пришлось заплатить такой огромной ценой,
покинула его в мгновение ока? Но Линден здесь была ни при чем. Она  вела
себя достойно и заслуживала ответа.
   Не смея взглянуть ей в лицо, он хрипло произнес:
   - Когда ступени закончатся,  вы  найдете  слева  на  скале  небольшой
карниз. Идите по нему до расщелины и, прошу вас, будьте внимательны.
   Сделав глубокий выдох, Кавинант вцепился руками за  край  площадки  и
начал спускаться. Его правая нога нащупала выступ  первой  ступени.  Как
только он скрылся под платформой вышки, Линден свирепо зашептала:
   - Черт бы вас побрал с вашим упрямством! Почему вы ведете  себя,  как
глупый мальчишка? Я же хотела вам помочь!
   Она говорила с  таким  отчаянием,  как  будто  ее  рассудок  напрямую
зависел от способности помогать другому человеку. Но Кавинант  пропустил
ее гневные слова мимо ушей. Страх высоты и узкие ступени  поглощали  все
его внимание.
   Он  спускался,  цепляясь  руками  за  ступени   и   ощупывая   ногами
поверхность каждого выступа.  Сползая  на  животе  по  холодным  камням,
Кавинант намеренно смотрел только на бугорки ампутированных пальцев. Они
напрягались при каждом движении. Соленый пот затекал в глаза. Мышцы  рук
и ног дрожали от чрезмерных усилий.
   Пустота вокруг казалась бездонной.  Свист  ветра  и  кипение  облаков
вводили Кавинанта в странное гипнотическое состояние. Тучи с  ложбинами,
похожие на зевающие рты, высасывали волю и остатки мужества. Но  он  уже
был знаком с этим страхом.
   Глубоко вздохнув, Кавинант погрузился в облака - в неподвижный  центр
своего головокружения. Солнце померкло и через несколько секунд  исчезло
из виду. По мере спуска серый мрак сгущался до полуночной темноты.
   Глубины облачного моря озарились бледной вспышкой, и почти  сразу  же
за ней  прогремели  раскаты  грома.  Ветер  усилился,  осыпая  Кавинанта
мокрыми ударами и пытаясь столкнуть его вниз со шпиля. Онемевшие  пальцы
соскальзывали с каменных ступеней.
   Меч молнии пронесся рядом с ним, высвечивая вихри  кипевших  облаков.
Небо с грохотом раскололось надвое.  Кавинант  инстинктивно  прижался  к
мокрому камню, едва удерживая крик, который рвался из груди. Но несмотря
на вой бури и  вспышки  молний,  он  продолжал  сползать  на  животе  по
скользким ступеням.
   Острые жала холодных брызг  впивались  в  разгоряченное  лицо.  Дождь
превратился в ливень, и его неистовые струи стали походить  на  небесные
розги в руках разгневанного божества. Кожа под мокрой одеждой горела  от
хлестких ударов стихии. Гром и молнии разрывали тучи на куски, ликуя  от
яростного безумства. Но карниз  на  скале  приближался  с  каждой  новой
ступенью, и Кавинант продолжал спускаться.
   Наконец его  ноги  отыскали  долгожданный  выступ.  Оттолкнувшись  от
шпиля, он прижался спиной к отвесному  склону  и  с  тревогой  посмотрел
наверх. Цеп голубовато-белой молнии выдавил Линден из темноты.  Ее  ноги
находилась на уровне его головы.
   Линден сползла на выступ, и  Кавинант  подхватил  ее,  чтобы  она  не
оступилась и не упала в пропасть. Впрочем, доктор Эвери и в аду осталась
бы верной самой себе.
   - Кавинант! - Ветер унес крик в сторону, и он едва разобрал слова.  -
С вами все в порядке?
   - Прижимайтесь к скале! - прокричал он в ответ. - Мы должны  отыскать
вход в расщелину!
