рэма, кроме Зла? Его Верные  отнимают  у  нас  кровь  лучших  людей
подкаменья - и не стариков, чья смерть близка, а молодых,  которым  жить
бы и жить. Пусть эти двое умрут! Нашему стаду не хватает кормов, и кровь
чужаков поможет нам вырастить новый урожай.
   - Какая глупость! -  возмутился  старик.  -  Смотри  не  болтай  этой
чепухи, когда к нам приедет Всадник. Он, наверное, уже  в  пути  -  наша
очередь  снова  приближается.  И  пойми,  женщина,  если  мы  не   будем
жертвовать своих детей, Страна погибнет! Погибнет вместе с нами!  Только
Верные удерживают силу Солнечного  Яда.  Только  они  -  наша  последняя
защита.
   - Нет, что-то тут  не  так!  -  воскликнул  гравелинг.  -  Он  назвал
на-Морэма своим другом. Так почему же Верные ищут его смерти?
   - Какая разница?  -  нетерпеливо  закричал  Марид.  -  Их  все  равно
придется убить. Мы ненавидим  на-Морэма,  но  его  сила  является  нашей
защитой.
   - Правильно! - зазвучали голоса. - Так оно и есть! Их надо убить!
   Подтолкнув Кавинанта плечом, Линден тихо прошептала:
   - Этот человек... Марид. Он не тот, за кого себя выдает...  Разве  ты
не видишь?
   - Не вижу, - ответил сквозь зубы Кавинант. - Я же говорил, что у меня
нет твоей проницательности. А что такое?
   - Не знаю, - испуганно сказала она. - В нем обитает что-то чужое...
   Потом встала еще одна женщина:
   - Этот человек говорил, что  пойдет  в  другие  подкаменья,  если  мы
отпустим его. Значит, он  отправится  к  нашим  врагам?  Вспомните,  как
голытьба из Виндзорна дважды обирала наши поля при  плодородном  солнце.
Вспомните, как нам сводило животы от голода и как кричали по ночам  наши
дети. Пусть друзья наших врагов умрут!
   - Да! Правильно! - кричали люди из круга. - Смерть чужакам!
   Неистовые призывы Марида неслись сквозь возраставший ропот:
   - Они убили Нассиса -  отца  Сандера.  Неужели  мы  позволим  убийцам
безнаказанно покинуть деревню? Они должны умереть!
   - Ты лжешь! - Крик Линден прозвучал как  щелканье  хлыста.  -  Мы  не
убивали этого доброго и безобидного человека!
   Кавинант повернулся к ней. Но Линден не  замечала  его.  Ее  внимание
было приковано к Мариду. Мужчина у стены язвительно спросил:
   - Тебе, наверное, страшно умирать? Не так ли, Линден Эвери?
   - Кто ты? - закричала она.
   - Скажи мне, что ты видишь? - просил ее Кавинант.
   - Какое-то существо... - Ее  голос  пресекся.  Глаза  округлились  от
ужаса. На бровях и висках засверкали капельки пота. - Что-то похожее  на
бурю в горах. Неумолимо злобное и жестокое.
   Кавинанта озарила интуитивная догадка:
   - Горячее?
   - Да! Как тот нож!
   Ее взгляд свирепо вонзился  в  Марида.  В  груди  Кавинанта  внезапно
воцарилось спокойствие.
   - Эй, Марид! Подойди сюда! - сказал он властным голосом.
   - Стой, где стоишь! - отменил его команду гравелинг.
   - Ад и кровь! - взревел Кавинант.  -  Мои  руки  связаны  за  спиной!
Неужели ты так боишься узнать правду?
   Он не смотрел на мужчину с посохом. Взгляд его устремился к Мариду.
   - Подойди сюда! Пусть все увидят, кто убил Нассиса!
   - Будь осторожен, - прошептала Линден. - Он хочет ударить тебя.
