выбора. Я должен найти какую-то истину взамен той, что ты разрушил.
   Взяв ягоду, Сандер положил ее в рот. Несколько секунд его  лицо  было
открытой книгой. Первоначальное ожидание смерти сменилось непроизвольным
восхищением. Его внутренний мир менялся сам собой. Дрожащими пальцами он
вытащил изо рта семечко.
   - О небо и земля! - Благоговейный восторг  смешался  с  беспредельной
печалью. - Кавинант! - прошептал он, выжевывая каждое слово.  -  Значит,
та Страна действительно была? Прекрасная  и  добрая  Страна,  о  которой
говорил мой отец?
   - Да! Я видел ее!
   - Теперь мне ясно, что лишило его рассудка. - Плечи Сандера задрожали
под тяжестью горьких воспоминаний, но он тут же натянул на  себя  рваные
лохмотья самоконтроля. - Я должен привыкнуть к этому безумию.
   Отвернувшись, гравелинг пошел назад под выступ скалы, сел  в  тени  и
закрыл ладонями лицо.
   Чтобы дать ему побыть одному, Кавинант взял Линден под руку  и  повел
ее к соседней скале. Лицо его  спутницы  оживилось  и  на  миг  потеряло
привычную строгость. Сквозь грязные полосы и пыль проступила частичка ее
красоты.
   - Спасибо тебе... - Кавинант хотел  сказать,  что  благодарен  ей  за
попытку спасти его от фанатиков-сатанистов. Но,  не  пожелав  вспоминать
тот удар ножом, он тихо добавил:
   - За то, что задержала Сандера.
   "Я не знал, что ты так доверяешь мне", - говорили его глаза.
   - Где ты научились этим борцовским приемам?
   - А-а! Здорово, правда? - Она попыталась скрыть смущение  за  мрачной
усмешкой. - Наша медицинская школа располагалась в скверном районе.  Там
могли изнасиловать даже днем на парадном крыльце.  Поэтому  мы  посещали
занятия по самообороне...
   Кавинант хотел поинтересоваться, как давно это происходило, но Линден
перестала улыбаться и озабоченно посмотрела вверх. Прежде чем  он  успел
спросить ее о смене настроения, она сказала:
   - Мы должны уйти в тень. Одна ягода, даже самая чудесная, не позволит
нам продержаться долго в таком пекле.
   - Да, ты права.
   Алианта притупила голод, восстановила силы и уменьшила жажду.  Однако
она не могла защитить их от  палящих  лучей.  Южная  Пустошь  дрожала  в
волнах зноя. Земля белела, как обглоданная кость, и  острые  клыки  жары
сдирали с нее последние живые волокна. Он вытер  с  подбородка  засохшую
кровь и направился к Сандеру. Внезапно за  его  спиной  прозвучал  окрик
Линден:
   - Кавинант!
   Он  повернулся.  Линден  смотрела  мимо  выступа  скалы  в  восточном
направлении. Она сложила руки козырьком, прикрывая глаза от солнца.
   - К нам кто-то приближается.
   Сандер выбежал из тени и присоединился  к  ним.  Какое-то  время  они
молча вглядывались в дрожащее марево.
   - Что за черт? - прошептал Кавинант.
   Сначала он видел только сверкающую пыль и волны горячего воздуха.  Но
потом его глаза уловили смутные очертания фигуры,  которая  покачивалась
на границе видимости.
   Фигура постепенно приближалась к ним. Контуры существа прояснились, и
Кавинант задрожал при виде ожившего воплощения Солнечного  Яда.  С  виду
тварь походила на человека. На ней даже болтались обрывки одежды.
   - Кто это?
   - О Боже! - застонала Линден. Существо направлялось к ним.
   - Марид! - закричал гравелинг.
   "Марид?" Неожиданная слабость подогнула колени Кавинанта.
   Солнечный Яд не знает пощады...
