  закрыл  глаза,
уплывая в штормивший океан своей усталости.
   Его разбудили звуки шагов. Линден едва  держалась  на  ногах,  но  не
находила себе места от тревоги.  Она  прохаживалась  перед  ним  взад  и
вперед, обхватив ладонями локти, и  что-то  шептала,  словно  спорила  с
кем-то. Кавинант следил за ней около минуты, пытаясь  выдавить  из  глаз
собравшееся там изнеможение. Наконец он тихо попросил:
   - Расскажи мне, что тебя беспокоит.
   - Все очень плохо. - Отвечая Кавинанту, она говорила больше с  собой,
а не с ним. - Вид этих мест и без  того  внушал  отвращение.  Но  теперь
здесь стало просто невыносимо.
   Кавинант на всякий случай кивнул.
   - Что это за дерево? - спросила она, указывая на ствол, к которому он
прислонился.
   - Раньше его называли золотнем, -  ответил  Кавинант  и,  вспомнив  о
прежних днях, добавил:
   - Те, кто знали толк в деревьях, считали его особенно ценным.
   - О Боже! Как все плохо! - Она снова начала шагать взад и  вперед.  -
Страна в беде. В огромной беде! -  Ее  голос  дрожал.  -  Например,  это
дерево.., золотень. Оно горит внутри, словно предает  себя  аутодафе.  -
Она закрыла лицо руками. - Их надо вытащить из этой беды.
   "Вытащить?  Но  как?  -  При  этой  мысли   Кавинант   вздрогнул.   -
Пожертвовать собой, как мать Сандера?"
   - Линден, - сказал он настойчиво, - ты должна поделиться со мной.
   Она яростно повернулась к нему и закричала:
   - Я считала тебя слепым, но ты, оказывается, еще и глухой! Неужели ты
ничего не чувствуешь, Кавинант? Я говорю тебе, что  эти  деревья  пылают
внутри от боли! Нам надо избавить их от страданий!
   Он встретил ее гневный натиск спокойно и хладнокровно, зная,  что  ту
же самую ошибку совершил и Кевин. Боль Страны надломила  сердце  старого
Лорда, и он проделал Ритуал Осквернения, пытаясь уничтожить Зло вместе с
любимым и драгоценным миром. Кавинант содрогнулся, вспоминая о том,  как
далеко он зашел на этом пути.
   - Нет, Линден! Так ты не победишь Лорда Фоула. Он собирается погубить
Страну нашими руками, и мы не должны поддаваться ему.
   - Прекрати меня учить! - закричала она. - Я не  хочу  больше  слушать
твоих наставлений! Неужели проказа не научила тебя состраданию?  Неужели
боль целого мира не имеет для тебя никакого значения? - Угрюмо  сев  под
деревом, она прижала колени к груди. - Я этого больше не вынесу.
   Сдавленные рыдания прорвались вместе с долгим гортанным  стоном.  Она
опустила голову и  обхватила  ее  руками.  Ладони  судорожно  сжались  в
кулаки, сминая грязные слипшиеся волосы.
   - Я устала, Кавинант.
   Горе Линден терзало его сердце.
   - Прошу тебя, - прошептал он. - Расскажи мне  о  том,  что  тебя  так
тревожит.
   - Я не могу отгородиться от того, что  вижу...  -  Ее  руки  и  плечи
дрожали от безудержных рыданий. - Как будто это все происходит со  мной.
Я не только вижу, но и чувствую муки деревьев. Они вопят во мне и  молят
о помощи! Мне больно, Кавинант. Невыносимо  больно!  Мои  глаза  убивают
меня. Они, как два ножа, пронзившие мозг!
   Кавинант хотел прикоснуться к ее щеке,  но  побоялся,  что  при  этом
Линден почувствует оцепенение проказы. Она  казалась  такой  уязвимой  и
хрупкой. Какой-то миг он боролся с желанием рассказать ей о  Кевине.  Но
Линден могла понять историю превратно - как отказ воспринимать  ее  боль
всерьез. В то же время она нуждалась в неотложной помощи.
   - Линден, - заговорил он, с трудом подбирая слова. -  Перед  тем  как
отправить нас сюда. Лорд Фоул рассказал мне  о  своих  планах.  Ты  тоже
должна узнать о них - и, наверное, сейчас для этого самое лучшее время.
   Ее  кулаки  продолжали  сжиматься  и  разжиматься,  однако   она   не
произносила  ни  слова.  Подавив  тяжелый  вздох,  он  начал   повторять
насмешливую речь Презирающего.
   А ты все еще упрям.
   Он вспоминал каждое слово, каждую каплю яда  и  интонацию  презрения.
Память изливала их в мозг холодной волной, заставляя сердце трепетать от
гнева и отвращения. Но он не умолкал. Кавинант хотел, чтобы она услышала
все. Не в силах избавить ее  от  страданий,  он  пытался  дать  ей  свою
целеустремленность.
   Ты станешь молотом моей победы.
   Когда до нее дошел  смысл  его  слов,  Линден  сжалась  еще  сильнее.
Обхватив руками колени, она прижалась к ним лицом, словно  пряталась  за
ними, как напуганный ребенок.
   Я приготовил тебе столько мук и отчаяния, что твое сердце  разорвется
на куски.
   В какой-то момент Кавинант понял, что Линден почти  не  слушает  его.
Она реагировала на свои собственные воспоминания, о которых он ничего не
знал. Кавинант ожидал, что она будет плакать и  возмущаться,  но  Линден
сидела, не издавая ни звука, все больше и  больше  погружаясь  в  бездну
тоски. Он надеялся, что она  последует  его  примеру  и  поддержит  себя
гневом к Лорду Фоулу. Однако этот клапан не выдержал того  напора  боли,
который разрывал ее нутро. Она сидела, свернувшись клубком, и дрожала от
страха.
   В конце к