   На лице Марида появилась коварная усмешка. Какой-то миг он  оставался
неподвижным, но за его реакцией теперь следили  все  жители  деревни,  а
взгляд Кавинанта  побуждал  к  поступку  или  бегству.  Ликующая  злость
сменилась страхом.
   Он быстро вышел на площадь и остановился перед пленными.
   - Клевещи, убийца! - ехидно прокричал Марид. - Только не задохнись от
своих ядовитых слов, иначе ты лишишь нас главного удовольствия.
   Кавинант не колебался.
   - Нассиса ударили в спину железным ножом, - тихо ответил  он.  -  Это
было грязное убийство. Старик истек кровью. Когда мы нашли его  труп,  я
не мог дотронуться до ножа, потому что рукоятка обжигала пальцы.
   Марид конвульсивно сглотнул.
   - Ты просто идиот! Тепло человеческих рук не может раскалить железный
нож. А в нашем подкаменье нет людей, которые обладали  бы  такой  силой.
Твои слова лживы от начала и до конца. Ты сам обрекаешь себя на гибель!
   - Гравелинг, коснись его своим посохом! - сказал Кавинант.
   Жители деревни повскакивали.
   -  Зачем?  -  неуверенно  спросил  мужчина,  руководивший  церемонией
допроса. - Мой посох из обычного дерева. Он не может определять вину или
невиновность.
   - Сделай это! - прошептал Кавинант,  не  выпуская  Марида  из  тисков
своего взгляда.
   Гравелинг неохотно повиновался. Как только конец посоха приблизился к
нему, Марид пугливо отшатнулся. Внезапно его лицо озарилось  дьявольским
восторгом. Он шагнул вперед и позволил посоху коснуться своего плеча.  В
тот же миг дерево вспыхнуло красным пламенем.
   Гравелинг   ошеломленно   попятился.   Жители    деревни    испуганно
зашептались, хватая друг друга за руки в поисках взаимной поддержки.
   Марид ударил Кавинанта кулаком в висок. Сила удара отбросила пленника
на несколько шагов, и он рухнул на каменные плиты.  Боль,  как  кислота,
обожгла его череп.
   - Кавинант! - испуганно закричала Линден.
   - Марид! - вторил ей протестующий крик гравелинга.
   Он услышал, как испуганный  шелест,  голосов  превратился  в  гневный
рассерженный ропот. Боль заполнила сознание неистовым ревом. Сражаясь  с
огнем, который пылал в мозгу, Кавинант  поднялся  на  колени,  и  теперь
каждый мог увидеть след удара на его лице, излучавший слабое сияние.
   - Ты выдал себя, ублюдок! - прохрипел он, едва различая свои слова.
   Вокруг него шумел и переливался низкий гул. Кавинант повысил голос:
   -  Что  же  вы  так  испугались,  жители  подкаменья?  Вы  собирались
позабавиться над двумя беззащитными жертвами, а  дело  принимает  другой
оборот?
   Марид стоял рядом,  презрительно  усмехаясь.  Кавинант  повернулся  к
нему:
   - Почему ты не скажешь им своего настоящего имени? Кто ты?  Джеханнум
или Опустошитель Шеол?
   Линден подбежала к нему. Она яростно  пыталась  высвободить  руки  из
пут, но крепкие  веревки  не  поддавались.  Ее  губы  шептали  угрозы  и
проклятия.
   - Давай, нападай на меня! - продолжал  Кавинант,  почти  не  различая
Марида в пламени  боли.  -  Рискни  еще  раз!  Возможно,  я  забыл,  как
пользоваться своим кольцом.
   Марид захохотал, и от его смеха повеяло  ледяным  холодом.  Ненависть
пронзила слух Кавинанта и отозвалась в его сознании  раскатами  далекого
грома.
   - Кольцо тебе не поможет! - прокричал  Опустошитель.  -  Твоя  смерть
неминуема, и на этот раз ты не помешаешь мне, ничтожество!