   Тварь  действительно  имела  глаза  Марида,  наполненные  ненавистью,
безмолвной мольбой и страстным желанием.  Он  все  еще  тащил  за  собой
колья, привязанные к  лодыжкам.  Его  походка  сочетала  в  себе  шаткую
поступь мертвеца и потрясающую ловкость хищного зверя.
   Марид превратился в чудовище. Рот и нос исчезли. Чешуя покрывала  всю
нижнюю половину лица. Вместо рук  извивались  две  толстые  змеи,  скаля
пасти  с  загнутыми  ядовитыми  клыками.  Его  волосатая  грудь   тяжело
вздымалась. Змеи злобно шипели, вытягивая гибкие чешуйчатые тела.
   - Черт возьми!
   Линден с ужасом смотрела на Марида. Гримаса  отвращения  исказила  ее
лицо. Вид того, что стало с безвинно осужденным человеком, отнял  у  нее
храбрость и парализовал движения.
   - О, Марид, мой друг, - жалобно шептал гравелинг. -  Никто  не  может
предсказать кары Солнечного Яда. Если твоя совесть  чиста,  как  говорит
юр-Лорд... - Он едва не плакал от горя. - Прости меня, Марид!  -  Однако
через секунду его голос окреп. - Остановись! - закричал он  чудовищу.  -
Не приближайся к нам! Иначе погибнешь!
   Взгляд Марида сверкнул, словно  тот  понял  прозвучавшую  угрозу.  Но
тварь продолжала  приближаться,  направляясь  к  выступу  скалы.  Сандер
выхватил нож.
   - Марид, я и так виноват в твоем проклятии. Не заставляй меня убивать
тебя!
   Человеческие  глаза  на  морде  чудовища  предупреждали  Сандера   об
опасности.
   В горло Кавинанта будто насыпали горсть песка.  Он  натужно  всасывал
воздух в легкие. Предчувствие неотвратимой схватки  превратило  пульс  в
барабанную дробь.
   В трех шагах от него стояла Линден  -  напуганная  и  окаменевшая  от
страха. Змеи алчно зашипели, когда Марид метнулся к ней. Он  взбежал  на
выступ скалы и мощным прыжком взвился в воздух.  Какой-то  миг  Кавинант
ошеломленно наблюдал, как ядовитые клыки потянулись к лицу его  спутницы
и как она беспомощно  топталась  на  месте.  Ее  оцепенение  подтолкнуло
Кавинанта к действию. Прыгнув на  Линден,  он  сбил  ее  с  ног,  и  они
откатились в сторону  по  россыпи  камней.  Вскочив  на  ноги,  Кавинант
повернулся к твари.
   Марид тяжело упал на твердую землю и, подогнув  ноги,  несколько  раз
перекатился кувырком. Сандер бросился к нему, размахивая ножом. Две змеи
раскрыли пасти,  с  шипением  отгоняя  нападающего  врага.  Марид  вновь
метнулся к Линден.
   Кавинант принял атаку на  себя.  Отбив  одну  змеиную  голову  правым
локтем, он схватил левой  рукой  второе  чешуйчатое  тело.  Первая  змея
качнулась назад, готовя смертельный удар.
   Помощь Сандера подоспела вовремя. В мгновение ока он чиркнул  лезвием
по горлу Марида. Змеи даже  не  успели  отреагировать.  Вязкая  жидкость
обрызгала одежду Кавинанта.
   Сандер отбросил прочь отсеченную голову. Кровь из  поверженного  тела
лилась  потоком  на  землю.  Кавинант  отступил  на  несколько  шагов  и
остановился рядом с Линден, которая, стоя на  коленях,  давилась  сухими
спазмами рвоты. Она стонала  и  ловила  ртом  воздух,  словно  ее  душил
Солнечный Яд.
   Гравелинг  не  обращал  внимания  на  своих  спутников.  Им  овладела
лихорадочная торопливость.
   - Кровь! - кричал он, погружая руки в растекавшуюся лужу. - Мы  будем
жить! У нас будет пища и вода!  -  Смочив  ладони  в  красной  жидкости,
Сандер вымазал ею лоб и щеки. - По крайней мере, смерть Марида  принесет
какую-то пользу. Я принимаю ее как дар и свою вину.