   Линден резко кивнула.
   Сжав левой  рукой  ее  ладонь,  он  развернулся  спиной  к  обрыву  и
осторожно зашагал на запад. Молния, вспыхнувшая над головой, осветила на
миг неровный выступ в два-три фута шириной, за которым клубились  облака
и зияла чудовищная бездна.
   Молот  грома   ударил   его   в   темя,   вызвав   приступ   сильного
головокружения. Кавинант пошатнулся, теряя равновесие.  Ветер  и  дождь,
словно дикие псы хаоса, набросились на него, подталкивая к пропасти.  Но
рука Линден служила ему спасительным якорем. Он прижался к скале, как  к
возлюбленной на ложе, и, переведя дыхание, медленно двинулся дальше.
   Вспышки молний озаряли  путь.  Всматриваясь  сквозь  дождь,  Кавинант
пытался отыскать начало расщелины.  Внезапно  впереди  мелькнула  темная
вертикальная полоса - широкий шрам на лице утеса.
   Он с трудом  удержался  на  ногах,  когда,  свернув  за  край  скалы,
оказался в бушующем потоке. Вода  в  ручье  доходила  до  колен,  а  дно
устилала скользкая щебенка, покрытая грязью. Втащив Линден в  расщелину,
Кавинант протолкнул ее  вперед  и,  цепляясь  руками  за  камни,  побрел
навстречу стремительному течению.
   Рев ветра сменился заунывным воем. Очередная вспышка молнии  осветила
узкое ущелье, которое рассекало склон  горы.  Вода  ревела  на  порогах,
вскипала пеной и проносилась мимо камней, теснившихся на дне расщелины.
   Одолев сотню футов, Кавинант и Линден взобрались  на  большой  валун.
Дождь слепил глаза.  Вода  с  шипением  проносилась  внизу,  осыпала  их
брызгами. Но Кавинант об этом не думал. Он мог думать только об отдыхе -
небольшой передышке после острых приступов головокружения и  мучительных
пыток высотой.
   Через несколько минут Линден придвинулась к нему и прокричала в ухо:
   - Что будем делать дальше?
   Он пожал плечами. Усталость сковала его  разум  ледяным  оцепенением.
Однако Линден была права; они не могли оставаться здесь вечно.
   - Нам надо отыскать тропу! - ответил  он,  стараясь  перекричать  вой
ветра. - Она начинается где-то в этом ущелье!
   - Вы хотите сказать, что не знаете дороги?
   - Я спускался здесь десять лет назад!
   Кроме того, во второй раз  он  вышел  из  забытья  уже  в  подкаменье
Мифиль, куда его перенес Мореход Идущий-За-Пеной.
   Лицо Линден озарилось заревом молнии. В пелене дождя ее губы, глаза и
нос казались размытыми пятнами.
   - Что будем делать, Кавинант?
   Воспоминание о Мореходе, веселом  друге  Великане,  пробудило  в  нем
новые силы. Опершись на плечо Линден, он поднялся на ноги и  спрыгнул  в
поток.
   -  Попробуем  идти  дальше.  Возможно,  я  вспомню  дорогу.  Она  без
колебаний спустилась в воду и, схватив его за руку, и прокричала:
   - Не  нравится  мне  эта  буря!  Я  чувствую,  что  она  какая-то  не
правильная!
   Не правильная? Кавинант с удивлением  посмотрел  на  нее  и  смущенно
пожал плечами. Для него эта буря ничем не отличалась от других природных
катаклизмов, и он не понимал того, о чем говорила Линден. Но  постепенно
смысл ее слов дошел до Кавинанта. Буря пробуждала  в  ней  инстинктивную
неприязнь, и поэтому Линден считала ее не правильной.