   Гравелинг замахнулся на Марида горящим посохом. Кавинант услышал  его
яростный вопль:
   - Так это ты убил Нассиса, моего отца?
   - Да, я! И с радостью! - ответил  Опустошитель.  -  Его  боль  питала
меня. Он корчился и стонал. А я все глубже всаживал  нож,  рассекая  ему
позвонки и нервы!
   Женщина, стоящая неподалеку, издала крик ярости и  ужаса.  Вырвавшись
из рук какого-то мужчины, она бросилась к Мариду и  с  разбега  толкнула
его в грудь. Тот повалился на спину и застыл на каменных плитах.
   Сила покидала Кавинанта. Упав на бок,  он  лежал  на  земле  и  ловил
губами воздух. В ноздри ударил запах  горевшей  плоти.  Один  из  мужчин
воскликнул:
   - Сандер! Посмотри на ее руки! Кто-то спросил:
   - Он умер?
   - Нет! - прозвучал ответ.
   - Развяжите меня! - закричала Линден. - Я врач! Я могу ей помочь! - В
ее голосе послышалось отчаяние:
   - Черт возьми! Неужели вы даже не знаете, кто такие врачи?
   Секундой  позже  Кавинанта  подхватили  под  руки  и  довольно  грубо
поставили на ноги. Сквозь облако боли к  нему  приблизилась  тень.  Лицо
прояснилось, и он  узнал  обладателя  посоха.  Брови  гравелинга  гневно
метались вверх и вниз. Задыхаясь от горя, он обратился к пленнику:
   - Ты должен рассказать, что происходит! У моей матери обгорели  руки!
А Марид уснул, как ни в чем не бывало!
   - Им овладел Опустошитель.
   Дыхания не хватало. Кавинант натужно вдохнул сухой воздух.
   - О кровь ада!
   Он не мог найти подходящих слов. Гравелинг схватил его  за  грудки  и
закричал:
   - Говори, Полурукий!
   Откуда-то сбоку послышался голос Линден:
   - Черт бы тебя побрал! Оставь его в покое! Неужели ты не видишь,  что
ему плохо?
   Кавинант пытался удержать ускользающее сознание.
   -  Развяжи  ее,  -  прошептал   он   непослушными   губами.   -   Она
целительница...
   Желваки, собравшиеся на скулах Сандера, разжались.
   - У меня нет причин доверять ей жизнь матери. Расскажи  мне  лучше  о
Мариде.
   "О Мариде?" - сквозь боль удивился Кавинант.
   - Я же говорил... Им  овладел  Опустошитель.  Изнывая  от  тошноты  и
головокружения, он сражался за  ясность  ума.  Но  в  глазах  гравелинга
по-прежнему читалось непонимание.
   -  Когда  Марид  проснется,  то  снова  будет  нормальным  человеком.
Возможно, он даже не вспомнит того, что произошло теперь. А Опустошитель
овладеет новой жертвой. Этим тварям ничем нельзя повредить.  Однажды  мы
одержали над одним из них победу, но  она  далась  нам  слишком  большой
ценой. Поэтому просто присматривай за своими людьми. Он  может  войти  в
любого из  вас...  Если  заметишь,  что  кто-то  ведет  себя  странно  и
чрезмерно жестоко, вели своим сородичам  держаться  подальше  от  такого
человека. Поверь, я знаю, о чем говорю.
   Сандер слушал его с  нетерпением,  которое  постепенно  переходило  в
отвращение. Вены на висках гравелинга пульсировали от  гнева.  Не  успел
Кавинант закончить последнюю фразу, как обладатель посоха  повернулся  и
направился к одному из  каменных  домов.  Пленника  тут  же  потащили  в
небольшую хижину, стоящую на краю площади. Двое мужчин  тянули  туда  же
сопротивлявшуюся Линден. Их вновь втолкнули в комнату,  которая  служила
им тюрьмой.
   - Проклятие, - проворчал Кавинант дрожащим от усталости голосом. -  Я
пытался предупредить его, но он ничего не понял.