   Кавинант ошеломленно смотрел на чудовищный торс. Он не знал,  что  из
человеческого тела может излиться так много крови.
   Выхватив Солнечный Камень, Сандер  склонил  голову  к  шее  Марида  и
наполнил рот струей, хлеставшей из раны. Потом окропил  оркрест  кровью,
чтобы тот вобрал в себя жизнь погибшего человека. Повернувшись к солнцу,
гравелинг запел тоскливую песню на незнакомом гортанном языке.
   Мерцание воздуха усилилось, словно жара пустыни откликнулась  на  его
призыв. Из  оркреста  вырвалось  сияние.  Золотистый  луч,  прямой,  как
последний путь от  жизни  к  смерти,  понесся  к  далекому  светилу.  Он
потрескивал и  гудел,  напоминая  электрический  разряд.  Его  основание
вбирало в себя кровь, вылизывая ее с ладоней Сандера и из лужи на земле.
Через краткий миг пятна красной жидкости  исчезли.  Горло  Марида  зияло
высохшей плотью, как оскал мертвеца.
   Напевая речитативом какие-то слова,  гравелинг  положил  свой  камень
рядом с головой Марида. Луч, связавший оркрест с солнцем, не дрогнул.
   Почти тут же вокруг  Солнечного  Камня  забурлила  вода.  Она  быстро
собиралась в широкую  лужу.  Звенящий  родник  дал  рождение  небольшому
ручью. Казалось,  что  чистая  и  прохладная  вода  вытекала  из  горной
расщелины, а не из бесплодной пыли.
   Жар стучал в висках Кавинанта, как молот.  Он  потел  и  краснел  под
грозной десницей солнца.
   Сандер по-прежнему пел. Внезапно  рядом  с  ручьем  поднялся  зеленый
росток, который с потрясающей быстротой превратился в  лозу.  На  стебле
появились листья и несколько бутонов. Через минуту завязь превратилась в
плоды, а еще через минуту на лозе созрели дыни.
   Сандер жестом велел Линден  подойти  к  ручью.  Ее  удушье  сменилось
удивлением. Двигаясь, как во сне, она опустилась  на  колени  и  припала
губами к воде. Прохлада сорвала стон счастья с ее  пересохших  уст.  Она
начала жадно пить, время от времени  погружая  в  поток  раскрасневшееся
лицо.
   В правом предплечье Кавинанта разгорался ядовитый огонь. Его  дыхание
стало неровным и поверхностным. Горечь  и  пыль  заполнили  рот.  Сердце
колотилось в горле.
   Линден подняла голову и повернулась к нему.
   - Как здорово! - воскликнула она. - О Боже! Как здорово!
   Он боялся взглянуть ей в глаза. Ужас поднимался, как  вода  из  сухой
земли. Его охватила невыразимая грусть.
   - Иди сюда, - торопила Линден. - Попей воды. Ополосни лицо.
   Кавинант тупо смотрел на труп Марида.
   Чуть позже, не говоря ни слова, он протянул к Линден правую руку. Она
взглянула на  нее,  испуганно  вскрикнула  и  подбежала  к  нему,  чтобы
обследовать  рану.  Вопреки  страху  он  усилием  воли   заставил   себя
проследить за направлением ее взгляда.
   Рука вздулась синевато-багровой опухолью. У  запястья  виднелись  две
ранки, отмеченные красными пятнами.
   - Эта тварь укусила меня, - прошептал он тихо и печально, словно  уже
умирал.

Глава 8

Гниение солнца

   - Сандер! - закричала Линден. - Дай мне нож!
   Гравелинг содрогнулся, увидев следы  ядовитых  зубов.  Ручей  тут  же
начал мелеть. Быстро опомнившись,  Сандер  возобновил  ритм  песни.  Луч
Солнечного Яда дрогнул, но затем снова стабилизировался. Дыни продолжали
зреть.