   Она уже обогнала его на целую голову.  Пока  он  оставался  слепым  и
глухим к  тому,  что  воспринимали  его  чувства,  Линден  полным  ходом
настраивалась на Страну. Десять лет назад он тоже обладал этим  даром  и
знал, как точно тело реагировало на истину и ложь, на жизнь и смерть, на
целостность и разложение. Кавинант мог отождествляться  с  предметами  и
явлениями природы: с деревьями, камнями, дождем и ветром. Но  теперь  он
чувствовал только холод, усталость и боль, словно  силы  бури  не  имели
больше доступа к его сознанию. Словно он остался без души...
   Кавинант угрюмо  зашептал  проклятия.  Он  не  понимал,  чем  вызвана
задержка в развитии его чувств. Неужели он перестал быть в  гармонии  со
Страной?  Неужели  болезнь  и  время  лишили   его   этой   удивительной
чувствительности?
   "Ад и кровь! - подумал он с обидой.  -  Если  Линден  видит  то,  что
ускользает от меня, мне просто нечего здесь делать..."
   На него  накатила  старая  тоска  неизлечимо  больного  человека.  Он
старался отогнать ее прочь, боясь, что Линден снова начнет тревожиться о
его самочувствии. Однако этот стыдливый страх еще больше усиливал  обиду
и злость на собственную несостоятельность. Он  не  хотел  показывать  ей
шрамы своей души - свои печали, сомнения  и  слабости.  Впрочем,  Линден
было не  до  него.  Повернувшись  к  верховью  ущелья,  она  с  тревогой
вглядывалась в сырую мглу.  Кавинант  последовал  ее  примеру  и  сквозь
ливень уловил далекий проблеск желтого пламени.
   Огонек медленно приближался,  спускаясь  по  склону  ущелья.  Вспышка
молнии позволила Кавинанту понять, что это был факел в руке человека.  В
наступившей тьме загрохотали раскаты грома. Ветер завыл над головой, как
голодная волчица. Но  странное  пламя  продолжало  пылать,  несмотря  на
ливень и канонаду бури.
   Когда незнакомец с факелом приблизился, они рассмотрели его тщедушную
сутулую  фигуру.   Мокрая   одежда   старика   подчеркивала   нездоровую
худощавость. Струйки воды,  стекавшие  с  всклокоченных  седых  волос  и
бороды, придавали морщинистому лицу жутковатое  сходство  с  физиономией
невменяемого психа. Он искоса смотрел на Линден и Кавинанта, словно  они
воплощали видения из самых страшных его кошмаров.
   Кавинант держался спокойно  и  уверенно.  Он  молча  кивнул  старику.
Линден украдкой дернула его за рукав, как будто  хотела  предупредить  о
какой-то опасности.
   Незнакомец вытянул перед  собой  правую  руку  и  растопырил  пальцы.
Кавинант повторил этот жест. Он понимал, что встреча со  стариком  могла
оказаться уловкой Фоула, но они с Линден нуждались  в  убежище,  пище  и
информации. В данный момент он принял бы  помощь  любого  человека  -  и
особенно того, кто мог сберечь пламя факела под проливным дождем.  Когда
он  выставил  перед  собой  ладонь  искалеченной  руки,  на  его  пальце
сверкнуло обручальное кольцо.
   Лицо старика исказила гримаса ужаса. Он что-то пробормотал и отступил
на шаг. Его дрожащий палец указал на кольцо Кавинанта.
   - Белое золото? - прокричал он визгливым голосом.
   - Да! - ответил Кавинант.
   - Неужели это ты, Полурукий?
   - Да!
   - И ты можешь назвать свое полное имя?
   Кавинант постарался, чтобы каждое слово дошло до  старика  через  вой
бури и грохот грома:
   - Юр-лорд Томас Кавинант, Неверящий и Обладатель белого золота!
   - О Иллендер!  -  воскликнул  мужчина,  задыхаясь  от  благоговейного
восторга. - Неужели это ты, Хранитель Жизни?
   - Да!