   Сопровождающие их люди не отвечали. Они втолкнули пленников в хижину,
и Кавинант повалился на пол. Маленькая  комната  укрыла  его  прохладным
полумраком.  После  солнечного  пекла  холодный  пол  казался  по-райски
прохладным. Жгучая боль полилась  на  гладкие  камни,  и  постепенно  их
успокоительное прикосновение остудило лихорадочный жар в голове.
   Его спутница шептала проклятия. Кавинант попытался сесть.
   - Линден.
   Она тут же подползла к нему.
   - Не надо подниматься. Повернись. Я хочу осмотреть твою рану.
   Он  повернул  голову,  и  Линден   склонилась   над   ним.   Кавинант
почувствовал ее дыхание на своей щеке.
   - Кожа обожжена, но рана несерьезная. Я думаю, все  обойдется  ожогом
первой степени.
   Он уловил в ее голосе жалость и беспомощность.
   - Кости целы. Как ты себя чувствуешь?
   - Немного оглох, - прошептал Кавинант. -  Голова  идет  кругом.  А  в
остальном я в полном порядке.
   - Ничего, поправишься, - успокоила его Линден. - Это симптомы легкого
сотрясения мозга. Могу поспорить, что тебе сейчас хочется спать.
   Он утвердительно кивнул. Темнота  закрытых  век  обещала  утешение  и
покой. Кавинанту хотелось погрузиться в этот благодатный мрак, но Линден
велела ему сесть. Он  не  шевелился.  У  него  не  осталось  сил,  чтобы
подчиняться ее настоятельному голосу. Она подтолкнула его коленом.
   - Я серьезно, Кавинант! Если ты заснешь и войдешь в состояние комы, я
уже ничем не смогу тебе помочь. Садись и  открой  глаза!  Ты  не  должен
спать!
   Ее напряженный тон  предвещал  истерику.  Скрипнув  зубами,  Кавинант
заставил себя приподняться. В мозг хлынула горячая боль. Он  выпрямился,
рывком придвинулся к стене и прислонился плечом к холодному камню.
   - Вот и хорошо, - похвалила она.
   Молоточки в черепе Кавинанта раскололи пространство, отдалив  его  от
Линден бездонной пропастью отрешенности. Она  осталась  на  другом  краю
бытия - одинокая и маленькая, оторванная от родного мира.
   - Только не спи! Говори со  мной,  вспоминай  о  прошлом...  А  лучше
расскажи о том, что случилось на площади.
   Он понимал, как она нуждалась в таком объяснении.  Марид  пробудил  в
ней тот же страх, что и смерть Нассиса.  Линден  увидела  в  деревенском
жителе злобное и ужасное существо, которое источало ненависть и получало
наслаждение от жестокости. Она  впервые  встретилась  с  одним  из  трех
Опустошителей.
   - Кавинант осторожно опробовал голос, пропуская его по  узкому  руслу
между острыми порогами боли.
   - Мне следовало догадаться об этом сразу. Марид здесь ни при чем.  Он
стал жертвой Опустошителя.
   Линден  отошла  от  него  и  прислонилась  к  противоположной  стене.
Взглянув ему в глаза, она спросила:
   - А кто такой Опустошитель?
   - Слуга Фоула. - Кавинант закрыл глаза и прижался затылком  к  стене,
стараясь сосредоточиться. - Всего их трое - Херим, Шеол и  Джеханнум.  У
них много имен, и они не  имеют  собственных  тел.  Обычно  Опустошители
овладевают людьми, но иногда они используют  тела  животных  или  других
живых существ. Их жертвой может стать любой человек,  попавшийся  им  на
пути,  поэтому  победить  Опустошителя  почти  невозможно.  -  Он   тихо
вздохнул, боясь потревожить отступившую боль. - Я надеюсь,  жители  этой
деревни поймут, что их сородич - пострадавший, а не преступник.