   Напевая,  он  протянул  Линден  нож.  Она  подошла  к  нему  и  взяла
окровавленное  оружие.  В  каждом  ее  движении  сквозила   уверенность.
Пригнувшись к ногам Марида, она отрезала кусок  веревки,  привязанной  к
его лодыжке.
   Боль во лбу Кавинанта превратилась в  кузнечный  молот.  Она  долбила
мозг, как будто хотела пробить  кости  черепа.  Сжав  локоть  рукой,  он
пытался приостановить распространение яда по венам.  Кавинант  не  желал
умирать, так ничего и не сделав.  Мысль  о  такой  нелепой  смерти  была
просто невыносимой.
   Линден вернулась и велела ему сесть. Губы  ее  были  строго  поджаты.
Колени Кавинанта подогнулись сами собой, словно она  управляла  кнопками
его воли Сев перед ним, Линден выпрямила правую руку Кавинанта, проворно
наложила жгут выше локтя и затянула петлю веревки с такой силой, что  он
застонал от боли.
   - Сейчас я вскрою рану, - сказала она  ровным  голосом.  -  Нам  надо
удалить как можно больше яда.
   Он кивнул и попытался сглотнуть набежавшую  слюну.  Однако  горло  не
желало подчиняться. Линден  приставила  лезвие  к  опухоли,  но  тут  же
отдернула руку. В ее голосе чувствовалась напряженность:
   - Черт возьми! Нож слишком грязный!
   Она  нахмурилась,  приказала  Кавинанту  не  шевелиться   и,   быстро
поднявшись на  ноги,  направилась  к  лучу  Сандера.  Гравелинг  сердито
зашипел, однако Линден  не  обратила  на  это  внимания.  Она  осторожно
прикоснулась  к  лучу  ножом.  Во  все  стороны  рассыпались  искры,   и
золотистый огонь, лизнув металл, очистил лезвие. Мрачно  кивнув,  Линден
вернулась к Кавинанту. Она крепко сжала его запястье и занесла  нож  над
раной. На миг их взгляды встретились.
   - Это будет больно, - с печальной улыбкой сказала она. - Но если я не
удалю часть яда, тебе будет еще хуже.
   Прочистив горло, он с трудом произнес:
   - Валяй, доктор. Режь хорошего человека.
   Линден медленно и  осторожно  сделала  надрез  между  двумя  красными
пятнами. Боль заполнила мозг Кавинанта. Ему хотелось отдернуть руку,  но
он, сжав зубы, не позволил себе даже содрогнуться. Линден была права. На
ее месте он и сам поступил бы точно так же. Только мертвые не  чувствуют
боли. Остальным приходится терпеть ее как данность.
   Когда Линден нагнула голову и начала  высасывать  из  надреза  кровь,
Кавинант  закрыл  глаза,  прижимая  левую  ладонь  к  горячему  лбу.  Он
чувствовал,  как  ее  пальцы  выдавливали  опухоль,  приумножая   огонь,
бушевавший в его руке. Губы Линден впивались в плоть,  словно  зубы.  Но
она спасала его, вбирая в свой рот смертоносный яд.
   Вкус крови разорвал  ее  спокойствие  в  клочья.  Она  с  отвращением
выплюнула соленую слюну на землю.
   - О Боже! - со всхлипом прошептала Линден. - За что...
   Она снова приникла к ране, высасывая и выплевывая  кровь  с  каким-то
яростным остервенением. Ее дрожащие пальцы выкручивали  руку  Кавинанта,
как будто выжимали мокрое белье.
   "За что..." Эти два слова пульсировали в его  уме,  добавляя  к  боли
смутное беспокойство. Что она хотела сказать?
   Линден продолжала  свой  нелегкий  труд.  Ее  лицо  стало  бледным  и
напряженным, как костяшки сжатых пальцев. С  непреднамеренной  грубостью
она отбросила от себя его руку, и пламя боли взвилось  вверх  до  самого
плеча. Вскочив на ноги, она  со  злостью  наступила  на  пятно  крови  и
растерла его ботинком в пыли.