   Старик сделал еще один шаг назад. Какое-то мгновение желтоватое пламя
факела освещало его испуганное лицо. Внезапно он  повернулся  и  зашагал
вверх по ручью, упрямо сражаясь с потоками воды  и  грязи.  На  ходу  он
оглянулся и поманил их за собой.
   - Кто это? - чуть слышно спросила Линден.
   - Не знаю, - ответил Кавинант.
   Она посмотрела ему в лицо:
   - Вы доверяете ему?
   - А разве у нас есть выбор?
   Прежде чем Линден успела ответить, он оттолкнулся от валуна и  побрел
по воде следом за стариком.
   Его рот скривился от кислого привкуса  слабости.  Напряжение  прошлых
недель превратило Кавинанта в одряхлевшего мужчину. Тем  не  менее  свет
факела помогал ему находить камни и выступы на скалах, за которые он мог
держаться, а в трудных местах Линден подталкивала его в  спину.  Уровень
воды в  ручье  продолжал  подниматься,  но  они  неуклонно  продвигались
вперед.
   Через некоторое время старик свернул в расщелину, уходившую вправо от
ручья. После небольшого пологого подъема малоприметная тропа устремилась
круто вниз. Грубые ступени, вырубленные на скалистом склоне,  вывели  их
на дно глубокого каньона.
   Оставив за спиной стремительный поток, Кавинант  нашел  в  себе  силы
подумать над вопросом Линден. Да, он  верил  этому  старику,  и  основой
доверия был негаснущий факел. Сохранять огонь  под  таким  дождем  могли
лишь мастера древесной магии и Лорды. А он знал, что может верить любому
из них.
   Спотыкаясь и поскальзываясь  на  мокрых  камнях,  Кавинант  шагал  за
стариком.  Каньон,  сужаясь  с  обеих  сторон,  превращался  в  глубокую
трещину, которая рассекала гору, как огромная рана. Через какое-то время
тропа вильнула и вывела" усталых путников в небольшую долину.
   Горные отроги прикрывали это место от ветра, но дождь ярился здесь  с
прежней силой. Хлесткие струи бичевали Кавинанта  по  плечам  и  голове.
Пламя факела едва проступало в потоках небесного водопада.
   Следуя за стариком, они  одолели  вброд  раздувшийся  ручей  и  через
минуту  увидели  квадратное  строение,  которое  прижалось  к  отвесному
горному склону. Сквозь пустой входной проем  проглядывал  огонек  очага.
Торопливо сбив с ботинок налипшую  грязь,  Кавинант  и  Линден  вошли  в
единственную комнату дома.
   Старик стоял перед ними, сжимая в руке горящий  факел,  хотя  за  его
спиной в очаге пылал яркий огонь. Он с тревогой смотрел на своих гостей,
готовый в любую секунду съежиться от страха, - словно ребенок,  которого
ожидало суровое наказание.
   Кавинант вдруг замер на месте. Его синяки болели, но  он  с  растущим
беспокойством  осматривал  комнату.  В   Стране   действительно   что-то
изменилось - причем что-то очень важное и фундаментальное.
   Жилище поразило его неожиданным объединением камня  и  дерева.  Он  с
изумлением разглядывал глиняные чашки и горшки на  деревянных  полках  и
табуретки вокруг каменного стола.  Повсюду  виднелась  железная  утварь.
Части мебели крепились друг к другу гвоздями. В  прежние  времена  люди,
жившие в подкаменьях и наствольях, использовали либо только дерево, либо
только камень. Оригинальность и самобытность  здесь  были  ни  при  чем.
Просто навыки и знание  требовали  полной  посвященности  тому  элементу
мира, который они избрали для себя.
   Он с недоумением посмотрел на мужчину,  одетого  в  лохмотья.  Линден
тоже не спускала с него глаз, размышляя о чем-то своем. Однако  Кавинант
знал, что она задавала себе другие вопросы, - совершенно не  похожие  на
те, что теснились в его уме. Неужели люди настволий и подкамений  решили
объединить свои силы и знание? Или это...