   - Значит,  в  облике  Марида  я  увидела  Опустошителя?  -  осторожно
спросила она. - Так вот почему он был таким.., омерзительным!
   - Да.
   Когда он слушал голос Линден, боль становилась менее  тревожной.  Она
собиралась в теплое пятно и казалась огнем под кожей,  а  не  дубиной  в
мозгу, которая калечила его мысли.
   - Марид оказался жертвой. Опустошитель использовал его,  чтобы  убить
Нассиса, а затем переложить вину на нас с тобой. Я не  знаю,  зачем  это
ему понадобилось. Вряд  ли  Фоул  хотел,  чтобы  нас  здесь  убили.  Вот
увидишь, мы вырвемся отсюда. Если бы Презирающий планировал нашу  казнь,
его слуга не стал бы так явно выдавать свое  присутствие.  Вспомни,  как
были смущены и напуганы жители подкаменья - теперь у них  есть  над  чем
подумать.
   - Меня волнует только одно, - печальным тоном ответила она. - Я  вижу
вещи, которые невозможно видеть! Я боюсь, что схожу с ума.
   Тон  Линден  вызвал  у  Кавинанта   неожиданное   воспоминание.   Она
относилась к Мариду с тем же страхом, что и к Джоан. Ее пугала встреча с
неизвестным, которого она не могла объяснить.
   Он открыл глаза и, наблюдая за ее реакцией, сказал:
   - В твоем даре нет ничего сверхъестественного. Я тоже имел его, когда
бывал здесь прежде.
   Линден приподняла голову. Ее глаза смотрели куда-то  вдаль.  Кавинант
догадывался, что она изо всех сил боролась с подступающим  психозом.  Ей
требовалась помощь - вернее, неотложное  вмешательство.  И  он  еще  раз
попытался убедить ее в том, что казалось ему очевидным:
   - Твои чувства настроились на Страну. Ты стала восприимчивой  к  сути
вещей и можешь видеть то, что  раньше  оставалось  невидимым.  Глядя  на
людей и предметы, ты ощущаешь их внутренние качества. В твоих глазах они
либо естественны, либо несут в себе зачатки каких-то болезней.
   Линден не подавала  виду,  что  слушает  его.  Превозмогая  боль,  он
продолжал свои объяснения:
   - Не знаю, по какой причине, но я лишился этого  дара.  Мне  доступно
лишь то, что лежит на поверхности. Я вижу, однако чувствую себя слепым.
   Ему хотелось вытянуть ее из этой губительной  неопределенности,  пока
она не потеряла остатки  здравого  рассудка.  Линден  медленно  покачала
головой.
   - А если я ошибаюсь? - жалобно спросила она. - Что  если  мое  мнение
окажется только следствием параноидальной мании?
   - Нет! Эта часть  сознания  не  может  ошибаться.  И  человек  теряет
рассудок лишь в том случае, если сам соглашается на такую потерю.  -  Он
видел, как страх исказил ее черты. - Все будет  нормально.  Главное,  не
поддаваться обстоятельствам.
   Линден слушала его. Усилием воли, от  которого  у  Кавинанта  сжалось
сердце, она расслабила свое тело - мышцу  за  мышцей.  Сделав  несколько
судорожных вдохов, Линден тихо прошептала:
   - Я чувствую себя такой  беспомощной  и  слабой.  Он  молчал,  ожидая
следующей фразы. Она фыркнула,  откинула  волосы  с  лица  и  решительно
спросила:
   - Если эти Опустошители могут порабощать любого человека,  то  почему
они не сделали этого с нами? Если мы такие важные птицы, а Лорд  Фоул  -
коварный злодей, то почему он не догадался наслать на  нас  своих  слуг,
которые превратили бы тебя и меня в послушных марионеток?
   Кавинант облегченно вздохнул и расслабился.