   - Линден, что это? - болезненно поморщившись, прошептал Кавинант.
   - Яд! Везде яд! Им отравлен весь мир!
   Она с отвращением сплюнула слюну и поспешила к ручью  Сандера,  чтобы
прополоскать рот. Ее плечи вздрагивали от позывов к  рвоте.  Чуть  позже
Линден вернулась к Кавинанту и, взглянув ему в глаза, мрачно сказала:
   - Это яд! Я даже не нахожу слов, чтобы описать его  мерзость.  -  Она
обняла себя за плечи, словно на нее повеяло ледяным холодом. - Это нечто
большее, чем простая отрава... Что-то более грозное  и  злое.  Оно,  как
Солнечный Яд, наполнено моральным гниением.  -  Она  пригладила  волосы,
успокаивая себя, и печально вздохнула:
   - Ты и так едва держался на ногах... Тебя бы сейчас в госпиталь,  под
систему. Где же я найду противоядие в этой отравленной Стране?
   Кавинант,  постанывая,  извивался  от  боли.  Страх  подтачивал   его
самообладание.
   "Моральное гниение?" Он не  понимал  этой  фразы,  но  она  проясняла
другие вопросы. Так вот почему Опустошитель  позволил  Мариду  выставить
себя на обозрение. Он знал, что его жертву предадут проклятию и тот  под
воздействием Солнечного Яда превратится  в  чудовище,  идущее  по  следу
Кавинанта. Но какой в этом толк? Что  получил  бы  Лорд  Фоул  от  такой
бессмысленной смерти? И почему Марид бросился на Линден, а не  на  него?
Может, потому,  что  она  чувствовала  Страну  и  видела  вещи,  которые
Презирающий пытался скрыть от людей?
   Мысли путались и рвались. Зловоние крови на одежде  стало  невыносимо
омерзительным. Ему хотелось вопить от страха и боли. Но Линден,  подавив
свое недомогание, пришла ему на помощь. Рывком подняв Кавинанта на ноги,
она подвела его к воде и заставила напиться. Тяжелый  бред  уже  омрачил
сознание Кавинанта, однако тело само  потянулось  к  воде,  и  он  жадно
погрузился в ручей.
   Через некоторое время Линден усадила его в тени  скалы  и  устроилась
рядом. Пытаясь унять боль, она положила посиневшую руку Кавинанта к себе
на  колени.  Из  раны  сочилась  розовая   сукровица.   Темная   опухоль
распространилась до локтя.
   Долгая  песня  Сандера  закончилась.  Он  перестал  повторять   слова
заклинания. Как только гравелинг замолчал,  позолоченный  луч  мигнул  и
исчез, оставив после себя оркрест, похожий на дыру в земле. Тем не менее
ручей продолжал журчать еще несколько  минут.  Сандеру  хватило  времени
напиться и омыть вспотевшее лицо.  Затем  вода  впиталась  в  бесплодную
пыль.
   Воспользовавшись ножом, он отсек дыни от лозы, перенес их  в  тень  и
сел слева от Кавинанта. Выбрав самый сочный плод, Сандер разрезал его на
несколько частей. Первым делом гравелинг собрал все семена и сложил их в
карман куртки. Затем он передал ломтики дыни своим друзьям.
   - Это уссусимиела, -  сказал  он  тихим  и  мрачным  голосом.  -  Она
поддержит нас, пока мы не найдем другой пищи.
   Он устало вытер пот с лица и принялся за еду.
   Линден попробовала кусочек дыни и, одобрительно кивнув,  с  жадностью
набросилась на ломтики, которые дал ей Сандер. Кавинант вяло сжевал один
кусок, и его тут же затошнило. Боль терзала кости правой руки. Ее  огонь
вытягивал из него последние силы. Он задыхался  и  тонул  в  круговороте
апатии. Закусив губу, Кавинант попытался выйти из тьмы забытья.