   Мир уже не тот, каким он был прежде.
   Резкая боль пронзила его сердце. Он  вдруг  осознал,  что  в  комнате
пахнет дымом.
   Дым!
   Он прошел мимо старика к очагу  и  нагнулся,  рассматривая  дрова  на
раскаленных углях. Поленья потрескивали, разбрасывая  искры,  и  красные
черви пламени глодали древесную плоть. Струйки дыма вырывались из  пасти
топки, поднимаясь к закопченному  потолку.  Капли  дождя,  попадавшие  в
дымоход, шипели на углях.
   Кавинант прошептал проклятие. Люди, которых он знал в Стране, никогда
не убивали дерево без особой на  то  надобности.  Они  принимали  помощь
ветвей и стволов,  извлекая  из  них  Земную  Силу.  Им  не  требовалось
разрушать те вещи, которые они использовали  для  своих  нужд.  Деревья,
почва, камни и вода считались священными. Люди Страны хранили и  лелеяли
любое проявление жизни.
   - Юр-Лорд... - застонал старик.
   Кавинант повернулся к нему. В его  сердце  пылало  горе,  похожее  на
ярость. Ему хотелось закричать: "Лорд Фоул! Что же ты наделал,  изверг?"
Но он не желал пугать старика и Линден, которые с тревогой  смотрели  на
него. Взгляд его спутницы выражал недоверие. Возможно,  Линден  боялась,
что он сорвется и потеряет  над  собой  контроль.  Старик  находился  во
власти собственных эмоций. Стиснув зубы, Кавинант сдержал отчаянный крик
своего негодования. Однако натянутый тон, выдавал его раздражение:
   - Какая сила заставляет этот факел гореть?
   - Мне стыдно, юр-Лорд...
   Голос старика дрожал, словно он был готов заплакать.  В  плену  своих
горьких мыслей мужчина, скорее всего, даже не слышал вопроса Кавинанта.
   - Этот храм мои предки построили в твою честь, - зашептал  старик.  -
Прадеды моего отца обучались здесь древнему  искусству.  Но  теперь  уже
ничего не осталось. Залы и комнаты  превратилось  в  развалины,  а  наши
святыни... - Факел дрогнул в его руке.  -  У  нас  ничего  не  осталось.
Ничего! За двадцать поколений мы не добавили к  старому  ни  камня.  Эта
лачуга недостойна тебя. Мы не поверили тому, что  передали  нам  предки.
Последние поколения  Вольных  Учеников  оказались  слишком  малодушными,
чтобы следовать гордым пророчествам. Я  заслуживаю  наказания,  юр-Лорд!
Ударь меня, если хочешь!
   - Ударить тебя? - переспросил ошеломленный Кавинант. - О  нет!  Я  не
сделаю этого! - В его уме вскипали  тысячи  вопросов.  -  Что  с  тобой,
старик? Почему ты меня боишься?
   - Кавинант! - внезапно крикнула Линден. - Его рука. Смотрите!
   Вода стекала с мокрой одежды. Вода  стекала  с  каждого  из  них.  Но
капли, падавшие с торца факела, имели красный цвет.
   - Юр-Лорд! - прошептал мужчина, падая на колени. - Я не достоин  быть
твоим слугой. - Его тщедушное тело  дрожало  от  страха.  -  Мне  нечего
сказать в свое оправдание. Я перенял злую силу Солнечного  Яда  от  тех,
кто презрел заветы наших отцов. Пощади меня! О, как же мне стыдно!
   Он выронил факел и показал Кавинанту левую ладонь.  Коснувшись  пола,
смолистая ветвь угасла и превратилась в пепел.