   - К счастью, это невозможно. У него нет над нами такой силы. Он будет
хитрить и расставлять ловушки. Но мы всегда можем поступить по-своему  и
разрушить его планы. Лорду Фоулу придется мириться с нашей свободой.  Та
миссия, которую он уготовил для нас, не  будет  иметь  никакого  смысла,
если мы не выполним ее по собственной воле.
   "Кроме того, Фоул не позволит Опустошителю завладеть моим кольцом,  -
подумал Кавинант. - Зачем ему  слуга  с  такой  большой  и  необузданной
силой?"
   Линден нахмурилась.
   - Теперь я начинаю понимать, что делает нас такими важными  фигурами.
Он хочет использовать ту силу, которую мы получили в дар от Страны.  Да,
кстати! Я давно хотела спросить  тебя...  -  Она  глубоко  вздохнула.  -
Почему я видела Опустошителя, а другие - нет? Неужели никто, кроме меня,
не обладает такой способностью?
   Ее вопрос пронзил Кавинанта болью.
   - Вот это меня и пугает, - ответил он с натянутой улыбкой.  -  Раньше
все люди были такими, как ты, но теперь они слепы и глухи.
   "Как я", - подумал он.
   - Мне даже страшно подумать, что это означает. Они потеряли...
   "Они потеряли вдохновение, которое учило их любви и служению  Стране.
Они перестали заботиться о том, что их окружает. О, Лорд Фоул, что же ты
наделал, мерзавец?"
   - Жители подкаменья не видят разницы  между  жертвой  Опустошителя  и
нормальным человеком. Они не понимают, что могут нам доверять.
   Линден поджала губы.
   - Ты хочешь сказать, что они по-прежнему собираются нас убить?
   Прежде чем Кавинант успел ответить, чья-то рука отдернула занавес,  и
в комнату вошел гравелинг.
   Его глаза затуманились от горя; печаль омрачила угловатые  черты.  На
этот раз он пришел к ним без посоха.  Его  неловко  свисавшие  руки  все
время находились в движении. Они бессознательно подергивались, словно им
требовалось что-то держать или делать.
   Гравелинг сел на корточки у входа. Не смея смотреть на пленников,  он
уставился на плиты пола между ними.
   - Так, значит, ты и есть сын Нассиса? - спросил Кавинант.
   Тот  кивнул,  еще  ниже  опустив  голову.  Кавинант  ожидал,  что  он
заговорит, но гравелинг смущенно молчал.
   - Скажи, кто эта женщина, которая набросилась на Марида?
   - Калина, дочь Аллома, когда-то бывшая супругой  Нассиса,  -  тихо  и
строго ответил гравелинг. - Она моя мать.  Линден  быстро  взглянула  на
Сандера.
   - Как она себя чувствует?
   - Отдыхает. Но ее рана очень серьезна, а мы мало что понимаем в таких
ожогах. Скорее всего, ее придется принести в жертву.
   Линден хотела предложить свою помощь, однако Кавинант, догадавшись об
этом, опередил ее новым вопросом:
   - Ты говоришь о жертвоприношении?
   - Кровь матери принадлежит подкаменью Мифиль. - Голос Сандера  дрожал
от горя. - Мы не можем тратить ее впустую. Только Нассис, мой  отец,  не
принимал законов Солнечного Яда. Поэтому его и изгнали... -  Запнувшись,
Сандер натужно откашлялся. - К счастью,  он  не  знал,  что  гравелингом
подкаменья  являюсь  я.  Именно   мне   приходится   выполнять   ритуалы
жертвоприношений. Линден отшатнулась.
   - Неужели ты  собираешься  принести  в  жертву  собственную  мать?  -
спросил ошеломленный Кавинант.
   - Да! - прохрипел Сандер. - Ради жизни подкаменья! Все, что мы имеем,
дается нам ценой крови. - Усилием воли он подавил  свои  чувства.  -  Вы
тоже скоро примете смерть. Жители подкаменья вынесли  свое  решение.  Мы
принесем вас в жертву на восходе солнц