   Он должен был рассказать своим спутникам о многих вещах, которые  они
не понимали. . Одна из проблем казалась ему самой важной. Он взглянул на
гравелинга, но фигура Сандера раздвоилась и померкла  в  густом  тумане.
Чтобы не видеть миражей своего помраченного состояния,  Кавинант  закрыл
глаза.
   - Сандер?
   - Да, юр-Лорд?
   Кавинант вздохнул, заранее страшась ответа гравелинга.  Усилием  воли
он влил в голос остатки решимости:
   - Послушай... Мы не должны оставаться здесь. А я еще не сказал  тебе,
куда мы идем.
   - Это дело подождет, - тихо ответил Сандер. -  Ты  ранен  и  голоден.
Лучше ешь и набирайся сил. Все остальные вопросы мы обсудим позже.
   - Послушай...
   Кавинант почувствовал, что  в  его  разум  проникла  тьма.  Дрожа  от
отчаяния, он попытался выразить настоятельность своей просьбы:
   - Отведи меня в Ревелстоун.
   - В Ревелстоун? - недоуменно переспросил  его  Сандер.  -  Ты  просто
бредишь, Томас Кавинант. Разве тебе не известно, что Ревелстоун является
оплотом на-Морэма? Разве я не говорил, чего требуют  Заповеди?  Всадники
скачут по всей Стране, призывая людей к уничтожению  Берека  Полурукого.
Неужели ты думаешь, что Верные испугаются тебя и  падут  на  колени  при
твоем появлении?
   - Меня это не волнует. - Кавинант покачал головой и вдруг понял,  что
не может остановить движений шеи. Мышцы дергались взад и вперед,  как  в
приступе истерии. - Только там мы найдем ответы на свои вопросы. Я  хочу
узнать, как Страна оказалась в такой  беде.  -  Он  поднял  левую  руку,
пытаясь жестом  указать  на  бесплодие,  окружающее  их,  но  его  глаза
запорошило пылью близкого обморока.  -  Я  хочу  узнать,  откуда  взялся
Солнечный Яд. Нам не удастся одолеть его, пока мы не выясним это.
   - Юр-Лорд, до Ревелстоуна триста миль...
   - Я знаю. Но мы должны их пройти. Я хочу  узнать,  что  случилось  со
Страной. Мы должны избавить ее от Солнечного Яда. - Он возражал упрямо и
капризно, как больной ребенок.
   - Небо и земля! - простонал гравелинг. - Что еще  называть  безумием,
если не это!
   Он замолчал, выискивая в себе стойкость и мудрость,  необходимые  для
верного решения.
   "Прошу тебя, Сандер! -  безмолвно  шептал  Кавинант.  -  Прошу  тебя!
Отведи меня в Ревелстоун!"
   - Ладно, - резко ответил  гравелинг.  -  У  меня  больше  нет  других
обязательств, и ты не получишь отказа, Томас Кавинант! Во  имя  Нассиса,
моего отца, и Марида,  которого  ты  пытался  спасти  ценой  собственной
жизни, я поведу тебя, куда захочешь. А сейчас ешь. Даже великим пророкам
и сумасшедшим требуются пища и покой.
   Кавинант кивнул. Смирившись с запахом крови, он съел еще один  ломтик
дыни. По вкусу и питательности она уступала алианте. Однако ее  приятная
свежесть ослабила спазмы боли и немного развеяла темноту перед  глазами.
Покончив со своей долей уссусимиелы, он решил немного отдохнуть, но тут,
как назло, гравелинг начал торопить их:
   - Нам пора отправляться в путь.
   - Но он не может двигаться, - возразила Линден.
   - Выше по реке растет алианта. Возможно, ягоды придадут ему силы.
   - Возможно. Но ему  нельзя  много  двигаться.  При  ходьбе  яд  будет
распространяться по всему телу.
   - Послушай, Линден, - прошептал гравелинг. - Марид был моим другом. Я
не могу о