   Ладонь старика рассекали два  длинных  пореза,  из  которых  сочилась
кровь. При виде их  Кавинант  отшатнулся,  как  от  пощечины.  Где-то  в
отдалении загрохотали раскаты грома. Сквозняк разметал  по  полу  пепел,
оставшийся от факела.  Так  вот  какая  сила  поддерживала  огонь!  Сила
человеческой крови!
   Мысли Кавинанта завертелись кувырком. Ему внезапно вспомнилась Джоан,
которая  царапала  его   руку   и   облизывала   окровавленные   пальцы.
Почувствовав головокружение, он пошатнулся, тяжело опустился  на  пол  и
сел у каменной стены. Шум дождя отдавался эхом в его ушах. Так,  значит,
кровь? Так, значит, кровь!
   Линден осмотрела руку мужчины. Повернув ладонь  к  свету  очага,  она
заставила его растопырить пальцы и  стиснула  тонкое  запястье  старика.
Кровотечение замедлилось.
   - Рана чистая, - спокойно и  уверенно  сказала  она.  -  Инфекции  не
будет. Держите руку так. Я сейчас ее перевяжу.
   Инфекции не будет. Кавинант устало покачал головой. Его мысли плелись
друг за другом, как слепые калеки.
   - Откуда вы это знаете?
   - Что именно? - спросила она, продолжая осматривать рану.
   Кавинант постарался выразиться точнее:
   - Откуда вам известно, что инфекции не будет?
   - Ну, это же так просто... - Его вопрос  подействовал,  как  бомба  с
часовым механизмом. - Здесь нет никакого  покраснения.  И  я  могу...  О
Боже! Я вижу боль! - С каждым мгновением она  удивлялась  все  больше  и
больше. - Боль чистая.  В  ней  нет  разложения.  Но  в  это  невозможно
поверить... А разве вы ничего не видите, Кавинант?
   Он вновь покачал головой. Линден подтверждала его догадку. Ее чувства
уже настроились на Страну.
   Он  проклял  свое   онемевшее   тело.   Его   восприятие   оставалось
поверхностным и полуслепым. Но почему? Кавинант огорченно закрыл  глаза.
В висках и сердце запульсировала старая обида прокаженного. Он уже успел
забыть, какие страдания может причинять потеря чувствительности.
   Линден что-то искала на столе и полках. Он слышал ее торопливые шаги.
Вернувшись к старику, она разорвала на полосы найденный кусок ткани.
   Ты не обманешь надежд... Кавинант вдруг понял,  что  он  смирился  со
своей потерей. Это мысль осыпала солью кровавые раны его сердца.
   Огонь, дым и кровь - знаки Зла и Лорда  Фоула!  Прошептав  проклятие,
Кавинант открыл глаза.  Есть  только  один  способ  навредить  человеку,
который уже все потерял. Вернуть ему что-нибудь любимое, но в  сломанном
виде.
   Старик со стоном упал на колени и распростерся в низком поклоне.  Его
мокрые  седые  волосы  коснулись  пола.  Дрожащие  пальцы   благоговейно
поглаживали ботинки Кавинанта.
   - Юр-Лорд! - шептал мужчина.  -  Ты  пришел!  Страна  будет  спасена!
Теперь я это знаю!
   При виде такого уважения Кавинанту  стало  стыдно  за  свою  минутную
слабость. Он не мог жалеть себя и находиться  в  подавленном  состоянии,
когда кто-то просил его о помощи. Но ему не  хотелось  разыгрывать  роль
бесстрашного спасителя. Он уже знал, к чему это приводит.
   Кавинант схватил старика за руки  и  заставил  его  подняться.  Глаза
мужчины испуганно округлились. В их влажных зрачках  отразился  страх  и
огонь очага. Успокаивая его, Кавинант перешел на мягкий шепот:
   - Назови мне свое имя.
   - Я Нассис, сын Джюса и внук Прассана,  -  дрожащим  голосом  ответил
старик.